"Чеченцы принадлежат к числу народностей, известных только по имени, да по той энергии, с которой они отстаивали свою независимость"
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 5
Русское влияние развилось не сразу, а постепенно. В 1770 г. генерал де-Меден подчинил сунженские аулы чеченцев и отобрал от них аманатов (заложников). Но развившееся вскоре затем религиозное движение в Чечне помешало быстрому водворению здесь русской власти.
...
Утверждению магометанства, как указывает предание, много способствовал некий гуноевоый житель Береслан, из фамилии [стр. 28] Беретой. Однако привыкшие к религиозному индифферентизму чеченцы едва-ли особенно увлекались водворившимся у них магометанством суннитскаго толка (Шафие). Религиозный фанатизм был возбужден у них лишь в 1785 г., когда чеченец, по имени Ушмара, прозванный за его ученость и святость жизни Шейх-Мансуром, сумел соединить национальную борьбу с религиозной. С этого времени начинается ожесточенная борьба с русскими; чеченцы, отстаивая свою независимость, в простоте сердечной верили, что ведут казават, т е. священную войну. В течение почти целого столетия они то подчинялись русской власти, то восставали против неё и, жестоко наказанные, снова покорялись....
Религиозно-политическое учение, известное под названием мюридизма, проникло в Чечню в тридцатых годах текущего столетия, когда знаменитый представитель этого учения Кази-мулла насадил его среди горцев при содействии в Чечне мюрида Ших-Абдула с десятью помощниками. Успех учения их, состоявшего из приглашения к восстанию (да’ватъ), войны за веру (джигат) и пути к Богу (тарикат), превзошел все ожидания. Несмотря на крупные военные неудачи в тридцатых годах текущего столетия, восстание вновь вспыхнуло в 1840 г.
[...Упоминание эпохи Шамиля...]
Десятки аулов добровольно, или по приказанию русских должны были выселяться из гор на плоскость. С 1857 и по 1859 г. шло чуть не массовое переселене: в Малой Чечнь выселилось 15 селений почти с 5900 дворов, в Большой Чечнв 29 съ 8390 дворов, несчитая выселившихся сюда аулов ичкеринского округа. Старые насиженные разбойничьи гнёзда были оставлены. Казалось, что народу остается только один исход: предаться мирным занятиям под защитой своего нового отечества. К тому-же в 1859 г война закончилась взятием последнего убежища Шамиля и пленением его. Но дикие инстинкты народа, как оказывается успокаиваются не так-то легко. В 1878 г., во время последней русско-турецкой войны, Чечня опять заволновалась. Потребовался значительный военный отряд, чтобы усмирить буйные элементы. В 1886 г. в Чечне снова сеялись смуты, а в самое последнее время возрождение религиозно-политического учения зикристов опять едва не наделало нам хлопот. Таким образом, чеченцы [стр. 31] до сих пор не могут считаться вполне умиротворенными. Со стороны русских властей потребуются еще новые, на этот раз, мирные усилия, чтобы развитием народного просвещения, да приливом в край новых производительных работников вызвать более усиленную умственную и экономическую деятельность чеченского народа и развить в нём начала гражданственности и порядка.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 27-31
==============================================
Чеченцы - самая многочисленная народность Северного Кавказа. Территория, занятая ими, захватывает значительную часть Сунженского отдела, почти треть Хасав-Юртовского округа и весь Грозненский, составившийся из прежних округов Веденского, Аргунскаго и части прежнего же Грозненского. В Сунженском отделе поселились совершенно обособившиеся, но соплеменные чеченцам ингуши, не составляющие предмета настоящего очерка.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 8
===========================================
Однако и сами по себе чеченцы, без ингушей, многочисленнее всех своих туземных соседей и занимают своими поселениями довольно значительную площадь. В прежнее время, до восстания 1840 года, границы Чечни простирались гораздо дальше теперешних и захватывали значительные пространства правого берега р. Терека и левого р. Сунжи. После восстания жители этих местностей переселились во внутрь Чечни. На Тереке осталось лишь три аула, к которым однако впоследствии присоединилось еще несколько. Остальные-то же запустовавшие места по Тереку и Сунже заняли казаки. В настоящее время поселения и земли чеченцев образуют два черезполосных участка, из которых небольшой -- Надтеречный, отделяясь от остальной Чечни землями казачьих станиц, граничит: с сервера южной границей Пятигорского отдела по течению р. Терека, начиная от земель аула Ногай Мирза-Юрт и до восточной границы аула Брагуны, с востока — Кизлярским отделом и р. Тереком до межи станицы Умахан-Юртовской, с юга — землями того-же отдела до станицы Самашкинской и далее Надтеречным хребтом по меже юртового надела станицы Магомет-Юртовской, с запада-же - Сунженским отделом по меже земли аула Ногай-Марза-Юрт до р. Терека. Собственно Чечня граничит: с севера—Сунженским отделом по р. Фортанге, а от селения её с Ассой — теми землями Кизлярского отдела, которые отрезал от Чечни черезполосный. Надтеречный участок; он тянутся первоначально по р. Ассе, затем р. Сунже и межою юртовых наделов станиц Ильинской и Умахан-Юртовской доходят до р. Терека; отсюда северная граница Чечни простирается до межи селения Азамат-Юрт; с востока— границей Хасав-Юртовского округа до Герзель-Аула, а отсюда по линии на аул Эндерей и слободу Чир-Юрт, т. е. до административной границы Дагестанской области и вверх по р. Сулаку, отделяющей эту область от Терской; с юга— Дагестанской областью, сначала по Салатавскому хребту до вершины Цонта-тау, затем, по линии через вершины гор Беной-Хорт, Керкеты и Зайлам до горы Диклос-Мта, а отсюда Тифлисской губернией по Передовому хребту до вершины Тебулос-Мта (Докца-хи) и далее на северо-западе до соединения с ингушеской территорей Сунженского отдела у горы Курелам; с запада — означенным Сунженским отделом по межам отдельных селений и, наконец, к северу от Соляных колодцев по р. Фортанге до впадения её в Ассу. В таких границах собственно Чечня, без ингушеской территории и без Надтеречного участка, имеет до 140 вёрст длины по параллели и до 100 вёрст ширины по меридиану. Площадь же её заключает в себе приблизительно до миллиона десятин земли.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 7-8
===========================================
Местом древнейших поселений в нынешней Чечне была, по всей вероятности, горная часть, как наиболее пригодная для защиты и обороны. Но какие именно народы обитали здесь, установить это, при младенческом состоянии нашей археологии, пока не представляется возможным. Во всяком случае остатки некоторых построек, сохранившихся до сих пор, указывают на относительно высокую культуру народов, воздвигнувших их. Огромные башни, достигающие 5 этажей, каменные склепы и др. сооружения, встречающиеся здесь, сложены из тесанного камня на известковом цементе, имеют правильно выведенные арки и карнизы, украшенные иногда разнообразными арабесками. Создать их могли только народы несравненно более культурные, чем чеченцы. По преданию последних, строил их неизвестный народ «мида». Галгаевские же ингуши сохранили сказание, что башни были воздвигнуты «джелтами», т е. греками, а склепы древнейшими обитателями края— ‹тиндами». Но кто эти «тинды»— опять остается загадкой, хотя в Дагестане под этим названием сохранилось небольшое племя.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 18-19
===========================================
По одному из народных сказаний, предки чеченцев вышли из Шама или Шеми (Сирии) и поселились в местности Нахчи-Ван (ныне Нахичеванский уезд Эриванской туб.), а оттуда, через Абхазию, проникли в Кабарду и, теснимые габорами (кабардинцами), заняли горную часть своей теперешней территории. Другое сказание, дополняя первое, называет предводителя выходцев, образовавших дружину, сына шаминского хана Нахчуо, по прозванию Турпола (богатыря), но не указывает пути, которым пробрался он к кабардинцам и женился здесь. Наконец, по третьему сказанию, некий шаминский выходец Али был в Константинополе и, нечаянно совершив здесь преступление, бежал на Кавказ. Здесь в чеченских горах он застал уже три одновременные фамилии — Галгай, Аки в Шахой и посредством браков породнился с ними. Один из сыновей его Нахчуо приобрёл большое влияние и дал своё имя всему родственному народу.
Не касаясь других сказаний, производящих чеченцев от других народностей, например, от каких-то бацоев, необходимо отметить, что три вышеприведенные предания имеют наибольшее распространение и наибольшую устойчивость. Заключая при этом в себе много общих черт и оснований в реальных остатках прошлого, сказания эти, по-видимому, отличаются наибольшей близостью к истине. Начать с того, что имя предка Нахчуо сохранилась до сих пор. Чеченцы обозначают свою народность словом нахчи или нахчоо; называть же их чеченцами стали впоследствии и название это до сих пор не привилось среди народа. Затем, сказания упоминают о близком соприкосновении их с кабардинцами и другими народами, отмечая при этом относительную малочисленность пришельцев (дружина) или даже называя основателем Чечни не группу людей, а всего одного человека, породнившегося с местными обывателями края. Наконец, все сказания местом исхода называют Шами.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 21
===========================================
Время появления нахчуо на теперешней чеченской территории определить ещё труднее, так как каких-либо исторических указаний по этому поводу совсем нет. Первые исследования о дагестанских лезгинах относятся к VIII веку, когда в край проникло магометанство. Но допустить, что скоро после этого времени дагестанские выходцы появились в горной Чечне, нет никаких оснований ни в исторических фактах, ни в преданиях. Народные сказания, входящие до времён Чингиз-хана и Мамая, ни единым словом не упоминают о нахчуо, а потому поселение их в Чечне, вероятно, должно было совершиться после XIV века. А так как первые выселения на плоскость относятся, как мы увидим ниже, вероятно, в XVI веку и произошли, повидимому, от земельной тесноты, то, возможно предположить, что приход нахчуо в горы должен был по крайней мере на столетие предшествовать выселению на плоскость в таком случае, время прихода в горы нахчуо можно отнести, разумеется очень условно, приблизительно к XV веку. Местом первоначальнаго поселения их, по мнению Берже, основанному на народных преданиях и разделяемому большинством исследователей, были урочища Нашихэ и Маэстэ, лежащие между верховьями р. Гехи и верхним же течением Чанти-Аргуна, Таким образом, колыбелью нахчуо считается Малая Чечня Отсюда они распространились па соседние земли и, вероятно, в теперешнюю Ичкерию (по-чеченски Нахчи-Мокхъ, т. е. «Место народа»), к верховьям рек Хулхулау, Гудермес и Аксай. Время появления их в предгорье, ближе в плоскости, тоже определяют только приблизительно. Одним из самых древних поселений в Ичкерии считают аул Гуни, жители которого платили дань гребенским казакам. Эти же последние появились по берегам Сунжи не раньше 1530 г., а вероятнее всего несколько позже, именно в 1582 г “). Так как при этом кумыкские сказания утверждают, что сын основателя ичкеринского нахчуоевского общества Молкха, по имени Тинавин-Вис, тоже платил дань крымскому хану Султан-Муду, жившему в походе XVI века, то необходимо допустить, что первое поколение выходцев из урочищ Нашихэ и Маэстэ поселилось в Ичкерии приблизительно в одно время с появлением гребенских казаков, т. е. в половине ХVI века или несколькими годами позже. Второе же поколение, во главе с Тинаван-Висом, жило в самом исходе ХVI века
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 23-24
==========================================
По мере выселения чеченцев на плоскость, им приходилось сталкиваться прежде всего с ногайцами, превосходившими их и числом и подготовкой к борьбе. Скоро ногайцев сменили калмыки. К этому времени чеченцы, вероятно, уже окрепли и представляли если не грозную силу, то такую, с которой необходимо было считаться. Право на занятые ими земли они отстаивали довольно успешно, о чем возможно догадываться и из народных сказаний, по которым один калмыцкий хан в поземельном вопросе вступал с чеченцами в сделку. Согласно преданию, он уступает чеченцам земли по правому берегу Терека за жену какого-то чеченского героя. Так как ичкеринцы говорят при этом о жен своего турпола Тинавин-Виса, то удаление калмыков за Терек можно приурочить к концу ХVI или началу ХVII века.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 25
Одним из самых больших аулов этого народа считался в старину Большой Чечен, названный так по вершин Сюйри-Корта - Чачани, у подошвы которой расположился он. Выдвинувшись за так называемое Ханкальское ущелье на плоскость, недалеко от теперешнего г. Грозного, Чачан или Чечен стоял, так оказать, в первой линии поселений. С ним, как самым крупным аулом, пришлось больше всего иметь дела и русским, а потому немудрено, что у них слово Чечен и чеченец сделалось общим названием для всех соплеменных аулу жителей других поселений. Таково наиболее вероятное происхождение слова «чеченцы"
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 25
=========================================
От прямых потомков Нахчуо, по сведениям Головиноваго, образовалось 56 главных фамилий или родов (тохумы), из которых три, происшедшие, по преданию, от сыновей Нахчуо — Турло, Мудар и Этагай считаются наиболее знатными. Берже насчитывает этих фамилий уже 66-ть. Все они называют себя общим именем нахчуо или нахчи, отличая себя от горцев - таули. Этими последними оставались преимущественно прежние обитатели гор, к которым собственно и пришли нахчуо и с которыми в значительной мере слились и породнились. Не будучи вполне обособленными иди изолированными от пришельцев, прямые потомки древнейших обитателей гор образовали отдельные общества. Предание указывает на три главных рода этих аборигенов края - Галгай, Ахо или Ако и Шато, от которых произошли уже другие фамилии. Так от Галгая производят преимущественно ингушские фамилии, от Ахо — общества: ахой, пешхой, нашхой, цехой и др.. от Шато — шатоевокое, чиэнхой, ченты, хачерой, шаро, пихалой и пр. Переселение из гор на плоскость по почину самого населения началось, как мы видим, приблизительно в половине ХVI века продолжалось больше двух с половиной столетий и закончилось выселением семи ингушеских обществ, последовавшим в 1810 г.
Таким образом, пришельцы нахчуо, слившись с аборигенами края, образовали с ними одну народность. сделавшуюся известной в России и Европе под названием чеченцев и живущую до некоторой степени обособленными родовыми обществами. Такая относительная обособленность, при разнице в происхождении по национальностям, не помешала им принять общий адать (обычное право) и язык и составить одно племя, один народ.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 24-25
========================================
[стр. 25] Но с уходом калмыков жизнь чеченцев не сделалась спокойнее. Их начинают вое больше и больше тревожить все русские выходцы, так и другие народы. Кабардинцы наседают на Малую Чечню вплоть до Аргуна, а Большую Чечню разоряют шамхалы Тарковские совместно с кумыками. Наконец, с расселением на плоскости, между отдельными чеченскими фамилиями возникают поземельные споры и кровавые столкновения из-за них. Из такого довольно тяжелого положения чеченцам предстояло во что-бы то не стало найти выход. [стр. 26] Среди них, как утверждает предание, возникла мысль о необходимости относительно твердой власти. Попытки отдельных фамилий захватить власть в свои руки не удались и чеченцы обратились к шамхалу с просьбой дать им доверенное лицо для разбирательства поземельных и других споров. Очень вероятно, что народное предание в такой, более почетной для себя, форме объясняет не совсем добровольное подчинение чеченцев шамхальским наместникам или кумыкским князьям, так как, с одной стороны, покорение разобщенных и раздираемых усобицами чеченских родов относительно сильными и организованными государствами гораздо вброситься и более соответствует духу времени и народов, а с другой, добровольное обращение своевольных чеченцев к власти враждебных им правителей, исповедующих другую религию и привыкших к другим порядкам вообще мало вероятно и едва-ли возможно. Но как бы там ни было, вероятно, в ХVII веке какой-то кумыкский князь (по одним сказаниям, Султа-Мотта, а по другим, Али-Бек) водворился в Чечне, в аул Старый Аксай, в качестве правителя Большой Чечни. Был ли он самостоятельным властителем, или только представителем шамхала, об этом судить трудно. С этого времени кумыки проникая ближе к чеченским землям и перешли даже на левый берег реки Аксая. В исходе ХVII века чеченцы совестно с кумыками вели борьбу с русскими, как известно, нанесли бригадиру Апраксину поражение около нынешнего укрепления Воздвиженского. За это поражение чеченцы жестоко поплатились. Калмыцкий хан Аюк, по приглашению Петра Великого, вторгнулся в земли кумыков и чеченцев и опустошил их. Долго ли продолжалось господство кумыкских князей в Чечне - неизвестно; но, вероятно, оно было непродолжительно, так как вскоре в качестве чеченских правителей мы встречаем князей Гурдовых, призванных, по народному оказанию, из Гумбета. Этим князьям приписывают честь объединения чеченских фамилий, успешную борьбу с кабарданцами, владевшими Малой Чечней, с кумыками и развитие у чеченцев воинственности и редкой храбрости. Однако Турловы тоже были изгнаны своевольным народом и удалились в надсунжские и теречные аулы. Во время правления князей кумыкових и Турловыхь было положено начало некоторой гражданственности чеченцев, [стр. 27] были организованы обще сборы воинов, сближение членов разных родов, были установлены подати в виде подымной сабы (местной меры) хлеба и т. п. Но с падением княжеской власти, скоро исчезают последние признаки государственного устройства и безурядица почти беспрерывно продолжается вплоть до первой половины текущего столетия. С этого времени внешняя сторона чеченской истории сосредоточивается на борьбе с русским владычеством. Кабардинцы, владевшие Малой Чечней, так же как и кумыки, заметно слабели, уступая свое влияние русским. Противодействие последним на некоторое время становится общим делом всего чеченского народа и опять на короткий срок объединяет его.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 25-27
======================================
Крупных аулов всегда было немного. Но с тех пор, как чеченцы вынуждены были покинуть горы и поселиться на плоскости, русские власти предлагали им селиться только большими поселками, главным образом для того, чтобы удобнее слёдить за народной жизнью и предупреждать народные волнения. Большинство наиболее крупных селений были образованы накануне падения Шамиля, в 1857— 1859 годах.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 32
=============================================
Все современное население Чечни группируется в 35006 домохозяйствах или дымах, из числа которых в Грозненском округ насчитывается 31947 дымов, а в Хасав-Юртовском 3059. Таким образом, средний состав семьи не превышает 5,27. По сравнению с численностью семейств в России, опредёленною земскими статистическими исследованиями в 5,96, чеченская семья несколько меньше. Еще более в количественном отношении уступает она осетинской, состав которой определен в 7,8 душ обоего пола. Сравнивая горскую чеченскую семью и плоскостную, большого различия не находим, но все-таки в горах состав семьи превышает 5,43 и, следовательно, несколько больше, чем на плоскости. Сообразно с общим составом семьи в Чечне, отличается в ней по сравнению с среднерусокой и половой состав. Мужской пол в семье составляет около 2,74, а женский до 2,54. В общей же цифре населения в 184,717 душ, насчитывают мужского пола 95 883 и женского 88 834. Следовательно, на сто мужчин приходится 93,68 женщин, тогда как в России, по земским переписям, на сто мужчин насчитывалось 101,6 женщин. Меньшее число женщин сравнительно с мужчинами констатировано также у осетин, ингушей, кабардинцев, а равно и у татар Таврической губернии. Это явление, очевидно, свойственно всему магометанскому востоку.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 32-33
=========================================
Население Чечни, при всей разноплеменности своего происхождения, совсем не имеет, как мы уже видели, сословных групп. Свободолюбивый народ никогда не мирился с господством и привилегиями отдельных лиц и фамилий, попытки на такое господство в его среде мы уже отмечали в исторической части этой работы. Однако, все они оканчивались не в пользу узурпаторов, причем даже люди, несомненно принесшие пользу населению, равно как кумыкские и кабардинские князья, не могли подолгу удержать власть в своих руках. Тем не менее в среде чеченцев есть фамилии, которые, преимущественно перед другими, гордятся своим древним происхождением от знаменитых предков и, главным образом, от сыновей Нахчуо. Если из такой фамилии является выдающийся чем-либо член её, то это еще больше возвышает весь род, но вместе с тем нисколько не увеличивает его прав и преимуществ. В этом отношении все чеченцы одинаково [стр. 34] равны, одинаково свободны и независимы. «Мы все уздени», говорять они, понимая под узденями, как и кабардинцы, людей вольных и благородного происхождения. Зато ко всем иноплеменникам, кумыкам, ногайцам и др.— чеченцы относятся свысока и даже с презрением. Почти все соседи чеченцев перебывали в числе врагов их. Поэтому к ним выработалось совершенно особое отношение, свойственное всем воинственным народам. Щадя врага и даруя ему жизнь, чеченец привык считать себя властелином его жизни, которую он не отнял на поле сражения, но которую никто и ничто не помешает ему отнять во всякое другое время. Таким образом, военнопленные делались личными рабами чеченцев, приобревших их во время войн и хищнических набегов. Класс этих рабов был очень немногочислен и с течением времени стал подразделяться на два разряда — лай и ясир. Различие между ними, заключающееся в степени зависимости от господина и в объеме прав его над рабом, постепенно уменьшалось и во второй половине текущего столетия почти совсем изгладилось. В виду этого, при освобождении зависимых сословий на Северном Кавказе, в Чечне они были подведены под один вид «безобрядных», т. е. совершенно бесправных, и в числе 338 душ обоего пола, были освобождены русским правительством в течении месяца (с половины апреля по 15 мая 1867 года). Учрежденный для этой цели чеченский окружной народный суд произвел освобождение на условиях выкупа личной свободы, но без земельного надела. С тех пор прекратились все поводы для установления сословного деления в Чечне на исторической почве. Сословные элементы возникают на чеченской территории только с полным подчинением края русскому владычеству. Главнокомандующий Кавказской армией генерал-фельдмаршал кн. Барятинский нашел возможным в шестидесятых годах пожаловать нескольким лицам, оказавшим служебные или другие какие услуги русскому правительству, земельные участки на правах частной собственности. Таким образом, создался класс людей, поставленных в земельном отношении в привилегированное положение. Так как эти-же люди нередко носят при этом военные чины, то привилегии их, в глазах русских людей, близко подходят к сословным. Но чеченский народ не признает этих привилегий и по прежнему всех нахчи считает узденями. Число таких отличенных русским правительством семей, впрочем, очень невелико. Всех же привилегированных, вместе с кумыкскими и русскими дворянами, имеющих оседлость на чеченской территории, едва насчитывают 126—150 семейств с 475—560 душ обоего пола.
[стр. 36] Очень возможно, что относительно значительный естественный прирост чеченского населения объясняется в некоторой мере и отсутствием тяжелого изнурительного труда в его среде. Чеченец, как уздень, не любить труда, избегает его и нередко относится к нему с презрением. За работу он принимается только в крайней необходимости, которая, благодаря богатой природе и очень скромным потребностям наступает довольно редко. Главную рабочую силу в Чечне составляет женщина, на обязанности которой лежать всё боле тяжелые работы. На плоскости женщина отягощена гораздо больше, чем в горах, так как мужское население постоянно отвлекалось борьбой с соседями. Родители смотрят на девушку, пока она живет у них, как на рабочую силу, а затем как на товар, который желательно сбыть возможно выгоднее. В горах положение женщины лучше. Здесь женщины нередко являлись посредницами в фамильных распрях и всегда пользовались среди враждующих неприкосновенностью. Но и в горах они составляют главную рабочую силу семей. Чеченец же [стр. 37] всегда и везде предпочитает свободу от труда, или легкие способы наживы. Поэтому воровство и хищничество пустили среди них очень глубокие корни и до сих пор служат одним из серьезнейших препятствий к развитию экономической производительности населения. Очень возможно, что удальство и ловкость, необходимые для воровства и хищничества и развившиеся в течение борьбы чеченского народа с соседями, играют не последнюю роль в его инстинктах и склонностях. Но вместе с тем едва-ли можно сомневаться в том, что в числе побуждений к воровству далеко не последнюю роль играет и корысть. Похищенное добро нередко служить основанием благосостояния семьи и принимается ею, как нечто законное и должное. Предметами воровства никогда не может служить что-либо, принадлежащее однофамильцу, а всегда собственность членов другой фамилии, другого рода, или еще лучше, другого народа. Украсть у однофамильца —позор и преступление, случающееся как одиночное явление; украсть-же у инородца или разнофамильца — доблесть, молодечество, не вызывающие осуждения у самых строгих носителей народной справедливости. Зорко следя за всем, [стр. 37] что плохо охраняется, чеченец в то-же время очень бдителен по отношению к своему добру. Припрятав кувшин с серебряными деньгами, он даже близким членам своей семьи не сообщает о нем и нередко умирает, не открыв места, где спрятан ценный клад. Похитив же чужое имущество, он передает его любому члену своей фамилии в полной уверенности, что тот не только не выдаст его, но, напротив, употребит все усилия для сокрытия преступления. В виду этого взаимное укрывательство служить главным тормозом к раскрытию преступлений и успеху борьбы с воровством и хищничеством. В основе укрывательства лежит принцип фамильного союза. ‹Фамилия или родовой союз» - говорить Н. С. Семенов, «орден, в котором каждый член, без клятв и договоров, в силу исторически развившегося инстинкта, беззаветно служит интересам целого, не задумываясь жертвовать для них, в случае надобности, всеми личными интересами. Вне фамилии чеченец чувствует себя жалким и беспомощным; внутри её он в крепости, имеющей сотни часовых, тысячи ружей, мноточисленный и единодушный гарнизон; сознание силы и крепости делаеть его самоуверенным, гордым, своевольным, дерзким, и нахальным. Это было прежде, существует и теперь, несмотря на то, что в настоящее время каждая фамилия разбита между сотнями аулов и десятком обществ. Аул в глазах чеченца— случайная ассоциация, соединившаяся для целей экономических, в которую он попал по воле судьбы и предков; общество — собрание аульных ассоциаций, имеющее или имевшее прежде, кроме экономических, пожалуй, и политические цели в отношении соседних народов; но общественный организм, с которым чеченец должен сообразовать не только поступки свои, но и побуждения, это фамилия, род, к которому он принадлежит. Чтобы читатели могли вполне понять значение такого семейного союза, достаточно сказать, что им одним объясняется всё своеобразие личных свойств чеченца и что вне его необъяснимы такие крупные явления в жизни чеченцев и вообще Кавказских горцев, как обычаи кровомщения, гостеприимства, похищения невест и много других. Все эти обычаи естественно вытекли из основных догматов семейного союза, которые могут быть формулированы так: все члены одной [стр. 38] фамилии за каждого и каждый за всех; свои всегда правы, чужие всегда виноваты; против чужих ничто не преступно, а если проступок против чужих полезен и выгоден для фамилии, то он всегда похвален; член своего рода, где-бы он ни находился и кто-бы он ни был по своим качествам, всегда брат и всегда имеет право на помощь и на жертвы. На практике, в жизни приведенные догмы когда-то проявлялись с тою-же безпощадной резкостью, с какою они выражаются теоретически и, вероятно, они весьма долго господствовали над умом и волею чеченца, если успели залечь в его душу, как прирожденные идеи. Ни продолжительная борьба с этими идеями так называемых народных обычаев, ни двадцатилетнее давление на них установаенных нами новых и чуждых им порядков до сих пор не поколебали их существенным образом; умалился только круг влияния этих идей, изменилась форма внешнего проявления их, но сущность осталась та-же до сихъ пор. И теперь убийство члена Бонойской, положим, фамилии, случившееся на берегах Аргуна, заставляет Бонойца, живущего па Ярыкъ-су (50—60 верст), хвататься за ружье и бежать или скакать к месту убийства, чтобы отомстить убийце. Явившись поздно, когда дело уже окончено, он ограничивается появлением в доме потерпевших и выражением им своего сожаления; но если он попал на место происшествия во-время, то ни на минуту не задумается, как дикий зверь, броситься на убийц своего однофамильца, не справляясь о числе их».
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 33-38
=============================================
Численный состав чеченского племени до полого покорения его, т. е. до шестидесятых годов, определялся довольно гадательно, а потому едва-ли можно давать особую веру цифрам, приводимым различными авторами Не подлежит, однако, сомнению, что в пятидесятых и шестидесятых годах чеченское население, если и не убывало в своем численном составе, то во всяком случае и не прибывало. ...
До 70-х годов точной цифры чеченского населения не было известно. Но к 1877 г. их состояло мужск. пола - 75 546, женск. пола - 74 288, всего - 149 834 души, а к 1890 г. мужск. пола - 95 883, женск. пола - 88834, всего - 184 717 душ.
Таким образом, прирост за 13 лет равен 20 337 д. 14 546 д. 34 883 душам, составляющим более 23,2 % прироста за все время и почти 1,8 % в год. В Европейской России естественный прирост населения за двадцать лет (с 1863 по 1888 гг.) исчислялся в 1,6 %. Следовательно, в Чечне естественный прирост населения превышает средний по России на 0,2 %. Это обстоятельство [стр. 36] объясняется, вероятно, теми благоприятными климатическими условиями, в которые поставлена Чечня.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 35-36
=====================================
[стр. 39] До покорения чеченцев русскими, единственным правом на землю среди нахчуо считался захват, заимка. Сами чеченцы рассказывая в сохранившемся предании о заселении долин Ярык-су и Акташа, следующим образом объясняют свои права на землю. «Первыми переселенцами из гор Аки-лам (из местности [стр. 40] Нашихэ) были», говорят они, «части фамилий Парчхой (Пешкой) и Цечой (Цецой). Они не застали в этих долинах ни одной человеческой души; мало того, вся кумыкская плоскость, покрытая тогда сплошь дремучим лесом и камышами, была совершенно пустынна, если не считать наполнявших её диких зверей; с другой стороны, в Анди был только один хутор, состоящий из одного семейства. Кругом был простор и неначатая богатая земля: на югь высились горы, вершины которых покрыты были яркою сочною травою; ниже начинались леса и спускались по ущельям вплоть до плоскости и далее до Терека. Леса и горы были полны оленей, коз, кабанов и др. зверей. Все это не имело хозяина и принадлежало Богу. Переселенцы с благоговением приняли от Бога эти места по праву первого завладения. Первым делом, старики сели и, обдумавши все, постановили правила, которые, как завет, перешли до нашего поколения. Относительно владения землёй постановлено было так: пастбищные горы, берега рек, выгоны объявлены были общими, неделимыми (1ухкуру медтихкъ); все места, не покрытые лесом (в лесной полосе), разделить на равные части и разобрать для пахоты и покосов на один год, а затем ежегодно делить их по жребию, по числу дымов; эти земли будут общественные —делимые (куп). Наконец, каждой семье предоставлено было отметить участок леса, по силам своим, и постепенно валять его, чтобы очистить место для пахоты и покосов. Эти участки, по праву первого завладения, поступили в наследственную собственность отмечавших лес, под названием «ляцен-мохкъ».
Проходили годы, фамили Парчхой и Цечой размножались и увеличивали свои поля через очистку лесов в наиболее удобных местах, а между тем слух об этом доходил на родину и оттуда стали перекочевывать сначала однофамильцы их, а потом и лица из других фамилий; но все-таки почет и главное право оставались за первыми завладетелями, а именно за фамилиями Парчхой и Цечой. Но фамилии эти до того умножились, что для более удобного пользования землями принуждены были разделиться. Фамилия Парчхой осталась на том же месте и основала еще по соседству аул, под названием Парчхой-ауль (ныне Акташь-аухъ"), а фамилия Цечой удалилась
*) Первый-же аул назывался Ширши, ныне Юрт-аул.
[стр. 41] ва реку Ярыкъ-су и основала аул под названием Цечой-ауль (нынё Кишень аухъ). Позже из этих трёх аулов составился еще на р. Ярык-су выселок Ачалык (ныне Ярыксу-аух). В то время, как эти фамилии размножались и расселились по долинам Акташа и Ярык-су, из родовых гнёзд. именно из Нашихэ, вышла фамилия Беной и приняла горные земли по обе стороны р. Аксая, в верховьях его, в общую собственность, по тому же праву первого завладния; она основала один аул Беной с хуторами. Эти переселенцы постушили так: они общим трудом очистили некоторое пространство земли из-под леса и обратили въ ‹куп» и «иухкуру-медтихк», а затем, кому нужно было более земли, тот приобретал себе «ляцен-мохк». Окрестные леса объявлены были общими и их очищать могли только члены фамилии Беной или приселившийеся к из аулу. Остальные земли между рр Аксаем и Ярык-су заняты были последовательно пришлыми фамилиями Бильтой, Гендыргеной, Датхой, Зандакой и другими, менее значительными».
Такой именно порядок пользования землей— говорить г. П., записавший это предание в 1869 г. *)— застало и русское владычество в Чечне.
*) «Сборник сведений о Терской области» вып. 1-й, стр. 268
По его словам, «каждое общество распространяет свои права на известное пространство лесов и гор и, защищая свое право, опирается на праве первого завладения; так существуют: земли ауховские, зандаковские, беноевские и т. п. Вообще же земли одного общества делятся: 1) на общие — неразделимые, к которым относятся горные пастбища, берега рек и выгоны; 2) общие — делимые, которые составляют пахотные и покосные места, издревле признаваемые общественным «куп»; 3) собственных, по праву первого завладения лицами, или приобретенные покупкою и 4) собственные, пробретенные через очистку лесов, принадлежавших другим фамилиям (по отметке) или общинам. Просторнее всех живут ауховцы, как первые пришельцы и завладетели, и между ними особенно большими угодьями пользуются фамилии Парчхой и Цечой, которые владеют целыми урочищами. После ауховцев просторнее всех расположены беноевцы; что же касается до остальных: бильтоевцев или билитлинцев, зандаковцев, гендыргеновцев и пр., то они, особенно первые, теснятся до невероятности. [стр. 42] Иначе и не могло быть: пришедшие после других, они могли пользоваться только остатками земли; все же лучшее имело уже других владельцев. Первое завладение считается здесь самым священным правом и никто не осмелится оспаривать его; поэтому после каждого переполоха, возвращаясь из лесов на свои места, жители сразу без малейших недоразумений садятся по своим местам, как будто и не трогались с них. Что же касается до земель 4-го разряда, то он до сих пор составляют источник нескончаемых споров. Как видно из предыдущего, право первого завладения привело к крайне неравноправному распределению земли. Пришедшие после жалуются на недостаток земли и просят помочь их горю, но при этом ни один из них не решится просить прирезать ему из земель третьего разряда, владельцы которых, зная святость своего права готовы сказать: «Возьми, если у тебя подымется рука».
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 39-42
===============================================
[стр. 38] Постоянная борьба с соседними народами, погоня за хищничеством и малая склонность к труду выработали в чеченцах храбрость, жестокость, ловкость и находчивость. Вместе с этими чертами энергичной, дикой натуры чеченец соединить в себе хитрость, лицемерие и коварство. Довериться чеченцу трудно, положиться на его обещания и клятвы невозможно. Он всегда может предать, всегда способен увлечься минутной вспышкой, призрачной выгодой или кажущейся добычей. Но вместе с тем чеченец гостеприимен, почтителен к старшим и очень умерен в своих привычках и потребностях. Он лихой наездник и воин, а при благоприятных условиях вырабатывается в хорошего и умелого работника. К сожалению, научиться работать чеченцу не у кого, а сам он может дойти до [стр. 39] этой науки только очень нескоро. Ум у него острый и бойкий, быстро и легко воспринимающий, но совсем не дисциплинированный. Грамота и обучение, при таких условиях, являются почти единственными средствами, могущими дисциплинировать чеченца, приучить его к систематическому мышлению и к устойчивости в мыслях и делах. Но для этого в Чечни сделано еще очень мало, несмотря на необходимость, с одной стороны, успокоить эту беспокойную народность, а с другой, на восприимчивость и несомненную способность её к культуре. До тех же пор, пока посещение не явится действительным умиротворителем края, мы всегда можем ожидать в нем новых осложнений и неприятностей.
Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 год. Под редакцией Вертепова. Книга вторая. Владикавказ, 1893 год. "Чеченцы" Евгения Максимова, стр. 38-39
==========================================
42. Удовлетворить справедливым жалобам на недостаток земли, а также разобраться в спорах было действительно нелегко. По общему сознанию населения и властей, плоскостях земель было мало, а между тем привычная для туземцев культура требовала значительных пространств. Между тем еще в 1860 г. было решено так или иначе покончить с земельным вопросом в Чечне, распределив большинство земель между аулами на общинном прав и лишь незначительную часть их выделив в частную собственность. Нагорная же полоса, в предупреждение занятия её притоками хищнических партий, была объявлена в казенном владении. В видах наделения чеченцев достаточным количеством земли, русское правительство охотно согласилось на единовременный уход 5 тыс. чеченских семейств в Турцию и, как мы видели, даже снабдило их средствами на путевые издержки. Оставшиеся после них земли тоже должны были пойти в надел аульным обществам и хоть немного уменьшить земельную тесноту. Кроме того, для увеличения площади земель, подлежащих наделению, русское правительство прибегло к покупке. На часть земель Качкалыковскаго наибства, в количестве 13400 десятин, предъявляли притязания кумыкские князья. Хотя, вообще говоря, притязания эти были довольно сомнительного свойства, но тем не менее за кумыкскими князьями уже было признано право на землю, вследствие чего половина её была оставлена в их владении, а дру- 43. гая половина долженствовала поступить в надел населению. На этом основании и в Качкалыковском наибстве кумыкские князья имели право на 6700 дес. Но так как уступка их князьям повлекла бы за собой даже переселение некоторых аулов, то Его Высочество Наместник Кавказский распорядился в 1867 г. приобрести означенные 6700 дес. по вольной цене, каковая и была установлена в размере 3 р. за десятину.
Вообще во второй половине шестидесятых годов, повидимому, решено было возможно скорее и во что-бы то ни стало покончить с земельным вопросом, причинявшим нам много хлопот и неприятностей. Ради военных целей и замирения края, аулы переселялись с места на место, причём точных границ земельных дач не указывалось. Новоселы заводили споры с соседями и нередко снова были выселяемы на другие земли. Случалось и так, что земли прочно осевших туземцев требовались, ради военных и других целей, для казны или для казачьего войска, и их отбирали от прежних хозяев. Масса фактов, показывавших всю неустойчивость земельных владений туземцев, несмотря на наши обещания о сохранения за ними прежних земель, убеждала их в невозможности восстановить свои права на землю. В виду этого десятки аулов в течение многих годов вели свое хозяйство с таким расчетом, чтобы при добровольном или недобровольном переселении можно было покинуть насиженные места без особых потерь и жертв.
Серьезный труд, при таких условиях, был почти невозможен, а потому туземцы волей-неволей должны была обращаться к другим способам доставления себе средств к жизни — к грабежам и разбоям. Эти последние в свою очередь порождали беспорядки, новые неурядицы и, разумеется, далеко
не способствовали упрочению нашего положения на Северном Кавказе.
Все невыгоды нашего положения в крае, при полном неустройстве земельных дел у теземцев, вполне были сознаны только при Наместнике Кавказском Его Императорском Высочестве Великом Князе Махаиле Николаевиче. Однако и обвинение в медленном течении поземельных дел едва-ли справедливо, так как разобраться в них было очень нелегко. Русское правительство в это время уже сознало такие ошибки свои, как передача в вечное владение князьям Бекович-Черкасским [стр. 44] 98 тыс дес, земли, и должно было действовать осмотрительно. Между тем домогательства отдельных лиц из туземцев и даже целых фамилий не прекратились; споры между аулами продолжались и народно-правовые воззрения объяснялись различными лицами различно; наконец, последовательности в решении ранее возникавших поземельных вопросов не существовало. Таким образом, дело определения прав на владение землями до такой степени осложнилось и запуталось, что покончить с ним сделалось возможным только при значительном усилии и твердой решимости высших властей в крае.
На чеченской территории дело поземельного устройства началось с Надтеречного наибства (участка). Здесь была повторена прежняя ошибка, и около 20 тыс. десятин земли, из общей площади наиботва в 122400 дес., были розданы в частную собственность туземным (кабардинским) князьям Алхасовым, Эльдаровым, Таймазовым, Турловым, Бекович-Черкасским и другим. Аульные земли Надтеречного участка распределялись крайне неравномерно: в восточной части, имевшей всего до 2-хъ верст в ширину, население было относительно густое, здесь же по преимуществу сосредоточивалось и частное землевладение; в западной же части, при ширине её в 14-16 верст жителей насчитывалось меньше, а земель с значительным избытком. В виду этого в 1863 году составлен был проект размежевания земель Надтеречного наибства, по которому жители села Брагуны, как имевшие самую лучшую по качеству почвы землю, получали по 18 дес. на дым, а в остальных аулах, средним числом, по 33 дес. на двор. Кроме того проектом предположено было изменение границ некоторых частновладёльческих поместий и образование в каждой аульной даче небольших запасных участков для лиц, вновь переселяющихся в Надтеречное наибство. Проект этот был Высочайше утвержден в 1864 г и тогда же приведен в исполнение. При этом все 13 аулов Надтеречнаго участка, в количеств 2331 дыма, получили полный земельный надел, а для 1012 дымов, на случай переселения их сюда из других мест Чечни, таковой-же надел быль оставлен в вид запасных дач.
Особый временный отдел Терской поземельной комиссии, учрежденной в Чеченском округе, после приобретения 6700 [стр. 45] десятин у кумыкских князей Качкалыковского приставства, быль поставлен в затруднение разрешением следующих «двух вопросов: 1) возможно-ли включить в число земель, подлежащих в надел аулам, земли Чеченского округа на правом берегу р. Сунжа, предоставления, частными распоряжениями начальствующих лиц, в пользование соседнего казачьего населения, а также и земли, отведенные близ укр. Воздвиженского войскам для покосов?—и 2) можно-ли, при проектировании аульных наделов, брать в расчет часть земель нагорной полосы Чеченского округа?» Составленный для разрешения этих вопросов особый комитет, под председательством ген -ад М. Т. Лорис-Меликова, высказался в 1868 г по первому вопросу отрицательно, находя, что отобрание земель от казаков пли от казны «не соответствует политическим видам правительства». Что же касается земель нагорной полосы, то комитет, признавая недостаточность плоскостных земель, нашел возможным включить в надел аульных обществ ту часть нагорной полосы, на которой расчистка леса уже закончена. Вместе с тем комитет Лорис-Меликова возбудил ходатайство о том, чтобы чеченцам, в видах увеличения их земельных владений, было предоставлено право производить в нагорной полосе расчистку тала (полян). Его Высочество Наместник Кавказа, утверждая постановление комитета, изволил разрешить также и расчистку лесных полян, но с тем, «чтобы во избежание вреда, который может быть нанесен от произвольной и нерасчетливой порубки леса, были заблаговременно определены и указаны жителям те районы, в которых предоставляется каждому производить расчистку участков». Подобное-же распоряжение было сделано еще кн. Барятинским в 1860 г. относительно горцев Ичкеринского и Нагорного округов. Им было разрешено, по их ходатайству, расчищать из-под леса поляны и пользоваться ими на правах вечного и потомственного владения. Распоряжение это, подтвержденное Его Высочеством Великим Князем, было Высочайше утверждено 23 июля 1868 года. Таким образом, на правах заимки и расчистки лесов был подтвержден в Чечне институт частной собственности. Воспользовавшиеся таким правом чеченцы обязаны были подчиняться известным правилам, а именно: производить расчистки не отдельными разбросанными участками, а сплошными группами [стр. 46] их и притом преимущественно близ подлежащих открытию новых путей сообщения; селиться же на вновь расчищенных участках было воспрещено.
Дальнейшая деятельность чеченского отдела поземельной комиссии должна была состоять в окончании обмежевания частновладёльческих земель, в определении границ Чеченского округа с Ичкеринским и Аргуновим и хозяйственном описании земель, находящихся в пользовании чеченских аульных обществ. В течение зимы с 1868 на 1869 г отдел должен был составить «подробный проект нового уравнительного
распределения земель между аулами, соображаясь с качествами почвы и численностью населения аулов, а также имея при этом в виду, чтобы весною или летом 1869 г. было уже возможно приступить в полевым работам, по указанию аулам новых границ аульных дач».
Но составление такого проекта опять затянулось, вследствие пограничных споров с терскими казаками. Однако 30 августа 1870 г. был Высочайше утвержден журнал кавказского комитета от 25 августа, коим — 1) карта и ведомости распределения земель в Чеченском округе Терской области была утверждена с тем однако, чтобы в потребных случаях допускались незначительные изменения при проложении в натуре границ аульных дач; 2) порядок пользования лесами и оросительными канавами должен быть утвержден Его Императорским Высочеством Наместником Кавказским; 3) предоставленное чеченцам в 1860 г, право производить пастьбу скота на отошедшей в казенное владение нагорной полосе, в западной части Чеченского округа, оставить попрежнему, предоставив Его Высочеству выработать для сего особые правила; 4) оставить в силе распоряжение того-же 1860 г. о воспрещении чеченцам селиться в той-же нагорной полосе, но, в видах поощрения земледелия, дозволить им производить там расчистки лесных земель, оставляя расчищенные пространства «в потомственном владении» лиц, завладевших ими и приведших их в состояние годное для земледелия. При составлении же проекта о наделении землей чеченских аулов, вся земля, по качеству почвы, была разделена на три полосы: горную, среднюю и северную, в состав которой вошло безводное пространство по северную сторону Качкалыковского хребта. Средняя [стр. 47] полоса была принята за нормальную, причем аульный надел был расчитан так, чтобы на каждый дым пришлось 13 десятин удобной земли, 1, 1/4 дес. неудобной и 2, 1/2, дес. строевого леса, а всего по 16, 3/4 дес. на дым. Впрочем, от такого распределения пришлось сделать отступление в назначить одиннадцати аулам в надел от 15 до 16 десятин на дым, десяти — от 16, 1/6 до 16, 2/3 дес., а аулу Амир-Аджа-юрт по 25, 2/3 дес и Азамат-Юрту по 26, 3/4. Остальные аулы получили нормальный надел в 16, 3/4 дес. Затем, при размежевании по этому проекту в 1871 г. около 700 десятин земли, находящейся в Большой Чечне, были перечислены во владение качкалыковским аулам.
Произведенный на этих основаниях раздел чеченских земель между аулами вызвать целую массу споров и недоразумений. Многое из переселенцев, ушедших в 1865 году в Турцию, возвратились опять на родину и, примкнув к существующим аулам, тоже нуждались в устройств их земельного положения. Поэтому во многих сельских обществах оказался значительный недочет земли сообразно с установленными нормами. Во всех обществах никакой расценки земельных угодий не производилось, но в некоторых, при определении размера надела, были приняты в расчет относительные качества плоскостной земли, а потому предгорные аулы, получивши плоскостной земли только в половинном размере и часть горной, считали себя обиженными. В виду этого межевое управление Терской области вынуждено было в 1873 г. ходатайствовать о производстве некоторых, более или менее значительных, изменений в распределении наделов по проекту 1871 г. В 1874 г этим управлением был представлен «проект изменения границ и пространства аульных дач Большой Чечни и бывшего Качкалыковского наибства», согласно которому и были произведены работы в натуре, закончившиеся в 1876 г. Самое распределение земель, т.е. производство пограничной съемки и отвод наделов всем аульным обществам, было выполнено межевым управлением. Но утверждение этого нового распределения до сих пор не последовало, сначала вследствие восстания чеченцев в 1877 г., а затем вследствие перемен в управлении, повлекших за собой переход горцев Терской области в ведение военного министерства. Таким образом, хотя чеченские аульные общества не утверждены в правах владения землей, (стр. 48) но тем не менее в фактическое пользование их с 1876 г. предоставлен следующий надел:
для аулов Урус-Мартан, Бачин-Юрт и Элисхан-Юрт - от 13,96 до 19,87 дес. на наличный дым;
для аулов Автуры, Гехи, Курчалой, Цацан-юрт, Сераджан юрт, Гель-дыген, Устар-Гардой и Гелен-Гойты - от 15,25 до 15,16 дес.
для аулов Ачхой, Шали с Сержень- юртом, Чечен, Алды, Алхан юрт, Большие Атаги, Катыр юрт, Бердыкель, Энгель-юрт, Аллерой, Валерик, Цонторой и Малые Атаги - от 16,06 до 16,95 дес.;
для аулов Ишхой, Кады-юрт и Мискир-юрт от 17,02 до 17,66 дес;
для аулов Герменчук, Ной Берды, Гудермес, Истису, Ойсунгур, Шама-юрт и Кошкельды от 18,02 до 18,98 дес.;
для аулов Белгатой, Дуба-юрт, Маиортуп с Джугатой и Хадис-юрт от 19,03 до 19,93 дес.;
для аула Хулары по 20,2 десят.,
для Герзель-аула по 2,393 дес.,
для аула Амир-Аджи-юрт по 26,68 дес.,
для аула Азамат-юрт. по 27,83 дес.,
и для аула Мереджой-Берем по 50,05 десят. на наличный дым.
Исчисленные по такому расчету надёлы помножались на количество наличных в 1873 году дымов и нарезывались в общественное пользоваше аулов. Внутренняя же ситуация аульных дач, для составления точных межевых планов, еще не производилась.
Поземельные вопросы в горных местностях Чечни еще до сих пор остаются открытыми. Местные и центральные правительственные учрежденя еще не располагаютъ данными о существующих, на основани адата, порядках пользования землей в горах, а потому до сих пор не предотаваяется возможным решить вопрос, насколько серьезно поземельное дело в горах и нуждается ли население в скорейшем разрешении.
