«Я тебя сейчас, сука, убивать буду»Большинство женщин, осужденных за убийство, защищались от домашнего насилия. Исследование «Новой газеты» и «Медиазоны»25 ноября 2019
Российские власти уверены, что проблема домашнего насилия «существенно преувеличена». Именно так ответил Минюст Европейскому суду по правам человека, где рассматриваются дела четырех россиянок. Маргарите Грачевой бывший муж отрубил кисти рук. Наталью Туникову суд признал виновной в нападении, потому что она ударила ножом своего партнера, который пытался сбросить ее с 16-го этажа, а до этого регулярно избивал. Елена Гершман пережила девять эпизодов тяжелых избиений бывшим супругом, но ей отказали в возбуждении уголовного дела из-за декриминализации домашнего насилия. Ирину Петракову насиловал и избивал муж, он продолжал преследовать ее и после развода, но суд назначил ему только общественные работы, а позже и это наказание отменили.
Родственники женщин, погибших от домашнего насилия, направили письмо министру юстиции Александру Коновалову с просьбой провести служебную проверку в отношении его заместителя Максима Гальперина, который заявил о «преувеличении».
Команды-победительницы II хакатона «Новой газеты» проанализировали судебные решения, которые выносились женщинам за убийство, и доказали, что масштабы домашнего насилия в России огромны, а суды и правоохранительные органы склонны вставать на сторону агрессора.
Команда «Медиазоны» обнаружила, что большая часть осужденных за умышленное убийство россиянок на самом деле защищалась от своих партнеров. Сроки женщинам выносили по тяжким уголовным статьям (ч. 1 ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК): в обоих случаях обвиняемым грозит до 15 лет заключения.
Наказание для тех, чьи действия квалифицируют как убийство при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК), значительно мягче — до двух лет заключения. Но и в этом случае женщинам зачастую приходится сидеть в тюрьме лишь потому, что они не могут отбиться голыми руками. При этом команда «Новой газеты» обнаружила, что 91% женщин, осужденных за превышение самообороны, защищались от своих партнеров или других родственников-мужчин. Мужчины, осужденные по такой же статье, защищались от партнерш всего в 3% случаев.
Часть первая.
Насилие — кухонный нож — тюрьма«Обвиняемая должна была действовать социально приемлемым способом», — такими словами адвокат Елена Соловьева описывает обычную аргументацию судей, которые признают виновными женщин, защищавшихся от агрессии со стороны своих партнеров или родных. «Социально приемлемый способ с позиции наших судов, — продолжает адвокат, — выбежать за дверь, спрятаться у соседей. Но взять в руки некое орудие и отразить нападение — это социально неприемлемый способ. Эти заблуждения возникают у юристов — о чем же мы можем говорить, если речь идет об общественном мнении?»
Соловьева защищала в суде Галину Каторову — 39-летнюю жительницу Находки, которая несколько раз ударила ножом избивавшего и душившего ее мужа. Избиения продолжались много лет. Мужчина скончался, а Галину арестовали по делу об убийстве (ч. 1 ст. 105 УК). Позже обвинение переквалифицировали на причинение тяжких телесных повреждений, приведших к смерти (ч. 4 ст. 111 УК). Находкинский городской суд приговорил ее к трем годам заключения, но Приморский краевой суд это решение отменил и полностью оправдал Каторову.
Мы решили изучить решения судов по этим двум статьям, чтобы понять, насколько часто женщины в России оказываются в такой же ситуации, как Галина Каторова: защищаются сначала от домашнего насилия, а потом от обвинений в убийстве.
Согласно данным судебного департамента Верховного суда России, только за два года (2017–2018 гг.) за умышленное убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ) были осуждены 2226 россиянок, а за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть (ч. 4 ст. 111 УК РФ), — 950 жительниц России.
Проанализировав более четырех тысяч приговоров, вынесенных россиянкам по этим двум статьям с 2016 по 2018 год (2552 приговора по ч. 1 ст. 105 УК и 1716 — по ч. 4 ст. 111 УК), мы выяснили, что большинство обвиняемых в убийстве женщин были жертвами домашнего насилия: 79% — по ст. 105 УК и 52% — по статье 111 УК.
Как мы считали Из базы судебных решений ГАС РФ «Правосудие» мы собрали обвинительные приговоры, вынесенные в отношении женщин с 2016 по 2018 год. Всего мы изучили 2552 приговора по ч. 1 ст. 105 УК (убийство) и 1716 — по ч. 4 ст. 111 УК (причинение тяжких телесных повреждений, повлекшее смерть).
Мы прочитали около 500 приговоров по обеим статьям, выделяя из них те, в которых проговаривалось, что перед смертью погибший применял насилие к обвиняемой. Как правило, в таких приговорах речь шла сразу о нескольких видах насилия — здесь мы опирались на «Стамбульскую конвенцию» и позицию ВОЗ, которая предполагает, что насилие может быть физическим (шлепки, пощечины, удары и избиения), сексуальным (принуждение к половому акту и другие формы сексуального насилия) и психологическим (угрозы, оскорбления). Основные признаки насилия — воздействие на партнера против его воли, использование своих социальных (положение в обществе, власть, пол) и физических (рост, вес) преимуществ.
На основе этих размеченных вручную текстов алгоритм машинного обучения (Random Forest Classifier) проанализировал приговоры. Точность результатов составила 85% для ч. 1 ст. 105 УК и 82% — для ч. 4 ст. 111 УК.
Ревность не поводИ судьи, и обвинители, и даже сами адвокаты обычно склонны обвинять подсудимую в том, что она терпела насильственное обращение и сама довела ситуацию до трагической развязки, рассказывает адвокат Галины Каторовой Елена Соловьева.
По ее словам, в выводах психиатрических экспертиз, которые назначаются во время следствия, нередко можно увидеть утверждения о том, что состояние женщины в момент убийства нельзя считать аффектом, поскольку «насилие носило для нее системный характер» и она должна была к нему привыкнуть.
К тому же ни Следственный комитет, ни прокуратура не хотят учитывать саму ситуацию домашнего насилия, которая и привела к убийству агрессора, продолжает защитница.
Похожие выводы можно найти в работах российских криминологов. К примеру, юрист, изучивший обстоятельства 300 убийств, совершенных женщинами, пришел к выводу, что в 45% из них причиной преступления было стремление осужденной прекратить противоправные действия потерпевшего (или остановить насильственную ситуацию). В остальных случаях мотивом убийства он называет женскую ревность (15%), некие «желания заставлять потерпевшего выполнять требования виновной» (21%) и корысть (8%).
В изученных нами текстах 2552 приговоров об убийствах речь о ревности заходит очень редко — меньше чем в 5% уголовных дел. В подавляющем большинстве случаев женщина совершает убийство непреднамеренно и в целях самозащиты.
Типичные выдержки из приговоров «Потом он пнул ногой дверь кухни и пошел со словами: „Где моя бита, я тебя сейчас, сука, убивать буду“. Она очень испугалась за свою жизнь, так как у них в доме действительно была бита и ранее он её избивал без причины. <…> Лёня сказал: „Сейчас ты у меня за всё поплатишься“. <…> Она признаёт свою вину в том, что, защищаясь и боясь за свою жизнь, нанесла мужу удары ножом; кроме их двоих, в квартире никого не было, и помощи ей было ждать не от кого». (Приговор: семь лет.)
«Проснулась от того, что отец сидел на ней сверху и стягивал ее джинсы. <…> Она начала его успокаивать, говоря: „Что ты делаешь, я же твоя дочка“. На что он ответил: „Ты баба, у которой четыре года не было мужика, хочу сделать тебе приятное“. <…> Далее он схватил ее за волосы и стал притягивать ее голову в область своего паха. Она не помнит, была ли у него при этом расстегнута ширинка. Возможности убежать у нее не было, так как комната маленькая, а отец преграждал ей путь из комнаты. Тогда она начала щупать на комнатном столике рукой, чтобы найти что-нибудь, чем можно ударить отца. Ей под руку попался нож». (Приговор: пять лет.)
«Подпалил ей волосы, забрал у нее телефон, находясь в алкогольном опьянении, оскорблял ее; затем, когда она стояла за столом, нарезая продукты на салат, он подошел, сзади схватил ее за горло локтем, повалил ее на диван; у нее перехватило дыхание, ей стало страшно, она сопротивлялась, тогда он ее отпустил; после чего она подошла к столу и продолжила резать продукты, К. закричал, что грохнет ее, а потом себя; поняв, что он к ней приближается, она повернулась к нему, махнула рукой, в которой держала нож, и получилось, что ударила его ножом в грудь; в комнате было темно, горела только свеча». (Приговор: шесть с половиной лет.)
Следствие выбирает убийствоВ 97% приговоров женщинам, которые мы проанализировали, орудием убийства указан нож — обычно кухонный. Криминологи, как правило, сходятся на том, что осужденные россиянки редко оказываются инициаторами конфликта, наносят удар спонтанно и порой тем же самым оружием, которым им угрожал погибший.
Большинство таких случаев должны быть квалифицированы как самооборона или превышение ее необходимых пределов, но следователям проще и выгоднее расследовать их как убийство, говорит бывший следователь, который 20 лет служил в прокуратуре и Следственном комитете Санкт-Петербурга и просил не указывать его имени.
«Статистика раскрываемости убийств, то есть количество доведенных до суда дел, — это главный критерий, по которому оценивается работа СК. Есть средний показатель по региону, и у следователей появляется мощный мотив что-то квалифицировать как убийство — например, такие пограничные ситуации, как самооборона. А дальше суд разберется: [если] перейдет на убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, — ничего страшного. Для правоохранительных органов главное — не оправдание», — объясняет он.
Но часто такого не происходит, и женщин приговаривают к долгим срокам в исправительных колониях.
Часть вторая.
Самооборона от партнеровДля женщин, которых осудили за превышение пределов необходимой обороны (часть 1 статьи 108 УК), на первый взгляд, ситуация сложилась лучше. Срок за это преступление значительно ниже, чем за умышленное убийство, — до двух лет заключения. Однако анализ приговоров показал, что согласно Уголовному кодексу большинства из этих дел, вероятно, вообще не должно было быть. Масштабы семейного насилия в таких делах также поражают: от партнеров и других родственников-мужчин обороняются 9 из 10 женщин.
Как мы считали Для анализа мы выгрузили 1570 текстов судебных приговоров, в которых упоминалась ч. 1 ст. 108 УК РФ (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны), вынесенных с 2011 по 2018 год. Источник данных — портал «Судебные и нормативные акты РФ». В выборке также оказались дела, в которых человека обвиняли по статье об умышленном убийстве, но в итоге суд переквалифицировал обвинение на превышение пределов необходимой обороны. Оправдательных приговоров в нашей выборке не оказалось.
С помощью алгоритма, который анализировал формулировки судей в резолютивной части приговоров («признать виновной» или «признать виновным»), мы разделили полученные решения на «женские» (587) и «мужские» (983). Далее с помощью другого алгоритма мы изучили контекстное окружение ключевых слов («муж», «жена», «брак», «сожитель», «проживать совместно», «знакомый», «незнакомый» и т.д.) и определили, от кого оборонялись женщины, а от кого — мужчины.
В исследованных нами делах 83% женщин защищались от мужей и сожителей, а 8% — от других родственников-мужчин. Противоположная картина была в приговорах мужчинам: только 3% осужденных оборонялись от своих жен или сожительниц, а большинство (67%) защищались от других знакомых мужчин. Еще 18% оборонялись от родственников, которые почти во всех случаях тоже были мужчинами.
Почти в 40% приговоров в отношении женщин говорится, что погибший мужчина ранее регулярно избивал свою партнершу.
«Полученные данные соответствуют нашей рабочей практике, — комментирует результаты руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Мари Давтян. — Если в отношении мужчин чаще совершаются преступления вне семьи, то с женщинами, к сожалению, ситуация обратная. Родственники-мужчины для женщины представляют бóльшую опасность, чем посторонние люди. Поэтому когда мы говорим „домашнее насилие“, мы говорим именно о насилии в отношении женщин».
Когда оборона считается необходимойПо закону (ст. 37 УК «Необходимая оборона») вы можете защищаться сами и защищать других от насилия. Если действия нападающего угрожают вашей жизни, можно защищаться любыми доступными средствами. Если угрозы жизни нет, можно защищаться только теми способами, которые соответствуют характеру и опасности посягательства. То есть нельзя причинять нападающему больший вред, чем он сам может причинить вам (исключение — неожиданное нападение, когда вы не можете объективно оценить опасность).
«На практике судьи оценивают угрозу жизни и здоровью в зависимости от того, применял ли нападавший оружие», — объясняет Мари Давтян. Вас бьют руками — можно обороняться только руками, на вас идут со сковородкой — это должна быть равная битва на сковородках. Но если нападающий безоружен, а вы воспользуетесь любым бытовым предметом, — вы нарушите закон. Примерно так рассуждают судьи.
Однако мужчины в таких делах часто нападают именно с голыми руками, а многие женщины, защищаясь, вынуждены применять оружие, потому что бывают физически слабее. И тогда следователи и судьи решают, что женщина превысила пределы необходимой обороны, а значит совершила преступление.
справка
Как судьи объясняют, что пределы необходимой обороны были превышены
«К. резал и ел сало, Милешкина просила оставить на борщ. К. кинул ей в лицо кусок сала, встал, ударил ее кулаком по груди, левой рукой схватил за шею, правой за волосы, прижал к стене, несколько раз ударил затылком об стену, сказал, что сейчас „замочит“. Милешкина, явно превышая пределы необходимой обороны, так как реальной угрозы ее жизни не имелось, нанесла К. один удар клинком ножа в область груди слева».
К. — сожитель Милешкиной, который избивал ее восемь лет, — скончался в больнице. (Приговор: один год колонии-поселения.)
«C.Д.В. стал говорить ей, что убьет ее, если она не вступит с ним в половой акт. Он бил ее ладонями рук по голове и пытался снять с нее одежду. Лопатина Ю.С., подобрав ранее упавший рядом с ней нож, явно превышая пределы необходимой обороны, действуя умышленно, нанесла С.Д.В. указанным ножом не менее двух ударов в область груди и живота».
В тот вечер Лопатина сообщила мужчине, что расстается с ним. До этого он неоднократно вел себя агрессивно и один раз изнасиловал ее. В обвинительном заключении было указано, что «так как Лопатина является кандидатом в мастера спорта по дзюдо, было бы достаточно применить прием самообороны». (Приговор: один год девять месяцев ограничения свободы.)
«ФИО нанёс Баркиной С.В. не менее 48 ударов ногами и руками по голове, туловищу и конечностям и не менее трех ударов рукояткой ножа по лицу и голове. В этот момент у Баркиной С.В. возник преступный умысел, направленный на убийство ФИО при превышении пределов необходимой обороны».
По мнению суда, подсудимая совершила действия, «явно не соответствующие характеру и опасности посягательства, поскольку оно не было сопряжено с насилием, опасным для жизни». (Приговор: один год ограничения свободы).
Фактор голых рук
В понимании российских судей ни 48 ударов, ни угроза убийством не являются основанием для защиты любым доступным способом. Из-за этого в уязвимом положении оказываются те, кто не может остановить насильника, не применив оружие или бытовой предмет в качестве него.
Чтобы оценить масштаб такой практики, мы методом случайной выборки изучили 530 приговоров, где обвиняемые — женщины, и 554 приговора, где обвиняемые — мужчины. В каждом из них мы определили оружие обвиняемого и оружие убитого. Если кто-то нападал или защищался и руками, и оружием, мы фиксировали только оружие.
Оказалось, что мужчины действительно чаще всего (63% случаев) нападали на женщин именно с голыми руками. Также женщин атаковали с ножом (18%), реже — с бытовыми предметами (табуретка — 2%, топор — 1,5%). В отдельных приговорах встречаются рыболовный бур, бензопила, утюг.
Как правило, женщины защищались тем, что попадалось под руку. В 93% приговоров это был кухонный нож. При этом мы нашли всего два случая, когда сами женщины смогли убить нападавших голыми руками (задушили), это меньше половины процента от выборки.
На мужчин же их знакомые с голыми руками нападали в два раза реже (34% приговоров). При этом сами мужчины, обороняясь, убивали голыми руками в 32 делах (6% случаев). Среди предметов, с помощью которых мужчины оборонялись, встречаются ружья и пистолеты.
Насильственное изменение основ
«Судьи не понимают, что такое насилие в семье, — рассказывает Мари Давтян. — Им кажется, что это явление не представляет для женщины опасности. Они страдают от всех тех стереотипов, которые создает общество: „сама виновата“, „не нравилось — ушла бы“. Поэтому они говорят: „Ее много раз били, это был очередной конфликт, а она зачем-то взяла нож“. В действительности если есть угроза жизни — всё, никакого превышения пределов необходимой обороны быть не может».
«Женщин бьют не потому, что они хорошие или плохие, а именно потому, что они женщины, потому что их можно воспринимать как собственность, — говорит директор центра по работе с насилием «Насилию.нет» Анна Ривина. — Если судьи поймут, что дела о самообороне являются результатом долгих лет мучений и издевательств, то женщины просто не будут нести ответственность за то, что они себя спасали, как и установлено статьей о необходимой обороне».
По словам Ривиной, за постсоветское время
инициативы, связанные с домашним насилием, вносили в Государственную думу больше 40 раз. Ни один документ не был рассмотрен на пленарном заседании.
«Когда есть закон против домашнего насилия — это совсем другое отношение государства. Это специальная подготовка полицейских, следователей и судей: [их учат,] как ведут себя агрессоры, что переживают потерпевшие, как это все развивается. Должностные лица, которые понимают ситуацию домашнего насилия, по-другому смотрят на эти вещи», — объясняет Мари Давтян.
Законопроект, о котором правозащитники говорят сейчас, внесли в парламент еще в 2016 году. Уже тогда он предполагал введение охранных ордеров, которые запрещают агрессорам приближаться к их жертвам, создание убежищ для пострадавших, гарантировал им юридическую и психологическую помощь, но был забракован советом Госдумы. Зато был принят закон сенатора Елены Мизулиной о декриминализации побоев в семье.
Читайте также
Россия отказывается признавать, что женщин бьют в семьях. Что об этом думает Рита Грачева?
Последние месяцы в Госдуме, Совете Федерации и в других государственных структурах обсуждают новую версию законопроекта о семейно-бытовом насилии, предложенную группой правозащитников и юристов (в их числе Мари Давтян, Анна Ривина, создательница сети взаимопомощи женщин «Проект W» Алена Попова и другие). К концу 2019 года законопроект планируют снова внести в Госдуму.
Противники нового законопроекта считают его «инструментом коренного и насильственного изменения самих основ российского общества, уничтожения наших традиционных семейных и нравственных ценностей».
По данным МВД, только в 2016 году (то есть до отмены уголовного наказания за побои в семье) в России было зафиксировано более 64 тысяч случаев домашнего насилия, половина из которых была совершена мужчинами в отношении своих жен. В 2017 году, после декриминализации побоев в отношении близких, таких случаев сразу стало в два раза меньше.
Читайте также
«Я тебя и убью». Как в России смягчают наказания за убийства детей, а виновных нередко отпускают: исследование «Новой»
В отсутствие специального закона о домашнем насилии, при бездействии правоохранительных органов и сложившейся в России культуры обвинения жертв насилия в том, что с ними произошло, лишь три процента пострадавших доводят дело до суда. Остальные рискуют не только вновь оказаться жертвами, но и стать обвиняемыми и попасть в заключение.
Команда «Медиазоны»: Лариса Жукова, Дмитрий Крюков, Екатерина Мищук, Егор Сковорода, Арсений Шишаев
Команда «Новой газеты»: Даниил Бойко, Екатерина Бонч-Осмоловская, Елена Вавина, Никита Гирин, Анастасия Киргизова, Екатерина Палашина, Анна Старинчикова
Редакторы: Ирина Долинина, Алеся Мароховская
Инфографика: Алексей Смагин
Иллюстрации: Мария Толстова
Делаем честную журналистику
вместе с вами
Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.
В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.
Ваша поддержка поможет нам, «Новой газете», и дальше быть таким изданием. Сделайте свой вклад в независимость журналистики в России прямо сейчас.
https://novayagazeta.ru/articles/2019/11/25/82847-ya-tebya-seychas-suka-ubivat-budu
