Литература

[abu_umar_as-sahabi]

Рассказы, истории, басни, поэмы и др. художественная литература со слов Исламских ученых прежних времен
21.04.2018 | 1805

Поскольку чтение не религиозной литературы само по себе — это дело из области необъятного количества естественных бытовых вопросов, которые в основе разрешены (мубах), если не содержат чего-либо в достаточной степени вредного с точки зрения религии, то и конкретные слова ученых об отдельных видах этого занятия встречаются довольно редко. И, если говорить именно о художественных стилях, то высказывались ученые порой не о самом чтении придуманных писателем историй и рассказов, а о сочинении их и передаче. А сочинение и передача — это больше чем чтение. Так ученые ханафитского мазхаба пришли к заключению, что в основе сочинение и передача историй и рассказов порицаема (макрух).

Писал имам Ибн Абидин аль-Ханафи: «А у нас, как еще будет сказано среди ответвлений (положений фикха) в цитате из «аль-Муджтаба», рассказывание историй порицаемо (макрух) — когда человек рассказывает людям то, у чего нет известной основы в том, что передается от предшественников, или когда что-то добавляет или убирает, чтобы приукрасить свой рассказ.
А говорится ли у нас о том, что это дозволено, когда делается с целью привести пример и тому подобное — это нуждается в исследовании».
См. «Радд аль-мухтар» 6/405.

قال الإمام ابن عابدين الحنفي: «وَأَمَّا عِنْدَنَا فَسَيَأْتِي فِي الْفُرُوعِ عَنْ الْمُجْتَبَى أَنَّ الْقَصَصَ الْمَكْرُوهَ أَنْ يُحَدِّثَ النَّاسَ بِمَا لَيْسَ لَهُ أَصْلٌ مَعْرُوفٌ مِنْ أَحَادِيثِ الْأَوَّلِينَ أَوْ يَزِيدَ أَوْ يُنْقِصَ لِيُزَيِّنَ بِهِ قَصَصَهُ إلَخْ فَهَلْ يُقَالُ عِنْدَنَا بِجَوَازِهِ إذَا قَصَدَ بِهِ ضَرْبَ الْأَمْثَالِ وَنَحْوَهَا يُحَرَّرُ».
انظر: «رد المحتار على الدر المختار» 6/ 405.

Можно заметить, что имам Ибн Абидин передал это постановление о бесполезных историях и об искажении историй, которые передаются от предков, и воздержался от его безусловного применения к художественным приемам, вроде аллегорий, когда они используются для пояснения и донесения полезного эффекта.
Также он не пояснил, насколько сильна степень упомянутого макруха (порицаемости) — он находится в степени нежелательности (макрух танзихан) или доходит до степени запрета (макрух тахриман).

Из ученых-маликитов по этому вопросу высказался выдающийся муфассир из прошлого века шейх Мухаммад ат-Тахир ибн ‘Ашур в объяснении 21-25 аятов из суры «Сад». Он сказал: «В этом содержится шариатское доказательство того, что разрешено придумывать истории художественного характера для воспитательного и поучительного эффекта. И тот, кто их сочинил, не несет на себе грех лжи, в противоречие тем, кто обвинил аль-Харири во лжи за сочинение «аль-Макамат», как он указал на это во вступлении.
В этом также содержится шариатское доказательство того, что разрешено помещать в сюжет этих историй вещи и существа, если при этом не будет противоречия шариату.
К этому же относятся постановки историй и рассказов в театрах».
См. «Ат-Тахрир уа ат-танвир» 23/238.

قال العلامة محمد الطاهر بن عاشور من المالكية: «وَفِي هَذَا دَلِيلٌ شَرْعِيٌّ عَلَى جَوَازِ وَضْعِ الْقَصَصِ التَّمْثِيلِيَّةِ الَّتِي يُقْصَدُ مِنْهَا التَّرْبِيَةُ وَالْمَوْعِظَةُ وَلَا يَتَحَمَّلُ وَاضِعُهَا جُرْحَةَ الْكَذِبِ خِلَافًا لِلَّذِينِ نَبَزُوا الْحَرِيرِيَّ بِالْكَذِبِ فِي وَضْعِ «الْمَقَامَاتِ» كَمَا أَشَارَ هُوَ إِلَيْهِ فِي دِيبَاجَتِهَا. وَفِيهَا دَلِيلٌ شَرْعِيٌّ لِجَوَازِ تَمْثِيلِ تِلْكَ الْقَصَص بالأجسام والذوات إِذَا لَمْ تُخَالِفِ الشَّرِيعَةَ، وَمِنْهُ تَمْثِيلُ الرِّوَايَاتِ وَالْقَصَصِ فِي دِيَارِ التَّمْثِيلِ».
انظر: «التحرير والتنوير» 23/ 238.

А разрешение на сочинение и передачу подразумевает, что тем более разрешено читать эти произведения.

И из больших ученых шафиитского мазхаба высказался конкретно по этому вопросу имам Ибн Хаджар аль-Хайтами. Он писал: «Мнение наших имамов подтверждается достоверным хадисом: «Передавайте от Бану Исраиль, нет в этом проблем». И в другой версии: «У них были удивительные (истории, происшествия)». (Наши имамы сказали): «Это указывает на то, что разрешено слушать те удивительные истории для отдохновения, не для использования в качестве доказательства».
И из этого извлекается то, что разрешено (халяль) для отдохновения выслушивать удивительные и странные истории от всякого человека, если нет точного знания, что он лжет. И даже то, насчет чего есть твердое знание, что он лжет, но его цель при этом привести примеры (аналогии чего-либо), донести нечто поучительное, научить чему-нибудь, вроде храбрости. Будь у него действующими лицами люди или животные».
См. «Тухфа аль-мухтадж» 9/398.

قال الإمام ابن حجر الهيتمي الشافعي: «وَيُؤَيِّدُهُ قَوْلُ بَعْضِ أَئِمَّتِنَا فِي الْحَدِيثِ الصَّحِيحِ «حَدِّثُوا عَنْ بَنِي إسْرَائِيلَ وَلَا حَرَجَ» وَفِي رِوَايَةٍ «فَإِنَّهُ كَانَتْ فِيهِمْ أَعَاجِيبُ» هَذَا دَالٌّ عَلَى حِلِّ سَمَاعِ تِلْكَ الْأَعَاجِيبِ لِلْفُرْجَةِ لَا لِلْحُجَّةِ اهـ
وَمِنْهُ يُؤْخَذُ حِلُّ سَمَاعِ الْأَعَاجِيبِ وَالْغَرَائِبِ مِنْ كُلٍّ مَا لَا يَتَيَقَّنُ كَذِبَهُ بِقَصْدِ الْفُرْجَةِ بَلْ وَمَا يَتَيَقَّنُ كَذِبَهُ لَكِنْ قَصَدَ بِهِ ضَرْبَ الْأَمْثَالِ وَالْمَوَاعِظِ وَتَعْلِيمَ نَحْوِ الشَّجَاعَةِ عَلَى أَلْسِنَةِ آدَمِيِّينَ أَوْ حَيَوَانَاتٍ».
انظر: «تحفة المحتاج في شرح المنهاج» 9/ 398.

И, в целом, по вопросу можно упомянуть то обстоятельство, что с давних времен арабские литераторы писали сборники в стиле «макамат». В них они придумывали истории и диалоги, используя в их изложении высокохудожественный арабский язык, редкие слова и обилие приемов красноречия. Эти сборники пользовались большой популярностью среди ученых и ищущих знание, так как их чтение или даже заучивание наизусть способствовало пополнению словарного запаса, развитию речи и обретению более тонкого понимания и чувства языка.

Самый известный из макаматов — «Макамат аль-Харири». После того, как автор — Мухаммад ибн аль-Касим аль-Харири аль-Басри (ум. 516 г.х.) его написал, некоторые люди стали его осуждать и обвинять во лжи, на что он ответил в предисловии своего «Макамата»: «И не слышно, чтобы хоть в какое-либо из времен был такой, кто отказался бы слушать эти истории и заявил бы о греховности тех, кто их передает».

قال محمد بن القاسم الحريري البصري (ت. 516 هـ): «ولم يسمع بمن نبأ سمعه عن تلك الحكايات ، وأثم رواتها في وقت من الأوقات».
انظر: «مقدمة مقامات الحريري»

Что свидетельствует о большом распространении подобного жанра в Исламском мире, его известности, и о его широком принятии мусульманами в те времена, когда предводителями мусульман были выдающиеся имамы, которые сменяли друг друга поколение за поколением.

А аллегорические приемы в повествовании и разъяснении чего-либо, т.е. изложение несуществующего примера который отражает собой суть проблемы, которую требуется объяснить, используются учеными не редко. И, пожалуй, одним из лучших примеров этого будет сообщение, переданное от Али ибн Аби Талиба, ؓ.

Сказал имам хафиз Абу Бакр ибн Аби Шейба, что рассказал ему Абу Усама, что рассказал ему Хаммад ибн Зейд, что рассказал ему Муджалид ибн Саид, передавая от Умейра ибн Заузи (Зузи) Абу Касира, который говорил:

«В один из дней обратился к нам Али с проповедью, но хариджиты встали и оборвали его речь. Он спустился, затем вошел, и мы вошли вместе с ним. Он сказал: «Я был съеден в тот день, когда был съеден белый бык». Затем сказал: «Я как три быка и лев, которые собрались в лесу: белый бык, рыжий бык и черный. Когда лев чего-то хотел от них, то они собирались вместе, и ничего у него не получалось. И вот он сказал рыжему и черному: «Нас в этом лесу выдает только место, в котором находится этот белый. Оставьте меня с ним наедине, чтобы я его съел. Потом только я и вы останемся в этом лесу. Ваш цвет похож на мой, а мой цвет похож на ваш». Так они и поступили. Лев напал на него и без промедления убил.
И когда он хотел заполучить одного из двух оставшихся, то они собирались вместе, и ничего у него не получалось. Тогда он сказал рыжему: «Рыжий, к нам в этом нашем лесу привлекает внимание только место этого черного. Оставь меня наедине с ним, чтобы я его съел. А потом останемся я и ты. Мой цвет похож на твой, и твой цвет похож на мой». Этот бык воздержался (от того, чтобы прийти на помощь), лев напал (на черного) и без промедления убил.
Затем прошло столько времени, сколько пожелал Аллах, и лев сказал рыжему: «Рыжий, я тебя съем». Он спросил: «Съешь меня?» Лев сказал: «Да». Он сказал: «Дай мне кое-что прокричать трижды, затем делай со мной что хочешь». Затем он (трижды) сказал: «А ведь я был съеден еще в тот день, когда был съеден белый бык».
Затем сказал Али: «А ведь я испугался еще в тот день, когда был убит Усман».
См. «Аль-Мусаннаф» 7/562-563.

قال الإمام الحافظ أبو بكر بن أبي شيبة: حدثنا أَبُو أُسَامَةَ، قَالَ حَدَّثَنَا حَمَّادُ بْنُ زَيْدٍ، قَالَ حَدَّثَنَا مُجَالِدُ بْنُ سَعِيدٍ، عَنْ عُمَيْرِ بْنِ زوذي أَبِي كَبِيرٍ، قَالَ: خَطَبَنَا عَلِيٌّ يَوْمًا , فَقَامَ الْخَوَارِجُ فَقَطَعُوا عَلَيْهِ كَلَامَهُ , قَالَ: فَنَزَلَ فَدَخَلَ وَدَخَلْنَا مَعَهُ فَقَالَ: أَلَا إِنِّي إِنَّمَا أُكِلْتُ يَوْمَ أُكِلَ الثَّوْرُ الْأَبْيَضُ , ثُمَّ قَالَ: مَثَلِي مَثَلُ ثَلَاثَةِ أَثْوَارٍ وَأَسَدٍ اجْتَمَعْنَ فِي أَجَمَةٍ: أَبْيَضَ وَأَحْمَرَ وَأَسْوَدَ , فَكَانَ إِذَا أَرَادَ شَيْئًا مِنْهُنَّ اجْتَمَعْنَ , فَامْتَنَعْنَ مِنْهُ فَقَالَ لِلْأَحْمَرِ وَالْأَسْوَدِ , إِنَّهُ لَا يَفْضَحُنَا فِي أَجَمَتِنَا هَذِهِ إِلَّا مَكَانُ هَذَا الْأَبْيَضِ , فَخَلِّيَا بَيْنِي وَبَيْنَهُ حَتَّى آكُلَهُ , ثُمَّ أَخْلُو أَنَا وَأَنْتُمَا فِي هَذِهِ الْأَجَمَةِ , فَلَوْنُكُمَا عَلَى لَوْنِي وَلَوْنِي عَلَى لَوْنِكُمَا , قَالَ: فَفَعَلَا , قَالَ: فَوَثَبَ عَلَيْهِ فَلَمْ يُلْبِثْهُ أَنْ قَتَلَهُ , قَالَ: فَكَانَ إِذَا أَرَادَ أَحَدُهُمَا اجْتَمَعَا , فَامْتَنَعَا مِنْهُ , وَقَالَ لِلْأَحْمَرِ: يَا أَحْمَرُ , إِنَّهُ لَا يُشْهِرُنَا فِي أَجَمَتِنَا هَذِهِ إِلَّا مَكَانُ هَذَا الْأَسْوَدِ , فَخَلِّ بَيْنِي وَبَيْنَهُ حَتَّى آكُلَهُ , ثُمَّ أَخْلُو أَنَا وَأَنْتَ , فَلَوْنِي عَلَى لَوْنِكَ وَلَوْنُكَ عَلَى لَوْنِي , قَالَ: فَأَمْسَكَ عَنْهُ فَوَثَبَ عَلَيْهِ فَلَمْ يُلْبِثْهُ أَنْ قَتَلَهُ , ثُمَّ لَبِثَ مَا شَاءَ اللَّهُ ثُمَّ قَالَ لِلْأَحْمَرِ: يَا أَحْمَرُ , إِنِّي آكُلُكَ , قَالَ: تَأْكُلُنِي , قَالَ: نَعَمْ , قَالَ: أَمَا لَا فَدَعْنِي حَتَّى أُصَوِّتَ ثَلَاثَةَ أَصْوَاتٍ , ثُمَّ شَأْنُكَ بِي قَالَ: فَقَالَ: أَلَا إِنِّي إِنَّمَا أُكِلْتُ يَوْمَ أُكِلَ الثَّوْرُ الْأَبْيَضُ , قَالَ: ثُمَّ قَالَ عَلِيٌّ: أَلَا وَإِنِّي إِنَّمَا رُهِبْتُ يَوْمَ قُتِلَ عُثْمَانُ.
انظر: «المصنف في الأحاديث والآثار» 7/ 562-563.


(данный асар имеет слабый иснад)


Посему, кто занимается писательским делом, тому стоит не упускать из виду мнение ученых-ханафитов, если он следует за ними.
А кто читает, тому следует выбирать то, в чем для него есть польза, и нет вреда его религии.


https://muntaqa.info/hudlit/

[Абд-ур-Рахман]

Больше читать? Но есть ли польза от выдуманных кем-то историй?
Клаудиа Хэммонд
BBC Future
22 июня 2019

Мы с детства слышим: надо больше читать. Но подтверждают ли современные исследования положительное влияние художественной литературы на человека?

Каждый день в США покупают более 1,8 млн книг. В Великобритании - полмиллиона. Несмотря на множество отвлекающих (и развлекающих) моментов современной жизни, люди по-прежнему любят читать.

Книги учат нас понимать окружающий мир, помогают расширить словарный запас и коректируют правописание.

Но может ли художественная литература сделать нас лучше?

Влиянию беллетристики приписывают многие чудесные вещи: от желания участвовать в благотворительности, гражданской активности до постепенного снижения уровня насилия во всем мире с течением веков.

Мастерски выписанные персонажи заставляют нас погружаться в рассказываемую историю. Как говорил Аристотель, когда мы смотрим трагедию, в нас преобладают две эмоции - жалость (к главному герою) и страх (за себя).

Мы представляем себе, каково это - быть таким человеком, о котором читаем, и сравниваем реакцию персонажа книги в той или иной ситуации с тем, как на его месте действовали бы мы. Или воображаем, как поведем себя, если попадем в такую ситуацию в будущем.

Это упражнение (на видение перспективы с точки зрения другого человека) похоже на тренировку в понимании других людей. Поэтому канадский психолог Кит Оутли называет художественную литературу "пилотажным тренажером нашего сознания".

Точно так же, как летчики учатся пилотировать авиалайнер, не отрываясь от земли, так и люди, регулярно читающие художественную литературу, могут улучшать свои социальные навыки, открывая роман.

В своем исследовании Оутли обнаружил, что как только мы начинаем себя идентифицировать с персонажами, мы начинаем думать об их целях и желаниях вместо своих собственных.

Когда герои книги в опасности, наше сердце бьется чаще. Бывает даже, что мы задыхаемся от волнения.

Однако мысль о том, что все это происходит не с нами, успокаивает и даже вызывает удовольствие. Нас не охватывает ужас, мы не выскакиваем из окна, чтобы спастись.

Бумажные книги исчезнут навсегда?
Жертвы Винни-Пуха: как мишка насолил своим создателям
Стивен Кинг - великий писатель?
Блог "Книги Лондона". Зачем снова переводят Пушкина и Толстого
В то же время некоторые нервные механизмы, используемые нашим мозгом, чтобы понимать происходящее в книге, имеют много общего с теми, которые используются в реальной жизни.

Например, когда мы читаем слово "пнул", в мозгу активируются те же области, которые активирует физический пинок.

Когда мы читаем, что герой ухватился за конец тонкой веревки, активна область мозга, связанная с хватанием.

Чтобы следить за сюжетом, нам нужно знать, кому из героев что известно, что они чувствуют и что каждый из них думает о мыслях и планах других персонажей.

Для этого нужно обладать способностью, называемой моделированием психического состояния. Когда люди читают о том, какие мысли в голове у героя, у них в мозгу активируются именно те области, которые отвечают за эту способность.

И раз уж мы учимся сопереживать другим с помощью чтения, есть ли возможность доказать, что те, кто читает художественную литературу, обладают лучшими социальными навыками, чем те, кто в основном читает документальную или научную литературу или вообще не читает?

Здесь одна из трудностей - людям свойственно преувеличивать количество прочитанных ими книг. Чтобы ее обойти, Оутли с коллегами раздали студентам список авторов художественной и нехудожественной литературы и попросили отметить, о каких из них они слышали.

Участников эксперимента предупредили, что в списках есть вымышленные имена - чтобы проверить, не обманывают ли испытуемые.

Количество писателей, о которых люди что-то слышали, - это хороший индикатор того, насколько много они читают.

Затем команда Оукли провела с участникам тест Mind in the Eyes (чтение психического состояния по взгляду), в ходе которого предлагаются фотографии, где на каждой - только пара глаз.

Задача - по выражению глаз и состоянию окружающих их мимических мышц определить, какую эмоцию испытывает человек на снимке.

При этом дается перечень вариантов - например, стеснение, вина, состояние мечтательности, тревога...

Различие в выражении глаз трудноуловимое, на первый взгляд оно может показаться нейтральным, так что задание куда трудней, чем может показаться.

Однако факт остается фактом: те, кто больше читал художественной литературы, получили более высокие оценки в этом тесте. Как и по шкале межличностной восприимчивости.

Психолог Диана Тамир из Принстонской лаборатории социальной неврологии сумела продемонстрировать, что люди, часто читающие беллетристику, обладают лучшими социальными познавательными способностями.

Другими словами, они лучше понимают, что чувствуют или думают другие.

Использовав сканирование мозга, Тамир обнаружила, что при чтении художественной литературы повышенная активность мозга наблюдается в тех его областях, которые обычно возбуждаются, когда человек размышляет, о чем думают другие.

Те, кто читает романы, лучше понимают эмоции других, чем среднестатистическая личность. Однако обязательно ли это делает их лучше?

Чтобы проверить это, исследователи использовали метод, с которым знаком каждый, кто изучал психологию: вы как будто случайно роняете на пол несколько ручек или карандашей и потом смотрите, кто бросается вам на помощь.

Перед тем, как проверить участников на желание участвовать в подборе карандашей, их попросили заполнить анкету, среди прочего содержащую вопросы, помогающие измерить эмпатию.

Затем они прочитывали короткий рассказ и отвечали на серию вопросов о том, насколько их захватила эта история. Хорошо ли они представляют себе героев? Хочется ли им узнать о персонажах больше после того, как они дочитали рассказ?

Экспериментаторы затем говорили, что им нужно кое-что принести из другой комнаты и тут - ох! - вдруг роняли на пол шесть ручек.

И это срабатывало: те, кого прочитанная только что история захватила, кто больше сочувствовал ее героям, с большей вероятностью приходили на помощь и подбирали с пола ручки.

Вы спросите: а может быть, эти люди вообще были более добрыми и отзывчивыми по своей природе - еще до того, как прочитали рассказ?

Но авторы исследования учитывали оценки участников по шкале эмпатии и обнаружили, что, независимо от этого, те, кого больше захватывало прочитанное, вели себя более альтруистично.

Конечно, одно дело эксперименты. Вполне возможно, в реальной жизни всё наоборот: более сочувствующие окружающим более заинтересованы в их внутренней жизни, и такой интерес влечет их к чтению романов и рассказов.

Этот предмет непрост для изучения. В идеале нужно на разных этапах жизни измерять степень и уровни эмпатии участников, то читающих беллетристику, то бросающих - и так на протяжении лет.

Вместо этого было проведено несколько коротких исследований. Например, голландские ученые предложили студентам читать либо газетные статьи о бунтах в Греции и празднике в Нидерландах, либо главу из романа "Слепота" нобелевского лауреата Жозе Сарамаго.

В этой главе мужчина, сидя за рулем автомобиля, ожидает, когда зажжется зеленый свет, как вдруг теряет зрение. Те, кто с ним ехал, доставляют его домой, а прохожий, который обещал пригнать к его дому автомашину, вместо этого крадет ее.

Сразу после того, как студенты прочитали эту историю, уровень эмпатии у них повысился. Но и неделю спустя те, кого прочитанное сильно захватило, показывали даже еще более высокие результаты по шкале эмпатии.

Конечно, вы можете сказать, что не только художественные произведения влияют на наше поведение и чувства. Мы можем испытывать сочувствие и к людям, о которых читаем в новостных репортажах.

Но у беллетристики есть по меньшей мере три преимущества. Мы имеем доступ к внутреннему миру героя - чего не имеем в журналистике. Мы как правило принимаем на веру то, что читаем о людях в романе, и то, что они говорят о себе.

И наконец, романы позволяют нам то, что мы не можем сделать в реальной жизни - проследить за жизнью персонажа на протяжении многих лет.

Таким образом, исследования показывают, что, возможно, чтение художественной литературы действительно заставляет людей вести себя лучше.

И некоторые учебные заведения уже учитывают это серьезное влияние - в свои программы они вставляют гуманитарные модули.

Например, на факультете семейной медицины Калифорнийского университета в Ирвайне посчитали, что чтение беллетристики помогает стать лучшим врачом, и разработали гуманитарную программу для студентов-медиков.

Похоже, что пора отказаться от стереотипа, согласно которому "книжные черви" проводят столько времени за чтением, потому что боятся реальных отношений с реальными людьми.

Возможно, на самом деле эти "черви" лучше, чем кто-либо другой, понимают других людей и их чувства. И это полезно не только для будущих врачей.


https://www.bbc.com/russian/vert-fut-48708919