http://akka.ru/http://www.groznycity.ru/forum/viewtopic.php?f=3&t=1612&start=100 А. А. АДИЛСУЛТАНОВ
АККИ и АККИНЦЫ в XVI-XVIII векахГрозный
1992
Редактор И. А. Ирисханов
В книге кандидата исторических наук А. А. Адилсултанова впервые в научном кавказоведении рассматриваются экономические, социальные и политические отношения в аккинском обществе в XVI—XVIII веках. Показываются взаимоотношения одного из крупных подразделений вайнахской общности с соседними народами.
ВВЕДЕНИЕИзвестно, что Северный Кавказ является крупным географическим регионом, в пределах которого на протяжении тысячелетий происходили значительные исторические события, имевшие определенное влияние на многие страны и народы. Многочисленные этнические общности, населявшие Северный Кавказ, наряду со своеобразием имели и значительную общность исторических судеб.
Воссоздание достоверной и достаточно полной картины исторического прошлого аккинцев (ауховцев), выявление главных этапов формирования данного этноса, внутренних процессов его развития и внешнего воздействия на него, установление взаимоотношений с северокавказскими народами и представителями Русского государства на Тереке — все это представляется необходимым и важным не только с точки зрения правильного освещения истории аккинцев, но и для более полного понимания исторического прошлого в развитии крупнейшего этноса Северного Кавказа — вайнахов.
Геостратегическое положение Акки во многом определило роль аккинцев в исторических событиях Северо-Восточного. Кавказа. Занимая положение связующего звена между Чечней и Дагестаном, имея выход к Тереку и, соответственно, на север от Терека, аккинцы не только испытывали влияние соседних народов, но и сами имели возможность оказывать определенное воздействие на них. Исследование взаимовлияний и взаимодействия аккинцев с другими этническими группами Северного Кавказа и пришельцами может, на наш взгляд, значительно обогатить историческую науку, дать материал для выяснения некоторых сложных вопросов развития народов края.
Изучение прошлого аккинцев имеет важное познавательное и воспитательное значение. Познание прошлого и настоящего, изученного объективно, изложенного связно и последовательно, имеет решающее значение для формирования самосознания аккинцев, ибо в процессе познания во многом и определяется сознание этноса. Нерешенность многих сторон исторического прошлого аккинцев оказывает отрицательное влияние на исследование данного региона в целом, создает трудности для освещения истории народов Чечни, Ингушетии и Дагестана.
Необходимость более пристального внимания к истории аккинцев продиктована и другими причинами. Материал, накопленный автором в последнее время, позволяет внести некоторые коррективы и отдельные принципиальные изменения по вопросам процесса так называемого «переселения» аккинцев на плоскость, оформления территориальных границ Акки, места и роли аккинцев в политической и социально-экономической жизни Северо-Восточного Кавказа. Новые данные позволяют также прибегнуть к новой интерпретации известных документальных материалов и традиционных точек зрения, переосмыслить и пересмотреть некоторые устаревшие положения, сложившиеся еще в дореволюционный период и, зачастую, без должной критической оценки перекочевавшие в труды современных исследователей.
В письме от 26 марта 1859 г. известный кавказовед П. К. Ус-дар писал А. П. Берже: «Цель истории объяснить, почему на род формировался так, а не иначе. Но сформирование его определяется вовсе не случайностями, из которых до сих пор лепится история, а элементами постоянными и которые можно изучить»1. К сожалению, приходится констатировать, что до настоящего времени различные фрагменты истории аккинцев «лепились», и судьба этноса определялась только «случайностями», нежели «элементами постоянными». Прискорбнее всего то, что с самого начала изучения истории народов края, в частности аккинцев, не использовались данные устного и письменного характера, исходившие от самих аккинцев — вся информация об этом этносе бралась «со стороны» и чаще всего со стороны, кровно заинтересованной в искаженной информации об аккинцах.
В научной литературе отсутствует какая-либо картина исторического пути, пройденного аккинцами. Все, чем располагает на сегодняшний день историческая наука — это лишь исследование отдельных периодов, фрагментов, в основном затрагивающих конец XVI—XVII вв.; целостной концепции нет. Из этого и вытекают задачи нашего исследования.
Основной целью нашего исследования является попытка представления последовательной картины становления аккинского этноса в XVI—XVIII вв., определения уровня развития социально-экономических и политических отношений в Акки. Для реализации избранной цели и раскрытия темы исследования нам представляется целесообразным постановка следующих конкретных задач:
дать краткий обзор возникновения и развития Акки, исторического пути аккинцев, территории расселения и этнического состава данного этноса;
показать процесс внутреннего развития аккинского общества, проанализировать уровень развития хозяйственной и социально-политической жизни Акки в XVI—XVIII вв.;
исследовать вопросы, связанные с выходом России на Терек и причины, побудившие аккинцев установить взаимоотношения с ее представителями;
уделить внимание развитию аккино-русских взаимоотношений в XVI—XVIII вв., уточнить последствия политики Русского государства в крае для аккинцев;
определить уровень и состояние экономических и политических взаимоотношений аккинцев с соседними народами и обществами /Чечня, Дагестан/.
Источниковая база исследования весьма разнообразна и неодинакова по степени значимости. Основные письменные материалы по степени значимости можно условно разделить на следующие.
Наиболее обширные документальные материалы, касающиеся взаимоотношений вайнахов с представителями России на Тереке, относятся к последней трети XVI — началу XVII в. Основная масса этих документов, как и документов последующих периодов, содержится в ЦГАДА и ЦВИА, а также в архивохранилищах Ленинграда, Тбилиси, Баку, Грозного, Махачкалы и др. Часть источников была опубликована С. А. Белокуровым 1 и др.
Источники XVII — первой четверти XVIII в. сравнительно бедно представляют различные стороны жизни аккинцев и Акки. Период «Смутного времени» в России, известные объективные и субъективные причины значительно отразились на документальной базе этого периода и до нас дошли в основном сведения, относящиеся к жизни аккинцев-окочан Терского города.
Документальные свидетельства XVIII в. также представлены в нескольких сборниках документов (при учете архивохранилищ), из которых можно выделить «Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв.», «Историю, географию и этнографию Дагестана XVIII—XIX вв.», вышедшие соответственно в 1957 и 1958 годах. Названное столетие, по нашему мнению, характеризуется значительными переменами в отношении царского правительства и терской администрации к аккинцам, выразившимся в переориентации царизма в сторону наибольшего благоприятствования и покровительства отдельным не вайнахским владельцам на Северо-Восточном Кавказе; это вызвало попытки подчинения аккинцев и земель Акки отдельным дагестанским владельцам с использованием силы карательных войск и т. н. «караулов».
В качестве дополнительного материала нами привлечены аккинские исторические хроники-рукописи, несколько вариантов которых хранится у местных жителей. Большая часть этих хроник была собрана и обработана местным краеведом И. Исмаиловым, которому выражаю глубокую признательность. Фактически, благодаря стараниям И. Исмаилова многие устные и письменные свидетельства аккинцев о своей истории дошли до сегодняшнего поколения. Почти все свидетельства аккинских исторических хроник, названных нами условно «Рукописью Ибрагимова-Магомедова», находят отклик в официальных (опубликованных и неопубликованных) документах; одновременно содержащиеся в них известия позволяют выявить значительные искажения и неточности по отдельным событиям прошлого аккинцев.
Историческая литература по теме нашего исследования не отличается количественным богатством и разнообразием, Особенно это относится к литературе, исследующей историю народов Терско-Сулакского междуречья с древних времен вплоть до начала XVIII в. Научное кавказоведение начинается по-существу в XVIII в. Начало ему положили труды С. Г. Гмелина, И. Гербера, И. Г. Гюльденштедта и др. Хотя в работах этих авторов не идет речь об аккинцах или Акки, весьма полезны отдельные данные, затрагивающие Терско-Сулакское междуречье.
В XIX в. наблюдается огромный интерес к прошлому и настоящему народов Кавказа, вследствие чего появляется значительное число самых разнообразных работ. Одна из первых работ начала столетия была опубликована Равинским, в которой, описывая хозяйственную жизнь народов края, он приводит интересное замечание об острове «Чеченъ», лежащем «против обиталища Чеченцев» 1.
Из авторов XIX в. следует отметить П. Г. Буткова, С. М. Броневского, А. П. Берже, Н. Ф. Дубровина, В. А. Потто, Н, С, Семенова и других. Эти и другие авторы собрали и систематизировали большое количество фактического материала по историческому прошлому кавказских общностей, в том числе и вайнахов. В силу своей классовой ограниченности они, однако, не в состоянии были решить поставленную задачу объективно. Явно или неявно, данные исследователи в своих работах утверждали (да и сами в большинстве случаев в это уверовали), что самодержавие выполняло "великую цивилизаторскую миссию» по отношению к местным народам. Связанные с кавказской администрацией и в силу этого оправдывающие колонизаторскую политику царского самодержавия, они обеляли царизм и идеализировали его, приписывая ему все хорошее.
В начале XIX в русским офицером А. М. Буцковским был высказан тезис: «Аухами называются поселившиеся на землях кумыцких около рек Агташа и Ярух-су карабулакские и частью чеченские выходцы, кои кумыкам дань платят баранами и в обязанности которых давать вспомогательных воинов»1. С этого времени данный тезис, введенный явно с «подачи» феодальных кругов Дагестана и при полной поддержке царской администрации на Тереке, закрепился в исторической литературе и просуществовал до настоящего времени; ни до, ни после 1917 года тезис А. М. Буцковского не был подвернут какому-либо критическому анализу. В процессе нашего исследования мы вернемся к нему и постараемся рассмотреть его всесторонне. Здесь же отметим, что сохранение и всяческая «эксплуатация» данного тезиса не только затрудняет изучение прошлого аккинцев, но и вносит явные искажения и трудности в исследование истории народов Чечено-Ингушетии а Дагестана. К тому же сущность данного тезиса была механически и без всякого на то основания перенесена на более ранний период (XVI—XVII вв.), что еще больше усложнило задачу объективного освещения исторической обстановки в Терско-Сулакском междуречье.
В XX столетии исследователями широко стала изучаться политика России на юго-востоке страны в XVI—XVIII вв., международные отношения того времени. Исследования историков, филологов, археологов и этнографов в той или иной мере затрагивали и вопросы исторического прошлого аккинцев: к ним следует отнести труды Е. Н. Кушевой, Н. Г. Волковой, А. И. Шавхелишвили, В. Н. Гамрекели, А. Н. Генко, В. Г. Гаджиева, Я. 3. Ахмадова, III. Б. Ахмадова, Т. А. Исаевой, X. А. Хизриева и др.
Несмотря на большую работу, проведенную в прошлом и настоящем учеными-кавказоведами по изучению исторического прошлого вайнахов, остается, к сожалению, еще много проблем и тем, настоятельно требующих своего решения и рассмотрения. В процессе проведенных исследований история аккинцев только начинается, и основные положения работы могут быть в процессе дальнейшего изучения дополнены, конкретизированы и доисследованы. Мы уверены также, что критические замечания и пожелания на эту книгу окажут неоценимую помощь в дальнейшем исследовании поставленной проблемы. Автор выражает свою искреннюю признательность ученым, принявшим деятельное участие в исследовании темы и научной апробации данной работы: доктору исторических наук Я. 3. Ахмадову, доктору исторических наук А. И. Шавхелишвили, кандидату исторических наук Ш. Б. Ахмадову, а также краеведу, жителю села Герменчик Бабаюртовсюого района Исамуддину Исмаилову.
ГЛАВА I. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АККИ В XVI—XVIII ВЕКАХ
§ 1. КРАТКИЙ ОБЗОР ИСТОРИИ АККИНЦЕВ ДО XVI ВЕКАПервые письменные источники свидетельствуют об аккинцах (ауховцах) — обитателях Терско-Сулакского междуречья — с начала нашей эры. Так, известный древнеримский историк и государственный деятель Плиний Старший (Секунда) в 6-й книге «Естественной истории» в числе других северокавказских племен называет и «аккисов», твердо сопоставляемых исследователями с современными аккинцами1. Современный исследователь-лингвист Я. С. Ваганов высказал заслуживающее внимания предположение, что под «авхатами» Геродота и «акибами» Клавдия Птолемея также могут подразумеваться аккинцы (ауховцы)2.
Весьма примечательно, что результаты археологических раскопок, проведенных профессором А. В. Гадло в 60-х годах нашего столетия на окраине аккинского селения ГIачалкъа, убедительно подтверждают факт постоянного обитания вайнахов в Терско-Сулакском междуречье по крайней мере с начала нашей эры3.
С середины 1 тыс. н. э. ряд письменных источников фиксирует данные о местном населении. Так, например, сирийская «Хроника Захария Ритора» (555 г.) сообщает о северокавказском племени «аугар» («авгар»), живущем на плоскости и занимающемся преимущественно скотоводством4. Этноним «аугар» («авгар»), по всей вероятности, может быть производным от слова «ауг» («авух») с добавлением суффикса множественного числа «ар» /«лар»/, дающий в конечном счете словообразование «аугар» — «авухлар»5. Само же название «ауховцы» /авхой/, как полагает Я. С. Вагапов, «может быть результатом чередования монофтонга с дифтонгом в слове а «равнина», авхой «равнинные»1.
Широко известная историческая традиция приписывает персидскому Хосрову I Ануширвану строительство большого количества оборонительных сооружений на Кавказе, о которых сообщают ряд арабских источников 2. В соответствии с сообщениями А. К. Бакиханова и М. Алиханова-Аварского, по крайней мере три названия из источников твердо локализуются на территории Акки: «Кеше» (или «Кешен»), «Гилян» и «масках»3. Все три названия, как известно, сохраняются и в настоящее время как населенные пункты «Кешен» /«Кешне»/ на территории современного Дагестана, а также «Гилиа» и «Мескеты» Ножай-юртовского района Чечни. Первое из них — «Кешен» — вновь приводится в арабских источниках, рассказывающих о походах войск Арабского Халифата на Северный Кавказ в VIII веке4.
В предмонгольский период вайнахи в грузинских источниках имеют этническое имя «дурдзуки» или «дзурдзуки» и это имя, как полагает доктор исторических наук А. И. Шавхелишвили, покрывало в тот период все вайнахское население нагорной полосы Кавказа и областей, пограничных Грузии5. В настоящее время исследуется вопрос с процессах, происходивших в этот период (IX—XII вв.) на территории Акки и состоянии аккинского общества.
С периодом монголо-татарских нашествий и похода войск Тимура на Северный Кавказ (XIII—XIV вв.) связано упоминание территории проживания аккинцев. Этому письменному свидетельству (фиксированию) об аккинцах мы обязаны современникам Тимура — летописцам Шами и Йезди, составившим книги с описанием военных действий войск Тимура на Кавказе, имевшие одинаковое название «Зафар-наме», т. е. «Книга побед». Описывая поход Тимура на Северный Кавказ, состоявшийся в 1395—1396 гг., указанные летописцы приводят топоним «Аухар» и этническое имя аккинцев — «аухар»6. которые, без сомнения, относятся к Акки (второе название — Аух) и аккинцам (второе название — ауховцы). Сведения летописцев Тимура подтверждаются и местной исторической хроникой («таварх») аккинцев, а также данными фольклора и др. Анализ имеющихся данных позволяет говорить об ожесточенной борьбе местного населения против иноземных захватчиков, о взаимных контактах аккинцев с соседними племенами, и т. д.
В связи с тем, что в нашу задачу не входит (на данном этапе) рассмотрение исторического пути аккинцев до XVI века, ограничимся сказанным. В целом же отметим, что период до
XVI века в истории вайнахов, в частности аккинцев, вызывает много научных споров, что связано с причинами как объективного (недостаток письменных источников, относительно слабая исследованность археологического прошлого, особенно предгорной и плоскостной зоны Терско-Сулакского междуречья, и др.), так и субъективного характера (идеологическое господство теории «внеисторичности» кавказских народов, намеренное искажение исторического прошлого вайнахов, и др.). Естественно, все это требует дальнейшего изучения исторического прошлого вайнахских народов и анализа полученных данных.
§ 2. ТЕРРИТОРИЯ И НАСЕЛЕНИЕНа Северном Кавказе в описываемое время окончательно сложились территориально-этнические и языковые общности. Одной из крупных этнических общностей края являлись вайнахи, известные главным образом под названиями своих обществ. Одним из обществ, в числе первых установивших дипломатические, военно-политические и экономические связи с жителями предгорно-плоскостных районов Предкавказья, и в первую очередь, с народами Дагестана и русским населением в лице терских и гребенских казаков на Тереке в XVI—XVII вв., являлись представители вайнахского общества Аьккхи (Акки) — аккинцы (ауховцы).
В силу сложившегося на Северном Кавказе политического климата, а также географического расположения и хозяйственного развития, аккинцы сыграли известную роль в вайнахо-кавказских и кавказско-русских отношения указанного периода. Роль аккинского общества не могла бы быть столь активной без соответствующего уровня экономического развития населения Терско-Сулакского междуречья.
К XVI—XVII вв. этно-территориальное общество Аьккхи (Акки) получило, как нам представляется, свое полное завершение. Процесс языковой, экономической, территориальной, культурной и политической консолидации привел к созданию и развитию своеобразного общества, помнящего о своем общевайнахском единстве в происхождении и в то же время осознающего свое самостоятельное этническое лицо.
Весьма зыбкое, но вместе с тем относительное спокойствие, наступившее в предгорных и равнинных районах Терско-Сулакского междуречья после ухода войск Тимура с Кавказа, благоприятствовало возвращению аккинцев из предгорий и горной зоны Акки и Ичкерии на плоскость, восстановлению и созданию новых населенных пунктов, воссозданию нормальной хозяйственной жизни в междуречье.
Перед тем как охарактеризовать уровень экономических и социальных отношений в Акки XVI—XVIII вв., считаем правомерным дать соответствующий обзор расселения и территориальных границ аккинского общества в XVI—XVIII веках и составляющих его групп населения /тайпов/, основываясь на материалах как письменного, так и устного происхождения.
Документальные извести» об аккинцах и Акки известны нам лишь в последней трети XVI века. Связаны они в основном с аккинским обществом «Окох» или «Окоцкая землица» («земля»). Не вдаваясь в дискуссию о точной локализации «Окоцкой земли», которая в любом случае располагалась между Тереком — Аксаем — Качкалыковским хребтом — Сунжей1, приведем сведения, полученные в ходе полевых изысканий, а также данные из двух вариантов аккинской исторической рукописи, названной нами условно «Рукопись Ибрагимова-Магомедова»2. Эти сведения позволяют представить общую картину территориального расселения и этнический состав аккинцев в Терско-Сулакском междуречье в XVI—XVIII веках.
Внутреннее разделение аккинцев на два крупных общества, носящих имена «пхьарчхой» и «гIачалкъой», происходит, согласно полевому материалу, от раздельного проживания представителей этих обществ в Терско-Сулакском междуречье «до прихода русских» и периода уничтожения «гIачалкъоевского» общества, приведшего к переселению большей части rIaчалкъоевцев на земли пхьарчхоевцев (с середины XVIII в. до начала XIX в.). Земли, на которых проживали пхьарчхоевцы и гIачалкъоевцы, соответственно назывались Пхьарчхошка-Аьккха (или, впоследствии, Ширча-Аьккха, т. е. Старая Акка) и ГIачалкъа-Аьккха (или просто Аьккха).
Если в предгорной зоне Акки (Терско-Сулакского междуречья) представители аккинских тайпов и тайповых групп проживали смешанно, то в равнинной зоне эти тайпы объединялись большей частью в относительно крупные группы, осваивавшие отдельные районы плоскостной зоны междуречья.
Одна из групп аккинцев из общества Пхьарчхой, известная под названием «Шарой», освоила в течение XVI—XVII вв. плоскостные земли в низовьях Терека — по линии современных дагестанских селений Хамаматюрт — Бабаюрт — Татаюрт — Шава и вплоть до р. Терек. В настоящее время от этой группы аккинцев почти никого не осталось. По свидетельствам старожилов, они были поголовно уничтожены царскими войсками, а остатки шаройцев ассимилировались среди других аккинских тайпов и кумыкских фамилий.
Каждая группа аккинцев имела свои так называемые опорные поселения, вокруг которых непременно появлялись многочисленные кутаны (гIота).
Из опорных поселений аккинцев пхьарчхоевской группы Шарой в настоящее время известно о трех пунктах. Первое из поселений находилось в районе современного города Кизляра и называлось «Бухне». Оно неоднократно затоплялось водами, выходившими из берегов Терека. Как писал дореволюционный историк П. Г. Бутков, в 1728 г. в 5 верстах выше по Тереку от того места, где стояли развалины затопленного «бывшего Терского города», русские войска построили фельдшанец, ставший впоследствии основанием г. Кизляра1. Вполне вероятно, что именно здесь и находилось аккинское поселение Бухне.
Второе опорное поселение группы Шарой локализуется в районе современного селения Шава Бабаюртовского района Дагестана; третье — недалеко от современного селения Бабаюрт — оно называлось «Ээраш».
На землях к востоку и северо-востоку от современных дагестанских селений Куруш — Костек — Казьмаул — Сулевкент и до озера Акташского расселились аккинцы из пхьарчхоевской группы «Шебарлой», имеющие и в настоящее время своих представителей среди аккинцев пхьарчхоевцев.
Главным опорным поселением группы Шебарлой было «Шебарлой-Эвла» (или Кунтий-Эвла), располагавшееся на месте современного дагестанского селения. Костек. В начале XVIII века около этого аккинского поселения обосновались русские рыбаки со своим главарем по имени Костя. Вскоре временное поселение русских рыбаков, вошедшее, вероятно, в дружеские контакты с аккинцами из Шебарлой-Эвла, получило от последних название Костийн-Отар (хутор Кости), Расположенное у самого края сулакской поймы, поселение постепенно пополнялось за счет кумыкского населения, прибывавшего преимущественно из-за Сулака. Оба поселения (Шебарлой-Эвла и Костийн-Отар) впоследствии слились и в официальных русских документах сохранилось название «Костек». Вплоть до 1944 г. селение Костек, в соответствии с принятой традицией, делилось на два основных квартала: Аьккхий-Эвла (Село аккинцев) и Иумкий-Эвла (Село кумыков).
Районы между двумя рукавами Сулака и севернее от них были обжиты аккинцами из пхьарчхоевской группы «ЧIонтой»1. ЧIонтой — одно из древних названий пхьарчхозвцев(к гIачалкъоевцам их не причисляют).
Земли между двумя рукавами Сулака назывались аккинцами Шина-ГIайсе-юкъ (середина двух Койсу). Главное поселение группы ЧIонтой также носило название «Шина-ГIайсеюкъ»; вторым названием поселения, производным из названия «ЧIоятой», было «ЧIонтой-Эвла» (Село чIонтоевцев). С середины XVIII века сюда стали переселяться из-за Сулака кумыки, однако название сохранилось до настоящего времени. Равнинная часть междуречья Аксая и Сулака, близкая к предгорьям, была заселена представителями пхьарчхоевских тайпов, проживавших смешанно. Из наиболее крупных поселений, созданных аккинцами здесь в течение XVI—XVIII в., можно назвать следующие: Iандзле2 (в 10—12 км. восточнее современного селения Бабаюрт), Ийпне /совр. сел. Адиль-Отар/, Салехь-Эвла (совр. сел. Сивух), ГIазамне (совр. сель. Казьма-ул), Яркхе (совр. сель. Куруш), Йоккха-Бамт-юрт (совр. сел. Баматюрт), Бота-Юрт (совр. сел. Батаюрт), Сал-Юрт (совр. сел. Кандаураул), Уцийн-Хьасте (совр. сел. Муцалаул), Накхане или Накхе (совр. сел. Кокрек), Хасий-Эвла (совр. город Хасав-юрт) и др.
В предгорной части от Сулака до Аксая располагались следующие пхьарчхоевские поселения, имевшие также смешанный тайповый состав: Алтмарза-Юрт (совр. сел. Ново-Чуртах), Ширдой-ГIала (севернее совр. сел. Эндирей), Буьрcана (южнее сел. Эндирей, на левой стороне р. Акташ), ГIазар-ГIала (совр. сел. Ново-Кули), Боний-Эвла (совр. сел. Новолакское), Кешне или Кешана (совр. сел. Чапаево), Морхан-Берде (восточнее сел. Кешне), Ширча-Юрт (совр. сел. Калинин-Аул), Пхьарчхошка (совр, сел. Ленин-Аул), МажгIар или МIарж (между сел. Кешне и Ширча-Юрт) и др.
Территория проживания общества Пхьарчхой, ограничиваемая нижним течением Терека, западным побережьем Каспия, а также предгорьями Северного Дагестана и правобережьем р. Аксай, называлась Ширча-Аьккха (Старая Акка) или Пхьарч-хошка-Аьккха (Акки общества Пхьарчхой). Равнинные земли пхьарчхоевцев, освоенные отдельными аккинскими группами носили соответствующие названия: «Шарой-Мохк» (Земля (группы) Шарой), «Шебарлой-Мохк» и «ЧIонтой-Мохк». В настоящее время в памяти аккинцев (преимущественно пхьарчхоевцев) эти названия сохраняются.
Сложнее обстоит вопрос с локализацией аккинских поселений на территории другого крупного общества — «ГIачалкъа-Аьккха» (или просто «Аьккха»), определяемой землями между правобережьем Терека, левобережьем р. Аксай, Качкалыковским хребтом и правобережьем рек Мичик, Гумс и Сунжа. Вынужденные в течение второй половины XVIII до начала XIX в. покинуть свои земли и перебраться на территорию общества Пхьарчхой (под давлением царских войск и угрозой полного физического уничтожения), гIачалкъоевцы не сохранили в своей исторической памяти названия всех своих поселений. В лучшем случае они называют только некоторые районы проживания и опорные поселения в ГIачалкъа-Аьккха, данные о которых мы и постараемся привести в нашем исследовании.
В среднем и нижнем течении реки Аксай и между Аксаем и правобережьем Терека (приблизительно вдоль по современной границе между Дагестаном и Чечней) до земель «Шарой-Мохк» проживали представители аккинцев-гIачалкъоевцев из тайна Кхархой1, называемые «Къоцой» или «Къоцой-некъе» (Ветвь Къоцой). Весь правый берег Терека в этом районе вплоть до 1944 г. назывался аккинцами из общества ГIачалкъой «Къоцойн-Мохк» (Земля (тайпа) Къоцой) или «Къоцой-некъе-Мохк»2.
Основным опорным поселением этой части аккинцев называется поселение «Къоцой-Эвла», располагавшееся между современными дагестанскими селениями Хамаматюрт и Адиль-Янгиюрт. Кроме Къоцой-Эвла представителями къоцоевцев были основаны такие поселения, как «Уцум-Эвла» (совр. сел. Уцми-Юрт), «Уби-Хьажи-Отар» (совр. сел. Хамаматюрт), а также поселение на месте современнего селения Адиль-Янгиюрт, название которого до настоящего времени не выяснено.
Западнее земель «Къоцой-Мохк, на территории современного Гудермесского района Чечни по линии Терек — восточная граница с Дагестаном — железнодорожная ветка до г. Гудермес — р. Сунжа, располагались представители другой части аккинского тайпа Кхархой — «ГIочкъар» или «ГIочкъар-не-къе». Земли, населенные последними, назывались «ГIочкъар-Мохк» (Земля (тайпа) ГIчкъар) или «ГIочкъар-некъе-Мохк».
Из-за почти полного истребления царскими войсками в XVIII — первой половине XIX века представителей тайпа (ветви) Иочкъар почти не осталось. Из крупных поселений гIочкъарцев на сегодняшний день известны лишь некоторые. Так, одно из поселений под названием «Эрхе» локализуется в районе современного поселка Комсомольское Гудермесского района Чеченской Республики. В районе современного города Гудермеса существовало четыре поселения гIочкъарцев, названия трех из которых неизвестны до настоящего времени. Сохранилось же название поселения «Бухне», располагавшегося в районе юго-западной части гор. Гудермеса. В связи с этим, интересны попытки исследователей искать центр «Окоцкой земли» Ших-Мурзы Ушаромова в районе между Гудермесом и рекой Аксай1.
В районе современного поселка Степное Гудермесского района Чечни существовало аккинское поселение «Дадий-Эвла», название которого невольно приводит к мысли о совпадении известного своей трагической участью в началее XIX века селения Дада-Юрт. Близ современных селений Энгель-Юрт и Кади-Юрт того же района также были расположены гIочкъар-ские поселения, однако их названия не сохранились. Ряд аккинских названий поселений в ГIачалкъа-Аьккха, как, например, ПетIий-Отар, Iалхан-Эвла, также не локализуется.
На остальной территории общества ГIачалкъа-Аьккха, т. е. от современной железнодорожной ветки до Качкалыковского хребта, были расположены аккинские поселения, имевшие смешанный тайповый состав2.
Так, на месте Старого Аксая стояло аккинское поселение «Моха-Берде», а поселение с поздним тюркским названием Кошкельды носило аккинское название «Берза-Буьйре». На месте аккинского поселения, называвшегося «Нохье-Буьйра», впоследствии ичкерийскими поселенцами было основано селение Нойбоьра (Нойбуьйра). Южнее современного селения Бачи-Юрт, в котором ряд исследователей также локализует, центр «Окоцкой земли»1, располагалось аккинское селение «Аьккхий-Юрт». Исследователь С. Ц. Умаров именно под «Аъккхий-Юртом» сделал попытку (совершенно необоснованную и безуспешную) локализовать селение «Оку-Юрт», основанное, якобы, выходцами из цонтароевского тайпа Оку-некъе2.
В районе Старого Герзеля стояло аккинское селение «Гезл-Эвла», происхождение названия которого нам представляется несколько иным, чем данное этнографом А. С. Сулеймановым3. После сожжения в XVIII веке ГIачалкъа-Аьккха село было покинуто, но через некоторое время восстановлено гIачалкъоевцами. При восстановлении сюда поселилась и часть ичкеринцев и кумыков. После этого аккинцы-гIачалкъоевцы ушли из Гезл-Эвла, а в селение продолжали прибывать представители дагестанских народов, которые постепенно очеченились.
До настоящего времени среди вайнахов сохраняется топоним «ГIачалкъой PaгI» («Иачалчъой Дук»), известный в русских источниках XVI—XX вв. как «Качкалыковский хребет». Объяснить происхождение данного топонима иначе, как фактом проживания /причем долгого/ здесь представителей общества ГIачалкъа, по нашему мнению, не представляется правомерным. Даже само название хребта призывает исследователей более пристально вдуматься в свидетельства аккинских старожилов и в данные рукописей аккинских жителей при исследовании вопросов, связанных с историей Терско-Сулакского междуречья XVI—XVIII веков.
Таким образом, Терско-Сулакское междуречье, на землях которого располагалась Аьккха (Акки)4, к XVI веку состояло из двух крупных обществ: Пачалкъа-Аьккха /или Аьккха/ и Пхьарчхошка-Аьккха /или Ширча-Аьккха/. Междуречье было довольно густо заселено представителями аккинского населения, выдвинувшимися в число передовых северокавказских обществ к середине XVI века. Естественно, этого не могло произойти без относительно развитого уровня экономиечских и социальных отношений внутри Акки в рассматриваемое время, т. е. в XVI—XVII вв.
§ 3. ЗЕМЛЕДЕЛИЕ И СКОТОВОДСТВОХозяйство народов Северного Кавказа в указанный период развивается на основе веками установившегося естественного разделения труда. Экономические процессы, развивавшиеся еще в предшествующие века, были обусловлены как общим развитием производительных сил в Терско-Сулакском междуречье, в частности изменениями внутри Акки, так и изменением внешнеполитической обстановки на всем Северо-Восточном Кавказе.
Многочисленные вещественные находки, сообщения письменных источников, а также высказывания исследователей истории народов Северного Кавказа XVI—XIX вв. показывают, что основными занятиями вайнахов, в том числе и жителей Акки, с древнейших времен были земледелие и скотоводство. Природные условия Терско-Сулакского междуречья (плодородие почв, большое количество тепла, получаемого растениями за вегетационный период, короткая зима и продолжительное лето и т. д.) наиболее благоприятствовали развитию основных отраслей хозяйства аккинцев.
Одним из первых документально зафиксированных свидетельств устойчивого и традиционного характера развития хозяйственной жизни аккинцев является отрывок из грамоты Шиха Окоцкого (Ушаромова), поданной русскому царю Федору Ивановичу послом Шиха — Батаем Шихмурзиным во время приема в Москве в 1588 году. В грамоте Ших Окоцкий отмечает свою помощь в строительстве царских крепостей на Тереке не только в дипломатической и военно-политической области, но и содействие продуктами: «А которые на Терку воеводы, — и яз тем воеводам мед и вино, 10 овец и куры и ячменю возил»1. Уже в этом отрывке представлен широкий спектр хозяйственных занятий аккинцев.
В 1614 г, аккинцы-окочане, жившие в Терском городе, подали царю челобитную, текст которой ясно свидетельствует о занятии пашенным земледелием: «А только бы, государь, мы, холопи твои, по се время сами собою пашнишком не были сыти и не похали, и мы бы, холопи твои, по се время голодною смертью померли...»1. Несмотря на то, что земледелие не была основным занятием жителей Окоцкой слободы Терского города, данное свидетельство характеризует общий фон занятий населения края.
Архивные данные за 1640 г., приведенные в «Росписи населения Терской слободы» показывают, что из 27 дворов аккинцев-окочан жители 21 двора на время учета населения находились на пашне2.
Непрерывность занятий земледелием жителей Акки можно проиллюстрировать и свидетельством XVIII века. Так, кизлярские чиновники, перечисляя в 1765 году богатства кавказских народов, отмечают, что «...против Большой и Малой Кабарды кроме всего довольно ж, и сверх того пшеница есть... В тавлинских же деревнях: виноград, яблоки, груши, дули и сливы, шаптала, курега; в ауках (т. е. у ауховцев. — А. А.) и карабулаках мед, воск и все, что вышеписаное есть, а скота во всех оных местах, кои все российскими подданными счисляются, довольно имеетца»3.
Документальных материалов о занятиях земледелием и скотоводством жителей Акки в XVI—XVIII вв., как, впрочем, почти всех народов Северного Кавказа, немного. Объясняется это, кроме всего прочего, тем, что официальные представители России на Тереке уделяли основное внимание дипломатическим и военно-политическим взаимоотношениям с местными народами и обществами, а вовсе не хозяйственной жизни. Именно поэтому, нам главным образом приходится опираться на свидетельства более позднего времени (начало XIX в.) и местные материалы.
Наиболее благоприятные климатические условия и плодородие почв Терско-Сулакского междуречья, систематический уход за землей с постоянным увеличением количества освоенных участков, рациональное использование пахотных земель обеспечивали, как представляется, довольно высокую урожайность полей. Мы не располагаем данными о количестве собираемого урожая и размерах посевных площадей Терско-Сулакского междуречья в XVI—XVIII веках, однако нельзя не согласиться с мнением исследователей истории Кавказа, что в указанный период особенно в плоскостной части вайнахских земель земледелие было развито довольно высоко4.
Еще в начале XIX века путешественник И. Норденстамм отмечал, что Чечня 1 производит хлеба больше, чем необходимо для прокормления ее жителей, и поэтому избыток его обменивается у соседних народов на различные вещи и изделия2. Практически то же самое суждение высказывали К. Самойлов, С. Броневский, А. Милютин3 и многие другие. Хлеб, выращенный и собранный вайнахами, в том числе и аккинцами, как свидетельствовал Вроцкий, вывозился на продажу не только к соседним народам и на северокавказские рынки, но даже и за границу — Персию4. Видный исследователь М. Н. Покровский отмечал, что Чечня является, по сути, «...житницей Дагестана и всего Восточного, а отчасти и Западного Кавказа»5.
Можно привести достаточное количество свидетельств различных исследователей истории народов Кавказа, в частности Северного Кавказа, подтверждающих характер значительного развития хлебопашества и вообще земледелия среди вайнахов. Убедительным подтверждением высокого уровня развитости земледелия у вайнахов, служит вывод дагестанских исследователей, доказывающих, что «...с XVIII в. в высокогорной Аварии отмечается преобладание роста товарности скотоводства над земледелием» из-за деградации террасного земледелия, главной причиной чему послужило «появление дешевого кумыкского и чеченского хлеба», вытеснявшего труд горных районов6. Естественно, среди «чеченского хлеба» была немалая доля урожая, выработанного жителями Акки.
Система земледелия жителей Терско-Сулакского междуречья была разнообразной. Если в горных и предгорных районах больше использовалась трехпольная система, все же основной, особенно для плоскостной зоны, оставалась система двухпольная: земли аккинцев не испытывали недостатка в водных ресурсах.
Приемы земледелия у народов Северного Кавказа были в основном одинаковыми лишь с некоторыми особенностями в способах обработки земли. К примеру, если повсюду на Северном Кавказе землю прежде пахали, а затем только вносили удобрения, то вайнахи удобрения (зола, перепревший навоз, птичий помет и др.) вносили в основном и перед и после пахоты.
Для борьбы с сорняками в равнинных районах перед основной пахотой жители междуречья предварительно делали мелкую запашку глубиной в 8—10 см за 2—3 недели перед основной пахотой. По окончании же пахоты, до начала сева, почву обрабатывали при помощи особой бороны, называемой аккинцами «дечка мокха» (по-чеченски «у долу мекха»). Поле вплоть до осени очищалось неоднократно и очистка прекращалась приблизительно за месяц до сбора урожая; сам же урожай снимался осенью.
Как и всюду на Северном Кавказе, аккинцы молотили хлеб двумя способами: молотильными досками и при помощи крупного рогатого скота. Очистка зерна производилась веянием или же подбрасыванием зерна по ветреной стороне. Для проведения этих операций, как свидетельствует полевой материал, зачастую аккинцы, проживавшие на плоскости, объединяли усилия нескольких семей, т. к. обрабатывать большое количество хлеба в одиночку они были не в состоянии.
Сельскохозяйственный инвентарь у вайнахов был в основном схож с орудиями земледелия народов края лишь с небольшими различиями в их устройстве, вызванными естественно-географическими и климатическими условиями. При этом наибольшее разнообразие применяемых орудий наблюдается в равнинной зоне: здесь соседствуют как архаичные орудия труда для обработки почвы, так и более характерные для высокого уровня земледелия орудия (например, плуг с железным лемехом).
Земледельческим зонам Терско-Сулакского междуречья соответствовали в основном и типы пахотных орудий: в предгорной зоне — грядильный, на равнине — тяжелый или передковый плуг. Естественно, что применялись и другие орудия для обработки почвы, доставшиеся в наследство от прежних поколений.
Одним из древнейших орудий для обработки почвы была так называемая «палка-копалка», имевшая два варианта. «Палка-копалка» — деревянный кол длиной 110—115 см (иногда до 130 см) с каменным утяжелителем — использовалась в тех случаях, когда поверхность представляла собой кочковатую землю и обработать ее плугом было невозможно. Второй вид «палки-копалки» назывался аккинцами «хьокха» и был длиной 170—180 см. Конец «хьокхи» обжигался и не имел утяжелителя. Использовался он при обработке свежерасчищенного из-под леса участка земли преимущественно в предгорной зоне Акки, где остатки корней также не позволяли применять плуг. Говоря об орудиях обработки почвы, нельзя не отметить, что аккинцы-старожилы крайне редко упоминают о «палке-копалке», т. к., по их мнению, надобность в ней была невелика: в предгорьях Акки почти не оставалось свободных земель, нуждающихся в расчистке под посевы.
Более широко применялся жителями предгорных районов Акки заступ /«бел»/ различных видов. Это древнее орудие для обработки почвы представляло собой обычный деревянный кол с рабочим концом толщиной в 7—10 см. На высоте 25—30 см от рабочего конца отходило короткое ответвление для стопы, перпендикулярное к ручке. Применение заступа было продиктовано не только чисто земледельческими, но и бытовыми нуждами.
Орудия, напоминавшие мотыгу и называемые «аьста» и «цел», служили для прополки. Данные приспособления представляли собой четырехугольную пластину, насаженную на обычную деревянную рогатину или же прикрепленную на длинную деревянную ручку при помощи черенков. Наибольшее распространение и более длительное применение такие заступообразные орудия труда получили в предгорной зоне, где трудно было развернуться с плугом; на равнине же они довольно рано уступили место в основном более совершенным разновидностям бороны.
Аккинцам было известно несколько видов бороны: борона-волокуша, борона с поперечной доской, рамная борона, а также борона типа граблей — «терноч» /чеченский «къомсар»/. Для улучшения пашни широко использовалась борона с короткими зубьями, тогда как борона с длинными зубьями /деревянными или железными/ хорошо уничтожала сорняки и служила для прореживания посевов.
Довольно высокий уровень культуры земледелия аккинцев, как и вайнахов в целом, как видно из вышесказанного, подтверждается не только своеобразием некоторых видов орудий для обработки почвы, но и специализацией некоторых агротехнических приемов и изготовления самих орудий труда. Железный наконечник сохи для предгорных районов был более легким, чем на равнине, т. к. пахота там была относительно неглубокой; для равнинных же условий наконечник специально утяжелялся для глубокой вспашки. В отличие от Других северокавказских народов, вайнахи применяли особую /предварительную — перед основной/ запашку земли для борьбы с сорняками.
В изучаемый период на. территории Акки действовала довольно разветвленная ирригационная система. Отрывочные сведения о поливном земледелии у аккинцев — жителей Окоцкой слободы Терского города, были выявлены исследователем Е. Н. Кушевой1. Закономерно при этом, но нашему мнению, что навыки аккинцами были получены еще до ухода в Терки, Как показывает полевой материал, поливное земледелие было развито не только на равнине, но и в предгорьях, нуждавшихся в воде для развития скотоводства и полива небольших участков земли, очищенных от лесов.
Терско-Сулакское междуречье было очень богато водными ресурсами, Аккинцы могли использовать в хозяйственной деятельности воду из крупных рек, как Терек, Сулак, Сунжа и Акташ, а также и менее многоводных Аксая, Ямансу и Ярыксу. В то время, как жители равнинных районов междуречья боролись с постоянными наводнениями из-за весеннего разлива рек, обитатели предгорий с помощью всевозможных сооружений пытались задержать у себя как можно больше воды.
Удельный вес земледелия и скотоводства в обеих частях Акки, т. е. в ГIачалкъа-Аькхе и в ПхьарчхошкаАьккхе, был неодинаков. В то время, как аккинцы из ГIачалкъа-Аьккха в равной мере занимались земледелием и скотоводством, аккинцы из Пхьарчхошка-Аьккха отдавали предпочтение земледельческим отраслям.
Об исконно развитой системе орошения у вайнахов с восхищением отзывались русские исследователи в начале XIX века. Так, ряд авторов, ссылаясь на более ранний период, отмечали, что «земледелие у них находится в прекрасном состоянии и ведется при посредстве оросительных каналов»2. Наглядным примером этого являлась система орошения в Терско-Сулакском междуречье. Естественно, все это было результатом деятельности горцев не только в XIX веке, но и многовековых усилий целых поколений.
Основная структура расположения оросительных каналов, созданная местными жителями, по данным полевых материалов, использовалась ими вплоть до 40-х годов нашего столетия с небольшими изменениями. Так, например, один из древнейших оросительных каналов, тянувшийся от Терека на восток по территории Пхьарчхошка-Аьккха, почти в точности был повторен в наше время в виде канала им. Ф. Э. Дзержинского в Северном Дагестане. Другие, менее крупные отводы, были прорыты от рек Аксай, Акташ и Сунжа. Если Мичик, Гумс, Ямансу и Ярыксу часто бывали мелководны, то остальные стабильно обеспечивали жителей междуречья влагой.
В месте отвода оросительного канала от рек возводилось сооружение, называемое «Хин-Куьрте», снабженное шлюзом. От основного, головного канала отводились каналы меньших размеров — «татолы». Для сооружения таких боковых каналов из деревянных свай устраивался прочный водораздел.
Для поднятия воды при отводе каналов устраивалась специальная двойная плетеная перегородка из хвороста, укрепленная с внешней стороны крепкими шестами. Впоследствии, вместо хвороста стали больше использовать толстые доски. Пространство между двойной плетеной перегородкой заполнялось булыжником или слоем земли с бурьяном. При таком устройстве необходимое количество воды шло по каналу, а избыточная часть воды поднималась и проходила поверх преграды, образуя водопад.
В том случае, если воду необходимо было перекрыть или поднять на время, использовались перегородки из двух-трех широких досок или цельного листа железа. Иногда для регулирования воды использовались желоба-опары, которые удобно было использовать при закрытом шлюзе. Такие желоба обычно устраивались на верхнем конце шлюза.
Одной из специфических особенностей применения ирригационой системы у аккинцев, при общей схожести способов у большинства народов Северного Кавказа, было создание, как подчеркивают отдельные аккинцы-старожилы, своеобразных «мини-озер» в предгорных районах, например, около селений Ширча-Юрт, МажгIар, Кешен.
В целом же следует отметить, что наличие обширных плодородных земель и благоприятные климатические условия Терско-Сулакского междуречья (как равнинной, так и предгорной зон), способствовали повышению уровня развития земледелия, являвшегося, как и в более ранние времена, одним из основных занятий аккинцев.
Наряду с земледелием, у жителей Терско-Сулакского междуречья было хорошо развито и скотоводство, которое также имело древние корни. Археологический материал (Хазар-Кала, Яман-Су, Балан-Су и др.), а также письменные источники и полевые изыскания показывают роль и место скотоводства в хозяйственной жизни аккинцев. Наличие богатой кормовой базы, прекрасных лугов в предгорьях Акки и в речных долинах междуречья, изобиловавших сочными травами, весьма благоприятствовало развитию данной отрасли хозяйства.
Письменные источники наглядно характеризуют уровень развития скотоводства у вайнахов, в частности у аккинцев. Так, согласно полевым материалам, еще в период монголо-татарского нашествия жители междуречья, пасшие скот на равнине, перегоняли его в предгорья и горы Акки и Ичкерии. Надо полагать, что это был и крупнорогатый и мелкий рогатый скот, более приспособленный для перегонов.
Когда племянник предводителя аккинцев Шиха Окоцкого — Батай — нарушив присягу, данную российскому царю, вынужден был бежать из Терского города в землю аккинцев /в Окох, т. е. Акки/, то все его имущество, перехваченное посланными за ним жителями города и казаками, было передано последним. В перечне имущества, отобранного у Батая, значились быки, коровы и овцы1, видимо, немалого количества,
О наличии в хозяйстве аккинцев-жителей Окоцкой слободы Терского города большого количества крупного рогатого скота свидетельствует и челобитная, поданная окочанами на имя русского царя в 1614 г. по поводу притеснений со стороны кабардинского князя Сунчалея Черкасского. Сунчалей обвинил окочан в убийстве своего жеребца и отобрал за это у них на 3-х человеках 50 животин рогатых, коров и быков»; этот же документ свидетельствует о наличии у некоторой, более зажиточной части аккинцев Терского города целых табунов лошадей2.
В Акки разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей и буйволов. По свидетельству аккинских старожилов, в отдельных зонах Акки имело место и разведение верблюдов в целях обслуживания дипломатических миссий и провода караванов. В равнинных и притеречных районах, а также в междуречье нижнего течения Терека и Сулака при разведении скота преобладал крупный рогатый скот; в предгорьях же соотношение было обратным — чаще разводили мелкий рогатый скот.
Крупный рогатый скот, как и лошадей /частично/, использовали в качестве тягловой силы. Преимущественное разведение буйволов, коров и быков на равнине было обусловлено не только климатическими условиями, но и потребностями земледелия, т. к. они были не только важным источником для пополнения пищевого рациона, но и тягловой силой, а также источником для получения немалого количества органических удобрений, помощниками в обмолоте хлеба.
Жители междуречья, имея хорошие покосные участки, заготавливали сено, солому и фураж на зиму. Все остальное время скот пасся на равнинных и, частью, на предгорных пастбищах и лугах. По личным наблюдениям И. Голенищева-Кутузова, на обширных чеченских лугах паслись многочисленные тучные стада местного населения 1.
На летних пастбищах скот каждого селения занимал определенный участок, а с наступлением зимы его размещали по специально подготовленным зимним хуторам, кошарам. В качестве зимних пастбищ для овец и коз удобно было пользоваться притеречными, нижними пастбищами, т. к. здесь зеленый покров дважды одевал землю — весной и осенью, а снега выпадало не так много, как в предгорьях, и скот мог почти всю зиму проводить на подножном корму.
А. И. Ахвердов писал, что «главное скотоводство чеченцев состоит в овечьих стадах» 2. Овцеводство было традиционным занятием у аккинцев, как и у всех народов Северного Кавказа. Об этом сообщал и исследователь древних кустарных промыслов Кавказа Н. С. Пиралов: «Овцеводство было важной формой сельскохозяйственной деятельности аборигенов Кавказа... Овца давала человеку пищу и материалы для одежды и. постройки жилищ» 3.
О наличии у аккинцев лошадей мы знаем из челобитной. 1614 г., о которой мы упоминали выше. В Акки было не так много лошадей, чтобы можно было говорить о преимущественном использовании их в качестве тягловой силы. Часть лошадей использовалась в караванных целях, основная же часть предназначалась для военных целей и в качестве верховых.
По данным полевых исследований, аккинцы в XVI— XVIII вв. занимались и таким редким видом деятельности, как: разведение верблюдов. На землях аккинцев существовало два базовых района, в которых они занимались разведением верблюдов для использования их в качестве вьючных. Первый район разведения верблюдов — это ГIочкъар-Мохк в ГIачалкъа-Аьккха; второй располагался на землях Шарой-Мохк в Пхьарчхошка-Аьккха. Старожилы-аккинцы, объясняя факт расположения районов разведения верблюдов именно в этих двух районах, приводят доводы о теплом и благоприятном климате, достатке корма, обилии водных ресурсов и малоснежье. К этому можно добавить и другие причины в определении районов разведения и содержания верблюдов в Акки; наличие караванных путей, проходящих по аккинским землям, возможность контроля за передвижениями по плоскости, с гор на плоскость и обратно и др. В целом, как нам представляется, данный вопрос весьма интересен и требует дальнейшего изучения.
Исходя из отдельных сообщений, а также данных фольклора и адатного права, можно констатировать, что вайнахи в прошлом имели большие стада крупного и мелкого рогатого скота. Это подтверждается и позднейшим сообщением, относящимся к XIX веку, о том, что они по поголовью скота намного превзошли соседние народы Северного Кавказа 1.
Животноводческое направление в хозяйственной деятельности аккинцев, как и всех вайнахов, характеризуют и нормы обычного права. Известно, что свод законов вайнахов слагался веками и характеризовался сильной консервативностью, из-за чего, несмотря на изменения в социально-экономических условиях, они дошли до современников лишь с небольшими изменениями. Почти все виды преступлений (убийство, ранение, насилие и т. п.) наказывались взысканием с виновного определенного количества скота. Так, например, по «Рукописи Ибрагимова-Магомедова», содержащей исторические сведения, кумыкские князья из селения Эндирей (Индри) за убийство вожака пхьарчхоевцев Маадия в качестве прощения заплатили 120 лошадьми, полностью снабженными боевым вооружением воина и покрытыми дорогими тканями.
Адаты, записанные Леонтовичем, свидетельствуют о том, что за ранение платилось 60 голов крупного рогатого скота, 80 голов — за похищение засватанной или замужней женщины 2.
Богатство человека часто определялось по количеству скота, лошадей или земли и это было свойственно вайнахам даже в период активного функционирования денег.
Если же сравнивать общий удельный вес и соотношение земледелия и скотоводства в хозяйственной деятельности аккинцев в XVI—XVIII вв., то можно определенно констатировать, что хозяйство плоскости и предгорий было преимущественно земледельческо-скотоводческим.
§ 4. ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ЗАНЯТИЯ АККИНЦЕВЗемледелием и скотоводством круг хозяйственной деятельности аккинцев в XVI—XVIII вв., естественно, не ограничивался.
В соответствии с климатическими условиями, жителями Терско-Сулакского междуречья выращивались в основном такие земледельческие культуры, как рожь, просо, овес, ячмень, пшеница, бобы местного происхождения, отличавшиеся скороспелостью, засухоустойчивостью и стойкостью против вредителей и болезней.
Из зерновых на плоскости наибольшее распространение получили рожь, овес, просо и пшеница; в предгорных же районах культивировались пшеница, ячмень и рожь. В XVIII в. на территории междуречья, как и в некоторых других районах Северного Кавказа, значительное распространение получили кукуруза и бахчевые культуры (арбузы, тыква, менее — дыня). Однако при всем многообразии земледельческих культур, преобладающей культурой равнины и предгорий междуречья была озимая пшеница, как наиболее распространенная и освоенная.
Важное место в хозяйственной деятельности вайнахов занимали, как известно, садоводство и огородничество. Исследователь И. Иванов отмечал, что «садоводство прежде (до начала колониальных действий царской России на Кавказе. — А. А.) процветало, чему, очевидно, доказательством служит множество садов, которыми окружены развалины аулов» 1. Интересовавшийся ранней историей кавказских народов генерал-майор Левашов сообщал, что земледелие, скотоводство и садоводство составляли главное занятие жителей края 2.
Яркое свидетельство о состоянии садоводства у вайнахов оставили в своих воспоминаниях царские офицеры, принимавшие участие в походах против местных жителей, в результате которых уничтожались и разрушались не только селения, но и вытаптывались поля, сжигались хлеба и великолепные сады, взращенные поколениями вайнахов. Вот один из таких примеров: «Мы шли разорять эдем, опустошать.. уничтожать эти сады, рубить фруктовые деревья... Шли превращать в пустыню прелестный пейзаж, каким-то чудом уцелевший среди всеобщего погрома и опустошения... Возвращались, отягощенные яблоками, грушами, бергамотами, армудами, сливами величиной в кулак, мешками с кизилом и грецкими орехами» 3.
Прекрасные сады, по сообщениям старожилов, имели и жители Акки. Наиболее славились в этом отношении такие селения, как Шина-ГIайсе-юкъ, Яркхе, Салехь-Эвла, Берза-Буьйре — на равнине; в предгорьях были известны селения Ширча-Юрт, ГIачалкъ /ГIазар-ГIала/, Кешне, Аьккхий-Юрт и многие другие.
Довольно высокий уровень развития садоводства, виноградарства и огородничества у вайнахов в XVIII в. отмечали С. М. Броневский, И. И. Норденстамм, К. Самойлов 1 и другие.
Наиболее распространенными плодовыми культурами в Терско-Сулакском междуречье были яблоки, груши, айва, слива, черешня, вишня, абрикосы, персики, орехи. Жители земель вайнахов, по сведениям барона Р. Ф. Розена, используют плоды не только для собственного потребления, но и «частью запасают в прок» 2. Кизлярские купцы закупали у горцев сотни пудов сушеных и свежих фруктов для отправки в центральные районы России 3. Для жителей плоскости, в частности аккинцев, они были важны как потребительский источник, т. к. экономическое благосостояние крестьянина от них не зависело, тогда как жители предгорных районов больше ориентировались на обмен и торговлю ими.
О занятии вайнахов, в том числе и аккинцев, огородничеством выше было сказано. Из огородных культур аккинцы выращивали лук, чеснок, редьку, морковь, огурцы, позже — капусту и свеклу. Ассортимент огородных культур все время расширялся, хотя и не выходил в большинстве случаев за рамки собственного потребления.
Важное место в системе хозяйства вайнахов занимало виноградарство. Из материалов конца XVI известно о том, что аккинцы снабжали строителей Терского города вином 4. По материалам полевых изысканий видно, что в прошлом виноградарством среди аккинцев занимались жители предгорий северного склона Качкалыковского хребта и от Аксая до Сулака. Меньше сведений о виноградарстве на плоскости: видимо, они могли при необходимости обменять свои продукты на виноград и его производные у своих соплеменников и обществ Чечни и Дагестана.
Виноградарство было одной из главных отраслей хозяйства живших по соседству с вайнахами гребенских казаков. Исследователь быта и занятий казаков Е. Максимов писал, что «казаки, по крайней мере в древнейших своих представителях /терцах и гребенцах/, не несли... культурного влияния, а, напротив, как мы видим, заимствовали культуру покоряемых ими народностей», в том числе и занятие виноградарством 5. Исходя и» этого, мы можем полагать, что это влияние на хозяйственную деятельность казаков шло со стороны вайнахов, в частности, от аккинцев, у которых они и могли перенять данную культуру.
Полевой материал свидетельствует и о развитии у аккинцев рисоводства. Вплоть до конца XVIII века среди местного населения представители аккинских групп Шарой и Шебарлой являлись профессиональными рисоводами. К сожалению, нам неизвестно количество выращиваемого ими риса, однако примечательно высказывание местных старожилов о том, что шароевцы и шебарлойцы снабжали и вполне обеспечивали потребности всех аккинцев в названном продукте. Со второй половины XVIII в. шароевцы забросили занятие рисоводством под влиянием давления со стороны дагестанских владельцев, при помощи царских отрядов вытеснявших их со своих земель; шебарлоевцы же продолжали заниматься выращиванием риса и в течение XIX века.
Обилие рек не могло не способствовать занятию рыболовством среди аккинцев. Особенно благоприятные условия для этого у аккинцев, проживавших по правому берегу Терека до Каспийского моря и в нижнем течении Терека и Сулака, т. е. у представителей гIочкъарцев, къоцоевцев, шаройцев, шебарлоевцев. Выяснением сведений о развитии рыболовства среди вайнахов никто еще не занимался 1, однако выделение представителей названных аккинских групп в качестве постоянно занимающихся рыболовством позволяет предполагать и возможность их выхода на промышленный рынок. Интересным представляется в этом отношении сообщение С. Г. Гмелина об острове Чечень, к которому пристают чеченцы «для ловления рыбы» 2, от близости которых, собственно, и получил остров свое название, а также сведения конца XVIII — начала XIX в. о том же острове и о близости острова и моря к чеченцам 3.
Довольно существенным подспорьем хозяйству аккинцев в изучаемый период, помимо рыболовства, являлась и охота. В горах, предгорьях и степях Северного Кавказа в тот период было много дикой птицы и зверей. Равинский писал, что в Кавказских лесах много медведей, коршунов, сов и филинов, сычей, а также выдры, норки и куницы «в немалом количестве водятся» 4. Кроме того, леса и воды междуречья изобиловали дикими козами и турами, лисами и зайцами, дикими кабанами и оленями, фазанами, утками, гусями, куропатками и многой другой живностью 1. Мясо птицы и зверей шло в пищу, а мех диких животных служил материалом для шитья одежды; часть шкур диких зверей и пушнина вывозилась на продажу в русские крепости на Кавказской линии и в Астрахань 2.
В значительных масштабах в указанный период, особенно в XVIII в., занимались вайнахи, бортничеством к пчеловодством. Письменное свидетельство о меде и воске, поставляемом аккинцами в строящийся Терский город, было зафиксирована в уже упомянутой грамоте Шиха Окоцкого русскому царю, датируемой 1588 годом. Древнему занятию аккинцев, да и всех вайнахов, благоприятствовало обилие лесов, цветочных лугов, садов, фруктовых деревьев. Я. Штелин отмечал в последней трети XVIII в., что мед и воск чеченцы добывали в огромных количествах 3. Генерал Дельпоццо сообщал, что чеченцы «пчеловодством занимаются рачительно и получаемый от того в большом количестве мед отменно вкусен» 4. О широком распространении бортничества и пчеловодства и превосходных качествах чеченского меда писали многие исследователи дореволюционного периода.
В предгорных селениях Акки добывалось, как показывает полевой материал, большое количество меда и воска. В силу изменений в исторической судьбе аккинцев /переход аккинцев из ГIачалкъа-Аьккха на земли Пхьарчхошка Аьккха/ старожилы больше говорят о бортничестве и пчеловодстве в Пхьарчхошка-Аьккха. Много меда собиралось в селениях ГIазар-ГIала, Кешне, МажгIар, Ширча-Юрт и Ширдой-ГIала. Данным видом хозяйственной деятельности в этих селениях занимались отдельные группы жителей.
Мед и воск пользовались большим спросом на рынке и составляли для аккинцев один из твердых источников доходов. В начале XIX века С. Броневский писал, что горцы Северного Кавказа «пчел держат в плетеных ульях на подставках» и по мере необходимости «перевозят их с одного места на другое со своими кошами. Воск и мед продают» 5.
Занимались аккинцы, как и другие группы вайнахов, шелководством и мареноводством, а также выращиванием хлопка, льна и конопли, производные из которых потребляли сами и вывозили на продажу на рынки Северного Кавказа. Упомянутый нами выше исследователь Е. Максимов, автор историко-статистического сборника «Терско-казачье войско», считал, что культуры марены, шелководства и виноградарства у казаков более специфичные для местных, кавказских, условий и (не культивируемые в России) «указывают, что гребенское казачье население заимствовало как самые виды сельскохозяйственной производительности, так и технику туземных племен, с которыми так долго жило в дружбе» 1. Одними из первых горцев, с которыми долгое время «жило в дружбе» казачье население, были именно аккинцы.
Посевы льна и конопли были незначительны. Наиболее широко аккинцы занимались шелководством и выращиванием хлопка. Хлопок, по данным полевых изысканий, выращивался аккинцами вплоть до начала XX в. Этим занимались в основном рядовые жители: о каких-либо значительных хлопковых плантациях на землях аккинцев, неизвестно. Из хлопка-сырца аккинцы изготавливали сукно, а также вырабатывали из него и масло.
По данным архивных материалов, горцы в 1812 г. продали в Кизляре 156 тюков и 77,5 фунтов шелка-сырца, из них 18 фунтов было продано жителями селений Кази-Юрт и Аксай 2. Невозможно выделить удельный вес шелка-сырца, выработанного аккинцами для продажи, однако несомненно, что в вывезенном из Кази-Юрта и Аксая была немалая доля именно аккинского шелка. Хотя к середине XIX века шелководство на Северном Кавказе пришло в упадок, аккинцами домашний шелк использовался и вырабатывался и после этого времени, в тот период им занимались в основном жители предгорных селений, которые располагали для этого достаточно обеспеченной кормовой базой.
Сбор корней марены был широко распространен на Северном Кавказе. Марена применялась вайнахами в качестве красителя. Впоследствии, как уже было сказано, данная культура была воспринята и казаками. Мы полагаем, что немалая заслуга в этом была той части аккинцев, которая в конце XVI в. оказалась в Терском городе /окочане/. Этим видом производства занимались в основном жители правобережья Терека и нижнего течения рек Мичик, Гумс, Аксай и Акташ. Равинский сообщал о занятиях мареноводством горцами: «семена ея созревают в половине Сентября месяца. В кавказской губернии находится она по малому количеству во всех уездах, а более произрастает на правой стороне реки Терека. Кизлярские купцы покупают и продают ее в Астрахань, откуда обще с Дербентскою мареною, отправляют в разные города России» 1. Среди 500 пудов марены и около 16 тыс. пудов поташа, собранных в Кизлярском округе, по сообщению генерала Вердевского в 1810 г., была, видимо, и определенная часть продукции, выработанной аккинцами 2.
В общем же производством марены, изготовлением из нее красок, использованием их для крашения шелковых и хлопчатобумажных нитей, пряжи из шерсти, сукна и сафьяна, занимались почти все вайнахские селения в Терско-Сулакском междуречье 3.
Наряду с корнями марены, жители междуречья собирали и поташ, также используемый в качестве красителя. Аккинцы из земель Шарой-Мохк, Шебарлой-Мохк, ГIочкъар-Мохк и Къоцой-Мохк долгое время занимались сбором марены и поташа, часть которых использовалась в домашних условиях, а излишки продавались и обменивались на рынках Кавказа.
Во второй половине XIX в. на смену марене и другим природным красителям пришли искусственные химические красители из России, однако, по свидетельству местных старожилов, в частности, Ильясовой Самихьат /1897 г. рождения/, красители из марены использовались аккинцами в предгорных селениях Акки вплоть до конца XIX — начала XX столетия, а частично и до 1944 года. И в настоящее время во многих равнинных и предгорных селениях междуречья часто встречаются отдельные «островки» земли, на которых еще сохранились остатки когда-то «могущественной» марены.
Т. о., даже «беглый» обзор убедительно показывает, насколько широк круг хозяйственных занятий аккинцев в XVI— XVIII вв.
