Для просмотра видео перейдите по ссылке
https://www.youtube.com/watch?v=yRzubFXhC2EПередача «Противоположные стороны» на канале «Аль Джазира». Ведущий Файсаль аль-Касим, в гостях Абделькарим Харуни, глава Шуры движения «ан-Нахда» и доктор Ахмад аль-Къасас, активист Хизб ут-Тахрир.
Ведущий: Здравствуйте, дорогие телезрители!
Не стоит ли всем Исламским движениям последовать примеру движения «ан-Нахда» в Тунисе в её лояльности, умеренности и современности? Разве «ан-Нахда» не приняла героическое, историческое решение, когда объявила о своём отказе от политического Ислама?
Чего плохого в том, что «ан-Нахда» пересмотрела свою стратегию и цели, в частности, после того, как Исламисты стали страшилкой, пугающей весь мир, особенно после революций?
Разве шаги, которые предприняло движение «ан-Нахда», не стали необходимостью для того, чтобы уничтожить все доводы тех, кто продвигает Исламофобию?
И в противоположность этому мнению: разве движение «ан-Нахда» не перегнуло палку в своей лести Западу, разве оно не стало секуляристским движением, которое не имеет ничего общего с Исламом, кроме названия?
Что осталось у неё от Ислама после того, как она отказалась от него и его лозунгов – «религия и государство»?
Разве достижение власти или продолжение существования на политической арене не стало для движения «ан-Нахда» намного главнее, чем политическое претворение Исламской акъыды?
Почему движение не откажется от того малого, что осталось у него от Ислама, и не объявит во весь голос о том, что оно отказалось от политического Ислама и стало обычной политической партией, вместо того, чтобы флиртовать одновременно с Исламистами и либералами?
Эти вопросы я задаю господину Абделькариму Харуни, главе Шуры движения «ан-Нахда», и доктору Ахмаду аль-Къасасу, активисту Хизб ут-Тахрир. Начнём нашу дискуссию после рекламы.
Ещё раз приветствую вас, дорогие телезрители, мы с вами находимся на передаче «Противоположные стороны». Доктор аль-Къасас, начнём с Вас. Разве Вы не считаете, что движение «ан-Нахда» приняло беспрецедентное, героическое и историческое решение, когда во весь голос, во всеуслышание заявило о своём решении отказаться от политического Ислама?
Ахмад аль-Къасас: С именем Аллаха – Милостивого, Милосердного! Что касается того, что никто ещё не принимал такого решения, которое приняла «ан-Нахда» то это верно, оно – беспрецедентно. Что касается того, что оно – историческое, в положительном смысле, то это не так. Оно – историческое, как я вижу, в том плане, что это – очередная победа Запада в его борьбе идей и культур, которую Запад ведёт с Исламской Уммой.
Ведущий: Вы считаете это победой Запада?
Ахмад аль-Къасас: Конечно, это – победа Запада, это частичная, региональная победа. Конкретно в этом вопросе Запад одержал победу, так как он смог осуществить то, что всё время требовал от Исламских движений. Это случилось в первый раз и в полном виде.
Я говорю: «В первый раз в полном виде», – потому что ранее у Запада осуществить это получалось лишь частично. Таким образом, в первый раз происходит то, что движение, которое относилось к Исламским, заявляет ясным и открытым образом о том, что оно решило отказаться от политического Ислама, и оно теперь говорит об отделении религиозной стороны от политической.
Это означает явное принятие политической доктрины, на которой основывается западное общество. Это та доктрина, которой Запад атакует Исламскую Умму на протяжении более двух веков, противопоставив доктрину доктрине, идеологию – идеологии.
И в первый раз в истории Запад смог высказать эти слова устами тех, кто называется Исламистами, конечно, в виде общины. Тут, моё внимание привлекло то, что подобное заявление ранее, 90 или 100 лет назад было уже сделано, в индивидуальном порядке человеком по имени Али Абдурразикъ, он был одним из азхаровских шейхов.
Он написал книгу под названием «Аль-Исляму усулю-ль-хукм (Ислам: основы правления)». Эта книга вся построена вокруг этого вопроса, и он там говорит, что в Исламе нет политической системы, нет системы правления в Исламе, Ислам не имеет никакого отношения к политике, законодательству и государству.
И тогда он был изгнан из круга учёных и из аль-Азхара, и все были единогласны в том, что этот человек отошёл от Ислама в своих мыслях.
Эта идея тогда всеми считалась преступной, в том числе – и движением «Ан-Нахда». Сегодня же мы находим тех, кто повторяет подобные слова в ясном и открытом виде, говоря, что настало время отказаться от политического Ислама и что Ислам своим откровением заботится о религиозных вопросах, а что касается политики, то народ создаёт законодательство в соответствии с тем, что видит полезным, вредным и т.п.
И, как они говорят, они хотят освободить религию от политики, а политику – от религии, то есть они говорят, что присутствие Ислама в политике (или наоборот) приводит к проблеме и посягательству одной стороны на другую, или к вражде и агрессии между Исламом и политикой.
Однако, в действительности, Ислам пришёл в качестве политической идеи – всеобъемлющей системой. Он воплотился государством Ислама и культурой Ислама, существовавшими на протяжении многих веков. Запад направил все свои силы против этой политической структуры, представленной в Исламском Халифате, и нанёс ей сокрушительный удар в 1924 году, после чего Запад начал править нами своей светской системой, но продолжал идейную борьбу с Исламской Уммой, а именно – устроил борьбу секуляризма против Ислама. И теперь появляется тот, кто говорит…
Ведущий: если можно, короче…
Ахмад аль-Къасас: Доктор Ганнуши говорит, что частичный секуляризм и светскость приемлемы, то есть это означает, что есть светскость отвергаемая и есть светскость приемлемая, следовательно, мы дошли до…
Ведущий: коротко, одним предложением, как Вы опишите эту трансформацию, одним предложением?..
Ахмад аль-Къасас: Это – новое достижение Запада в войне идей, которую Запад ведёт против нас.
Ведущий: уважаемый, как Вы ответите на это?
Абделькарим Харуни: БисмиЛляхи ва с-саляту ва с-саляму 'аля расулиЛлях. Во-первых, я рад моему нахождению на канале «Аль-Джазира», на самой известной её передаче, спустя двадцать лет, с использованием новых технологий в информационном вещании. Последний раз я связывался с «Аль-Джазирой» в Дохе, находясь перед зданием министерства внутренних дел, когда мы решили свергнуть режим, и первый, кто призвал к уходу Бен Али, это был шейх Рашид Ганнуши.
Ведущий: хорошо.
Харуни: Во-первых, я говорю уважаемому брату, что его слова означают то, что он не читал изданий «Ан-Нахда» и не просмотрел документов десятого конгресса партии…
Ахмад аль-Къасас: всё это у меня есть, и я прочитал их полностью.
Харуни: и я призываю каждого, кто желает дискуссировать с «Ан-Нахда», прочитать эту книжку – это документы «Ан-Нахда» и постановления десятой конференции.
Во-вторых, термин «политический Ислам» навязан нам, и мы как Исламские движения не выбирали его.
Ведущий: навязан вам?
Харуни: Да, навязан Исламским движениям, они не выбирали его. Вокруг этого термина существуют сомнения, потому что этот термин связан с образом тех, кто использует Ислам в политических целях, или говорит об Исламе в мусульманских обществах, или подводит все организации, которые базируются на основах религии Ислам, под одно заглавие, в независимости от того, верит ли та или иная организация в демократию, или признаёт насилие, или относится к Исламским обществам как к мусульманам, или такфирит эти общества, выводит из Ислама.
Мы говорим, что этот термин не соответствует реальности Исламского движения, в особенности – реальности движения «Ан-Нахда», и мы хотим сами выбрать термин, который соответствует нашей реальности.
Ведущий: что это за термин, который соответствует вашей реальности?
Харуни: Движение «Ан-Нахда» – это политическое, гражданское, демократическое и патриотическое движение, которое базируются на основах религии Ислам. Мы придерживаемся ценностей и основ Ислама, и государство в Тунисе – это государство не светское, это государство, религией которого является Ислам, и это – его конституция, и если в этой конституции есть хотя бы одно слово, противоречащее Исламу, то я оставлю движение «Ан-Нахда».
Мы, начиная с семидесятых годов, придерживаемся учений Ислама, начиная с 81 года мы призывали к образованию политической партии, и мы опередили в этом всех в арабском мире. Ислам всегда был нашим основным источником, и мы победили в борьбе идентичности после всех попыток, предпринятых против нас государством. Мы смогли найти согласие с враждебными к идее Ислама силами. Тунис победил, «Ан-Нахда» победила, потому что вместе с революцией и новой согласованной конституцией мы победили и нас признали в Тунисе.
Харуни: Таким образом, религией государства является Ислам, источником, к которому обращается «Ан-Нахда», является Ислам, и Ислам является религией народа в Тунисе, поэтому у нас такой проблемы в Тунисе нет, эта проблема уже решена. И с другой стороны, мы не отделяем религию от политики, «Ан-Нахда» не отделяла и никогда не будет отделять религию от политики, и она никогда не будет светским движением. Также «Ан-Нахда» не смотрит на взаимоотношения с Западом как на борьбу культур, а смотрит так, как описал это Коран:
وَجَعَلْنَاكُمْ شُعُوبًا وَقَبَائِلَ لِتَعَارَفُوا
«…и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга…» (49:13).Мы хотим познакомиться, узнать Запад и взять у него всё самое лучшее, и он так же познакомится с нами и возьмёт у нас самое наилучшее. И поэтому эта борьба культур напоминает нам Сэмюэла Хантингтона, который говорил о «столкновении цивилизаций». И эта идея атакует Ислам, а не Запад, и мы не хотим, чтобы в Исламском мире были голоса, которые атакуют Запад в целом, и чтобы на Западе были голоса, которые атакуют Ислам в целом.
Также мы считаем, что политическая система и правление – это часть Ислама, однако что касается формы политической системы, то Ислам оставил её на эпоху и усмотрение мусульман, она формируется в соответствии веку, с высшей гибкостью и лояльностью, чтобы Ислам был пригоден и соответствовал каждому времени и месту.
И поэтому мы считаем, что не существует конкретного, определённого вида правления в Исламе, но есть определённые ценности, и правление в Исламе должно обязываться этими ценностями, например, ценности, справедливость, Шура, толерантность, уважение достоинства человека, уважение мужчины и женщины. И все эти ценности вы найдёте в послереволюционной конституции республики Тунис.
Также движение «Ан-Нахда» является, как Вы сказали, тунисским движением, потому что это движение не является примером движения, импортированного из-за границы. Также это движение не является примером для экспорта за границу; это движение в своей основе – региональное, которое взаимодействует со всеми идеями и школами, Исламскими и неИсламскими, и оно стало особенной школой, которая хочет внести свой вклад в обогащение Исламского движения в мире, в обогащение политического движения в арабском и Исламском мире, в обогащение тунисского опыта, начиная с реформаторского движения и заканчивая прохождением всех поколений и мнений.
Мы делаем различие между светскостью, враждебной к религии, или светским атеизмом, подобно тому, что произошло в Советском Союзе, или напряжённости, происходящей во Франции, и между светскостью, существующей в Британии, которая объединяет религию с государством в лице монарха. Или в Америке тоже есть светскость, однако она даёт широкий спектр для существования религиозности общества.
И поэтому, если под светскостью понимается освобождение людей и государства от влияния церкви, то это является достижением Запада, а также это было ответной реакцией на инквизицию и преступления, совершаемые именем религии.
Что касается нас, то мы отвергаем светскость, которая основана на атеизме или враждует с религией, и мы не связываем между демократией и светскостью, так как многие светские движения – недемократичны.
Ведущий: многие светские движения – не демократы, они – фундаменталисты. Доктор (Ахмад), чего плохого в этой логике? Это современная, культурная логика, она соответствует ценностям современной культуры, ценностям демократии, справедливости и другим ценностям, а Ислам, в целом, преследует эти ценности, так что в этом плохого?
Къасас: Мне ясно, что уважаемый доктор Абдулькарим подтверждает, что движение «Ан-Нахда» принимает один из видов светскости. Я знаю, что светскость состоит из разных видов и форм, однако все эти виды светскости со всеми её формами и названиями, как бы много их ни было, отвергаются в Исламе, потому что любая, какая бы она ни была, светскость отделяет религию от государства. Таким образом, светское государство, например, такое, как Британия, не допускает религию, ни в какой форме, в свою политику и в законодательство, и законодателем у них является народ. Следовательно, все они единогласны с отделением религии от государства, политики и законодательства.
Абдулькарим Харуни: если позволите, я бы хотел подчеркнуть: сторонники светскости в Тунисе подписались под конституцией, которая начинается с «БисмиЛляхи р-Рахмани р-Рахим – С именем Аллаха – Милостивого, Милосердного» и заканчивается «Аллаху валийю ат-Тафикъ – Аллах – Дарящий успех и удачу».
Къасас: что это означает?!
Абдулькарим Харуни: Они подписались под конституцией, которая говорит в своём предисловии: выражая приверженность нашего народа основам Ислама и его целям, характерjavascript:void(0);изующимся открытостью и умеренностью, а также ценностям человечества и принципов прав человека…
Они подписались под конституцией, первая глава которой начинается с того, что Тунис – свободное, независимое, суверенное государство; его религия – Ислам. То есть они не отделяют религию от государства, как на Западе. Его язык – арабский язык, а система правления – республиканская. Настоящая статья не может быть изменена.
А поэтому мы в движении «Ан-Нахда» не приближаемся к тому, чтобы стать светскими, наоборот, сторонники светскости всё больше и больше приближаются к религиозному государству, приближаются к Исламу в индивидуальной, общественной и государственной жизни. Они приблизились к Исламскому движению, и мы вместе со светскими деятелями участвовали в событиях 18 октября. Между нами были приняты соглашения, и мы соучаствовали вместе со светскими деятелями в правлении, когда победили на выборах, ради доведения конституции и победы на выборах, и дальше мы будем продолжать соучаствовать со светскими деятелями ради интересов родины, и разномнение в решениях не означает вражду.
Ведущий: отлично! Пожалуйста, отвечайте.
Къасас: Всё это означает, что то, что произошло с этой конституцией и её подписанием движением «Ан-Нахда» в Тунисе, – это фундаментализация и укрепление того, что было в Тунисе и во всём арабском мире после распада Исламского Халифата и переделки арабского и Исламского мира на светскую систему, потому что почти все конституции в арабском мире (и в неарабском – тоже) после падения Исламского Государств писали, что религией государства является Ислам.
Башар (и его отец Хафиз Асад – ранее) в своих конституциях пишет, что религией их государства является Ислам. Однако какое отношение имеет Башар и его правление к Исламу?! И они – партия «БААС», мы знаем партию «БААС» и её враждебность к Исламу.
Наши страны были и есть под правлением конституций, в которых только написано, что их религией является Ислам, однако это – светские конституции, которые претворяли светские люди, задачей которых было подавление политического Ислама, подавление Исламистов, а также изменение идентичности общества. Следовательно, это – укрепление и освящение светскости.
Вы говорите мне, что вы вместе со светскими деятелями осуществляете одну программу, соучаствуете, что означает, что вы перестали отличаться от светских, от секуляристов, так как вы соучаствуете в одной политической программе, которая строится на идеологии, строится на идее, на акъыде. Каким является идентичность общества, или каким мы хотим видеть общество, с какой идентичностью, – вот тут законодательство связано с просвещением и культурой, на которую опирается общество, а также с доктриной, к которой относится общество.
То, что мы видим сейчас, – это полное освобождение Ислама от его содержания и сохранение только его названия и заглавий.
Ведущий: то есть, Вы хотите сказать, что движение «Ан-Нахда» полностью отказалось от Ислама и не имеет ничего Исламского, кроме названия?
Къасас: именно так. Знаете, что означает гражданская партия, которая базируются на основах религии Ислам? Это неоконсерваторы. Демократы, секуляристы так же базируются на малой части основ христианства, подобно Демократической христианской партии в Германии, которая утверждает, что она – светская партия, но она имеет незначительную связь с христианством.
Ведущий: неужели? И «Ан-Нахда» является такой же сейчас?
Къасас: Именно такой. Есть говорящие об этом тексты, и я читал резолюции десятого конгресса полностью. В этих текстах говорится, что они хотят отделить всё политическое от религиозного, чтобы религиозные люди занимались религией, а политики занимались политикой. Эти тексты существуют.
Ведущий: хорошо! Что здесь плохого? Что плохого в этом в нашем веке?
Къасас: Плохо в этом то, что мы подтверждаем…
Ведущий: что плохого в том, что они очищают, освобождают религию от политической грязи, отдаляют её от грязи и политической нечисти?
Къасас: Политика бывает грязной и нечестивой, когда ею занимаются светские деятели, секуляристы. А что касается политики, к которой призывает Ислам, то это та политика, которой занимались пророки. А что касается того, что термин «политический Ислам» навязан нам, то это не так, более того, этот термин имеет свою основу в Исламе. Мусульманами написано очень много книг по теме «шариатская политика в Исламе», более того, хадис Посланника Аллаха ﷺ приписывает политическую работу, занятие политикой пророкам, когда говорится: «Правителями сынов Израиля были пророки. Если умирал один пророк, на смену ему приходил другой. Однако после меня пророков не будет. Но будут халифы, и их будет много».
Следовательно, работа халифов заключается в том, что делали ранее пророки, а именно – в политике, так как политика – это забота о делах и интересах людей. И поэтому работа халифов и работа Исламского Государства – это ведение политики, а политика – это забота о проблемах и делах людей. Забота о делах людей каким образом?! По какой системе? Либо мы будем претворять, решать проблемы людей по системе, которая – от Аллаха Всевышнего, Создателя человека, либо будем проявлять заботу по системе, которую придумал и установил человек.
Это и есть суть борьбы между Исламом и другими законодательствами. Ислам говорит, что, воистину, власть принадлежит Аллаху, то есть законодательство принадлежит Всевышнему Аллаху, в то время как светскость и то, что называется гражданским государством, и те, кто говорят, что они базируются на основах религии Ислам, – все они говорят, что право законодательства принадлежит народу.
Следовательно, мы отказались от своей идентичности и приняли основу идентичности западного общества, обратились к самой глубокой, исторической, основной идентичности Запада, с которой они воевали против нас – с нашей культурой, законодательством и политикой.
Ведущий: отлично! Г-н Харуни, тут же хочу Вас спросить: некоторые говорят, что движение «Ан-Нахда», после того, как отмахнулось и отказалось от политического Ислама, стало полностью подобно тому, о чём когда-то Сайид Кутб сказал «американский Ислам». И действительно, разве вы не стали копией американского Ислама? Это – то, что хочет Запад и Америка, и вы хотите продолжить путь по этому мировому стандарту, а поэтому вам выгодно быть копией американского Ислама?
Абдулькарим Харуни: Прежде всего, да смилуется Аллах над Сайидом Кутбом. Хочу подчеркнуть, что Бургиба был против казни Сайида Кутба. У Сайида Кутба есть идеи, вокруг которых можно подискутировать, особенно идеи, касающиеся государства и общества. Кроме того, я не знаю, что означает «американский Ислам».
Однако всё, что я знаю, – это то, что Ислам «Ан-Нахды» исходит от движения «Аль-Ислах – Реформа» университета мечети аз-Зайтуна, которая была точкой опоры для университетов аль-Карауин и аль-Азхар.
Также движение «Ан-Нахда» взяло всё самое лучшее от всех Исламских движений, её идея – из основ Ислама. И я ещё раз повторяю, что дорогой брат (Къасас) может быть и читал тексты десятого конгресса, однако просто чтения недостаточно; главное – понимать, так как он говорит, что мы отделили религию от политики. Этого нет в наших текстах, и я требую от него, чтобы он показал хоть один пример этому.
Ахмад аль-Къасас: Да, я покажу такой пример, сразу же, слово в слово. Говорит шейх Ганнуши: «Мы хотим, чтобы религиозная активность была полностью независимой от политической ответственности, политика – это хорошее дело для политиков… и т.д.». И я могу продолжить приводить подобные примеры…
Абдулькарим Харуни: это не является отделением религии от государства. Всё, что сделала «Ан-Нахда», – это то, что мы после революции, после того, как обрели свободу, после того, как приняли конституцию, которая определила идентичность, – мы сказали, что теперь мы можем образовывать партии по современному, демократическому методу, которые будут специализироваться в партийных делах, таких как законы, выборы, реформы и т.д.
Общие же дела, в том числе – и религиозные, – это дело организаций и движений, это такие общественные дела, как призыв к Исламу, воспитание, просвещение и т.д, и поэтому мы не хотим смешивать гражданское общество, которое должно быть независимым от партий, и не хотим смешивать между государством и партиями, так как государство – для всех, гражданское общество открыто для всех и независимо от партий, и партии должны функционировать в соответствии с правилами… А поэтому это – только различие и специализация, и это не является отделением религии от жизни.
Ведущий: хорошо, да, г-н Харуни, минутку, да, это – различие и специализация, но я хочу привести одну цитату. Шейх Рашид Ганнуши, основатель Исламского тунисского движения «Ан-Нахда», сказал: «Движение оставит политический Ислам…», – и дальше сказал: «Мы – мусульмане-демократы, и мы не говорим о себе, что мы – часть политического Ислама», – а далее подчеркнул: ««Ан-Нахда» – это политическая, демократическая и гражданская партия, базирующаяся на культурных ценностях, это мусульманская современная партия (А, как вам это?!). Мы стремимся к образу партии, которая специализируется только на политической активности». Добавив, он сказал: «Мы отказываемся от политического Ислама, чтобы принять мусульманскую демократию, мы – мусульмане-демократы и т.д…».
Я хочу задать Вам вопрос, г-н Харуни. Откуда Вы взяли эту Исламскую демократию? Откуда появилась эта Исламская демократия? Разве в истории Ислама было что-то подобное, что называлось Исламской демократией? А потом, эта современность и т.п., другими словами, все эти термины являются самыми что ни на есть секуляристкими, светскими, либералистскими терминами, а вы принимаете и утверждаете эти термины ясным, явным образом. Я хочу, чтобы Вы ответили на этот вопрос. А потом, скажите мне, что Вы имеете в виду под демократией, когда говорите: «Мы – Исламистские демократы», – что это означает?
Абдулькарим Харуни: Да, конечно. Мы, в движении «Ан-Нахда», на нашем конгрессе разъяснили взгляды «Ан-Нахды», и мы сделали это на высшем уровне, потому что за нас проголосовало более 80% участников. Мы хотим сказать, что это – демократия без презрения к Западу или к светским движениям, мы хотим сказать через программу «Ан-Нахда», что сосуществование между Исламом и демократией возможно.
Многих в арабском мире упрекали тем, что единственная демократическая страна в регионе – это «Израиль». Нет, «Израиль» – ни демократический, ни гражданский, ни современный, а Тунис является первой демократической страной в регионе.
Также говорили, что ценности Ислама не могут взаимодействовать и сосуществовать с ценностями современности, мы же хотели сказать, что «Ан-Нахда» обладает коренной Исламской идеей, которая открыта к эпохе и ценностям современности. Ко всем человеческим достижениям мы относимся положительно и принимаем их, потому что Посланник Аллаха ﷺ пришёл для того, чтобы завершить прекрасную нравственность. И потом, достижения, осуществлённые человечеством, – это результат призыва пророков и праведников…
Ведущий: коротко говоря: вы лучше знаете ваши мирские дела.
Абдулькарим Харуни: Мы хотим предоставить образец современного Исламского движения, которое взаимодействует с ценностями века, однако давайте опишем картину Исламистов с другой стороны. Исламисты – против демократии, против современности, то есть они – за рабство?! За неразвитость, за насилие, за унижение женщины, за терроризм?! Это – картина, которую хочет распространить враг Ислама. Образец, который предоставляет «Ан-Нахда», полностью противоречит тому образцу, который продвигается врагом Ислама.
Ведущий: как Вы ответите на эти слова?! И действительно, когда «Ан-Нахда» принимает и говорит: «Мы – Исламские демократы, мы современные, мы идём в ногу с новыми ценностями современности, с ценностями демократии, с ценностями справедливости и т.д», – что вы хотите от «Ан-Нахды», чтобы она сказала, что «мы – с тиранией»?! «Мы – за рабство»?! Мы за что?!.
Ахмад аль-Къасас: Мы снова вернулись к ловушке двойственности. Что вы будете пить, устаз Ахмад, чай или кофе?! А почему Вы ограничиваете меня этими двумя напитками?! Что Вы хотите? Демократию или социализм? Кто сказал вам, что в мире нет ничего кроме этих двух идеологий? Кто сказал Вам, что Ислам не пришёл с другой системой, полностью отличительной от демократии и социализма!? Кто сказал Вам, что если Ислам отвергает демократию, то это значит, что он – за диктатуру и тиранию? Существует демократия, существует диктатура и существует Ислам! Так давайте почитаем и узнаем Ислам, который…
Ведущий: а что сделала «Ан-Нахда»?
Ахмад аль-Къасас: «Ан-Нахда» отказалась от всех Исламских концепций и сказала…
Ведущий: отказалась от всех Исламских концепций?
Ахмад аль-Къасас: Да, конечно, и сохранила только лозунги Ислама, приняла все западные политические тезисы. Более того, что означает современность, о которой он говорит? Вы изучали эти мысли и знаете, что означает современность.
Современность означает западные идеи этой эпохи, которые появились после отделения религии от государства, а также те идеи, которые появились после этой эпохи, и те идеи, с которыми они живут сегодня. Это идентичность определённой идеи, которую несёт Запад.
Демократия, о которой говорят, что можно сосуществовать вместе с демократией… Что означает демократия? Категорически, демократия не означает избирательные урны. Демократия с момента её появления в эпоху греков означает власть, правление народа, то есть народ принимает для себя законодательство, законодательный совет собирается и принимает для себя законодательство, придуманное ими.
Однако что касается Исламской Уммы, то это та Умма, которая отличается от всех народов, и её культура отличается от всех культур тем, что она говорит, что законодательство принадлежит Аллаху, только Он разрешает или запрещает.
«Не изрекайте своими устами ложь, утверждая, что это дозволено, а то запретно, и не возводите навет на Аллаха. Воистину, не преуспеют те, которые возводят навет на Аллаха» (16:116).Дело дошло даже до того, что сторонники демократии полностью последовали этому правилу и претворили его полностью, они претворили отделение религии от законодательства, реальности и государства. Дело дошло даже до того, что шейх Ганнуши сказал, что он «отказывается от того, чтобы за гомосексуализм была уголовная ответственность… твёрдо подчёркивая, что Ислам уважает особенности человека… Каждый человек свободен в своих склонностях и ответственен перед своим Господом…».
То есть человек не ответственен перед государством, обществом и законом, если он – гомосексуалист. И далее – аналогично. Следовательно, мы стоим перед действенным утверждением западной теории и западного просвещения.
Ведущий: то есть, коротко, Вы хотите сказать, что движение «Ан-Нахда» делает намного больше, чем западные демократы, потому что некоторые западные демократы выступают против гомосексуализма и запрещают его?
Ахмад аль-Къасас: Отрицают и запрещают, именно так, да, дошли до такой степени. Минутку, одну мысль, я коротко: вопрос культур и отрицание борьбы культур означает подчинение и проигрыш по отношению к атаке западной культуры против Ислама и мусульман.
Да, мы атаковывали мир нашей культурой на протяжении сотен лет, мы ликвидировали культуру персов, греков и римлян, то есть мы сместили и удалили образы жизни, отвергаемые Исламом, и распространили образ жизни для людей, которым доволен Всевышний Аллах, и Он сообщил нам, что в положении борьбы, начиная с момента создания мира и до самого Судного дня:
«…Если бы Аллах не сдерживал одних людей посредством других, то земля пришла бы в расстройство. Однако Аллах милостив к мирам» (02:251).Да, мы ведём борьбу с людьми, борьбу культур, и самый высший вид борьбы – это борьба идей, и самое большое поражение – это когда мы проигрываем перед идеей нашего врага, когда проигрываем в борьбе идей. Именно это и есть поражение в борьбе идей.
Абдулькарим Харуни: Я бы хотел разъяснить, потому что многие понятия перепутались. Мы говорим о мусульманах, что нас пугает то, что мусульмане выбирают свои законы, организации и правителей демократическим путём. В чём тут проблема? Это – во-первых. Во-вторых, современность: у японцев тоже есть своя современность…
Ведущий: однако они имеют давнюю традицию.
Абдулькарим Харуни: Однако они придерживаются своих просветительских ценностей и не переняли европейские или американские ценности такими, какие они есть. Другие общества развиваются в области культуры и открыты миру, но в то же время держатся основ своего просвещения. Мы, мусульмане, хотим сказать, что у нас тоже есть наша современность, которая вытекает из наших ценностей, и мы открыты этой эпохе.
Однако мы, с этими идеями (к которым призывает Къасас), остались за пределами истории, и мир опередил нас, а мы не смогли предложить миру ни развитый политический образец, ни экономический образец, ни просветительский образец. Мы хотим, хотим сказать, что мы берём у других всё самое лучшее и, добавляя к этому, развиваем его ещё больше. Мы хотим предоставить демократию и современность, которые имеют свои корни в Исламе, а также открытость к миру. И что в этом плохого?!
И я отвечу на второстепенные вопросы: также существует непонимание и путаница по поводу того, что сказал шейх Рашид Ганнуши, потому что мы делаем различие, а это существует в Исламе, между частной, личной жизнью – то, что ты делаешь у себя дома, и то, что ты делаешь за пределами своего дома. То, что за пределами дома, – это входит в область общих законов, оно регулируются законами, которые выбрал народ в соответствии с ценностями Ислама.
А что касается свободы человека в его доме, то мы не следим, не шпионим за мусульманами в их домах, не вламываемся в их дома, это – занятия полицейских и тоталитарных режимов. Мы хотим справедливого правления. Даже Умар ибн аль-Хаттаб, когда зашёл в один из домов мусульман, то первое, что сказали ему: «Как ты смеешь смотреть на то, что в нашем доме?». Он хотел исправить…
Къасас: Вы, брат, всё перепутали с этой историей.
Харуни: Умар хотел исправить реальность и позаботиться о делах мусульман, но ему сказали: «Не заходи в дом без разрешения хозяев дома», – поэтому тема касается этого аспекта. Однако мы в «Ан-Нахда» выступаем против гомосексуализма, и мы не защищаем гомосексуализм.
Ведущий: вы считаете это личным делом, разрешённым?
Абдулькарим Харуни: Нет, однако мы сказали, что государство не вмешивается в дела людей в их частных домах, и закон судит людей за их дела за пределами их домов. Существует личная жизнь, то есть это означает, что не нужно туда вмешиваться, однако существуют законы, которые регулируют жизнь. Законы Туниса взяты из Ислама, и мы отвергаем и запрещаем гомосексуализм, и давайте не будим вводить «Ан-Нахда» в ответвления и второстепенные вопросы.
Программа «Ан-Нахда» начинается, например, с взаимоотношений с Западом. Запад запрещал существование Исламского движения, запрещал существование Исламской партии, и если Запад сегодня стал признавать Исламские партии, то это произошло не из-за того, что Исламская партия является агентом Запада или связана с Западом, а из-за того, что Исламское движение вело дискуссию, жертвовало шахидами, узниками и переселенцами и заставило светских деятелей признать себя.
Ведущий: и пересмотрело свои идеи…
Абдулькарим Харуни: Заставило международную систему признать себя, и международная система убедилась в том, что Исламское движение не несёт угрозу демократии в Исламском мире, не несёт угрозу стабильности и процветанию.
Таким образом, Исламское движение заставило всех признать и принять его в своей стране и заслужило уважение зарубежных стран. И один из последних примеров – это то, что до революции шейху Рашиду Ганнуши было запрещено въезжать на территорию Франции, сегодня же его приглашает французское министерство иностранных дел.
Ведущий: потому что он стал близок к французской светскости, да?!
Абдулькарим Харуни: Нет, нет. Это произошло из-за того, что французская светскость начала пересматривать свои позиции относительно Исламских движений, начала развиваться и убеждаться в том, что светскость через лайки в интернете является экстремистской, которая приводит к религиозному беспокойству, к запрету хиджаба во Франции, как и в Турции и в Тунисе, также светскость, которая отвергает существование Исламских движений, начала тоже развиваться и меняться, и, таким образом, позиция Франции начала меняться в правильном направлении.
Что же касается движения «Ан-Нахда», то оно непоколебимо в своих Исламских качествах с того момента, как оно основалось, затем – с 1981 года, а также после десятого конгресса.
Ведущий: г-н Харуни, хочу задать Вам вопрос. Недавно Вы сказали, вернее мы поняли с Ваших слов то, что движение «Ан-Нахда» является продуктом тунисского общества, или Вы не согласны со мной? И оно имеет тунисские особенности. И Вы концентрировали внимание на том, что движение «Ан-Нахда» является тунисским на основании того, что тунисское общество – раскрепощённое, открытое, оно умеренно религиозно – политически и общественно. Или это не так?
Абдулькарим Харуни: да, общество Туниса едино в мазхабе и в религии, да.
