"ДАДАКОВ. В забытый город по следам князя Михаила Тверского"13 авг. 2015 г.
Leyla Gee
https://youtu.be/0vTRvog-asIДадаков-загадочный кавказский город из летописи 13-го века, разоренный ханом Золотой Орды Менгу-Тимуром.
Уже не один десяток лет историки не могут ответить на вопрос-где он находился? В то время как в средневековых манускриптах содержится предельно точные ориентиры его местонахождения, особенностью которых являются то, что они полностью совпадают с топонимией и гидронимией плоскостной Ингушетии, а названия большинства из них объясняются лишь с точки зрения ингушского языка.
Что это за ориентиры и кто их описал?
Кем, за что и где именно был убит русский князь Михаил Тверской и какое это имеет отношение к городу Дадакову?
Кто похоронен в Борга-каш и почему ингуши называют город Владикавказ-Буру?
За что Менгу-Тимур сжег город Дадаков и где он, все таки, находился?
Ответ на эти и на многие другие вопросы в научно-популярном фильме-исследовании
"ДАДАКОВ. В забытый город по следам Михаила Тверского"
1318 год. Город Дадаков. Ингушская топонимия в русских летописях.Отрывок из фильма "Дадаков. В забытый город по следам князя Михаила Тверского":
https://www.youtube.com/watch?v=Nat8Rcn-Wd0===========================
Михаил Тверской принадлежит не только ТвериИбрагим Цороев | 19.08.2015 |
В Ингушетии в скором времени увековечат память о князе Михаиле Тверском. В Магасе установят памятник, а в Средних Ачалуках, где стоит камень на месте гибели князя, откроют туристический маршрут. В ближайшие годы будет отмечаться 700-летие со дня мученической смерти князя у реки Адежь, которая теперь называется Ачалуки. В республике в связи с этой круглой датой пройдут мероприятия. Намечается также обмен делегациями Тверской области и Ингушетии.
Наиболее полно к освещению вопроса о месте казни Михаила Тверского подошли Владимир Кучкин, Виталий Виноградов, Иса Кодзоев, Берснако Газиков, Нурдин Кодзоев. Возле Сунженского хребта есть место, где к нему примыкают два отрога, между которыми проходила древняя дорога, ведущая с Кавказа через Маджары (нынешний Буденновск) в русские княжества. На пересечении этой дороги с речкой стоят ныне Средние Ачалуки. Это и есть наиболее вероятное место казни Михаила Ярославича Тверского.
О событиях начала XIV века говорится и в научно-популярном фильме молодого режиссёра Лейлы Гагиевой «Дадаков». С этой работой автор собирается в ближайшее время выехать за границу. Её предыдущий документальный фильм «Со ва», рассказывающий о древнем ингушском воине Телар, имел большой успех и получил награду кинофестиваля «Золотая башня».
http://old.gazetaingush.ru/mixail-tverskoj-prinadlezhit-ne-tolko-tveri/===========================
Дана Плиевва: Михаил Тверской с большой долей вероятности погиб в Ачалуках27 февр. 2020 г.; ingushetiya tv; программа "250 лет вместе с Россией!"
Магомет Сагов является директором Ингушского государственного музея краеведения им. Т. X. Мальсаговаhttps://youtu.be/JOO6shTTkDY
=====================================
Вестник ТвГУ. Серия «История». 2018. № 3. С. 119–142.
ГДЕ ПОГИБ ТВЕРСКОЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ ЯРОСЛАВИЧ? (ПО ПОВОДУ ОДНОЙ КРАЕВЕДЧЕСКОЙ КНИЖКИ)
С. В. Богданов
Тверской государственный университет, кафедра отечественной истории, г. Тверь, Россия
Анализируется книжка Г. Н. Пономарёва, в которой автор помещает ме-сто гибели тверского князя Михаила Ярославича в с.Ачалуки Назранско-го района Ингушетии. Доказывается, что методика работы Г. Н. Пономарёва характеризуется серьёзными изъянами, характерными для не-профессиональных исследователей-«историков», представленная локализация не имеет под собой оснований и ошибочная. На основании при-влечения исторических сведений, которые были проигнорированы Г. Н. Пономарёвым и его предшественниками, доказывается, что место гибели тверского князя следует искать в Хасавюртовском районе Даге-стана, поскольку только этот район соответствует географической номенклатуре отечественных исторических источников.
В 2014 г. была опубликована очередная книжка Г. Н. Пономарёва, в которой автор изложил итоги своих изысканий, теперь уже о месте гибели князя тверского и велико-го владимирского Михаила Ярославича (казнён в Орде 22 ноября 1318 г.). Местом гибели тверского князя было названо селение Средние Ачалуки в Ингушетии.
Брошюра сопровождается двумя предисловиями, составленными Нурдином Даутовичем Кодзоевым и Ксенией Мяло. Н. Д. Кодзоев подчёркивает, что Г. Н. Пономарёв при решении вопроса о месте гибели князя Михаила Ярославича со-брал все данные, имеющиеся в русских летописях, и все точки зрения по этому вопросу, пришёл к единственному верному выводу и определил место гибели Михаила Тверского в республике Ингушетия на речке Ачалуки. Н. Д. Кодзоев считает, что краеведческую статью Г. Н. Пономарёва «можно с полным основанием считать научной», поскольку «она написана с привлечением письменных и археологических источников, в ней проанализированы работы известных исследователей XIX–XX вв.» (Пономарёв Г. Н. Да поклонимся месту, где святой Михаил Тверской отдал жизнь за други своя. Тверь: «Творческая мастерская Людмилы Юга», 2014. С. 2. В сублимированном виде свои наблюдения Г. Н. Пономарёв изложил в статье: «О месте гибели Михаила Тверского» (В сб.: Актуальные проблемы алановедения: Материалы научного семинара. Магас, 2016. С. 36–40).).
Ксения Мяло со своей стороны отмечает, что «Г. Н. Пономарёв с присущей ему добросовестностью и тщательностью прослеживает теперь уже посмертный путь первого великого князя всея Руси…» и что «Путь этот неожиданно приводит автора, а вместе с ним и читателя в Ингушетию» (Пономарёв Г. Н. Да поклонимся месту, где святой Михаил Тверской отдал жизнь за други своя. Тверь: «Творческая мастерская Людмилы Юга», 2014. С. 3)
Завершение «пути», действительно, неожиданное. Известно, что доказательство определённого положения сопровождается аргументами, фактами. В исторических исследованиях такие аргументы или разыскиваются непосредственно в исторических источниках или происходят из анализа совокупных данных исторических источников. В любом случае требуется поиск сведений в исторических источниках и анализ научных работ, прямо или косвенно касающихся исследуемой проблематики.
Работа Г. Н. Пономарёва с источниками, научной и другой литературой характеризуется особенностями. Так, аргументируя положение о месте гибели тверского князя 22 ноября 1318 г., автор сначала сослался на работу В. Б. Виноградова (изданную дважды, второй раз в журнале «Тверская старина» в 1996 г.), в которой в достаточно вольном изложении были приведены сведения (даже не тексты) Ни-коновской и Симеоновской летописей, а также Пространной редакции «Повести о Михаиле Тверском». За-тем Г. Н. Пономарёв привёл цитату из статьи В. А. Кучкина, посвящён-ной установлению места расположения города Дедякова (Тетякова); в этой цитате обоснована невозможность использования топонимиче-ских данных Никоновской летописи (с. 11). Далее Г. Н. Пономарёв предлагает читателю список топонимов и гидронимов, важных для установления места гибели Михаила Ярославича, но опять «излагает» «самый древний источник» – пространную редакцию «Жития Михаила Тверского» – «руками» В. Б. Виноградова (с. 13). В результате получается такой список мест, важных для проведения локализации: река Терек, река Севенци, город Тютяков–Дедяков, горы Ясские, Чересские, Врата Железные (впрочем, Г. Н. Пономарёв не самостоятелен – точно такой список приводится в работе Н. Д. Кодзоева - «К вопросу о местонахождении и значении названия аланского города Дадаков» // Вестник Археологического центра. Назрань, 2001. Вып. 1. С. 69). Г. Н. Пономарёв приводит цитату из «Повести о Михаиле Тверском», где речь идёт о реке Адеж (с. 18), в данном случае источник цитируется по изданию В. Исакова, а не по критическому изданию, подготовленному В. А. Кучкиным (Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском // Средневековая Русь. М., 1999. Вып. 2. С. 125– 163.). В целом же никаких самостоятельных цитат из источников в книжке Г. Н. Пономарёва не приводится, да и многие летописи автор просто обошёл стороной.
Летописные гидронимы и топонимы отождествляются Г. Н. Пономарёвым с современными названиями, но делается это, как правило, через обращение к работам В. Б. Виноградова, Н. Д. Кодзоева, В. А. Кучкина и других авторов. Река «Севенец» становится рекой Сунжой (эти реки отождествляли ещё Ю. Клапрот и В. Ф. Миллер (Миллер В. Ф. Осетинские этюды. М., 1887. Ч. 3. С. 69–70 (567–568), В. А. Кучкин в их тождественности первоначально усомнился (Кучкин В. А. Где искать ясский город Тютяков? //Известие Северо-Осетинского научно-исследовательского института. Орджоникидзе, 1966. Т. 2. С. 175, 176, 178), но впоследствии исследователь признал её - см. Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском: историко-текстологическое исследование. М., 1974. С. 290), город Дедяков связывается им с системой городищ, «расположенных на реке Назранке в Насыр-Кортском, Гамурзи-евском и Барсукинском муниципальных округах г. Назрань Ингушетии» (с. 16; это отождествление принадлежит Н. Д. Кодзоеву), «горы Ясские и Черкесские» – с Терским и Сунженским хребтом (и это отождествление сделал Н. Д. Кодзоев), «врата железные» – с Дарьяльским ущельем (с. 17) (в этом пункте Г. Н. Пономарёв соглашается с выводами Е. Г. Пчелиной и В. Б. Виноградова).
«Определяющим», как признаёт сам Г. Н. Пономарёв, в локализации становится гидроним Адеж (‘Адъж’), но вновь самостоятельных наблюдений он не делает, а присоединяется к мнению В. Б. Виноградова и в качестве неоспоримого доказательства приводит цитату из его работы: «”Это небольшая река ныне называется Ачалуки, и в ее имени легко угадывается тюркское “ачча-лык” (“аджалык”) – горечь. В дан-ном гидрониме значимая основа “ачча” (диалектное – аджа) – горький, а “лык” – типичный тюркский словообразовательный суффикс, то есть название реки Аччалык (Аджалык) есть полный эквивалент летописной Адьжи, которая “еже речет-ся Горесть, горесть бо и бе братие”. Если даже последние слова о горечи аллегория летописца, безмерно опечаленного гибелью князя, то все равно остается фактом: Адьжь (Горесть) – горькая река. И это действительно так: в речку впадают минеральные источники и ее вода горьковатая”» (Пономарёв Г. Н. Указ. Соч. С. 19; Виноградов В. Б. Ещё раз о месте убийст-ва Михаила Тверского, речке «Горесть» и «Славном граде ясском Дедякове» // Тверская старина. 1996. № 14–15. С. 16. (Первое издание в: Ученые записки Чечено-Ингушского пед. ин-та. Серия исто-рич. наук. Грозный, 1968. Вып. 8. С. 62– 70)).
Оказывается, что с выводами В. Б. Виноградова согласен и Н. Д. Кодзоев: «”Речку Адьж действительно можно соотнести с р.Ачалуки, тем более что она имеет приток Къахь–Хий (“Горькая речка”), который протекает с востока на запад чуть севернее места расположения мавзолея Борга-Каш и впадает в речку Ачалуки”» (Указ. соч. С. 71–72). Об этом же пишет и Б. Д. Газиков.
Таким образом, выходит, что локализация места гибели князя Михаила Ярославича принадлежит не Г. Н. Пономарёву, а Н. Д. Кодзоеву, который в ряде статей обосновывал локализацию Дедякова в Ингушетии (Список работ автора приведён в статье: Кодзоев Н. Д., Хайров Б. А. К во-просу об исторической этимологии топо-нима «Дедяков» (в дополнение к сказан-ному) // Актуальные проблемы аланове-дения: Материалы научного семинара. Магас, 2016. С. 25). Соглашается Н. Д. Кодзоев и с отождествлением упоминаемой в Сим. реки Ная с рекой Назранкой, отстаиваемым В. Б. Виноградовым и Б. Д. Газиковым, и уже на этой реке ищет остатки Дедякова и находит их на трёх городищах, находящихся на окраине Насыр-корта (Кодзоев Н. Д. Указ. соч. С. 70–71).
В последней опубликованной работе 2016 года Н. Д. Кодзоев повторяет свои наблюдения и при этом ссылается на анализируемую нами работу Г. Н. Пономарёва, в которой последний поддерживает точку зрения Н. Д. Кодзоева по локализации средневекового Дедякова: «Исследование Г. Н. Пономарёва посвящено определению места гибели Михаила Тверского. И он приходит к единственно правильному, на наш взгляд, выводу, и определяет место гибели Михаила Тверского, как территорию, прилегающую к речке Ачалуки» (Кодзоев Н. Д. О местонахождении «славного ясского города» Дедякова // Вестник Ингушского научно-исследовательского института гуманит-раных наук им. Ч. Э. Ахриева. 2016. № 1. С. 17). Это утверждение иначе как недоразумением назвать нельзя. Строго говоря, ни к каким самостоятельным выводам Г. Н. Пономарёв не приходит, самостоятельных изысканий в источниках Г. Н. Пономарёв не делает, все его «наблюдения» были сделаны В. Б. Виноградовым и Н. Д. Кодзоевым, заслуга Г. Н. Пономарёва заключается, пожалуй, только в том, что он соединил эти две версии.
Источники и гипотезыМежду тем без непосредствен-ного обращения к совокупности нарративных данных обойтись нельзя. В древнейшей – Пространной – редакции жития сообщается:
«Бывшю же блаженому князю Михаилу в неизреченомъ томъ терпёнии в такои тяготё 26 днии за рекою Теркомъ, на рёцѣ на Сёвёнци под городом Тютяковым, минувши горы высокыа Ясскыа Черкасьскыа, близъ Вратъ Желёзных» (Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском. С. 150– 151).
Точно такие же сведения отражены в двух летописных, по определению В. А. Кучкина, редакциях – в Софийской Первой летописи старшего извода (промосковская редакция) (далее – С1) и в Рогожском летописце (далее – Рог.) (про-тверская редакция) (ПСРЛ. Т. 6. Стб. 389; Т. 15. Вып. 1. Стб. 39).
В Пространной редакции и в С1 указаны и другие топонимы:
«И положища и на велицѣ вѣцѣ и възложиша и на тѣлѣгу и оуви[ша] оужи крёпко, и превозоша за реку, рекомую Адеж, еже речется Горесть… И оттолѣ посла тѣло въ Мжачары... И оттолё его повезоша к Бездежю…» (Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском. С.156, 159; ПСРЛ. Т. 6. Стб. 392–394). Здесь упоминаются Маджары и Бельджамен (Бездеж).
Таким образом, Пространная редакция Повести содержит упоминания связанных с местом убийства гидронимов и топонимов в следующих контекстах: «за Тереком», «на реке Севенци», «под городом Тютяковым», «за / минувши горами Ясскими и Черкесскими», «около Железных Ворот». За упоминаемую в Повести реку «Адеж» тело Ми-хаила Ярославича перевезли уже на пути домой – по дороге к Маджарам, откуда путь печального каравана шёл на Волгу к Бездежу.
В летописной редакции Рог. географическая информация представлена в сокращённом виде, здесь отсутствует часть рассказа о пути к Маджарам и Бездежу: «Бывшоу ему въ такои нужди и въ безмѣрнои тягости 26 дни за рѣкою за Теркою подъ великими горами Ясьскыми и Черкасьскыми оу града Тетякова на рецѣ Севенчи» (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 39).
В Симеоновской летописи содержится предельно сокращённый рассказ о казни великого князя Михаила:
«Того же лёта убилъ царь Озбякъ въ ордѣ великаго князя Михаила Ярославичя Тверского на рѣцѣ Наи, у города у Дедякова, и привезоша его изъ орды на Москву» (ПСРЛ. Т. 18. С. 89). Гидроним с названием «Ная» встречается только в Симеоновской летописи, поэтому относиться к нему надо с крайней осторожностью, поскольку это упоминание может быть ошибкой составителя самой Симеоновской летописи. В данном случае требуется обращение к другим источникам, в первую очередь к тем, что родственны к самой Симеоновской летописи (Рог., Влади-мирский летописец, Вологодско-Пермская летопись, Московский летописный свод конца XV в. и др.). Забегая вперёд отметим, то так о гибели Михаила Ярославича ни в одном из них не говорится. Однако эти нюансы не мешают Г. Н. Пономарёву и упомянутым исследователям проводить гидронимическое отождествление. Так, В. Б. Виноградов отождествил летописную реку Сивенец с рекой Сунжа, а летописную «Ная» – с Сунжой (В. А. Кузнецов также принимает название «Ная» за более древнее на-звание Сунжи - см. Кузнецов В. А. Алания в X–XIII вв. Орджоникидзе, 1971. С. 159), с чем Г. Н. Пономарёв не соглашается и по поводу сведений Сим. пишет: «Очевидно, автор Симеоновской летописи, или тот, чьим рассказом об этих событиях он воспользовался, пройдя Эльхотовские ворота и встретившись первоначально с рекой Ная (ныне Назранка, впадающая в Сунжу), распространил это название и на саму реку Сунжа. Полагаю, что такое вполне допустимо, ибо в Симеоновском источнике р. Сунжа не упоминается, а река Адеж отстоит достаточно далеко от р. Ная–Назранка» (с. 18).
Конечно, и с «автором» Симеоновской летописи, и с допущением о допустимости распространения названия «Ная» на Сунжу Г. Н. Пономарёв явно «погорячился». Симеоновская летопись, как и многие другие древнерусские летописи, не имеет одного конкретного автора, который мог бы воспользоваться «чьим-то рассказом». Текст Симеоновской летописи опирается как минимум на два гипотетически ре-конструируемых летописных свода начала и конца XV в. – общий для Симеоновской летописи и Владимирского летописца «свод 1390 г.» (или «Летописец великий русский») или «свод митрополита Киприана» 1408 г., а также на общую для Си-меоновской и Рог. тверскую переработку «свода Киприана». Не исключено, что Владимирский летописец испытал большее влияние тверской переработки «свода Киприана»(19 Лурье Я. С. Генеалогическая схема
летописей XI–XVI вв., включенных в со-став «Словаря книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. стр. 198). При составлении таких сводов сводчики аккумулировали известия, накопленные в разных летописных канцеляриях, они могли подвергать их различной обработке, в том числе и идеологической.
Сопоставление текстов упомянутых трёх летописей позволяет сделать однозначное заключение: сообщение Симеоновской летописи не является уникальным. В нём отражена общая для всех известий о гибели Михаила Ярославича деталь, но переданная с другим предлогом – «у города Дедякова», вместо «под городом Дедяковым», как указано в «Повести» о Михаиле Тверском. В целом аналогично место гибели описано и в родственных Симеоновской летописи Рог. («оу града Тетякова на рѣцѣ Севенчи» - ПСРЛ. Т. 15. Стб. 39) и Владимирском летописце, при этом во Владимирском летописце о гибели князя Михаила сообщается за немногими исключениями точно также, как в Симеоновской: «Того же лёта царь Озбакъ убил князя Михаило Ярославича Тферскаго на рѣцѣ Начѣ в Ордѣ, у города Дедякова, и привезоша его на Москву» (ПСРЛ. Т. 30. С. 103). Совершенно очевидно, что в Симеоновской летописи и во Владимирском летописце отражён текст их протографа, причём во Владимирском летописце он передан лучше: река «Нача» возникла, по всей видимости, в результате слияния предлога «на» и названия реки «Ача» (Об устной консультации В. А. Кучкина по этому поводу сообщает В. В. Штро (Штро В. А. Дербент и Железные ворота в древнерусской литературе // Труды Отдела древнерусской лите-ратуры / Академия наук СССР. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) /отв. ред. Д. С. Лихачев. Л., 1989. Т. 42. С. 266, прим. 31). Можно полагать, что в «своде Киприана» 1408 г. была обо-значена река Ача, и это название гораздо ближе к форме «Адеж» «Повести» о Михаиле Тверском. Предположим, что составитель Рогожского летописца, лучше знако-мый с историей гибели тверского князя, заменил «Ачу» на «Севенчу» – так река и названа в житии князя Михаила.
Эти текстологические детали, неизвестные Г. Н. Пономарёву и его предшественникам, свидетельствует об искажении составителем Симеоновской летописи текста протографа, общего с Владимирским и Рогожским летописцами. Следствием этого искажения, возникшего, вероятно, по причине ветхости рукописи, и стала замена названия реки «Ача» на «Нача» (Влад.) и «Ная» (Сим.). Стало быть, гипотеза о реке Назранке оказывается абсолютно неприемлемой, для неё просто нет оснований.
* * *
Рассмотрим ключевые аргументы, на которых основано установление места гибели тверского князя Михаила Ярославича: 1) отождествление «железных ворот» и локали-зация Дедякова, 2) отождествление «гор ясских и черкесских», 3) отождествление рек Севенец и Адеж (Ачча). Г. Н. Пономарёв утверждает, что «железные врата» – это Дарьяльское ущелье (проход), Дедяков – это городища на реке На-зранке (отождествление Дедякова с городищем Татартуп (Верхний Джулат) на р.Терек Г. Н. Пономарёв вслед за В. А. Кучкиным и Н. Д. Кодзоевым отвергает по той причине, что археологическое исследование этого памятника не выявило следов пожара 1278 г. и следов татарского кочевища в округе), река Севенец – это река Сунжа, река Адеж – это река Ачалуки.
«Железные Ворота»Из списка топонимов главным являются «Железные врата», поскольку это самый надёжный гео-графический ориентир, именно от него зависит надёжная локализация «Дедякова». Г. Н. Пономарёв делает серьёзное упущение, не разобрав аргументы в пользу разных вариантов идентификации «Железных врат», приняв как единственно возможный вариант Е. Г. Пчелиной (отметим, кстати, что статья Евгении Георгиевны была опубликована в порядке обсуждения), который бе-зоговорочно был поддержан Е. И. Крупновым (Крупнов Е. И. Еще раз о местонахо-ждении города Дедякова // Славяне и Русь: сб. ст. М., 1970. С. 295), В. Б. Виноградовым (Пономарёв Г. Н. Указ. соч. С. 17; Пчелина Е. Г. О местонахождении ясско-го города Дедякова по русским летописям и исторической литературе // Мате-риалы и исследования по археологии СССР. № 114. С. 158; Виноградов В. Б. Указ. соч. С. 14) и Н. Д. Кодзоевым (Кодзоев Н. Д. К вопросу о местона-хождении и значении названия аланского города Дадаков. С. 69). Заметим, что Е. Г. Пчелина прямо Дарьялский проход не назвала. Исследо-вательница, опираясь, с одной стороны, на мнение французского пу-тешественника Ю. Клапрота о множественности мест на Кавказе, где стояли Железные ворота, с другой – на мнение М. И. Артамонова и К. В. Тревера о том, что в средневековых исторических источниках железными воротами назывались таможенные заставы, сделала такое заключение о местонахождении Дедякова: «Суммируя указания лето-писи о местонахождении Дядякова– Тетякова, находящиеся в разновременных ее изводах, мы видим, что: … 2) за горами Ясскими и Черкес-скими и Свенскими, т. е. вблизи центральной части Главного Кав-казского хребта; …4) близ врат же-лезных, т. е. аланских проходов в центральной части Главного Кав-казского хребта, где двери тамо-женных застав обивались железом; …» (Пчелина Е. Г. Указ. соч. С. 157–158, прим. 61)
В недавно опубликованной статье этого мнения придерживается и П. Оньибене, также опирающийся на мнение Клапрота о множествености «железных ворот» на Кавказе (Оньибене П. Древние города Аланов // Известия СОИГСИ. 2017. Вып. 25(64). С. 48–62, прим. 23).
Но вопрос о местонахождении «железных ворот» не может быть решён только обращением к работе Е. Г. Пчелиной. В историографии насчёт этого пункта единого мнения не сложилось (все имеющиеся точки зрения по этому вопросу приве-дены в статье В. А. Штро). Исследовательские мнения можно определить в две группы: одни авторы придерживаются мнения о том, что «Железные ворота» – это Дербент, другие считают, что это Дарьяльское ущелье. Особняком стоит мнение В. И. Марковина и Х. Д. Ошаева, отождествивших «железные ворота» с Ханкальским ущельем в Чечне (Алхан-Калинское городище) (Марковин В. И., Ошаев Х. Д. О ме-стоположении города Дядякова (по следам археологических изысканий) // Со-ветская археология. 1978. № 1. С. 90).
Близ г.Грозного локализует Дедяков Я. С. Вагапов (Вагапов Я. С. Лингвистические данные о местоположении и происхож-дении названия аланских городов Ма’ас и Дедяков // Вопросы исторической гео-графии Чечено-Ингушетии в дореволю-ционном прошлом. Грозный, 1984. С. 23).
Впрочем, Г. Н. Пономарёва не интересует обширная историография – ни о «Железных Воротах», ни о Дедякове (все имевшиеся к 1963 г. исследования были проанализированы Е. Г. Пчелиной, к настоящему времени появились новые статьи; полагаем, что нами выявлены не все новые публикации). В частности ему осталась неизвестной упомянутая статья В. А. Штро, который на основании изучения упоминаний «Железных ворот» в зарубежных и отечественных источниках XII– XV вв. показал, что «Железными воротами» в них называется исключительно Дербент (Штро В. А. Указ. соч. С. 266). Относительно показаний «Повести о Михаиле Тверском» В. А. Штро высказал убеждение в том, что местом гибели тверского князя следует считать крепость около селения Андрей-аул (Эндирей) на реке Акташ, в непо-средственной близости от которой, по наблюдениям В. А. Штро, в р.Акташ впадает р.Аджи-су. Отметим по этому поводу, что источник (Повесть) свидетельствует о гибели тверского князя на реке Севенце, значит и Дедяков логичнее искать на этой реке. Кроме того городище Андрей-аул археологически датируется ранним средневековьем (VIII– IX вв.) (Абакаров А. И., Давудов О. М. Ар-хеологическая карта Дагестана. М., 1993. С. 78, 120). Более убедительна предложенная В. А. Штро идентификация реки Севенец (Севенч) с рекой Сулак: в данном случае свидетельство турецкого путешественника XVII в. Эвлии Челеби, видевшего обе реки – и Сунжу, и Севенч – не оставляет сомнений в том, что река Канла-Севинч – это Сулак, поскольку только эта река впадает в Каспий-ское море в трёх днях пути от Дербента (Челеби Э. Книга путешествий. М., 1979. Вып. 2. С. 125). Эти сведения позволяют от-казаться от обязательного отождествления летописной реки Севенец с р.Сунжой (В. Ф. Миллер).
Надо сказать, что о Дербенте (Железных воротах) существуют и другие данные. Так, Н. Д. Кодзоев указывает на сведения сирийского автора Захария Митиленского, ко-торый сообщал, что за Дербентски-ми воротами живут аланы: «Из пре-делов Даду живут в горах, у них есть крепости» (Кодзоев Н. Д. О местонахождении «славного ясского города» Дедякова. С.
. Но при этом, по мнению Н. Д. Кодзоева, «Даду» – это Дедяков, поскольку «на Северном Кавказе не известен другой топоним, который можно было бы соотнести с “Даду”». Этимология топонима «Дедяков», по Н. Д. Кадзоеву, имеет ингушское происхождение, название города выводится им из ингушского слова «дада» – «отец», но при этом исследователь отмечает тождество ингушского и шумерского имени ‘Дада’, и осетинского слова «кау» – «селение». Захария Мителенский, действительно, упоминал «Железные ворота»:
«Базгун земля со (своим) языком, котрая примыкает и простирается до Каспийских ворот и моря, которые (находятся) в пределах гуннских. За воротами живут бургары, со (своим) языком), народ языческий и варварский, у них есть города, и аланы, у них пять городов. Их пределов Даду… » (Захария Митиленский О народах Кавказа: исторические хроники. М., 2008. С. 21 (2.904)).
Ещё более показательными являются сведения о Железных воротах (и не только о них), сообщаемые Гильом де Рубруком, совершившим в 1253–1255 г. путешествие к монголам. Он привёл многочисленные данные о Железных воротах и о се-верокавказских племенах.
Приводим цитаты.
«… К югу у нас были величай-шие горы, на которых живут по бо-кам, в направлении к пустыне, Чер-кисы (Cherkis) и Аланы, или Аас, которые исповедуют христианскую веру и все еще борются против Татар. За ними, вблизи моря или озера Этилии, находятся некие Саррацины, именуемые Лесгами, которые равным образом не подчинены [Татарам]. За ними находятся Железные Ворота, которые соорудил Александр для преграждения варварским племенам входа в Персию; о положении этих ворот я скажу вам впоследствии, так как я проезжал через них при возвращении, и среди этих двух рек в тех землях, через которые мы проехали, до занятия их Татарами, жили Команы Капчат» (Вильгельмъ де Рубрукъ Путешест-вие въ Восточные страны / Введение, пе-ревод и примечания А. И. Малеина. М., 1911. С. 88–89).
В главе 20-й Рубрук пишет: «… У Батыя есть еще брат, по име-ни Берка (Jerra), пастбища котораго находятся въ направлении в Желез-ным Воротам, где лежит путь всехъ Саррацинов, едущих изъ Персии и изъ Турции… К западу же от Кас-пийского моря находятся Аланские горы, Лесги, Железные Ворота и горы Георгианов» (Вильгельмъ де Рубрукъ Путешест-вие въ Восточные страны / Введение, пе-ревод и примечания А. И. Малеина. М., 1911. С. 95).
Наконец, в главе 50-й, «Продолжение пути от Сарая через Албанские и Лесгийские горы, через Железные Ворота и через другие места», читаем: «… Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти Аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине, которая простирается между владениями Сартаха, Алана-ми и Железными Воротами, отстоящими оттуда на два дневных перехода, где начинается равнина Аркакка. Между морем и горами живут некие Саррацины, по имени Лесги, горцы, которые также не покорены, так что Татарам, жившим у подошвы гор Аланов, надлежало дать нам 20 человек, чтобы прово-дить нас за Железные Ворота… Прежде чем добраться до Железных Ворот, мы нашли один замок Ала-нов, принадлежащий самому Ман-гу-хану, ибо он покорил ту землю. Там впервые нашли мы виноградные лозы и пили вино. На следующий день мы добрались до Железных Ворот, которые соорудил Александр Македонский. Это – город, восточная оконечность которого находится на берегу моря, и между морем и горами имеется не-большая равнина, по которой тянется самый город вплоть до вершины горы, прилегающей к нему с запада: таким образом, выше нет никакой дороги из-за непроходимых гор, а ниже нельзя пройти по причине моря, и дорога лежит единственно прямо по середине города поперек, где находятся Железные Ворота, от которых назван город. Он имеет в длину более одной мили, а на вершине горы стоит крепкий замок; в ширину город простирается на полет большого камня. Он окружен крепчайшими стенами без рвов, с башнями, построенными из больших обтесанных камней. Но Татары разрушили верхушки башен и бой ницы стен, сравняв башни со стеною. Внизу этого города земля счи-талась прежде за настоящий рай земной…» [Вильгельмъ де Рубрукъ. Указ. соч. С. 169–170].
В дополнение к сведениям де Рубрука обратим внимание на све-дения арабского географа Абу-ль-Феды (первая треть XIV в.). Он писал об аланах и асах на Северном Кавказе так: «Аланы живут около входа в горный проход (La Porte des Portes). Рядом с ними живет народ тюркской расы, называемой Ассы» [Цит. по: Кузнецов В. А. Аланские племена Северного Кавказа. С. 126]. Обратим внимание, что гор-ный проход, под которым может подразумеваться Дарьял, никаким именем не наделён, хотя во французском переводе арабского текста, как видно по цитате из работы В. А. Кузнецова, написано «La Porte des Portes», т. е. «ворота ворот». Но арабскому географу были известны и Железные ворота, которые он отличал от «La Porte des Portes», приводим пространную цитату:
«К востоку от абхазцев, на берегу моря находится город алан (Ме-динет-Аланийе). Этот город назван так потому, что его населяет народ аланской расы; аланы являются тюрками, которые приняли христианство. Этот город расположен на 69° северной широты и на 46° восточной долготы. Аланы в большом количестве обосновались в этой стране, так же как и за Воротами Ворот. В соседстве находится народ тюркской расы, называющийся ассами; этот народ того же происхождения и той же религии, что и аланы. Главный замок аланов является одним из самых укрепленных мест в мире и увенчан облаками подобно тюрбану. Он находится на 73°24’ северной широты и 45°40’ долготы; его местоположение на вершине горы, которая тянется к Железным Воротам. Татары, говорят, встретили под его стенами сильное сопротив-ление и смогли проникнуть в него лишь с помощью хитрости и после продолжительной осады» [Аланика. Сведения греко-латинских, византийских, древне-русских и восточных источников об аланах-ясах / Составление и комментарии Ю. С. Гаг-лойти // «Дарьял». 2000. № 3. [Электронный ресурс]. URL:
http://www.darial-online.ru/2000_3/gagloyti.shtml (Дата об-ращения: 20.08.2018 г.)].
Итак, сведения арабского гео-графа первой трети XIV в. указыва-ют на существование на Кавказе разных «ворот», одни из которых ус-тойчиво называются «железными».
Отметим, наконец, что Дарьяльское ущелье было известно и другим древним географам как «Ворота Кав-каза» (Кавказские ворота, Аланские ворота и Сарматские ворота). Вот что указано в словаре Любкера: «Sarmatĭcae Portae, Σαρματικαὶ πύλαι, тесное кавказское ущелье, единственный проход из Сарматiи в Иберiю, называвшiйся также Portae Caucasiae (Plin. 6, 12. 13.); этого ущелья, однако, не должно смешивать съ собственными Каспiйскими воротами; н. Дербендскiя ворота. Suet. Ner. 19. Tac. hist. 1, 6»40. Дарьяльский горный проход – естественные ворота – в грузинских источниках называется «дорогой Дариалана». В 1260-е гг., когда активность Джучидов была сконцентрирована на дербентском направлении, эта дорога контролиро-валась грузинскими отрядами [Нарожный Е. И. Указ. соч. С. 157].
Изложенное в словаре Любкера и приведённые сведения Абу-ль-Феды делают неубедительным возражение Ю. Клапрота и В. Ф. Миллера Н. М. Карамзину о том, что Дербент был не единственным местом на Кавказе, которое могло называться «Железными воротами» и что такое название даётся ещё и Дарьяльским воротам [Миллер В. Ф. Указ. соч. С. 69–70]. Приведённые данные свидетельствуют и о том, что «Железные ворота» располагались на побережье Каспийского моря, это, конечно, Дербент [Историко-археологическую харак-теристику Дербента см.: Абакаров А. И., Дадудов О. М. Указ. соч. С. 88–91, 105], а не внутри Кавказа. Дарьялски[ ворота («Ворота Ворот», «Воррота Кавказа»), сквозь которые протекает Терек, напротив, располагались внутри Кавказа.
К сожалению, Г. Н. Пономарёв об этих сведениях не знает (что неудивительно, поскольку в работах А. В. Виноградова и Н. Д. Кодзоева эти данные не приводятся, а сами авторы твёрдо стоят на позиции признания «Железными воротами» Дарьяла), или же умалчивает о них, поскольку его точку зрения они полностью опровергают. Но игнорировать их нельзя, поскольку они очерчивают район поиска места гибели Михаила Ярославича не «близ Дарьяла», а «близ Дербента».
Дополнительные аргументы предоставляет описание похода хана Узбека в иранские земли, состоявшегося зимой 1318–1319 г. *
* Из «Истории Вассафа»: «Вторжение царевича Узбека и бесовского войска его в Арран» // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды / Из-влечения из персидских сочинений, собранные В. Г. Тигенгаузеном и обработанные А. А. Ромаскевичем и С. Л. Воли-ным. М.; Л., 1941. Т. 2. С. 86, 87, 89Напомним, что в преддверии именно этого похода Михаил Тверской находился в ставке хана Узбека – эти данные Г. Н. Пономарёв также игнорирует.
В середине зимы 718 г. (после 5 марта 1318 г. до 21 февраля 1319 г.) орда хана Узбека вторглась из пре-делов половецкой степи («… появился из пределов Саксина и Кипчака с огромным и бесчисленным войском, пустив вскачь боевых коней и обнажив сверкающие мечи»), прошла Железные врата («Прежде чем было получено известие, они, как ревущий поток и яростный лев, задумав опустошение, прошли через Железные ворота (Дербенд-и-аханин)»), без задержки миновала территорию, охрана которой была поручена лезгинам («Охранение этой окраины поручено было эмиру Тарамтазу с личной тысячей (хазаре-и-хассе). Так как племена лезган, – да дарует Аллах неонократно победы над ними, – из-за скверных намере-ний и дурных наклонностей имели большую связь с той (золотоордынской) стороной, то они ему (Тарам-тазу) не дали знать о прибытии этой неожиданной армии»), и двигалась к р.Кура. На этом пути состоялось посещение ханом Узбеком могилы Пир-Хусейна (укрепление Пир-Ханега с гробницей Пир-Гусейна расположено на крутом берегу реки Пирсагат близ села Губалы Балоглан Гаджигабульского района Азербайджана), на берегу реки Кура поход завершился. В то время, пока Узбек находился в лагере на берегах Куры, великий нойон Чупан-бек находился в Байлакане – в крепости в районе слияния рек Кура и Аракс, где при-нял решение преградить войску хана Узбека «дербентский путь», для чего с 10 туманами войска зашёл ему в тыл монголам*.
* Из «Истории Вассафа»: «Вторжение царевича Узбека и бесовского войска его в Арран» // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды / Из-влечения из персидских сочинений, собранные В. Г. Тигенгаузеном и обработанные А. А. Ромаскевичем и С. Л. Воли-ным. М.; Л., 1941. Т. 2. С. 88-89В другом иранском источнике о походе хана Узбека сказано так: «(В 718=5.III.1318 –21.II.1319) Куры-мыши, сын Алинака и несколько эмиров стали завидовать положе-нию Эмира Чупана и искали случая (причинить ему вред). Когда царь Узбек, из рода Туши-хана, прибыв из Дешт-и-Хазара для нападения на это царство (Иранское), дошел до берега реки Куры, когда он не имел возможности переправиться (через нее), и когда (войска Ирана) пошли с этой стороны в бой, и он (Узбек) отступил…» [«Из Тарих-и-Гузиде» / Из «Избран-ной истории» ХамдАллаха Казвини и продолжении в ней // Сборник материа-лов… С. 92]
В описании этого похода упо-минаются Железные врата – Дер-бент и «дербентский путь». О Дербенте в иранских источниках («Сборник летописей Рашид-ад-Дина» и «История Вассафа») сообщается неоднократно и всякий раз этот город выступает как пограни-чье между владениями враждовав-ших монголов («джучидская» и «хулагуидская» стороны). Приведём цитаты:
«… Джебе и Субадай отправили посла к Чингиз-хану (с такой вестью): … в настоящее вре-мя мы, освободив сердце от их дел, в силу подлежащего исполнению указа (Чингиз-хана) по мере воз-можности постараемся в один–два года завоевать страны, которые находятся впереди нас, и через Дер-бенд Кипчакский можем прийти в Монголию…» [Из «Сборника летописей» Рашид-ад-Дина: «Из Истории Чингиз-хана» // Сборник материалов… С. 31];
«Юрт Тулуя нахо-дился по соседству и в сопредельности (с владениями) Угетая, а зем-ли в длину от краев Каялыка и Хо-резма и крайних пределов саксина и Булгара до окраин Дербенда Бакинского он предназначал старшему сыну, Туши. Что позади Дербенда, называемого Демир-капу (Железные ворота), то всегда было местом зимовки и сборным пунктом разбросанных частей войска его…» [«О причинах вражды, происшедшей между Хулагу-ханом и Берке-огулом» // Сборник материалов… С. 80–81]; «… занимать же столько почтовых лошадей (улан) от пределов Дер-бенда, составляющего пограничную линию между нашими владениями и их илем до (нашего) местопребы-вания в Хилле…» [«О причинах вражды, происшедшей между Хулагу-ханом и Берке-огулом» // Сборник материалов… С. 83]; «они сразились, войско Беркая было разбито и, об-ратившись в бегство, ушло к Дер-бенду. Хулагу, вслед за ними, про-шел через Дербенд. Снова срази-лись в Дешт-и-Кипчаке, и войско Беркая (опять) обратили в бегство. Эмир Илькай вслед за ними перешел через реку Терек и соверши бесчинства в зимовье Беркая. Бе-края сам выступил против них и много их перебил. Иранцы, разби-тые, бежали к Дербенду. Река Терек была скована льдом» [«Из Тарих-и-Гузиде» / «Из “Из-бранной истории” ХамдАллаха Казвини и продолжении в ней» // Сборник материалов… С. 92].
Обратим внимание на время и географическую номенклатуру по-хода хана Узбека. Он датирован «серединой зимы» 718 года, длив-шегося до 21 февраля 1319 г. Втор-жение через Дербент происходило из Дешт-и-Кипчака, ограниченного с севера рекой Тереком, как об этом свидетельствует приведённая выше выдержка из «Тарих-и-Гузиде» («… сразились в Дешт-и-Кипчаке… Эмир Лькай вслед за ними перешёл через реку Терек…»). Нет сомнений в том, что орда хана Узбека втор-глась из Дешт-и-Кипчака через Да-гестан в пределы современного се-верного Азербайджана и достигла берегов реки Куры.
Сведения, указанные в иран-ском источнике, делают невозможным предположение о том, что в конце ноября 1318 г. многочисленная орда Узбека находилась в районе Назрани. Напротив, эти сведе-ния позволяют утверждать, что в октябре–ноябре 1318 г. (напомним, что Михаил Ярославич ожидал ре-шения хана 26 дней после суда, со-стоявшегося 29 октября 1318 г., в ставку Узбека он прибыл за полтора месяца до суда [Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. С. 174, прим. 4], при этом монголы никуда не перемещались) орда Узбека располагалась «под Аланским горами», на равнине, которая, как писал Рубрук, «простирается между владениями Сартаха, Аланами и Железными Воротами». Полагаем, что речь может идти о Тереко-Сулакской равнине («между этих рек…»), отсюда началось стремительное монгольское наступление во владения иранского ильхана Абу-Саида.
Существует ли возможность предположения о том, что всё-таки орда Узбека начала поход к реке Куре из района Назрани? Гипотети-чески – да, при этом можно пред-ложить два варианта пути: 1) по Дарьяльскому ущелью через Боль-шой Кавказ – на реку Куру к Тиф-лису (исторически с этой областью связаны лезгины) и далее – к ни-зовьям этой реки; 2) по долине реки Сунжа вдоль Сунженского хребта на Сулакскую равнину и из неё ми-мо Дербента («Железных ворот») через земли, занятые лезгинами, к низовьям реки Куры (такой путь предполагает В. Б. Виноградов и вслед за ним Г. Н. Пономарёв).
У этих версий есть серьёзные уязвимые места. В первом случае затруднения вызывает возможность использования Дарьяльского уще-лья в зимнее время. Так, В. Б. Вино-градов пишет о невозможности ис-пользования ханом Узбеком Дарья-ла в зимнее время [Виноградов В. Б. Указ. соч. С. 18]; в свою очередь Е. И. Нарожный, анализируя собы-тия русско-ордынского похода на Дедяков в феврале 1278 г., отмеча-ет, что Дарьял в это время года обычно закрыт снегами и поэтому «защитникам Дедякова (Татартупа, по мнению Е. И. Нарожного.– С. Б.) ждать помощи от своих союзников через Дарьял не приходилось» [Нарожный Е. И. Русско-ордынский поход против «Сланного ясского города Дедякова» в контексте политической об-становки на Северном Кавказе // Золото-рдынская цивилизация. 2009. № 2. С. 158]. Даже если допустить, что войско Узбека смогло в зимнее время быстро миновать Дарьяльский проход, трудно объяснить, как оно, двигаясь по р. Куре, миновало крепость Бай-лакан при слиянии рек Кура и Аракс, в которой находился эмир Чупан; несомненно, встреча Узбека и Чупана не состоялась по причине того, что, как свидетельствует иран-ский источник, хан Узбек двигался к Куре (и на этом пути Узбек при-нимает решение посетить мавзо-лей), а не по ней. Во втором случае, ориентируясь на иранское описание похода Узбека, приходится при-знать, что «Железные врата» – это Дербент. Следовательно, и Дедяков – это не Татартуп или Назрань, этот «ясский город», как и место гибели тверского князя, требуется искать на реке «Севенце» «близ Врат Же-лезных» – Дербента, откуда орда Узбека начала вторжение в земли хулагуидов.
Показательно, что, во-первых, в 1250-е гг. и, видимо, позднее черке-сы, аланы и дагестанцы продолжали вести борьбу против монголов [Вильгельмъ де Рубрукъ Указ. соч. С. 88–89, 95], и, во-вторых, в 1260-е гг. и позднее активность Джучидов была скон-центрирована на дербентском на-правлении, а в 1277 г. хулагуиды в ответ на враждебные действия Мен-гу-Тимура в обход Дербента вторглись в его владения в горных массивах Дагестана и, очевидно, опираясь на поддержку местных жителей, установили контроль над «Дербентом, Лезгистаном и горой Эльбруса» [Рашид-ад-Дин Сборник летописей. М.; Л., 1956. Т. 3. Кн. 1. С. 121–126]. Очевидно, ответной мерой Менгу-Тимура стал февральский поход на Дедяков, после падения которого организованное со-противление в этих местах прекра-тилось [Сабанчиев Х.-М. А. Походы монго-лов на Северный Кавказ в 20–30-х годах XIII века // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные нау-ки. 2016. № 2. С. 68].
Таким образом, сведения иран-ского источника о том, что «желез-ные врата» находились на пути ор-ды Узбека в иранские владения, яв-ляются ещё одним аргументом в пользу признания этими «ворота-ми» Дербента. Учитывая все ука-занные исторические сведения, «славный ясский город Дедяков» следует искать к северу от Дербента в восточном предгории Кавказских гор на Тереко-Сулакской равнине, как совершенно справедливо отме-тил В. А. Штро.
Горы «Ясские и Черкесские» Дополнительным сведением к локализации места гибели Михаила Тверского является указание Повес-ти о том, что Михаил приехал в ставку Узбека на суд, «минувши го-ры высокыя Ясския Черкаскыя». Н. Д. Кодзоев предполагает, что «Горы Черкесские» – это Терский хребет, «горы Ясские» – это Сун-женский хребет, так как при движе-нии от устья Дона до долины Сун-жи нет других возвышенностей, под которыми можно было бы подразу-мевать «горы Черкесские и Ясские». Н. Д. Кодзоев опирается на мнение Я. С. Вагапова, который объясняет двойное летописное название Тер-ского хребта распространением на него власти кабардинских князей. Для Г. Н. Пономарёва же является очевидным, что «горы Черкесские и Ясские» – это Терский и Сунжен-ский хребты, поскольку между ни-ми (не за ними!) протекает река Сунжа.
Представляется, что это совсем не так. Повторим, как де Рубрук описывал окружавшую его местность, когда он продвигался от Танаиса (Дона) к Итилю (Волге): «К югу у нас были величайшие горы, на которых живут по бокам, в на-правлении к пустыне, Черкисы (Cherkis) и Аланы, или Аас». Очевидно, что Рубрук видел горы Северного Кавказы, на которых он последовательно обозначил черкесов, а затем – алан, при этом не различал аланов и асов. Это описание позволяет реконструировать путь тверского князя от устья Дона в ставку хана таким образом: он проходил от устья Дона по реке Маныч, дальше через реку Кума (или прямо по ней) (между прочим именно на этой реке располагается Буденновск – Мод-жары) по Нагайской степи на Терек и по Тереку вдоль Терского хребта на Тереко-Сулакскую равнину. При таком движении Михаил Тверской, как и де Рубрук, последовательно миновал Черкесские и Аланские (Ясские) горы.
Гидронимы «Адеж», «Ача», «Горесть»Повторим, что «Повесть» о Ми-хаиле Тверском и Владимирский ле-тописец (вместе с ним и Симеонов-ская летопись) дают нам два гидро-нима: Адеж и Ача, при этом автор Повести даёт ещё и перевод назва-ния реки: «еже речется Горесть».
Идентификация летописной ре-ки «Адеж / Горесть» с рекой Ачалу-ки с аргументируется сторонниками этой гипотезы лингвистическими данными. Первым, кто предложил такое отождествление, был В. Б. Ви-ноградов. Его уверенность была ос-нована на переводе названия Ача-лук: «Ачалук – несколько видоизме-нённое тюркское слово “аджалык” (или “аччалык”), означающее “го-оречь”, “горечь” (горькая река)»57.
Л. У Тариева в специальной ра-боте обосновывает, что тюркское название реки «Ачча» – калька с ингушского «горькая» – произноси-лось ингушами как [Àд’ж’ъ]58. Ис-торически этот гидроним, по мне-нию Л. У. Тариевой, был именно тюрского происхождения, но он ис-чез из ингушского языка как дубли-рующее ингушского название «Къа-хьа» ‘горькая’. Река была переиме-нована ингушами в Къахьа хий, но местность, по которой протекала река, и ныне, по мнению Л. У. Та-риевой, именуется Ачалкхие (в рус-ской транскрипции Ачалуки).
Итак, Л. У. Тариева доказывает возможность линвистической трансформации тюркского слова ‘ачи(а)’ в «Адъж» и, как другие ав-торы, прежде всего В. Б. Виногра-дов, связывает это название с его переводом на русский язык как «Горькая река». Не являясь специа-листом в области лингвистики, доверимся выводам Л. У. Тариевой. Однако, отметим при всём при этом два обстоятельства. Во-первых, по-лучается, что в Сим. и Влад. отра-жено неискажённое тюркское название (‘Ача’), а в «Повести», более древнем памятнике, – искажённое ингушским посредством (‘Адъж’), да ещё и с переводом на русский язык (‘Горесть’). Во-вторых, по логике исследователей, опирающихся на перевод или трансформацию тюрского ‘ачи’ – «горький», можно полагать, что любое название северокавказской реки или поселения, начинающееся на тюркское ‘ачи’, следует переводить как ‘горький’. Но на Северном Кавказе довольно много рек на Ач* или Адж* (эту лингвистическую форму можно принять за искажение), есть и пря-мые совпадения названий. Как ска-зано выше, летописная река Адеж идентифицируется В. А. Штро с правым притоком реки Акташ ре-кой Аджи-су, впадающей, по убеж-дению В, А. Штро, в р.Акташ неда-леко от с.Эндирей. Надо сказать, что на топографических картах, действительно, показан небольшой приток Акташа, однако его название не приведено. Забегая вперёд, скажем, что на картах Северного Кавказа второй половины XIX – первой четверти XX в. указа-ны реки Ачи-су – правый приток реки Татла-су (совр. Тлар), левого притока р. Сулак (!), Ачикулак – в водоразделе р. Кумы поблизости от Маджар (!), существующая и ныне под русским названием Горькая Балка. Севернее Избербаша, соот-ветственно и Дербента, в Каспий-ское море впадает река Ачи-су (ус-тар. Уллуачи). Эти гидронимы, ко-торые можно возвести к тюрскому слову ‘ач[а, и, ы]’ «горькая» (соот-ветственно, ‘су’ – «вода») не попали в поле зрения Л. У. Тариевой.
* * *
Таким образом, локализация места гибели князя тверского Ми-хаила Ярославича, обоснованная в работах В. Б. Виноградова и Н. Д. Кодзоева, а вслед за ними в книжке Г. Н. Пономарёва, не может быть принята. Главным основанием для такого заключения, на наш взгляд, является отсутствие в крае-ведческой книжке Г. Н. Пономарёва анализа достаточно широкого круга исторических свидетельств и без-думное следование выводам, сде-ланным другими исследователями, в работах которых анализ историче-ских данных подчинён заданной ги-потезе, незамечены или игнорирова-ны другие свидетельства. Сведения источников, которые не попали в поле зрения исследователей, пред-ложивших приемлемую для себя и для Г. Н. Пономарёва локализацию места гибели тверского князя, пре-пятствуют их выводам, более того, они приводят к иным заключениям. Остаётся поэтому сожалеть, что ре-зультаты некачественного краевед-ческого в худшем смысле этого сло-ва «исследования» без должного об-суждения (хотя бы в кругу тверских историков) были фактически навя-заны тверской и ингушской общест-венности как «последняя истина», запечатлённая к тому же в документальной кинематографии.
Имеющиеся данные заставляют перенести поиски места гибели Ми-хаила Ярославича из Ингушетии в Дагестан. В историографии уже высказывалось мнение о нахождении города Дедякова в Южном Дагестане [Щербатов М. М. История Россий-ская. СПб., 1774. Кн. 3. С. 284; Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1817. Т. 4. С. 119, 174, 355, прим. 157; Барсов Н. П. Материал для истори-ко-географического словаря России. Вильно, 1865. С. 60; Криштопа А. Е. Да-гестан XIII–XIV вв. по сообщениям вос-точных авторов // Вопросы истории и эт-нографии Дагестана. Махачкала, 1974. Вып. 4. С. 102; Штро В. А. Указ. соч. С. 264; Гаджиев М. Г., Давудов М. Г., Ших-саидов А. Р. История Дагестана. М., 1996. С. 390.].
Ещё М. М. Щербатов и вслед за ним Н. М. Карамзин полагали, что Дедяков был расположен в Южном Дагестане, по мнению Н. М. Карам-зина, на месте аула Дедуха. Основа-нием для такой локализации было упоминание «Железных ворот», признаваемых историками за Дербент60. Гипотеза о размещении Де-дякова в приморском Дагестане у Дербента вызывает возражения у В. А. Кучкина61.
Вопрос о конкретном месте, где был убит тверской князь Михаил Ярославич, требует дополнительных изысканий в области археоло-гических памятников в предгории Кавказа в бассейне рек Акташ, Су-лак и Терек. Для обозначение имен-но такого района поисков мы рас-полагаем двумя ориентирами: «близ Железных ворот» (Дербент) и «на реке Севенце» (р.Сулак). Отметим, что течение р. Сулак в гористой ме-стности следует исключить, поскольку в таких условиях орда Узбека кочевать длительное время не могла. В предгорном Дагестане сохранились остатки многочисленных крепостей, большая часть которых относится ко времени Хазарского каганата, однако, по хронологиче-скому признаку указанным основаниям отвечают городища Верхне-юртовское, Бавтугайское, Сигит-минское, Исти-су, а также крепость Туе-гирган.
Из всех городищ хазарского времени (оставшихся после арабских завоеваний и распада Хазарии) только на городище Истису выяв-лены слои, относящиеся в X–XIVвв. и насыщенные красноглиняной и поливной керамикой. К этому же времени относятся единичные по-селения Сигитминское, Акташское и Барангачинское, расположенные в округе горордища Исти-су [Абакаров А. И., Давудов О. М. Указ. соч. С. 103]. Само городище расположено на левом берегу р. Сулак, напротив Сигит-минского поселения. А. И. Абакаров и О. М. Давудов в сводном ка-талоге археологических памятников Дагестана приводят довольно скромную характеристику городища, в том числе называют его датировку: VIII–XII вв. [Абакаров А. И., Давудов О. М. Указ. соч. С. 123 (№ 123)] Обращение к исследованиям позволяет эту характеристику уточнить. Городище имело двухчастную структуру (прослеживаются цитадель, ограниченная с востока выходами кладки, и шахристан, ограждённый с западной стороны оборонительной стеной, сохранившейся в виде валооб-разной полосы с выходами кладки на отдельных участках). За стеной шахристана также попадаются обломки керамической посуды и прослеживаются пятна обожженности, позволяющие предположить наличие посада. По-видимому, трехча-стная структура поселения возникла в более поздний период, так как за пределами укреплений встречается только позднесредневековая кера-мика. Городище Исти-Су является двухслойным памятником. Нижний слой с характерной сероглиняной керамикой, датирующийся VII– IX вв. [Магомедов М. Г. Хазарские поселе-ния в Дагестане // Советская археология. 1975. № 2. С. 204; Гамзатов Г. Г. Памятники позднесредневекового времени на территории Терско-Сулакского междуречья // Советская археология. 1982. № 3. С. 231–234], перекрыт позднесредневековыми отложениями, насыщенными красноглиняной и поливной керамикой XIV–XVI вв. Обломки неполивной керамики, украшенной волнистым и линейным орнаментом, и фрагменты сосудов, орнаментиро-ванных налепным валиком, аналогичные керамике районов Поволжья [Михальченко С. Е. Систематизация массовой неполивной керамики золото-ордынских городов Поволжья // Советская археология. 1973. № 3. С. 120]. Единичные фрагменты поливной керамики с бирюзовой про-зрачной поливой и черной росписью типичны для городищ золотоордын-ского Поволжья [Булатов Н. М. Классификация кашинной поливной керамики золотоор-дынских городов // Советская археология. 1968. № 4. С. 102], а также для позднесредневековых памятников Средней Азии, Армении и Ирана [Вактурская Н. Н. Хронологическая классификация керамики Хорезма (IX– XVII вв.) // Тр. ХЭ. 1959. IV]. Золотоордынский материал XIV–XVI вв. попадается на всей площади памятника.
Отметим интересный факт: в непосредственной близости от городища Исти-су на пятивёрстной военно-топографической карте Кавказского края 1926 г. обнаруживается река Ачи-су (тюр. «горькая вода», кумыкск. «кислая вода»), правый приток реки Татла-су, а в долине, по которой эта река протекает, нахо-дится озеро Горенджадул-хор (очень соблазнительно усматривать в этом названии близость к русскому слову «горесть»!). В алфавитном указателе к этой карте, составленном Д. Д. Пагиревым и изданном ещё в 1913 г. (переиздан в 2007 г. 68), эта река обо-значена в Хасавюртовском уезде под названием Аджи-су(!)69.
68 Кавказ: географические названия и объекты: Алфавитный указатель к пяти-верстной карте Кавказского края / По книге Д. Д. Пагирева (1913); Сост. Б. Л. Меницкий, Т. Н. Попова. Нальчик: Изда-тельство М. и В. Котляровых, 2007. – 336 с; карта). Этот указатель был известен Е. Г. Пчелиной, которая засвидетельство-вала частую встречаемость на Кавказе населённых пунктов и рек, имеющих в начале своих названий Аджъ (Указ. соч. С. 155, прим. 42). Дальше этого указания Е. Г. Пчелина не пошла.
69 Там же. С. 42.Как видно, гидронимическая близость к данным нарративных источников здесь очень явная.
И это ещё не всё. Интересно, что в этом же указателе Пагирева можно найти гидроним «Ачикулак», к которому приведено его второе название – «Горькая балка». Е. Г. Пчелина считает невозможным отождествление этой реки, «теперь теряющейся в песках и солончаках между реками Кумой и Волгой», с упоминаемой «в летописях» рекой Аджъ, через которую, по наблюдению Е. Г. Пчелиной, лежала пере-права Горькая Прорва, она находи-лась близ сел. Черный рынок, около современного Кизляра70. (Это на-блюдение перемещает реку Аджъ из долины р.Сулак в низовья р.Терек.)
Отказ от отождествления р.Аджъ или переправы через неё с р.Горькой Балкой не был аргументирован Е. Г. Пчелиной. Между тем по лингвистическим соображениям (гидроним образован из двух тюрк-ских слов ‘ачы’ – «горький» и ‘ку-лак – «балка, ущелье») [Топонимический словарь Северного Кавказа / сост. А. В. Твёрдый. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 2006. Ч. 1] это место заслуживает самого пристального внимания. Оно находится на правобережье реки Кума, вблизи от селений Андрей-Курган, Ачалуки и Коммуна прогресс, в некотором отдалении от современного Будённов-ска, т. е средневековых Маджар. Названные селения располагаются на берегу реки Горькая Балка, для которой на «Военно-топографической пятивёрстной карте Кавказского края 1877 г.» приве-дено второе название, по всей ви-димости, исконное – «Ачикулак». В этом случае мы имеем прямое сов-падение переведённого гидронима из «Жития Михаила Тверского» («еже речется Горесть») и русского названия реки второй половины XIX в. Приведённые данные и вовсе могут дать все основания для ут-верждения, что именно этот район следует рассматривать как место из событийной истории «Жития Ми-хаила Тверского» и что именно в этом месте тело князя перевезли за реку, здесь остановились на ночлег, когда и произошло чудо, а затем обоз с телом князя направился к Маджарам.
При буквальном прочтении «Повести о Михаиле Тверском» хронология событий реконструируется так: тело князя, долго пролежавшее на месте убийства, было ук-рыто плащом («котыгой») самого Юрия Даниловича, положено на телегу, крепко привязано к ней и при-везено за реку Адеж. Ночью два слуги, поставленные Юрием Данилови-чем стеречь тело князя, убежали, в то время пока князья и бояре пили вино в веже; утром тело князя обнаружили не на телеге, а лежащим на земле. Кровь вытекла из раны, пра-вая рука Михаила была под лицом, левая – у раны. Тело князя не трону-ли звери, что автор Повести счёл чу-дом; ещё одно чудо «видели» ночью: над телом князя Михаила было два облака [ПСРЛ. Т. 6. Стб. 392–393]. При таком прочтении ме-сто казни и место чуда разделяет ма-лое расстояние (коль скоро кровь вытекала из раны), и реку Адеж, действительно, надо искать близ го-рода Дедякова и р. Севенци.
При всём при этом ничто нам не мешает полагать, что события после казни разворачивались не непосредственно после убийства, а в большем временном диапазоне. При таком угле зрения иное толкование получают локусы, с которыми свя-зываются события, и в таком контексте реке Адеж, симптоматично получившей русское название «Горесть», придаётся такое значение: именно на её берегах, а не где-либо ещё, с телом князя случились чудеса – для одних – врагов Михаила и его оклеветавших – они были пред-знаменованием их скорой гибели, для других – свидетельством свято-сти Михаила Ярославича. При та-ком допущении упомянутая выше р. Ачикулак / Горькая Балка может быть непротиворечивым вариантом реконструкции места остановки ка-равана с телом тверского князя. В этом случае имеет значение упоми-нание в Повести «Мжачар» (Мад-жар), располагавшихся на пути от устья Дона к Северному Кавказу. Очень вероятно, что в ставку хана Узбека Михаил Ярославич двигался этой же торной дорогой, по которой двигался и Г. де Рубрук от Танаиса к Итилю.
Подведём итог. Представленная Г. Н. Пономарёвым, точнее его предшественниками, локализация места гибели тверского князя не выдерживает проверки. Отражён-ные в источниках топонимы и гид-ронимы ведут нас на левобережье р. Сулак в Хасавюртовский район Да-гестана, где, по всей видимости, и располагался «ясский город Дедя-ков» – этот район находится «близ Железных ворот», т. е. Дербента. Что касается реки Адеж, то при имеющихся вариантах её локализа-ции в указанном районе Дагестана, близ Исти-су, предпочтительной локализацией считаем правобережье р.Кумы – на пути к средневеко-вым Маджарам, и полагаем, что в средневековый период и в XIX в.эта река называлась Ачикулак, в настоящее время – Горькая Балка.
http://eprints.tversu.ru/8330/1/bogdanov.pdf=================================================
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ДАГЕСТАНСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ
ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ им. Н.Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ
М.С. Гаджиев, В.А. Кузнецов, И.М. ЧеченовИстория в зеркале паранауки. Критика современной этноцентристской историографии Северного Кавказа
Одновременно с приведенными выше этногенетическими теориями появилась еще одна любопытная версия, относящаяся к эпохе средневековья. Ее автор К. Агасиев опубликовал газетную статью, где заявил, что раннесредневековые города Магас и Дадаков (так в оригинале – авт.) были крупными городами Ингушетии, их названия переводятся соответственно как «Город солнца» и «Город богов» [Агасиев К. Магас – город магалонов // Северный Кавказ. 10.09.1994].
Первым по значимости, согласно К. Агасиеву, был город Магас, находившийся между селениями Али-юрт, Сурхахи и Экажево. По мнению научного сотрудника музея краеведения Ингушетии Н. Кодзоева Магас был основан во II-III вв. н.э. и контролировал крупные караванные пути, в частности, по Дарьяльскому ущелью. Он также «доказал», что Магас был городом магалонов – людей бога солнца, а археологические находки, обнаруженные при земляных работах, «подтверждают» правильность его исследований. Н. Кодзоев также «установил», что древние племена Колхиды (Западной Грузии) говорили «на древнеингушском языке» (!), а затем они были вытеснены грузиноязычными племенами и переселились на Северный Кавказ на территорию вблизи Дарьяльского прохода [Кодзоев Н. Древнеингушские племена Колхиды // Ингушетия.
31.07.1998.].
Не ясно, кто такие «магалоны» Кодзоева – то ли «новооткрытый» им ранее неизвестный этнос, то ли название поклонников солнечного культа? В письменных источниках, известных нам, термин «магалон» не встречается. На Кавказе известны племена махелонов, махлиев, малахов, но их этническая принадлежность и точная локализация не определены (предположительно они обитали в Закавказье – на севере Колхиды, рядом с гениохами). Наличие же аланских городищ в районе Сурхахи и Экажево – еще не основание для локализации там Магаса, который должен иметь слои IX-X вв., ибо город этот упоминает только арабский автор X в. ал-Масуди. Последний не дал даже приблизительных ориентиров местоположения города Магас, поэтому его местоположение остается неясным и весьма спорным. Неизвестно и точное время его существования. И, естественно, рассуждения на этот счет являются пустопорожними.
Второй упомянутый в статье К. Агасиева город Дедяков (вар. Тютяков) относится к эпохе господства Золотой Орды и его местонахождение тоже до сих пор надежно не установлено, несмотря на отдельные попытки исследователей локализовать его и идентифицировать с тем или иным городищем. Наиболее вероятным представляется отождествление Дедякова с городищами Верхний Джулат в Северной Осетии или Нижний Джулат в Кабардино-Балкарии. В таком случае Ингушетия остается в стороне.
С крайне этноцентристских позиций, в которых ясно выступает неуважительное отношение к сопредельным народам и, прежде всего, к братскому чеченскому народу, написана крупная работа ставшего в последние годы заметным общественным деятелем Ингушетии, кандидата исторических наук (!) И.У. Абадиева [Абадиев И.У. Эздел. Формула земной и вечной жизни. Назрань, 2002]. В ней автор амбициозно оглашает идею «богоизбранности» ингушей – носителей «эздела» – высшей духовности, веры, ниспосланной Всевывшним ингушам через Ноя – их прямого предка и недоступной иным народам. Сей труд недавно был подвергнукт справедливой критике М.Х. Багаевым и А.С. Гапаевым [Багаев М.Х., Гапаев А.С. Об ингушах, шумерах и других сновидениях // Проблемы древней истории и культуры Северного Кавказа. М., 2004, с.171-192].
Не меньшее недоумение вызывает то, что бывший Президент Ингушетии Р. Аушев подписал указ о строительстве новой столицы республики и наименовании ее Магас. Это еще одно прямое свидетельство того, как некоторые историографические мифы преломляются не только в общественном сознании, но и в практике государственной жизни. При этом почему-то не принимается во внимание свидетельство ал-Масуди о том, что «столица Алана называется Магас» [Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X-XI веков. М., 1963, с. 204], а вайнахи, в том числе ингуши, никогда достаточно аргументированно не отождествлялись с ираноязычными аланами. С точки зрения современной историко-археологической науки наименование ингушской столицы Магас не соответствует действительной исторической ситуации IX-X вв.
