Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войныСтр. 13:
... я был министром по делам национальностей Российской Федерации в 1992 г., участие в составе федеральной делегации в переговорах с делегацией мятежного руководства Чеченской республики в декабре 1994 г. во Владикавказе, работа в правительственной комиссии по мирному урегулированию конфликта в 1995-1996 гг....
---------------------------------------------------
Стр. 41:
...под моей редакцией вышли фундаментальные энциклопедии “Народы России” (1994) и “Народы и религии мира” (1998)
-----------------------------------------------------
Стр. 26:
...это касается и автора, который смог побывать в зоне конфликта только однажды, в ноябре 1995 г.
-----------------------------------------------------
...в 1993 г. ко мне пришел ныне покойный Юсуп Сосламбеков — один из авторов чеченской “национальной революции”, лидер полумифической, но громко заявленной Конфедерации народов Кавказа.
Стр. 27
Стр. 27:
Мой анализ сторится на свидетельства 55 человек, из которых 50 -чеченцы, один - ингуш, один - еврей и двое русские, долго жившие и работавшие в Чечне, в том числе и во время конфликта.
================
Стр. 24:
Если основной источник информации и предмет описания - военный штаб или дом Шамиля Басаева, то это одна версия конфликта. Если источник — госслужащий грозненской администрации в период правительств Саламбека Хаджиева и Доку Завгаева, то это совсем другая версия. Московский чеченец из числа интеллектуалов или предпринимателей — третья версия.
=============
Стр. 11:
Глубоко благодарен моим партнерам по исследованию (интервьюерам, информантам, кросс-рецензентам) из числа чеченских ученых - докторам исторических наук
Джабраилу Гакаеву и
Андарбеку Яндарову, кандидатам наук Галине Заурбековой, Вахиту Акаеву, Хеде Абдулаевой, Мусе Юсупову и Исмаилу Мунаеву, кросс-рецензенту Рустаму Калиеву. И, конечно, огромная признательность всем участникам и свидетелям конфликта, которые поделились сво‘ими рассказами, размышлениями и оценками.
================================
Стр. 7,8:
Попытка федеральных властей покончить с серапатистским режимом в Чечне вооруженным путем вылилась в затяжную и разрушительную военную кампанию 1994—1996 гг., закончившуюся выводом войск из Чечни и подписанием соглашений о мире в августе 1996 г. и в мае 1997 г. По официальным данным, в первую чеченскую кампанию только федеральные вооруженные силы и милиция потеряли убитыми около 4 тыс. человек.
Вооруженный конфликт 1994-1996 гг. в Чечне привел к огромным человеческим и материальным потерям: около 35 тыс. человек погибло, более трети населения этой территории (почти 450 тыс. человек, включая выехавших перед войной) оказались вынужденными переселенцами и беженцами, были сильно разрушены г. Грозный и многие другие поселения. Война стала трагедией для народа Чечни и самым большим кризисом в истории новой России.
===============================
Стр. 9:
Страна пережила новый вооруженный конфликт с тысячами убитых и раненых из числа федеральных военнослужащих, чеченских боевиков и мирных жителей. К июню 2001 г. вторая война уже унесла жизни около 3 тысяч военнослужащих и около 8 тыс. было ранено. Еще больше погибло российских граждан в Чечне из числа мирных жителей и чеченских боевиков. Еще 150-200 тыс. человек покинули территорию Чечни, и только часть вернулась после пре-кращения интенсивных боев.
====================================
Стр. 12:
Как сказал в 1996 г. тяжело раненный и неоднократно награжденный 30-летний “чеченский генерал” Таус А., “от Дудаева мне тошно, хоть реви. А от злодейств российской армии душа разрывается”.
================================
Стр. 19:
Учитывая жесткий характер длительно существовавшего политического режима в Чечне, готовность и способность вооруженной части общества практиковать насилие против “врагов чеченской государственности” и “предателей нации”, а также сильную эмоциональную вовлеченность чеченской элиты в объяснительную сторону конфликта, я был вынужден принять некоторые меры безопасности в отношении интервьюируемых. Почти все они представлены в книге без указания фамилий (только имена). Это не касается основных партнеров по сбору интервью: профессора Андарбека Яндарова вместе с женой Галиной Заурбековой, защитившей кандидатскую диссертацию в Институте этнографии РАН, и филолога Хеды Абдуллаевой, также защитившей кандидатскую диссертацию в Институте мировой литературы РАН. Под полными именами идут и мои чеченские кросс-рецензенты Вахит Акаев и Рустам Калиев, перекрестные комментарии которых приводятся в ряде глав.
Следует сказать, что анонимность в данном случае носит довольно условный характер и не всегда необходима или возможна. Мой партнер по исследованию, информант и кросс-рецензент Джабраил Гакаев не нуждается в конспирации, ибо открыто выступает с позиции осуждения курса на вооруженную сецессию, политики Дудаева и Масхадова. Среди чеченских боевиков он давно находится в списке “предателей нации”. Уже в период восстановления в Чечне федерального контроля летом 2000 г. некоторые известные чеченские лидеры называли его имя вместе с именами Саламбека Хаджиева и Лечи Магомадова как возможных руководителей республики в период постконфликтной реконструкции после нового цикла войны.
==================
Стр. 20:
Изучаемый нами объект под названием “чеченское общество”, — безусловно, в большей степени феномен, созданный самим конфликтом, ибо в таком социально-культурном и особенно в пространственном (более половины чеченцев находятся за пределами территории Чечни) облике чеченское общество никогда до этого не существовало.
===========================
Цитирует
Джабраила Гакаева, стр. 30:
"Я теперь спокоен. Правда не на стороне этих бандитов. Им скоро с их автоматами как бы из Чечни драпать ни пришлось. Многим они опостылели. Я несколько дней назад об этом написал в газете “Труд”, которую и в Чечне получают. Но все равно поехал, чтобы выполнить свой долг перед мертвыми и живыми родственниками и доказать этим подлецам, что я выше их.
Все было сделано, как положено. Когда в Москву вернулся, столько людей пришло за эти дни. Народ наш такой: разойдутся — друг друга только ругают, а когда горе — все стараются быть вместе и поддержать. У нас водку на похоронах не пьют, но давайте по-русскому обычаю выпьем и помянем. Только я себе коньяку немного налью, чтобы не пахло. Иначе будет неудобно».===========================
Стр. 30:
Мои личные беседы и беседы партнеров по исследованию строились без строгой выборки и политических предпочтений. Безусловно, на мою долю больше пришлось тех, кто не воевал на стороне Дудаева и далеко не симпатизировал курсу на чеченскую независимость. В самой Чечне выбор был широким, и, к моему удовлетворению, “дудаевцев” в списке интервьюируемых оказалось достаточно. В книге есть разные чеченцы, хотя, может быть, и не
все являются таковыми, если иметь в виду некую социологическую совокупность.
================================
Стр. 31:
Почти вся мужская молодежная группа — это активно воевавшие на чеченской стороне так называемые боевики (как и когда утвердился этот термин, мне не удалось выяснить). Из двадцати молодых человек только двое не участвовали в боевых действиях. Из группы среднего возраста семь мужчин — активные участники и пять — оказывавшие вспомогательные действия (“разведка”, обслуживание транспортом, другая помощь). В старшей группе воевавших нет, хотя нам известны случаи, когда воевали чеченцы и старше 60 лет.
...
Политические предпочтения информантов самые различные: от
последовательных дудаевцев и сторонников независимости до пророссийски настроенных противников радикального сепаратизма или просто не имеющие определенных политических ориентаций. А чаще всего — это противоречивая смесь представлений и убеждений с преобладанием общего осуждения войны и се инициаторов.
===========================
Стр. 32:
Уже после того как был написан основной текст, он был передан нескольким чеченцам, в том числе и партнерам по исследованию — Д. Гакаеву, В. Акасву, А. Яндарову, Х. Абдуллаеву, а также Р. Калисву, чтобы они могли не только сверить свои свидетельства и дать согласиена их публикацию, но и высказать замечания. Эти замечания обрели самостоятельный характер своим уточняющим или дискутирующим смыслом. Они были включены в книгу, составив тем самым еще один уровень изложения в форме постраничных примечаний. Тем самым текст стал сложнее по конструкции, но, на мой взгляд, интереснее с точки зрения презентации сложности проблемы и совершенствования этнографического метода.
===========================
Стр. 42:
Н.В. Петров вместе с соавторами, анализируя ход войны в Чечне, так же в сугубо теополитических категориях, выносят безоговорочное суждение, что “выход Чечни из России теперь уже неизбежен при любом развитии событий”, ибо “чеченский народ кровью заплатил за свою свободу” [Петров Н.В. и др. Чеченский конфликт в этно- и политико-этнографическом измерении. Издание второе, переработанное и дополненное/ Политические ландшафт России. Бюллетень. Январь, стр. 21].
===========================
Стр. 44:
Как объясняет ситуацию один из ведущих специалистов-востоковедов,
Алексей Малашенко, “у чеченцев свой образ жизни и мыслей, свои представления о нормах поведения, своя вера. Там сложилась специфическая система общественного устройства, названная этнологом Я. Чесновым “вайнахской демократией”... В плане историко-философском противостояние двух социокультурных систем, их взаимное и постоянное отторжение неизбежно. Не было мира в Чечне ни при одной из политических систем... Чечня, похоже, всегда будет разительно отличаться от Смоленской области или Приморского края. И поэтому когда-нибудь она обретет свою независимость, и, дай Бог, чтобы на границах у России было одним дружественным государством больше”? ["Независимая газета". 31.12.1994. 31 декабря. Статья Малашенко].
===========================
Стр. 42-43
Эмоциональную и политическую заангажированность при оценке событий в Чечне продемонстрировали западные эксперты, в среде которых прочеченская позиция соединилась с неожиданно сильным рецидивом антирусских и антироссийских (кстати, в англоязычной литературе различение этих двух понятий вообще отсутствует) позиций. Комплиментарность в оценке сепаратизма в России была и остается свойственной бывшим воинам холодной войны, которые продолжают по инерции бороться с “империей зла”. Об этом свидетельствует, например, доклад, подготовленный по итогам миссии, направленной в Чечню неправительственной организацией “Международная тревога” осенью 1992 г., его основным автором был давний сотрудник Корпорации РЭНД (США) Пол Хенце.
Главное содержание доклада — история чеченского и в целом северокавказского “освободительного движения против российской колонизации” и демонстрация радикальной культурной отличительности чеченцев и их исключительной внутренней солидарности в вопросе достижения государственной независимости. Многое в этой интерпретации идет от западной историографической традиции Исламоведения в России, которая была заложена историком российского происхождения Александром Бенигсеном?!. Основной вывод доклада — предостережение против попыток решить конфликт силовыми методами, но его общий тон был безоговорочно в пользу чеченской независимости как состоявшегося факта. Для таких западных экспертов, как Пол Хенце, не говоря о многочисленных версиях журналистов, не было никаких сомнений, что в 1991 г. в Чечне под руководством Дудаева произошла народная демократическая революция против имперского центра и местной номенклатуры. Война 1994—1995 гг. — ответ неоимперской России.
Для авторов доклада Чечня и даже весь Северный Кавказ — это не Россия и даже не территория Российской Федерации. Приведем итоговое заключение документа, который для чеченских радикалов стал своего рода моральным благословением сецессии:
«Чеченская республика совершила впечатляющие начальные шаги по созданию государственных и правительственных структур. Чеченское общество характеризуется примечательной степенью политической открытости и свободы выражения. Все партии несут ответственность за сохранение этой благоприятной ситуации. В некоторых отношениях по причине временной краткости своей эволюции политическая система не всегда работает гладко. Ответственные граждане постоянно поднимают оправданные вопросы о правомочности выборов, открытости правительства, отношениях Чечни с соседями. Руководству необходимо найти пути как реагировать на эти озабоченности.
Чечня не может решить проблему своего статуса и отношений с Россией и другими частями бывшего Советского Союза путем силы. Россия не может “решить” свою чеченскую проблему или связанные с ней более широкие проблемы стабилизации и конструктивной политической эволюции на Кавказе путем политической интриги или подрывных действий, или экономическими санкциями. Российское правительство несет ответственность за информированность своего народа о подлинной природе кавказских проблем и тех реалистических выборах, которые перед ней стоят в этой связи. Чтобы приостановить дальнейшее ухудшение ситуации и избежать больших человеческих страданий, необходимы для всех сторон терпение и желание вести переговоры» [Chechnia Report. International Altrt L. 1992. C. 56].
===========================
Стр. 45:
Чеченский кризис породил или актуализировал богатую псевдонаучную мифологию об истории и современном облике народа, который из академических и литературно-публицистических текстов перешел в массовое сознание, в том числе и самих чеченцев. Один из таких доминирующих мифов — миф об исключительном
природном свободолюбии и благородстве народа, которые он демонстрирует на протяжении всей своей истории, особенно двухвековым сопротивлением русскому колониализму.
Природа этого мифа носит во многом литературный характер, и среди его главных авторов — всемирно известный писатель Лев Толстой, для которого повесть “Хаджи Мурат” была своего рода личным искупительным актом и реализацией творческой темы обличения самодержавного деспотизма. Создавая “образ другого” в лице полного благородства и доблестей
чеченца Хаджи-Мурата, писатель фактически писал о проблемах российского общества и о постоянном поиске человеческого идеала среди “мерзостей обыденной жизни”. Но своим мощным пером Толстой подарил “образ народа” современному читающему поколению чеченцев, который в какой-то степени со временем стал частью его массового сознания.
В сочинениях академических романтиков постоянно присутствуют рассуждения о “невозможности горца быть без оружия”, о “национальной чеченской культуре военных действий”, об отсутствии традиции подчинения властям и писаному закону, о решающей роли старейшин и т.п.
Другой усиленно насаждаемый миф — это миф об исключительной древности чеченского народа, который черпает свои аргументы из историко-лингвистических изысканий московских и петербургских (а за ними и местных) ученых о родстве с современными вайнахскими языками хурритоурартских языков, распространенных во 2-1 тысячелетиях до н.э. в Закавказье, восточной Малой Азии и северной Месопотамии?”. Именно ссылаясь на этот чисто академический постулат, президент Джохар Дудаев сформулировал политический лозунг, который гласит: чеченцы как “старейший народ Кавказа” должны по праву играть роль общекавказского лидера.
===========================
Стр. 46:
Казалось бы, в случае с Чечней цивилизационный разлом налицо: православные русские против чеченцев-мусульман.
Мой анализ не позволяет принять данную схему даже в ее самом слабом варианте. Схожесть чеченцев с остальным населением страны, прежде всего с русскими, гораздо больше, чем их отличительность. Эта в ценностных ориентациях, в личных стратегиях людей и даже в культурном поведении существовала как до конфликта, так и после него.
======================
Стр. 50:
...листовок с воздуха глава российского ФСБ сделал характерное признание: «Да, информационная война российской властью проиграна. Как блистательно работает министр информации Чечни Мовлади Удугов, как искусно и ловко он запускает в прессу всякую ложь, искажения, передержки!.. А мы оттолкнули журналистов: “Никуда не пускать, ничего не давать!” Да и сам я долгое время не хотел высказываться»“5.
"Известия", 1995 год, 2 марта
==============================
Стр. 51:
Как писал тот же Яндарбиев, “исход борьбы за независимость предрешен. Народ знает, что делает... Народ, желающий быть свободным и строить независимое государство, должен уметь действовать решительно и быть готовым к жертвам. Каждый отец, каждая мать должна быть готова, как говорится в наших эпических песнях, отдать своего сына для дела народа...”47
При анализе конкретных жизненных историй мы не встретили ни одного случая следования этому рецепту со стороны отца или матери чеченского боевика, но безусловно сам по себе столь мощный постулат радикально сузил информационное поле и набор вариантов действий чеченцев в пользу варианта “жертвы во имя нации”.
=================================
Стр. 52:
Из Чечни сначала была вынуждена уехать подавляющая часть представителей нечеченского населения, а также некоторые наиболее просвещенные и социально удачливые чеченцы. Затем вооруженный конфликт вытолкнул многих пострадавших от разрушений жителей городов и ряда сел. Но вто же время Чечню покидали и те, кто не хотел оставаться, а тем более оставлять своих детей в обществе, которое оказалось ввергнутым в разрушительный конфликт. Наконец, после войны из Чечни уехали и те, кто не мог или не хотел связывать свою жизненную стратегию с призывом строить новое чеченское государство. В итоге свыше половины населения Чечни, причем его социально продвинутая часть (прежде всего в образовательно-профессиональном смысле) покинули полуразрушенную войной республику.
================================
Стр. 85:
Пребывание в Казахстане и в Киргизии было временем не только разрушения семейно-родственных связей, но сильной аккультурации чеченцев, особенно в пользу русского языка. Некоторые представители старшего поколения, как, например, Джокала Гакаев научился говорить по-русски только в Казахстане.
===============================
Стр. 88:
Некоторое представление о социально-демографическом облике чеченцев и ингушей периода депортации дают архивные документы времени восстановления Чечено-Ингушской АССР в 1957 г. 8 апреля 1957 г. председатель Госплана Чечено-Ингушской АССР А. Платонов сообщал в Москву следующие данные: всего в Казахской и Киргизской ССР проживает чеченцев и ингушей 415 тыс. человек, которые составляют 90 тыс. семей. Людей в возрасте до 16 лет и старше среди чеченцев и ингушей 244 тыс. человек. Из чеченцев и ингушей, проживающих в Казахской и Узбекской ССР, занято в промышленности 38 500 человек, в сельском хозяйстве — 91 500, в различных учреждениях и организациях - 25 тыс., а всего 155 тыс. человек38.
Эти скупые цифры позволяют сделать два важных вывода. Вопервых, среди чеченцев и ингушей было очень много молодежи, а это означает, что в депортации среди них сохранялась высокая рождаемость. В 1957 г. дети до 16 лет составляли 171 тыс. Следовательно за 13 лет депортации из общего числа чеченцев примерно 150 тыс. родились в Казахстане и Киргизии. Во-вторых, чеченцы и ингуши имели фактически полную занятость, причем соотношение между занятостью на селе и в промышленности было примерно таким же, как и по всему СССР. Вполне возможно, что период депортации способствовал урбанизации вайнахов, ибо, несмотря на запреты, они стремились устроиться на работу и жить в городах, а не в селах, где жизнь была значительно беднее и менее культурно комфортной. Собственных компактных сельских поселений образовывать им не давали.
===============================
Стр. 88:
Именно во Фрунзе сформировался талант знаменитого чеченского танцора Махмуда Эсамбаева. “Каждый месяц пятого числа я должен был являться в комендатуру и расписываться в том, что я на месте, не сбежал, — вспоминал он. — Такая процедура мне казалась унизительной. И однажды я заявил об этом коменданту”39. За этот протест Эсамбаев получил штамп в паспорте, что может проживать только во Фрунзе. А когда артист демонстративно вырвал эту страницу из паспорта, то получил наказание — его отправили в горы, где он сплавлял лес. “Лишь года через полтора друзьям из Фрунзе удалось вернуть меня обратно в оперный театр. Кстати, как только закончилась ссылка, в 1957 г. я сразу был удостоен звания народного артиста Киргизской ССР”.
========================
Стр. 99-100:
Б. А. Калоев, посвятивший многие годы изучению этнографии чеченцев и ингушей и автор статьи “Вайнахи” в томе “Народы Кавказа” (Т. 1. М., 1960) известной серии “Народы мира” под редакцией С.П. Толстого, приводит чрезвычайно интересные сведения о своей этнографической работе среди чеченцев и ингушей начиная с 1957 г., когда он получил от Института этнографии АН СССР первую командировку в Грозный. Поразительно, но отечественный этнограф оказался непосредственным наблюдателем драматической страницы в этнической истории изучаемых им народов.
«На второй день пребывания в Грозном я встречал на вокзале, можно, сказать, первые эшелоны с чеченцами и ингушами, видел радостные лица прибывших от счастья встречи с родной землей после долгой разлуки, шум детей, выходящих толпами из вагонов на платформу с родителями и семьями, ожидавшими здесь грузовые автомашины для отправки по местам их прежних поселений. Меня удивило и множество легковых автомашин на открытых платформах, обладателями которых являлись исключительно молодые чеченцы, жившие и работавшие в своей массе шахтерами и металлургами Караганды и других промышленных центров Казахской республики. Известно, что в те послевоенные годы легковые машины удавалось иметь лишь некоторым счастливчикам. Чеченцы в этом отношении составляли исключение. Во всяком случае, привезенные ими “волги” и “победы” в немалом количестве — показатель того, что в Казахстане они жили в достатке. Появление этих машин в Грозном и в селах стало весьма заметным явлением, играло важную роль в системе транспорта. Нередко можно было наблюдать за стремительно несущейся легковой машиной по узким горным дорогам, проходившим над головокружительными пропастями. Можно было подумать, что скачет всадник на резвом коне.
Однако, как бы то ни было, чеченцы и ингуши, вернувшись на родину, встретились со многими проблемами, связанными с устройством их на прежних местах расселения... Жителям высокогорья, какими являлись верхние районы Аргуна и Ассы, было запрещено возвращаться в их родные места, а приказано поселитьмся преимущественно в казачьих станицах, не учитывая того, что эти так называемые немирные чеченцы, т.е. горцы, веками воевавшие с казаками, не забыли старых обид, так же как и последние. Одним словом, чеченцы-горцы обычно селились на окраинах станиц, составляя компактные поселения, работая вместе с казаками в одних колхозах и совхозах. Через два года, когда я вновь, проводя полевые этнографические исследования, ездил по этим станицам, я почувствовал между ними недобрые отношеия. Чеченцы утверждали, что казаки обижают их, отключают свет, воду, не дают им должностных мест в общественном производстве и т. Казаки же и особенно казачки жаловались, что нет им прохода от чеченцев. Старая казачка мне с обидой говорила, что ее внучка после семи часов не может выйти на улицу или посетить станичный Дом культуры без сопровождающего. И тем не менее со временем отношения между ними наладились. Тогда же я посетил чеберлоевцев, обосновавшихся хуторами на полях большого виноградарского совхоза. Эти гори: енцы, бывшие овцеводы и скотоводы из высокогорья, теперь осваивают новую профессию - виноградарей и виноделов.
В разговоре с ними я почувствовал недовольство по поводу пребывания в этих безводных степях в низовьях Терека, жалость, что навсегда расстались со своей горной страной, оставив ее безлюдной...»5.
Б.А.Калоев посетил тогда и горные районы Чечни, в частности Советский (ныне Шатойский) район. Автобус, на котором пять часов от Грозного добирался этнограф, часто останавливался “по просьбе пассажиров-чеченцев, выходивших для совершения намаза”.
--------------------------------------------------------
Стр. 100-101:
Центральные власти попытались решить территориальные проблемы восстановленной республики передачей под ее контроль двух обширных районов Ставропольского края — Наурского и Шелковского (5200 кв. км.), где главным образом проживали русские, кумыки, ногайцы. Встречающееся в литературе мнение, что это было сделано, чтобы не допустить демографического преобладания чеченцев в новой республике, никакими документами не подтверждается. Напротив, со стороны органов власти были осуществлены масштабные меры помощи депортированным: чеченцы и ингуши получили существенные кредиты и финансовую помощь, в том числе субсидии на строительство домов и приобретение скота, налоговые льготы, специальные поставки сельскохозяйственной техники и семенного материала, и т.п. Были осуществлены программы социальной поддержки пенсионеров, инвалидов, срочного строительства школ и больниц, учреждений культурно-просветительного характера (Репрессированные народы России: Чеченцы и ингуши. С. 213—233)
В декабре 1961 г. в партийных органах республики была составлена довольно впечатляющая справка о проделанной работе за 1957-1961 гг. и о положении в Чечено-Ингушетии. Из проживавших в Казахстане и Киргизии 524 тыс. человек (418 тыс. чеченцев и 106 тыс. ингушей) в Чечено-Ингушетию прибыло 432 тыс. (356 тыс.
чеченцев и 76 тыс. ингушей), в Дагестан — 28 тыс. (в основном чеченцы) и в Северную Осетию — 8 тыс. ингушей. Таким образом, общее население республики составило 892,4 тыс. человек, из них 432 тыс. чеченцы и ингуши. В Казахстане остались проживать 34 тыс. чеченцеви 22 тыс. ингушей (в этой же справке приводится и другая цифра: на 15 октября 1960 г. на территории Казахстана — около 100 тыс. и на территории Киргизии 6 тыс. чеченцев и ингушей).
==================================
Стр. 101-102:
Всем вернувшимся в республику была выдана ссуда на общую сумму более 34 млн. руб. На 1961 г. 10 тыс. человек проживали в комунальных квартирах, 73 тыс. построили или купили дома, 10 400 семей заканчивали строительство, 1600 семей снимали на частные квартиры.
За эти годы было построено 49 промышленных предприятий, химический завод, сахарный и молочный заводы, Новогрозненская ТЭЦ, завод железобетонных конструкций. Сильно выросли посевные площади в колхозах и совхозах. 57 121 хозяйство имело крупный рогатый скот.
Чеченцы и ингуши получили представительство в органах власти: из делегированных от республики 7222 депутатов Верховного Совета ССР, РСФСР и местных советов 3997 человек (55,3%) составили чеченцы и ингуши; из 5982 коммунистов, избранных в составы обкомов, горкомов и райкомов КПСС, парткомов и бюро первичных организаций — 1182 (19,7%), среди 955 секретарей первичных парторганизаций — 122 человека. В 1961 г. было более 41 тыс. комсомольцев из числа чеченцев и ингушей.
За 1957-1961 гг. в республике подготовлено 1056 учителей, число школ возросло с 365 до 414 и учащихся с 80 до 150 тыс. Грамоте было обучено более 20 тыс. человек. в том числе 15 тысяч женщин-горянок. Женщины составили 42% всех депутатов советов. Издавалось 4 республиканских и 17 районных газет. Возобновил работу Научно-исследовательский институт истории (Репрессированные народы России: Чеченцы и ингуши. С. 234—235
===========================
Стр. 118-119
поколения, в том числе части творческой интеллигенции”. Наконец, отмечалось, что “националистические и другие враждебные проявления возникают и на основе религиозных и родовых пережитков” «Отдельные авторитеты, используя догматику Ислама, проповедуют ненависть к “неверным”, пророчат гибель советской власти, оказывают вредное влияние на верующих, разжигают фанатизм, стремятся сохранить и поддерживать отжившие традиции и нравы».
======================================
Стр 103
Чечено-Ингушетия обрела свою территориальную автономию в рамках Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) в 1934 г. как автономная область и в 1936 г. как автономная республика. Республика имела собственную конституцию, которая менялась по мере изменения общесоюзной конституции, но её основы сохранялись до 1991 г. По этой конституции высшим орга- ном государственной власти был однопалатный Верховный Совет, который избирался населением на 5 лет по норме 1 депутат от 6 тыс. жителей. Верховный Совет имел Президиум во главе с Председате- лем. Последние 17 лет до 1990 г. уг пост занимал Хажбикар Боков, ингуш по национальности, который переехал в Москву, когда, как он мне объяснил, в республике “начались митинги и нападки на власть, в том числе и на меня лично. Чеченцы захотели все забрать, и мне там места уже не оставалось”. Потом в Москве Боков стал заместителем министра по делам национальностей, в том числе ив 1992 г., когда я занимал должность министра. Хажбикар — интересный человек и фигура. далеко неоднозначная в республике.
=================================================
Стр.107. Примечание.
* Как мне представляется, черемша, или медвежий лук является тем, что в антропологии пищи относится в продукту выживания, или кризисной пище. Прежде всего потому, что появление богатой витаминами черемши в конце зимы, когда многие продукты заканчиваются, имеется острый недостаток витаминов и люди начинают болеть, черемша многих спасала от истощения и смерти. Джабраил рассказал. мне, что после возвращения в Чечню время было трудное и чеченцы спасались черемшей. Как только наступала середина февраля, люди выходили в горы, раскапывали снег и собирали молодые побеги черемши. Это было спасение от малярии ицыиги. Приезжие не ели черемшу, а как только чеченцы вернулись, так сразу запахло, в вагонах, в трамваях. Некоторые русские ворчали “Вот, приехали вонючие”. А потом сами стали покупать и есть с удовольствием.
=================================================
Стр. 109
15 июля 1987 г. Хажбикар Боков написал письмо в политбюро ЦК КПСС. Трудно представить себе более важный шаг, который мог в те времена сделать партийный работник, государст- венный служащий или вообще простой гражданин. Это была выс- шая инстанция в стране, ее самый высший суд. Письма в политбюро направляли многие, но чтобы такое сделал глава Верховного Сове- та в обход первого секретаря республики — крайне редкий случай. Тем более, что в нем не содержалась личная жалобы или донос, а оно ксалось деятельности прежде всего “первого лица”.
=================================================
Стр. 111
[Приведем сокращенный текст письма Бокова в политбюро:] У нас в республике кадровая политика не всегда основывается на принципах личных достоинств человека, а как правило кадры подбираются и расставляются по принципу национально-этнической раскладки: 5-4—1. И эта раскладка выдерживается как при выборах руководящих партийных, советски|[ органов, так и при назна- чении на руководящие должности. Расшифровка ее такова: пять чеченцев, четыре русских и один ингуш”... Думается, что при следовании такой раскладки в определенной степени ущемляется основополагающий принцип равенства наций, допускается отступление от партийного принципа подбора кадров не по национальным признакам, а по личным деловым и политическим качествам...».
* Джабраил Гакаев не подтвердил, что такой принцип действительно соблюдался, и объяснил эту версию Бокова скорее недовольством со стороны ингушей, которые ощущали себя на последнем месте в трехобщинном сообществе. Более того, он сказал следующее: “В разных сферах, несмотря на явное меньшинство ингушей по сравнению с чеченцами, реальное соотношение было скорее 1:2. У нас в университете был создан филологический факультет и планировалось набрать примерно 100 чеченцев и 25 ингушей, но реально получилось набрать одну студенческую группу ингушей и две группы чеченцев. Ингуши доминировали в некоторых областях и на некоторых позициях, и об их дискриминации в республике говорить будет неправильно”. Что касается самого Бокова, то Джабраил сделал следующее признание: «Я ненавидел Хажбикара. Он был партийной звездой и карьеристом. Ради идей и указаний он был готов идти на все. В январе 1973 г. на областном партийном пленуме он сказал: “Вас не простили и партия может снова Вас выслать”. Он был единственный, кто такое посмел заявить. Боков сейчас сильно изменился. У него даже собственный сын стал ваххабитом, Но тогда он был самым рьяным партийным работником, Он был такой же взяточник, что и первый секретарь Фатеев, на которого он написал в политбюро. До сих пор есть много свидетелей его вредной деятельности, которая только усложнила ситуацию в Чечено-Ингушетии,Он не давал послаблений, когда они уже были нужны. Я, например, сам приходил к Завгаеву и советовал ему, что и как нужно сделать, чтобы выпустить пар. Например, говорил, что нужно издать работы Авторханова, иначе их издадут национал-радикалы и будут это использовать в свою пользу».
=================================================
Стр. 112-113
Главный мотив рассказов о Завгаеве состоял в том, что он был крепким и волевым руководителем, но при нем многое стало меняться, чего простые чеченцы не одобряли. Это прежде всего кумовство, протекционизм и коррупция. Завгаев стал устраивать на престижные должности людей из круга своих близких и дальних родственников*.
* Хеда Абдуллаева сделала здесь следующее замечание: “У нас, наоборот, многие считают, что если бы Завгаев поставил своих родственников и односельчан на отвественные посты, тогда все могло бы сложиться по-другому. Он же позволил, чтобы его окружение составили выходцы из горных сел, которые впоследствии его же и предали, как, например, министр внутренних дел Чечни Алсултанов”.Он требовал беспрекословного подчинения и был мстительным. Некоторые его личностные конфликты потом сыграли роковую роль в жизни республики и в приходе к власти Дудаева. Одной из первых называют историю с Русланом Хасбулатовым, когда тот захотел стать ректором Чечено-Ингушского университета в Грозном, где уже работали его сестра и брат.
«У Хасбулатова был высокий авторитет в Чечне: окончил МГУ, стал профессором, заведовал кафедрой в Москве. И он рассчитывал, что это место должно достаться ему. Но Завгаев не послал его кандидатуру на утверждение в Москву, и это было большим оскорблением для Русла- на Хасбулатова. Потом его избрали от Чечни в народные депутаты Рос- сии, и он стал ближайшим соратником Ельцина во время августовского путча. А когда он встал во главе Верховного Совета России, то первым делом не простил Завгаеву старую обиду. Использовал сначала его про- горбачевскую позицию, а потом неясное поведение во время путча и ре- шил с ним покончить.
Говорят, слышали, как он сказал: “Завгаева в Москву надо доставить в железной клетке”. А на одном из наших собраний, когда мы собрались в его квартире (бывшая брежневская квартира), он там так и сказал: "Я - отец нации". Нам, всем чеченцам, людям уже известным и со статусом, было очень странно это слышать" (Джабраил Гакаев)
=================================================
Стр. 113
Один из чеченских стариков однажды сказал мне: “Не надо было менять Завгаева на Дудаева. Завгаева и его родственников мы уже накормили досыта. Они все имели. Теперь придет новый - его снова надо накармливать”.
=================================================
Стр. 116
Однако процесс индустриализации в Чечено-Ингушетии имел один важный этнический аспект. В республике произошло разделение экономики на два сектора: “русский” (нефть, машиностроение, системы жизнеобеспечения населения, инфраструктура) и “национальный” (мелкотоварное сельское хозяйство, торговля, отхожие промыслы, криминальная сфера, пополняемая новыми контингентами населения, вступающими в трудоспособный возраст). Парадокс был в том, что промышленность и транспорт испытывали не- достаток в квалифицированных кадрах и рабочей силе в целом. Но мало что делалось для вовлечения в эти сферы чеченцев и ингушей, в отношении которых сохранялась скрытая дискриминация. В конце 1980-х годов на крупнейших производственных объединениях Гроз- нефть, Оргсинтез, где было занято 50 тыс. рабочих и инженеров все- го несколько сот рабочих являлись чеченцами и ингушами. Джабраил рассказал мне, что уже будучи заведующим кафедрой Грозненского университета и известным в республике человеком, он с огромным трудом смог устроить одного из своих племянников на грозненский завод “Красный молот”, куда почти не брали чеченцев, особенно на руководящие должности.
=================================================
Стр. 118-119
В частности, цитируется высказывание члена КПСС, начальника управления магистрального нефте- провода А.Ведзижева в беседе с профессором Д.Мальсаговым: “Весь мир пробуждается, все говорят о независимости... остается только колониальный Восток большевизма, где никаких прав нет... Все те же методы: казахские земли отдали узбекам, туркменскую землю в районе Мангышлака отдали казахам, нашу землю (Ведзижев был ингуш. — В.А.). отдали осетинам, чеченскую землю отдали Дагестану. Армения и Азербайджан натравлены на Нахичевань, от- дают туда-сюда. Разделяй и властвуй... Клянусь вам, что наступит время, когда вынуждены будут вырезать коммунистов. Люди недовольны данным состоянием.
Руководитель КГБ сообщал о том, что “отдельные представите- ли творческой интеллигенции в своих произведениях и частных беседах протаскивают политически вредные суждения”. В качестве примера приводится высказывание известного ингушского писателя Идриса Базоркина (тоже члена КПСС) в беседе со своей знакомой А.: “Россия делает вид, что национальные республики самостоятельны... За границей правильно говорят, что у нас система — государственный капитализм. Они считают, что это скрытая форма колониализма... Меня подмывает взять и написать весь перечень бед и несчастий, которые Россия принесла этому народу... Чтобы там не говорили о национальной самостоятельности и национальном суверенитете, но все национальные народы чувствуют духовный гнет со стороны русских”. По данным КГБ, в республике среди интеллигенции и молодежи распространяются суждения, что “Чечено-Ингушетия является колонией России, чеченцы и ингуши эксплуатируются, а их богатства, в ущерб народу, вывозятся из республики”.
Глава КГБ писал, что среди чеченцев и ингушей имело место “враждебное отношение к проживающим в республике лицам дру- гих национальностей, особенно русским, стремление к вытеснению с руководящих должностей работников не местных национальностей”. Опять же источниками информации становятся высказывания местных писателей М. Мамакасва, Н. Мурзаева и некоторых других о том, что русские “засели” в руководящих органах республики, ущемляют интересы чеченцев и ингушей, надо добиваться занятия их мест и, таким образом, сделать республику “своей”. «Писате- ли С. Чакхиев и А. Ведзижев в повестях “Золотые столбы” и “Орден” завуалированно протаскивают чуждые советской идеологии взгляды и тем самым тоже возбуждают ненависть к русским». В этом же “черном списке” называются некоторые ученые из республиканского научно-исследовательского института языка и литера туры.
КГБ отмечал тенденцию “националистически настроенных лиц” ориентироваться на молодежь, которая ими рассматривалась как сила, способная занять руководящее положение в республике и сде лать ее “своей”. Одним из проявлений местного национализма уже тогда становится и вопрос о возвращении республике Пригородного района Северной Осетии. Представители интеллигенции и мусульманского духовенства, “используя пережитки прошлого, стремятся разжигать ненависть к осетинскому народу, подстрекают малосоз- нательных граждан к вредным поступкам, заявляют о необходимости при удобном ой вытеснить оттуда осетин" (15)
=================================================
Стр. 119
КГБ отмечал тенденцию “националистически настроенных лиц” ориентироваться на молодежь, которая ими рассматривалась как сила, способная занять руководящее положение в республике и сделать ее “своей”. Одним из проявлений местного национализма уже тогда становится и вопрос о возвращении республике Пригородного района Северной Осетии. Представители интеллигенции и мусульманского духовенства, “используя пережитки прошлого, стремятся разжигать ненависть к осстинскому народу, подстрекают малосознательных граждан к вредным поступкам, заявляют о необходимости при удобном случае “пролить кровь за свою землю” и силой вытеснить оттуда осетин”” (личный архив автора)
==================
Стр. 126-128
НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ И ЕГО КУЛЬТУРА
29 том Болыной Советской Энциклопедии (1978 г.) содержит в очерке о Чечено-Ингушской республике обширные сведения о со‘стоянии образования и культуры. Этот энциклопедический текст не так архаичен, как текст из энциклопедии Брокгауза, но только у него сегодня фактически нет читателя. А зря! Республика в 1960—1970-е годы явно переживала не только демографический, но и образовательный бум: 569 общеобразовательных школ с 288 тыс. учащихся, 29 профессионально-технических учебных заведений с 15 тыс. учащихся, 12 средних специальных учебных заведений с 15 тыс. учащихся, два высших учебных заведения (Чечено-Ингушский университет и Нефтяной институт) с 12 тыс. студентов. С 1957 по 1975 г. численность чеченцев с высшим образованием выросла в 70 раз, ив 1983 г. доля студентов на 10 тыс. жителей республики была выше, чем даже в таких развитых странах, как Великобритания и Франция.
В 1980-е годы в республике сложилась развитая инфраструктура культурного производства. Помимо трех профессиональных телтров, филармонии, краеведческого музся и музея изобразительных искусств действовало более 400 дворцов культуры и клубов, из них 371 в сельской местности. Работали 19 народных театров и более трех тысяч коллективов художественной самодоятельности. Имелось 484 публичные библиотеки с книжным и журнальным фондом около 10 млн экземпляров. Большой популярностью пользовался кинематограф: более 300 кинотеатров имели общую вместимость на 84 тыс. мест, и в 1981 г. число посещений киносеансов составило 12,2 млн человек. Активно работали дома пионеров, детские спортивные школы, станции юных техников!*.
В Чечено-Ингушетии имелись развитые средства массовой информации: издавалось четыре республиканских, 14 районных и несколько сельских многотиражных газет, два литературно-художественных альманаха. Всего с центральными изданиями население республики ежедневно получало около 1 млн экземпляров периодических изданий”. В республике было несколько профессиональных союзов (писателей, художников, композиторов журналистов и другие).
Однако за благополучными цифрами скрывались и серьезные проблемы. Джабраил Гакаев так оценивает ситуацию в области образования:
“В ЧИАССР школьное обучение в сельских районах, где проживало. 70% коренного населения, десятилетиями велось на самом низком уровне. Не хватало средств, учителей, помещений, учебников. Многие дети вследствие нищеты и отходничества не имели возможности учиться. При поступлении в вузы выпускники сельских школ, в основном чеченцы и ингуши, не выдерживали конкуренции с русскоязычными выпускниками городских школ. В результате местные вузы (нефтяной и педагогический институты) не смогли должным образом решить задачу подготовки национальных кадров. Процент студентов-вайнахов (особенно в ГНИ) до последнего времени был невысок. К тому же многие из абитуриентов-вайнахов, имея слабую подготовку, вынуждены были платить деньги при поступлении. Такая же картина была и при внеконкурсном наборе в другие российские вузы. Эта система была создана первоначально для подготовки национальных кадров. Однако вскоре Чечено-Ингушский обком КПСС приравнял к коренным народам и русскоязычных жителей, и места, выделяемые республике по внеконкурсному набору, стали занимать более подготовленные выпускники городских школ - русские, армяне, евреи и т.д. В результате такой политики культурное отставание вайнахов, наметившееся в период их депортации, не было преодолено. Более того, разрыв в образовательном уровне по сравнению с сопредельными народами еще более увеличился.
Таким образом, в период с 1957 по 1985 г. чеченцев и ингушей не покидало чувство уязвленного национального достоинства. Они видели и не могли смириться с ограниченностью своих прав и возможностей по сравнению с русскоязычной частью населения, коренными народами соседних республик. Чеченцы и ингуши, при прочих равных условиях, должны были платить за поступление на службу, учебу, лечение, отсрочку от армии, то есть буквально за все. Причем их грабили, обирали по малейшему поводу, судили не только русские чиновники, но главным образом свои, еще более нечестные, продажные партийные, советские и судебные функционеры.
Москва спокойно взирала на существующее экономическое, политическое, правовое и культурное неравенство чеченцев и ингушей, время от времени меняя проворовавшихся секретарей обкома”.
============
Стр. 127-128
В республике было несколько профессиональных союзов (писателей, художников, композиторов журналистов и другие).
Однако за благополучными цифрами скрывались и серьезные проблемы. Джабраил Гакаев так оценивает ситуацию в области образования:
“В ЧИАССР школьное обучение в сельских районах, где проживало. 70% коренного населения, десятилетиями велось на самом низком уровне. Не хватало средств, учителей, помещений, учебников. Многие дети вследствие нищеты и отходничества не имели возможности учиться. При поступлении в вузы выпускники сельских школ, в основном чеченцы и ингуши, не выдерживали конкуренции с русскоязычными выпускниками городских школ. В результате местные вузы (нефтяной и педагогический институты) не смогли должным образом решить задачу подготовки национальных кадров. Процент студентов-вайнахов (особенно в ГНИ) до последнего времени был невысок. К тому же многие из абитуриентов-вайнахов, имея слабую подготовку, вынуждены были платить деньги при поступлении. Такая же картина была и при внеконкурсном наборе в другие российские вузы. Эта
система была создана первоначально для подготовки национальных кадров. Однако вскоре Чечено-Ингушский обком КПСС приравнял к коренным народам и русскоязычных жителей, и места, выделяемые республике по внеконкурсному набору, стали занимать более подготовленные выпускники городских школ - русские, армяне, евреи и т.д. В результате такой политики культурное отставание вайнахов, наметившееся в период их депортации, не было преодолено. Более того, разрыв в образовательном уровне по сравнению с сопредельными народами еще более увеличился.
Таким образом, в период с 1957 по 1985 г. чеченцев и ингушей не покидало чувство уязвленного национального достоинства. Они видели и не могли смириться с ограниченностью своих прав и возможностей по сравнению с русскоязычной частью населения, коренными народами соседних республик. Чеченцы и ингуши, при прочих равных условиях, должны были платить за поступление на службу, учебу, лечение, отсрочку от армии, то есть буквально за все. Причем их грабили, обирали по малейшему поводу, судили не только русские чиновники, но главным образом свои, еще более нечестные, продажные партийные, советские и судебные функционеры.
Москва спокойно взирала на существующее экономическое, политическое, правовое и культурное неравенство чеченцев и ингушей, время от времени меняя проворовавшихся секретарей обкома”.
-----------------------------
Стр. 128-129
Для нас было важно сравнить эти оценки видного представителя чеченской элиты с оценками и ощущениями более низкого уровня. Прежде всего нас интересовала чеченская школа. Точнее школа в чеченском селе. Именно такой была средняя школа в крупном селе Бено-юрт. в которой училась Хеда Абдуллаева.
«Школа у нас была одна и большая. Учились вместе мальчики и девочки. Сидели на партах вместе с мальчиками. У нае была классная руководительница. русская, начиная с третьего и до десятого класса. Она была такая сильная и хороший организатор. Всегда нам что-то устраивала. Она обязательно сажала вместе. Даже одна девочка очень не хотела, но она ее заставила. Ее родители очень уважали за требовательность. Она нам всегда говорила, что мы одна семья. Но очень была против всяких романов. Когда какую-то девочку с мальчиком где-то увидели, что они целовались, так это был такой потом скандал, их так ругали.
У нас в классе было много мартовских, и мы как-то уже в девятом классе пошли все в лес встречать дни рождения. Я тогда не смогла пойти и еще одна девочка Настя - тоже. Она, кстати, похожа была на русскую - блондинка, и на нее все мальчики обращали внимание. Потом кто-то сказал, что там в лесу ребята курили и даже было шампанское, так руководительница провела собрание с родителями. Пришел мой папа (мама вообще была единственный раз в школе на выпускном вечере). Мы сидели, а она так всех ругала. Мальчиков била палкой по рукам. И они все это тогда сносили. Даже удивительно. как это так было. Она и на выпускной вечер не разрешила шампанское. Мальчики принесли тайком и в тархун его добавляли. Вообще настоящих любовных романов в школе не было, хотя сразу после школы многие девочки вышли замуж. У нас так получилось, что мало кто поступил в институты после окончания” (Хеда Абдуллаева).
Этот вопрос о поступлении в институты меня заинтересовал, и я спросил, как Хеда получила высшее образование и как она, девочка из чеченского села, в конечном итоге оказалась в аспирантуре престижного академического института в Москве? Эта история крайне поучительная и далеко не единичная, ибо московскую аспирантуру или стажировку прошли многие научные сотрудники и вузовские преподаватели Чечено-Ингушетии. Кстати, сам Джабраил Гакаев защитил окторскую диссертацию под руководством крупного московского историка, затем академика Ю.А.Полякова. Он был первым доктором исторических наук среди чеченцев, специалистом по политической истории ХХ в. А вот история Хеды:
«Я поехала поступать в университет и не поступила. Я не хотела, чтобы за меня заплатили. Я все сдала, а потом не увидела себя в списке. Была бы одна, без отца, то мне кажется, я бы тогда бросилась в Сунжу. Я на них так обиделась, что вернулась в село и ничего не делала. Тогда пришла телеграмма, что кто не прошел на русское отделение, могут приехать, написать хотя бы диктант на чеченском языке и будут тогда зачислены на вайнахское отделение. Я сказала, что никакого мне вайнахского отделения не нужно и просто сидела три года дома. Работала в библиотеке и читала книги. Отец не знал, что со мною делать, но я решила,
что в этот университет. больше никогда своей ногою не ступлю.
Через три года поехала поступать в педагогический институт (в университет даже не хотела заходить) и поступила на заочный. Я потом встретила того человека, который принимал у меня экзамен в университет и сказала ему, что вот если бы он тогда мне поставил пять, у меня бы все сложилась по-другому.
.А он ответил: “Ты как-то слишком вела себя независимо в свои 16 лет, выпендривалась. Я даже не мог понять, откуда у тебя все это было. Даже хотел поставить тройку, но это было бы неприлично”.
Я не выпендривалась. Это был устный экзамен по литературе, и я не могла сдать его на тройку. А рядом сидел преподаватель, который был на письменном экзамене. Это было сочинение. Я тогда опоздала минут на 15, забежала, а все места были занять, и я села на первый ряд. Мне попал роман, который я очень любила - это “Как закалялась сталь” Островского, и я сразу стала писать. А он подходит и все спрашивает: “Гевушка, вы ниоткуда не списываете?” А потом узнала, что поступила девочка, с которой я ходила на месячные курсы до этого. Так она делала по три ошибки в одном слове, но поступила. Там, конечно, были свои списки.
А то, что после пединститута поступила в московскую аспирантуру, то помогла прежде всего моя хорошая школьная подготовка. Это была заслуга нашего учителя по русскому языку и литературе Саидова Султана Саидовича Я в школе знала больше, чем надо по программе. С пятого класса знала всего Есенина наизусть. До аспирантуры я поступила работать в Научно-исследовательский институт в Грозном. Это было престижно, и мне было интересно. Потом на полгода уехала на стажировку в Москву и поняла, что смогу учиться в аспирантуре.
В Москве в коллективе почувствовала себя хорошо. Это был отдел “Литература народов РФ”, который возглавляла Надъярных Нина Степановна. Она стала моим научным руководителем. Я ей многим обязана. Они меня подняли на высоту какую-то, что я даже чувствовала себя неловко.
Юрий Барабаш отнесся ко мне замечательно. Как-то обо всем по-свойски спрашивал. А во время войны, если бы не они, я не знаю, как бы все вынесла. Барабаш карту Чечни где-то добыл. Каждый что-то предлагал, если у меня были проблемы. У кого-то есть дача или другая помощь. Каждый из них каждый день подходил ко мне и что-то ободряюще говорил. Я потом со многими сравнивала: ни у кого такого не было».
======================
Стр. 130-131
Во время одного из наших бесед я попросил Хеду [Абдуллаеву] рассказать о своем “романе” с чеченским языком.
«Чеченский язык был со мною как бы рядом, поскольку я его знала и у меня была в школе пятерка по чеченскому. Но все это постольку-поскольку. Когда я уже закончив школу и даже институт, не услышала песню на стихи Бисултанова. Это очень философские стихи, я даже пыталась сделать перевод, но это очень тяжело. А музыку написал Бетилгириев. Это ближе всего к Окуджаве. У него схожие вариации. А когда я познакомилась с самим Бисултановым, я еще больше его и, наверное, себя поняла. При всей своей ярко выраженной национальной принадлежности, он, как мне кажется, один из гениев последнего столетия. Когда его пытаются переводить, то получается что-то жалкое. Он, конечно, самый крупный чеченский поэт, хотя я многих знаю. На всех девочек, с кем я училась и работаю, он оказал огромное влияние. Стоит с ним один раз поговорить и это остается надолго. Он не бьет себя в грудь: “Вот мы — чеченцы такие-то и такие".
Мне попала однажды его книжка, я села и до утра не спала: прочитала ее всю. Это перевернуло всю мою жизнь.
В институте я училась на русском отделении, но там было и вайнахское. Считалось, что на русское отделение шли кто посильнее, а на вайнахское, кто недостаточно знал русский. Тогда было не модно изучать чеченский язык. Некоторые даже говорили, вот скоро в паспорте вообще не будет графы о национальности. Это казалось не актуальным. У нас вообще Надтеречный район считался как бы под очень большим влиянием русских, хотя русских в селе почти не было: только некоторые женщины, которые были замужем за чеченцами. Некоторые, кто к нам приезжал, часто говорили: “Какие вы чеченцы?" У меня есть дядя, у него жена из Шалинского района. Там есть какое-то глухое село. Вот она всегда ругала мою маму, что она неправильно меня воспитывает. Насколько я помню, мне, например, никто никогда не говорил слово “нет”, и я не знала. что такое слово вообще существует в природе. Сказки русские на ночь читали. Отец все время возил меня в краеведческий музей в Грозном. Мы живем за сто километров от Грозного, и отец меня туда возил на автобусе каждое воскресенье. Я все-таки была первым ребенком. Я знала каждый экспонат в этом музее. Отец меня водил и что-то всегда показывал. Историю города я знала очень хорошо.
А в семье моего двоюродного дяди, были девочки, самая младшая была на три года меня старше. Она хорошо знала чеченский язык, у нее была прекрасная дикция, и она знала целые поэмы наизусть. И вот я помню зимой (я училась, наверное, в классе втором-третьем, а она уже была где-то в пятом) старушки с нашей улицы у них всегда собирались, и она им читала поэму Мамакаева “В горах”. (Я ее потом прочитала.) Эта девочка была маленького роста, ей ставили стул, она на него вставала и начинала читать. А они сидели и плакали. Я на них смотрела и думала, что ничего не понимаю в этой жизни. Честное слово, она каждый день читала им одну и ту же поэму, и они все плакали.
Я ее ругала: “Зачем тебе это надо?”
А мой отец преподавал в школе чеченский язык и литературу и в ее классе тоже. Он мне сказал: “Ты зря так говоришь” .
У нас было два преподавателя. Вторая была такая молодая девушка и особой любви не испытывала к чеченскому языку и нам ее не прививала никаким образом.
В доме говорили на чеченском, но отец его никогда не навязывал. Он как бы подходил к этому как преподаватель и не больше. А вот эти родственники вели себя всегда как-то немножечко по-другому. У меня первый язык русский, но по-чеченски я все понимаю, но когда говорю, то использую часть русской лексики. Дома я вообще практически не разговаривала ни на каком языке. У меня было чувство своей исключительности. Я и на уроках молчала. Всех спросят в классе, а я сижу и молчу. Потом уже учитель меня спрашивает. Закончила я без медали, потому что у нас никто с медалью не заканчивал. Директор школы был против. Единственный, кто получил медаль за всю историю нашей школы, это был его собственный сын»
Эта трогательная история о плачущих старушках при декламации поэмы на чеченском языке говорит о многом. Чеченский язык уходил из городской жизни, и культурная граница проходила не столько между чеченцами и русскими, сколько между селом и городом. Значительная часть чеченцев не только перестала пользоваться родным языком, но и вообще утратила способность разговаривать на нем. Практически все остальные чеченцы стали двуязычными. Многие стали пользоваться в общении смешанным языком, который состоит из чеченских и русских слов.
Вайнахская интеллигенция обращалась с многократными петициями о введении в городских школах преподавания родного языка. Зулай Хамидова рассказывала, как она в течение 9 лет боролась за введение в расписание городских школ чеченского и ингушского языков. Только после долгих согласований эти языки стали преподаваться как предмет 1 час в неделю, тогда как на русский язык отводилось 5 часов в неделю. С 1989 г. Хамидова организовала курс по обучению чеченскому языку людей разных национальностей, проживавших в Грозном. В две смены обучались 200 человек, приходили даже семьями. Были подготовлены передачи по телевидению
================================
Стр. 132
Кроме языка особую актуальность обрел исторический дискурс, обсуждение версии чеченской истории. Пожалуй, нигде на территории бывшего СССР официальные трактовки добровольного вхождения (присоединения) народов (территорий) в состав России не нашли такого сильного отторжения, как в Грозном среди чечено-ингушской интеллигенции. Я не изучал этот вопрос специально, но склонен полагать, что столь сильная реакция и столь явная вовлеченность в исторические реинтерпретации (не только по вопросу вхождения) были спровоцированы конкретными лицами и вполне устанавливаемыми “событиями”. Особую роль сыграла напористость и безапелляционность шовинистически настроенного местного ученого В.Б.Виноградова - археолога, взявшегося при поддержке обкома за построение официальной версии Чечено-Ингушетии, когда среди самих чеченцев уже появились авторитетные исследователи и вышли серьезные научные труды. Особое отторжение вызывал тезис о “добровольном вхождении Чечни в состав России”.
==========================
Стр. 134
Вроде бы я одной ногой среди чеченцев, а другой ногой не то в Дагестане, а, может быть, в России. Мне трудно было определить, кто я. Вся наша семья много натерпелась от того, что нас попрекали, что мы не чистые чеченцы
Шамиль А.
========================
Стр. 138
Я спросил Хеду [Абдулаеву]: “Что же отличает чеченцев, ведь ими не рождаются!"
Х.А.: “Это еще нужно доказать, что не рождаются. Я всегда безошибочно узнаю чеченца, какого бы цвета у него ни были глаза и волосы. Вот тысяча человек идет, и я из них узнаю одного единственного чеченца. Он или она еще за пять метров, а я уже чувствую. Почему это? Среди кавказских людей я даргинку еще не сразу отличу, но аварку, кабардинку, осетинку уже смогу. Они какие-то немножечко другие. Ингушки тоже отличаются. Они прежде всего более худощавы. У меня первые в жизни представления о том, что есть другие люди, кроме чеченцев, были представления о кабардинцах. Я о них прочитала в какой-то книге что-то очень красивое, а потом даже расстроилась, что в жизни они были не такие, как я воображала”.
==========================
Стр. 139
.... у Вас были какие-то предпочтения, скажем, Вы смотрели не только на чеченцев, но и на русских ребят?
Х.А. [Хеда Абдулаева]: Нет, у меня никогда не было в голове мысли о русском муже. Не знаю почему, но это так.
Аналогичный ответ дала и Малика Сальгириева:
“Те, кто из сильных родов, за русских выходят очень редко. Это только из бедных или одиноких родов или метисы (чеченцы с ингушами или с дагестанцами), те могут выходить и даже уезжали. Я же никогда в ‚молодости даже и в голове не имела, чтобы смотреть на русских мужчин как на предмет возможного брака и совместной жизни”.
О том, что чеченки не выходят за “других”, заверяли меня многие эксперты. Рустам Калиев назвал недавний пример, когда семья отказалась от девушки, вышедшей замуж за иорданца.
==========================
Стр. 141
Знаток кавказской этнографии С.А. Арутюнов считает, что число этнически смешанных семей среди чеченцев довольно велико и, как он заметил в одном из своих выступлений, «почти в каждой родословной чеченца можно найти дедушку, прадедушку или прабабушку, которые были русскими, украинцами, другими словами, “из казаков”».
===========================
Стр. 139-140
В последние годы многие мужчины, претендующие на особый статус (старейшины, начальника или “национального” лидера), начали носить гораздо чаще высокие каракулевые шапки-папахи. Причем они не снимают их в помещении, ибо считается неприличным оголять голову. Покойный Юсуп Сосламбеков просидел в моем кабинете за разговором более двух часов, но свою папаху не только не снял, но даже ни разу ее не поправил: так ладно и привычно она сидела на его голове. Неработающие мужчины в возрасте иногда и раньше носили папахи, а сейчас это делают почти всегда.
================================
Стр. 142
«С приходом к власти Дудаева в Чечне впервые заговорили о мелхистинцах, орстхоевцах или аккинцах как о самостоятельных народностях. При этом отдельные мелхистинцы даже умудрились записать себе в паспорта национальность “мелхистинец”. Если в прошлом эти группы и выделялись в качестве тейпа (или тукхума), то на современную национальность они никак не тянули. Дело в том, что период 1988-1994 гг. — время особого усиления позиций представителей именно этих групп среди чеченцев. Началось с накопления капиталов за счет контроля за Грозненским нефтеперерабатывающим заводом (ГНПЗ). Позже появился и “их представитель” Джохар Дудаев, что поставило под полный контроль этой группировки всю нефтяную промышленность республики. Отсюда и желание суверенизации прежде всего для собственного тейпа!»* (Рустам Калиев).
* применение: Джабраил Гакаев поставил под сомнение это утверждение Рустама Калиева: «Мелхистинцы еще до Дудаева претендовали на свою особость, а сам Джохар мелхистинцем не был, это его сестра замужем за мелхистинцем. Их позиции не усилились и они ничего особенного не получили. Это усилились ялхороевцы, такие, как Адам Албаков. В свою очередь, Ян Чеснов относит мялхистинцев к локальной группе орстхойцев, которые, по его мнению, составляли компонент в этногенезе чеченцев. Именно мялхистинцы считались в Чечне наиболее преданными сторонниками Джохара Дудаева, и “в правительственных органах Чеченской Республики при Дудаеве оказалось много мялхистинцев, что вызвало разговоры об их засилии в республике”. “Работа среди мялхистинцев убедила меня в том, что они, действительно, потомки наиболее сильного в военном отношении подразделения вайнахского этноса орстхойцев (карабулаков)... Культ воинственности, наряду с другими горскими ценностями вроде почитания женщины, гостеприимства, по мнению самих мялхистинцев отличает их от других чеченцев. Некоторые из них считают себя людьми княжеского достоинства. Другие чеченцы побаиваются решительного нрава мялхистинцев» (Чеснов Я.В. Быть чеченцем: личность и этнические идентификации народа // Чечня и Россия: общество и государство / Ред.-сост. Д.Е. Фурман. М.. 1999. С. 99). Относя мялхистинцев к орстхойцам, как и представителей тейпа Ялхорой (из него происходит фамилия Дудаева), тем не менее Я.В. Чеснов не считает эту группу тейпом и не дает ее тейповую принадлежность.
Кстати, не приводится и никаких доказательств воинственности. Я проверил это утверждение через Р.М.Мунчаева, который долгое время работал и подолгу жил среди мялхистинцев, ведя археологические раскопки в окрестностях села Бамут, где мялхистинцы составляют основное население. Никакой “воинственности” или “княжескости” среди жителей Бамута он не мог отметить. Другое дело, что в районе этого села в 1970-е годы была построена одна из ракетных площадок системы ПВО СССР. Именно эти бетонные укрепления стали мощной боевой позицией для дудаевских боевиков при сопротивлении федеральной армии в первую чеченскую войну. Может быть миф (или реальность) об особой воинственности мялхистинцев не предшествовали боям вокруг Бамута, а, наоборот, возник или окреп из обычных групповых версий геройства уже во время и после событий у села Бамут? А может быть, эта версия укреплялась по мере возведения мощных бетонных сооружений военного назначения, которые волновали кровь местных молодых мужчин? Все это есть смысл проверить, ибо традиционная историко-генетическая версия Я.В. Чеснова и других авторов достоверными данными не обеспечена.
