Банда чеченских милиционеров добывала себе награды и премии16.03.2007 03:00
Как банда чеченских милиционеров добывала себе награды и премии
Тимофей Борисов
Это просто жуть, в которую не верится, но убийства, похищения, акты терроризма совершали не ваххабиты, а сотрудники антитеррористического центра и МВД. Закончившийся недавно суд отправил в тюрьму на 14 лет двух первых членов банды оборотней - милиционера роты полка ППС милиции специального назначения при МВД Чеченской Республики Ислама Агаева и сотрудника ОВД Старопромысловского района Грозного Аслана Джамулаева.
Май в Грозном - месяц ангельски теплый. Рай на земле, даже по ночам. Но 6 мая 2005 года четырем сотрудникам антитеррористического центра было не до красот природы. На окраине чеченской столицы в поселке Ташкала в оперативной машине они ждали девушку, которая появилась на безлюдной улице. Подождав, когда она приблизилась, милиционеры выскочили из машины и открыли огонь из автоматов. Девушка упала.
Один из милиционеров Нурлан связался с РОВД, ФСБ и прокуратурой, усталым голосом сообщив, что в результате спецоперации они только что уничтожили террористку-смертницу.
Через полчаса приехали сотрудники РОВД, саперы. На поясе молодой коротко стриженной чеченки, которой на вид было лет двадцать, виднелся ремень со взрывчаткой, от которого тянулись два провода. Картина знакомая. Саперы рисковать не стали, стянули "кошкой" с трупа "пояс шахида" и на месте его подорвали. Сонные следователи остались осматривать место происшествия, составлять протокол. Кто-то наверняка склонился над некогда красивым телом и произнес в адрес террористов, пославших девушку на преступление, - "нелюди".
А может, никто ничего и не сказал - в Чечне привыкли и к террористам, и к смертям. Но что точно было сказано, так это множество похвальных слов сотрудникам антитеррористического центра, тем четырем милиционерам, которые "проявили мужество, оперативное чутье, выдержку и сумели предотвратить опасный теракт".
Лишь спустя год следователи узнали, что террористами, пославшими на смерть несчастную чеченку, были те самые застрелившие ее сотрудники антитеррористического центра. А все, что произошло в ту ночь, - инсценировка. Цель - продвижение по службе, звания и ордена.
Убитая "шахидка" вообще не была террористкой. Простую девушку милиционеры сначала похитили возле автобусной остановки, затем застрелили, а после надели на труп заготовленный ими же "пояс шахида". Убийство девушки (она так и осталась неизвестной) - лишь одно из многих преступлений банды. Милиционеры убивали ни в чем не повинных людей, чтобы потом записать их в бандиты, террористы, повысить процент раскрываемости преступлений и приукрасить служебные сводки. В банде милиционеров это называлось "пустить жертву на результат".
Он просто хотел стать начальником
Из материалов суда:
В апреле 2005 года заместитель командира роты полка Управления вневедомственной охраны по охране нефтекомплекса при МВД ЧР Асуев Р.С., используя свое служебное положение, с целью совершения нападений на граждан, в г. Грозный создал устойчивую вооруженную группу (банду), которая под видом подразделения антитеррористического центра (АТЦ) при ОВД Старопромысловского района г. Грозный, располагалась по адресу: Чеченская Республика, г. Грозный, ул. Угольная, 122.
Оборотней раскусили не сразу. Расследуя смерть неизвестной чеченки, дотошные и , как потом выяснилось, еще и мужественные и высокопрофессиональные следователи республиканской прокуратуры обратили внимание, что выстрелы произведены с очень близкого расстояния 0,5-0,8 метра. А расследование круга ее возможных контактов не привели ни к одной из известных оперативникам банд, действовавших в округе. В ФСБ и прокуратуре решили присмотреться к борцам с терроризмом пристальнее. Следующий "геройский поступок" не заставил себя ждать: уже через несколько дней после уничтожения "смертницы" в том же поселке Ташкала на окраине Грозного и тоже ночью милиционеры успешно уничтожили террориста, якобы обстрелявшего их машину.
Личность погибшего на этот раз установили, им оказался житель Грозного ингуш Хамзат Гайтукиев. Он несколькими часами ранее вышел из своего дома и не вернулся. У оперативников появилась первая реальная ниточка. По факту похищения Гайтукиева Ленинская прокуратура Грозного возбудила уголовное дело, а еще через некоторое время дело это было объединено в рамках единого дела по разоблачению оборотней в погонах.
Первыми задержанными оказались милиционеры Агаев и Джамулаев. Их рассказ поверг оперативников в шок.
Из показаний Агаева в суде:
"Нурлан" (Руслан Асуев. - Авт.) хотел стать заместителем начальника РОВД. В связи с тем, что нам не удалось дать требуемых "Нурланом" результатов, то последний сказал, что, если мы не можем сделать результат - поймать или уничтожить настоящего боевика, то должны "нарисовать" эти результаты, то есть найти подходящего человека и инсценировать его уничтожение как боевика. Он (Асуев) отдал приказ найти женщину, которую можно было бы выдать за "шахидку".
Когда "чекист" опасней "ваххабита"
Чтобы милиционеры быстрее и эффективнее "давали результаты", им выделили трехэтажное здание в трехстах метрах от Старопромысловского РОВД, служебные машины, удостоверения, табельное оружие и присвоили фактически легализованной банде громкое название - антитеррористический центр (АТЦ). Старшим группы был назначен Адам Арсанукаев с позывным "чекист". Как установило следствие, "чекист" Арсанукаев никого из подельников не неволил и те приходили на криминальную службу в антитеррористический центр добровольно. "Добровольцы" оказались в любой момент готовы не только на такие относительно мелкие служебные проступки, как подлог или превышение служебных полномочий, но и на похищения, убийства людей. Более того - они даже не видели грани между подтасовками и убийствами.
Например, подходящую исполнительницу на роль смертницы милиционеры просто приметили на автобусной остановке. Агаев вместе с "чекистом" Арсанукаевым, Джамулаевым и еще одним членом банды Азиевым пригласили чеченку под видом проверки документов в оперативный автомобиль.
Из показаний Хамзата Азиева:
Все произошло быстро, девушка не успела закричать и оказать сопротивление. После этого Джамулаев по кличке Бумба сел на переднее сиденье, а он (Азиев) на заднее сиденье рядом с девушкой. Они захлопнули двери и быстро поехали к зданию АТЦ. Чекист на своей машине поехал за ними. На остановке были люди, но никто ничего им не сказал. Девушка была напугана... Она спрашивала, в чем дело, но они ей не отвечали. Когда стемнело, Чекист вынес "пояс шахида". Чекист сказал девушке, чтобы она одела на себя пояс, перешла дорогу, после чего должна положить пояс на другой стороне дороги. После этого Чекист обещал отпустить ее. Девушка, заподозрив неладное, отказалась. Тогда Чекист сказал, что они сейчас повезут ее домой. Чекист и Нурлан посадили ее в принадлежащую Нурлану автомашину "ВАЗ-21099" стального цвета. Нурлан сказал ему (Азиеву), Заиду, Хусейну, Исламбеку, что он (Асуев) и "чекист" высадят девушку из машины, а они должны будут расстрелять ее.
Инсценированное убийство "смертницы" оказалось настолько успешным, что бандиты сразу решили закрепить служебный успех очередным подвигом.
Спектакль для одного "актера"
Они недолго искали человека, которого хотели выдать за боевика. Выехав на служебной автомашине на одну из улиц Грозного, бандиты решили "проверить документы" у тридцатилетнего ингуша Гайтукиева. Доставив его в подвал АТЦ, приковали наручниками к трубе и, избив, предложили заманчивую карьеру - вступить в ряды АТЦ. Правда, для того чтобы стать сотрудником спецподразделения, ингушу необходимо было пройти боевое крещение. Гайтукиеву объяснили, что ему из засады надо расстрелять бандитскую машину. После этого задержанному выдали неисправный автомат, изъятый ранее из схрона, и отвезли в Ташкалу. В роли "бандитов" выступали сотрудники АТЦ Агаев и Джамулаев. Они должны были в назначенное время проехать мимо развалин. Другие милиционеры, находящиеся в засаде вместе с Гайтукиевым, должны были расстрелять его как террориста.
Хитроумный план чуть было не сорвался. Испугавшийся в последний момент ингуш бросил автомат и побежал прочь, снимая на ходу разгрузочный жилет. Но далеко убежать ему милиционеры не дали.
Из материалов суда:
Еще в автомашине Руслан Асуев и Хамзат Азиев надели на ингуша разгрузку, автомат, который был неисправен. Они приехали в район Ташкала, свернули на ул. Заветы Ильича, проехали 200 метров и остановились у кустов, где должна была быть засада. Время было около полуночи. В это время Агаев И. на автомашине "ВАЗ-21099" проезжал по Старопромысловскому шоссе. Он сделал один круг, потом Асуев Руслан позвонил ему по сотовому телефону и предупредил, что на следующем круге в условленном месте, возле небольшого куста, растущего на разделительной полосе, нужно будет выпрыгнуть. Агаев сначала поехал быстро, потом сбавил скорость, заехал на разделительную полосу, у куста выпрыгнул из автомашины. Увидев, что Агаев выпрыгнул из автомашины, он (Почеряев) произвел из автомата АКС-74 калибра 5,45 мм семь-девять одиночных выстрелов по ней. Когда он (Почеряев) стал стрелять в автомашину, ингуш заподозрил что-то неладное и побежал в кусты. Асуев и Азиев сразу же из своих автоматов стали стрелять по ингушу. Ингуш вскрикнул и продолжал бежать в кусты. Асуев и Азиев продолжали стрелять из автоматов в ингуша. Ингуш успел снять с себя разгрузку и военный китель. Он был еще живой, но ранен. Асуев Руслан добил его контрольными выстрелами, произведя очередь из автомата.
Мертвые души Грозного
Следователям еще долго придется раскручивать клубок милицейских преступлений. Однако в суде пока доказаны лишь эти два преступления и осуждены первые два рядовых члена банды. В розыск объявлены более десятка преступников вместе с главарями Чекистом и Нурланом.
Новый президент ЧР Рамзан Кадыров перед своим назначением пообещал, что с похищениями людей будет покончено. Судя по преступности, которая так опасно трансформировалась в последние годы в Чечне, выполнить свое обещание Кадырову будет сложно.
Если раньше, в период активного противостояния федерального центра и боевиков, было более или менее понятно, кто друг, а кто враг и где они находятся, то теперь относительно безопасных мест уже не осталось.
Недавнее происшествие с отрядом чеченского ОМОНа, расстрелянного средь бела дня прямо на блокпосту "Кавказ", доказало, что сейчас опасаться надо не гор и не лесов. Преступность изменилась. Если раньше зарабатывали на фугасах и борьбе с "неверными", то теперь учатся зарабатывать на борьбе с "ваххабитами". Мертвые души Грозного становятся доходным товаром. Культура и нравственность в упадке, власти пока занимаются лишь материальным восстановлением домов и улиц, до наведения порядка в головах пока руки не доходят . Конечно, надо понимать, что многое родила прошедшая война, что оружие и погоны в руках людей, отвыкших от жизни по УК и заветам предков, рождают самые жуткие виды преступлений.
И все же надежда на лучшую, спокойную жизнь есть. Расследование такого сложного и принципиального дела, как дело Агаева и Джамулаева, показывает, что спецслужбы, а особенно прокуратура и суд в Чечне своих позиций перед бандитами, даже надевшими новые маски, не сдадут. Противостояние обещает быть жестким.
https://rg.ru/2007/03/16/banda-miliciya.htmlМирных чеченцев убивали для карьерного ростаРасследовано дело главаря милицейской банды Газета «Коммерсантъ» №89 от 25.05.2007, стр. 5
Прокуратура Чечни вчера объявила о завершении расследования громкого дела бывшего лейтенанта чеченской милиции 26-летнего Руслана Асуева. Для продвижения по службе он вместе с тремя подельниками убивал мирных жителей, выдавая их за террористов. По словам правозащитников, случаи, когда представители местных и федеральных структур, имитируя борьбу с боевиками, расправляются с ни в чем не повинными людьми, далеко не единичны.
Как рассказал Ъ начальник оперативно-розыскного бюро #2 Главного управления МВД России по Южному федеральному округу Ахмед Хасанбеков, главарь банды милиционеров-"оборотней" Руслан Асуев был пойман в Астрахани в начале этого года. "Из Чечни он сбежал еще в 2006 году, когда наши оперативники, расследуя дело об убийстве жителя Грозного Хамзата Гайтукиева, задержали двух подозреваемых — бывших сотрудников антитеррористического центра (АТЦ) при Старопромысловском РОВД Ислама Агаева и Аслана Джамулаева",— уточнил господин Хасанбеков. Задержанные рассказали, как они вместе с Русланом Асуевым, в тот момент исполнявшим обязанности начальника отдела криминальной милиции Старопромысловского РОВД, расправились с Хамзатом Гайтукиевым.
Как следует из материалов дела, в ходе апрельского рейда 2005 года по поиску боевиков подчиненные Руслана Асуева задержали случайно оказавшегося на их пути господина Гайтукиева. Не имея никаких оснований подозревать его в участии в незаконных вооруженных формированиях, бойцы АТЦ Агаев и Джамулаев тем не менее бросили задержанного в подвал. Затем поздно ночью отвезли задержанного в развалины и расстреляли его, оставив рядом с трупом автомат, изъятый ранее из схрона боевиков. В ту же ночь от претендующего на пост начальника криминальной милиции райотдела Руслана Асуева в МВД республики, УФСБ и прокуратуру поступил рапорт: в ходе спецоперации был убит активный член ваххабитского подполья.
Задержанные сотрудники АТЦ рассказывали следователям, что их шеф, рассчитывая сделать быструю карьеру в милиции, постоянно требовал от них результативных спецопераций: "Если мы не могли поймать или уничтожить настоящего боевика, то он (Руслан Асуев.— Ъ) приказывал нам найти и ликвидировать кого угодно, выдав его за бандита". Так, Руслан Асуев отдал приказ найти женщину, которую можно было бы выдать за шахидку. Через несколько дней после ликвидации Хамзата Гайтукиева подчиненные Руслана Асуева похитили девушку с автобусной остановки. Чеченку до ночи продержали в подвале, затем надели на нее пояс со взрывчаткой, отвезли на Старопромысловское шоссе и расстреляли. Вызванные, как и в предыдущий раз, сотрудники РОВД зафиксировали факт ликвидации "шахидки", а саперы на месте уничтожили стянутый с трупа девушки пояс. Ее личность так и не удалось установить.
За расследование обстоятельств убийства Хамзата Гайтукиева, по настоянию его родственников, взялись следователи республиканской прокуратуры. Они выяснили, что из подброшенного автомата господин Гайтукиев не только никогда не стрелял, но даже не держал его в руках. А "шахидка", как установили эксперты прокуратуры, была убита выстрелами в упор, хотя подойти к женщине с бомбой из милиционеров вряд ли бы кто-нибудь решился. В милицейской сводке сообщалось, что девушка была застрелена с расстояния в несколько десятков метров.
В январе 2007 года Верховный суд Чечни приговорил Ислама Агаева и Аслана Джамулаева к 14-летним заключениям в колонии строгого режима. А вчера прокуратура республики объявила о завершении расследования дела главаря банды-"оборотней" Руслана Асуева. Еще один участник банды, имя которого не называется, по словам сотрудников чеченского МВД, был убит кем-то из кровников: "Такая же участь может ожидать и осужденных милиционеров, когда они окажутся на свободе".
По словам заместителя прокурора Чечни Андрея Потапова, никакого другого мотива в действиях милиционеров-убийц, кроме желания показать результаты и добиться таким образом карьерного роста, следствие не установило: "Это дико, но это так: на жаргоне милиционеров их действия назывались 'пустить жертву на результат'". Между тем комментируя Ъ скандальное дело милиционеров, сотрудница чеченского филиала правозащитного центра "Мемориал" Наталья Эстемирова заявила, что случаев, когда сотрудники силовых структур, имитируя борьбу с боевиками, издеваются над ни в чем не повинными людьми "сколько угодно". "Мы просто завалены жалобами по поводу фальсификации дел об участии в незаконных вооруженных формированиях: молодых ребят ловят, когда надо раскрыть какое-то трудное преступление, и по совершенно надуманным обвинениям надолго отправляют в тюрьмы",— отметила госпожа Эстемирова.
Муса Ъ-Мурадов
==========================================
«Меня пытал лично Кадыров». История Ибрагима Янгулбаева | Подкаст «Человек имеет право»Радио Свобода
15 февр. 2022
https://youtu.be/UZpAgMwh32c"Меня пытал лично Кадыров". История Ибрагима Янгулбаева17 февраля 2022
Марьяна Торочешникова
Наталья Джанполадова
Ибрагим Янгулбаев рассказал свою версию этой истории и последовавших за ней событий в подкасте "Человек имеет право":– Ибрагим, что же вы натворили, что стали личным врагом Рамзана Кадырова и террористом?– В 2015 году я создал группу "ВКонтакте", в которой мы писали про похищения, пытки, коррупцию в Чечне. Вели информационную борьбу, маленькое оппозиционное движение начали формировать. И вот 18 ноября 2015 года меня, моего отца и старшего брата Абубакара похитили из дома.
– Что значит – похитили?– К нам приехали военные люди без каких-то опознавательных знаков, в масках, вооруженные, полностью экипированные, с гранатами, с гранатометами. Вся наша улица была оцеплена. Их возглавлял Магомед Дашаев, он был начальником полиции Грозного на тот момент. И был там ещё Абузайд Висмурадов, он тогда был замминистра МВД, что ли. Нам сказали: "Вас ждет Кадыров", то есть "Вас ждет шеф", "Давайте быстрее собирайтесь, а то насильно вас мы туда повезем". Посадили в машину, там была колонна машин. И мы поехали в резиденцию Рамзана Кадырова. Там нас встречал Магомед Даудов, председатель парламента Чеченской Республики, у него была папка с распечаткой тех постов, которые мы писали. И он, улыбаясь, мне говорит: "Над тобой работала четыре месяца ФСБ. Сейчас будем разбираться". Я в ответ тоже улыбаюсь и говорю: "Зачем четыре месяца работать надо мной, если я публично, ни от кого не скрываясь, работал?" Дичь какая-то. Поднялись на второй этаж: я вижу большую колонну из людей, чиновников из разных силовых структур. Они ждали Рамзана Кадырова. И когда мы подходили, охранник, который держал дверь, говорит: "Шеф идет! Шеф идет!" Он открыл дверь. Когда я зашел в эту комнату, из другой зашли Рамзан Кадыров и Руслан Байсаров, бизнесмен. Кадыров, обращаясь ко мне и улыбаясь, говорит: "Это ты, значит, всё это писал?" Я, тоже улыбаясь в ответ, говорю: "Да, это я". Зашли в комнату. Нас все эти чиновники, охранники окружили. Я стою, передо мной – Рамзан Кадыров. И Магомед Даудов начал некоторые посты зачитывать.
Один пост там был – совет Кадырову, так сказать. В нём я писал, чтобы Кадыров одумался, чтобы не похищал людей, не кидал их в подвалы, не убивал, потому что рано или поздно путинский режим уйдет, а он останется с чеченским народом и должен будет отвечать за те преступления, которые совершил. Рамзан Кадыров впритык подошел ко мне и говорит: "Это ты написал?" Я говорю: "Да, это я написал". Он разозлился, начал отчитывать моего отца, мол, где это он видел, чтобы у нас в подвалах были люди, где он видел, чтобы мы пытали людей. Потом были какие-то другие посты насчет преступлений, которые совершались в военный период контрактниками, федеральными войсками. И Кадыров говорит моему отцу: "Почему он Путина критикует? Тебя же назначил Путин". Мой отец на тот момент был судьей Верховного суда Чеченской Республики, а назначение на эту должность подписывает сам президент. Потом был пост, в котором я стебал "кадыровцев", которые говорили, что я и вся моя команда находятся за границей, что у нас финансирование от Госдепа, связи с масонами – всякий такой бред. Они привыкли говорить, что все критики режима – агенты западных спецслужб и так далее. И мы в ответ на это все написали шуточный пост, и в конце написали: "Выпускайте кракена”, мол, давайте бомбите в комментариях. И представьте, председатель парламента Чеченской Республики Магомед Даудов зачитывает этот шуточный пост с серьезным лицом, и с серьезным лицом Рамзан Кадыров говорит: "Проверьте все связи с масонами, с Госдепом, а также проверьте оружие "кракен". Явно шуточный пост. Какие связи с масонами?! Какой кракен?! Ну, я не удержался, усмехнулся. Сзади меня стоял Вахит Усмаев, он в правительстве работает в Чечне. И он меня сзади ударил. Я поворачиваюсь и говорю: "Ты что творишь?" – и сделал движение в его сторону. И все напали на меня. Все эти охранники, чиновники начали меня избивать. Мой старший брат Абубакар хотел меня как-то защитить, и его тогда начали избивать. Мой отец сказал Кадырову: "Вы что, не мужчины, так себя ведете – напали толпой?" Его тоже начали избивать. Потом Кадыров говорит: "Все, хватит", – и начал дальше нотации читать. Взял за руку моего отца и хотел, чтобы мой отец меня побил, наказал, и чтобы мы извинились перед Рамзаном. Мой отец убрал руку Рамзана, и какой-то охранник ударил моего отца. Я набросился на этого охранника, все набросились на меня. Брат, как обычно, хотел меня защитить, его начали избивать. Всё заново началось.
Кадыров был очень разозлен из-за того, что мы, опустив голову, не начали перед ним извиняться. Говорит моему отцу, указывая на меня: "У меня кровная месть насчет него. Так что я сделаю с ним все, что захочу". И сказал кому-то, чтобы моего отца и брата увезли куда-то. В тот момент у меня кровь текла, и весь пол был в крови. А Вахит Усмаев сзади говорил, чтобы я вылизывал языком всю кровь. Но я его игнорировал. Кадыров подходит ко мне и говорит: "Значит, ты не будешь вылизывать кровь языком, да?" Я не отвечаю. Вахит Усмаев наклоняется и мне говорит: "Если ты сейчас не будешь вылизывать языком кровь, мы тебе язык отрежем". Я продолжаю их игнорировать. Тогда Рамзан разозлился и сказал, чтобы меня повалили на эту лужу. Потом сказал охраннику: "Принеси мне трубы". Они обычно пытают и избивают людей полипропиленовыми трубами. Ему принесли трубу. Кадыров поставил ногу на мое лицо и начал меня избивать этой трубой. Когда он устал уже избивать меня, то передал трубу Магомеду Даудову, он меня избивал, потом передал Вахиту Усмаеву, и он меня избивал. Так передавали эту трубу, и каждый меня избивал. Когда я чуть ли не потерял сознание, Кадыров сказал, чтобы прекратили. Потом сказал Абузайду Висмурадову, замминистра или министру по обороне или чего-то там: "Отвези его и поработай над ним".
– И это говорил тот самый Рамзан Кадыров, который за полчаса до этого читал вам нотацию и вопрошал, где вы видели, чтобы пытали людей.– Вот именно! "Где вы видели, чтобы похищали, пытали, бросали в подвалы?" А потом избивают меня и говорят, чтобы надо мной поработали. Меня посадили в машину и поехали в сторону – на тот момент СОБР "Терек" он назывался, сейчас он называется СОБР "Ахмат". Это территория правительства.
– Ибрагим, а что вы чувствовали? Вам было страшно? Вы же сами писали, как людей похищают, пытают. Вдруг случилось это с вами.– Я не чувствовал никакого страха, я не боялся. Из-за того, что я писал об этом, я понимал, что происходит, в голове все это прокручивал. Я знал, что рано или поздно ко мне придут. Был подготовлен, так сказать. У меня была насчет этих людей какая-то брезгливость, какое-то отвращение. Что они сделают? Ну, они могут меня запытать, убьют они меня. Лучше я поживу, хоть недолго, свободным человеком, чем буду всю жизнь униженным рабом перед их системой. Никакого сожаления и страха перед ними не было у меня.
– Ибрагим, вас увезли из резиденции Кадырова. Что происходило дальше и чего от вас хотели?– Они хотели, чтобы я называл имена, сдал свою команду. Там был гараж, где как раз пытали людей. Они отвели меня в гараж и начали подготавливать к пыткам. Принесли аппарат для вырабатывания тока, принесли провода для прямого тока. Пытали током, избивали полипропиленовыми трубами и допрашивали. И в конце концов что они сделали. В гараже была выемка, и в неё они налили воду, замотали рот кляпом, чтобы я не мог дышать, потому что у меня нос и так кровоточил, я не мог дышать носом. Повалили в эту лужу, мне на уши прицепили прищепки от аппаратного тока, на пальцы рук намотали провода от прямого тока. И вот прямым и аппаратным током одновременно меня пытали. Еще сверху избивали полипропиленовыми трубами. Пытали, пытали, пока я не потерял сознание. Когда пришел в себя, там был какой-то у них свой полевой врач, который говорил, мол, дайте ему немного отдохнуть, а то он может не выдержать дальнейшей пытки. Кадыровцы любят издеваться над людьми. Они получают от этого удовольствие. Когда человек унижается перед ними, они забавляются и еще больше и больше унижают. А от того человека, который никак не реагирует на их унижения, они отстают и оставляют его в покое. То же самое было и со мной. Я никак не реагировал на них, никак не отвечал им, и они отстали от меня. Отвели в подвал.
– Сколько времени всего вы провели в этом подвале?– Именно в этом подвале первую ночь я провел. Остальное время я находился в надземной тюрьме. На территории СОБРа "Терек" (СОБРа "Ахмат") находятся две секретные тюрьмы: одна – под правительством, другая – в казарме. И я на этой территории находился полгода. То есть 18 ноября меня похитили, а 4 мая 2016 года освободили.
– Вас держали там полгода, что происходило?– Даже скот не держат в таких условиях, в которых держали нас. В течение месяца меня допрашивали. Хотели похитить именно ту команду, которую я собрал. Периодически меня пытали. В конце концов от меня отстали, потому что не было никакой информации от меня. Последующие четыре с половиной месяца я просто сидел в этой секретной тюрьме, в СОБРе. Кормили один раз в день – какая-то вода, что ли... Даже своим собакам они давали нормальную еду. И один раз в день в туалет водили. В камере не было ни окон, ни туалета. Иногда в камеру, которая, например, рассчитана на пятерых, 20 человек вплотную запихивали. Элементарно дышать нечем бывало. Мы подходили к зазорам в двери – и таким образом дышали. Однажды на целый месяц отключили свет, и мы в кошмарной черной темноте жили. Там не было никакого отопления. Даже скот не держат в таких условиях, в которых держали нас.
– Ваша семья знала, где вы, все это время?– Никто не знал. Все думали, что меня уже убили. Моя семья искала меня в разных РОВД, в разных каких-то силовых структурах, но обо мне никто не знал. Это же секретная тюрьма.
– Ваш отец в то время продолжал быть судьей Верховного суда республики?– Тогда же в 2015 году его заставили подать на увольнение под угрозами, что меня живым он никогда не увидит. Потом они сказали, что вообще убьют всю семью.
– Как вы вернулись домой? 4 мая вас просто выпихнули на улицу?– Магомед Дашаев приехал, забрал меня и еще одного парня, его тоже отпускали. Меня повезли домой. Сказали нам, чтобы мы собирались, так как сейчас снова заедут, отвезут в УМВД, там будет в актовом зале встреча, соберутся чиновники и какие-то нотации нам читать будут. Ну, после этого все уже, освободили.
– Вы почти полгода провели в какой-то секретной тюрьме, вас пытали, над вами издевались, вас, наконец, выпустили. Вам не пришло в голову, что надо бы уезжать?– Это приходило в голову, конечно, но я не торопился, что ли. На следующий день я купил себе сим-карту, связался с другом, который находился за границей, и сказал: "Надо подготавливать все, будем заново начинать работу". Но уже анонимно. Несколько раз к нам приходил Магомед Дашаев, спрашивал, я ли это веду или нет, я говорил "нет", и он уезжал. В 2017 году ко мне приехал снова Магомед Дашаев со своими оперативниками и сказал, что просто хочет проверить: "Ты ведешь (группу в соцсети. – РС) или нет, если нет, то мы тебя отпустим". Меня снова забрали. Они начали говорить, что я снова начал вести этот паблик. Я всячески отрицал, потому что был полностью уверен, что нигде не спалился. В общей группе я писал и иногда отправлял свои голосовые. И они проигрывают мои голосовые. То есть в нашу анонимную команду внедрился оперативник. Так они показали, что в курсе, что я веду паблик. Меня отвели в другой кабинет, где начали подготавливать к пыткам. Завязали руки, ноги, пытали аппаратным током, избивали полипропиленовой трубой, ногами и руками избивали, потом повесили меня на лом, в подвешенном состоянии пытали током и избивали всячески. Хотели от меня данные, я говорил: "Я данных никого не знаю. Даже можете спросить у своего агента, что это все было анонимно". Меня пытали несколько часов и, не получив никакой информации, начали фабриковать уголовное дело.
– В чем именно вас обвинили, по какой статье было дело?– Изначально они хотели возбудить дело по 278-й статье, что я насильственным образом хотел захватить власть, сделать переворот и все такое. По ходу они посовещались и поняли, что для такой серьезной статьи необходимо и оружие, и люди другие. И возбудили дело по 282-й статье о том, что я проявляю ненависть к российским военнослужащим, в частности, к русским солдатам.
– А это был еще тот период, когда по той самой 282-й статье "экстремистской" можно было уехать в колонию за какой-нибудь перепост, лайк, буквально за слова. Поэтому вас посадили сначала в следственный изолятор, а потом решили судить по этой статье.– Да. Конечно, все это я под пытками признавал. Они сказали: "Если ты по признанке и дальше будешь идти, тебе дадут где-то год, может быть, два года". На следующий день был суд по мере пресечения. На суд ко мне пришел брат и сказал, чтобы я пошел в отказ, что отец сказал, чтобы я за них не переживал. Я сказал: "Ок". И когда начался суд, рассказал, что меня пытали, где меня пытали, что под пытками я подписывал документы. Но все равно суд избрал мне меру пресечения – под стражу. Никаких доказательств у них не было. Большинство постов, которые мне предъявляли, были критикующими власть. Там не было никакой ненависти, призывов. Спустя чуть больше, чем полтора года статью декриминализировали, и им пришлось меня отпустить из СИЗО.
– Но в это время вы уже чуть не умерли там от воспаления аппендикса.– (Смеется.) Кстати, да.
– Вы так радостно на это реагируете! Мы слушаем ваш рассказ – и это прямо шокирует, когда вы говорите: "Вот меня привели и начали готовить к пыткам". Или когда вы смеетесь: "Да, действительно, меня чуть не угробили без врачебной помощи". Здорово, что вам удается сохранять оптимизм и так к этому относиться. Но как это все можно пережить?– Я не привык страдать, грустить, загоняться в чем-то. Ну, такое воспитание мои родители мне дали: какие бы трудности ни были, надо с достоинством пройти, не нужно отчаиваться.
– Но вот в этот раз, когда вас освободили, вы все-таки решили покинуть Чеченскую Республику, а еще лучше – наверняка и Россию?– Когда меня освободили, вместе с Еленой Милашиной (спецкорр “Новой газеты”, много лет освещает события на Северном Кавказе. – РС), с "Комитетом против пыток" (правозащитная организация. – РС), со своим адвокатом, мы сразу же уехали из Чечни. Меняли машины, чтобы не было слежки. До 2021 года я жил в Нижнем Новгороде. Там уже были мои родители, сестра, младший брат. Я продолжал свою деятельность, не так уж публично и громко, как раньше, но все равно я работал над этим. Выступал в ЕСПЧ, например, в 2020 году, рассказывал, что происходят пытки, похищения, что меня пытал лично Кадыров.
– То есть все эти задержания, возбуждение уголовного дела и пытки вы вместе с "Комитетом против пыток" обжаловали и, как я понимаю, дошли до Европейского суда по правам человека?– Да. Еще решения не было. Еще в 2017 году мой отец обратился (за помощью. – РС) и к Елене Милашиной, и к "Комитету против пыток", когда меня уже посадили в СИЗО.
– До 20 января 2022 года (когда мать Ибрагима, Зарему Мусаеву силой вывезли из Нижнего Новгорода в Чечню. – РС) вы получали “весточки” от чеченских властей?– Какие-то анонимные угрозы, какие-то комментарии в личку. Я же все равно писал, критиковал, говорил. Но в последнее время, например в 2020 году, после выступления в ЕСПЧ, они похищали моих родственников, проводили с ними какие-то “профилактические беседы”. То есть не первый раз наших родственников они похищают. Они рассчитывают на то, что мы прекратим свою деятельность, (хотят) чтобы мы приехали, чтобы они могли нас убить, унизить, публично наказать. Ради этого они и похитили больную женщину. Конечно, никто не будет к ним приезжать, сдаваться, унижаться перед ними, тем самым подвергая опасности не только себя, но и всю семью. Как их хозяин Путин говорит: переговоры с террористами не ведем. Вот то же самое! Я с террористами переговоры не веду. Даже этого они понять не могут. Они абсолютно не знают, как бороться. Они знают только – похищать, пытать, убивать. Все!
– Вы понимаете, почему вас не убили?– Не знаю. Могли. Когда меня кинули в этот подвал, я увидел все эти инструменты для пыток, думал: ну, все, добьют меня, убьют. Я уже был готов ко всему. Но меня почему-то не убили. Я не знаю... Так было предрешено судьбой, Всевышним.
– Что должно произойти сейчас, чтобы вашу маму отпустили?– Только давление мирового сообщества, давление иностранных государств на это дело может хоть как-то повлиять. Потому что, как мы знаем, Кремль отмалчивается или говорит, что это фантастическая история. А Кадыров и все его люди говорят, что нам будут резать головы. Только международное сообщество может как-то повлиять. Это дело дало такой резонанс, что начали говорить в ПАСЕ, в Госдепе США – и это дает надежду, что мать можно будет освободить. Если бы Кадыров все это провернул тихо и мирно, Путин бы не позвал к себе Кадырова, не отчитывал бы его. Но из-за того, что это дело дало резонанс, другие страны поддержали и высказались по этому делу, его позвали, отчитали. И сейчас, видите, адвокатов допустили. Уже хоть что-то известно о матери, – заключает Ибрагим Янгулбаев.
https://www.svoboda.org/a/ibragim-yangulbaev-menya-pytal-lichno-kadyrov/31708446.html============================================
"Мы вам шайтанов привели. Можете позабавиться". Рассказ выжившего после пыток в кадыровской тюрьмеЯнварь 23, 2023
Изабелла Евлоева
30-летний Муслим (имя изменено) жил жизнью среднестатистического россиянина, пока несколько лет назад не прочитал в интернете о своем давнем знакомом, которого в одном из чеченских новостных пабликов называли террористом и боевиком. Муслим знал, что его знакомый не придерживается радикальных взглядов, о чем и написал под новостью. После этого комментария кадыровцы открыли на него охоту: Муслим потерял дом, семью, работу, он прошел пытки и остался жив. Он рассказал корреспонденту Кавказ.Реалии свою историю.
"Мы от племянника Кадырова"– Мне 30 лет, я жил и работал в городе на юге России – сначала в охране, а потом в госучреждении обычным сотрудником. Моя жизнь не отличалась от жизни многих российских граждан, пока я не написал комментарий, который навсегда изменил меня и мое будущее.
В 2017 году я прочитал, что в Чечне задержали одного моего знакомого по обвинению в терроризме. Он не был моим родственником, но я знал его достаточно хорошо и знал его взгляды – они не были радикальными. Я оставил под новостью в инстаграме комментарий, что знаю этого человека и он никакой не террорист.
Где-то через месяц моего знакомого застрелили в отделе полиции. В сообщении МВД говорилось, что он оказал сопротивление сотрудникам, забрал у одного из них оружие и расстрелял четверых. Я помню его, он был очень сильным, но радикалом не был точно. Сейчас, спустя столько времени, я понимаю, что его, скорее всего, замучили и просто довели.
Это событие произвело на меня сильное впечатление. Я написал об этом у себя в соцсетях и начал задавать вопросы, почему так случилось. Через несколько дней мне позвонили неизвестные и начали угрожать. По акценту я понял, что это чеченцы. Я думаю, что они не понимали, что я тоже чеченец, потому что я всю жизнь прожил в России и говорил без акцента. Кроме того, мне повезло, я не был жителем Чеченской республики, иначе никто бы мне не стал звонить, меня бы сразу задержали, забрали дом, сестер и вообще все, что можно забрать.
Через некоторое время, это был 2017 год, я был у себя дома. Вдруг ко мне в квартиру врываются люди из Управления экономической безопасности и задерживают меня по обвинению в даче взятки. Я был обычным сотрудником госучреждения, у меня не было никаких полномочий для взяток, я ни на что не влиял. Но, как говорится, был бы человек, а статья найдется. На меня надели наручники и увезли в отделение УБЭП, где предъявили обвинения по трем статьям Уголовного кодекса, в том числе и в попытке изнасилования, со словами: "Выбирай любую из них". Иметь что-то общее с изнасилованием категорически не хотелось, и я выбрал статью 293 УК РФ (дача взятки). Я понимал, что по ней смогу выйти хотя бы условно.
Дело быстренько сфабриковали: мне дали условный срок, запретили на два года занимать определенные должности и назначили штраф в миллион рублей. Но на этом история не закончилась.
Через пару месяцев мне звонят по телефону неизвестные. Поздоровались: "Ассалам алейкум. Хотим с вами встретиться". Я насторожился, но согласился и позвал их в свой район, так как всех знал там и мне казалось, что назначать встречу в своем районе безопаснее.
Приезжают ко мне несколько человек и говорят: "Мы от племянника Кадырова – Хамзата". Спросили, почему я лезу не в свои дела и пишу комментарии о том, что меня не касается. Напомнили про тот случай с моим знакомым. Потом сказали садиться в машину, я отказался. Следом прозвучало: "Мы сейчас поднимемся на твой этаж и поговорим с женой и детьми". В итоге в машину я сел. Меня отвезли в участок, где продержали в камере два дня и потом отпустили. Через несколько дней задержание повторилось, и меня снова отпустили.
После увольнения с работы я занялся небольшим бизнесом. Один из клиентов попросил встретиться в Грозном. Потом я еще увижусь с этим человеком, но при других обстоятельствах.
ПодвалПервого августа 2017 года вечером я шел к себе домой и увидел машины с номерами "КРА" (Кадыров Рамзан Ахматович. – Прим. ред.). Меня это сразу напрягло, и я позвонил жене удостовериться, все ли в порядке. Дома все было хорошо, и я немного успокоился. Но только я дошел до домофона, как меня ударили по голове и начали там же избивать. На шум выбежали соседи, но люди, что били меня, показали им корочку и сказали, что они из полиции. Они посадили меня в машину и увезли в Грозный, в Старопромысловское РОВД, как я потом понял.
На следующий день меня завели в кабинет. Позже туда пришли еще несколько сотрудников, они угрожали мне и все вместе на меня кричали. Я иногда даже не понимал, что они говорят, и отвечал им на русском. Я сказал, что беру 51-ю статью Конституции (Она гласит, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников. – Прим. ред.), и тут опер говорит: "Нам тебя даже бить не пришлось, а ты уже на себя статью взял".
Я тогда понял, что я попал и что мне оттуда, скорее всего, не выйти.
Один из них назвал меня "шайтаном", и я ответил на чеченском: "Вац" (нет. – Прим. ред.). Они на меня посмотрели удивленно и спросили: "Ты что, чеченец?!"
В эту же секунду я пожалел, что признался, что я вайнах. Меня просто забили так, что я встать не мог. После меня отправили в подвал, там было несколько камер, битком набитых людьми, наверное, человек 30–50. Голый бетонный пол и стены. Нет туалета, нет одеял, ничего нет. Нас не кормили и не поили. Иногда доходило до такой степени, что некоторые пили свою мочу. Было голодно и холодно. Чтобы занести передачу с воли, нужно было заплатить сотрудникам пять тысяч рублей. Те, кто побывал в этом подвале и вышел на волю, сочувствовали нам и приносили одежду и еду. Мы спали на голом полу, фактически друг на друге. И при этом нас били каждое утро.
В соседней камере сидел парень, я его не видел, но постоянно слышал его стоны. Он был братом напавшего на православный храм в Грозном. Ему было всего 14 лет, над ним тоже издевались, несмотря на то что он несовершеннолетний.
Кадыровцы спускались к нам каждое утро, и вместо завтрака мы получали порцию пыток током. Ток-ток-ток. Они ко всем частям тела прикрепляли провода, крутили баранку и говорили: "Рассказывай". Что им надо рассказать, они не уточняли. Это был их метод – надеть на голову мешок, крутануть баранку до предела и повторять одно слово "рассказывай". Это вгоняло в ступор, так как ты не знаешь, чего от тебя хотят эти люди. Иногда давали воды, чтобы мы ощущали удары тока сильнее, заставляли закрывать рот, чтобы ток не выходил, или наливали на голову воду. Я навсегда запомнил эту небольшую комнату в подвале – в ней табуретка, стул, розетка и аппарат для пыток с проводами.
Это было очень больно, унизительно и страшно, но почему-то это вызывало во мне дикое желание сопротивляться, которое я гасил усилием воли, потому что понимал, что будет хуже.
Один парень в подвале сказал мне, что его пытают уже месяц. От безысходности он просто придумал историю, что якобы шел по лесу, нашел там связку бананов, сникерсов и прочего и отдал все это боевикам. Сказал, что будет им помогать и что он против России. Ему 20 лет было, он просто придумал эту историю, чтобы от него отстали.
Кадыровцы не щадили никого. Ни пол, ни возраст заключенных не были для них преградой для жестокого обращения. Стариков, вопреки чеченскому менталитету, они избивали без капли сочувствия. Чаще всего их задерживали как заложников, чтобы заставить их сыновей сдаться властям. Один раз среди ночи в одной ночнушке привезли 80-летнюю старушку. Она была больной и напуганной. Они задержали ее, чтобы выманить ее сына. Ее не били, но грубо с ней обращались: толкали и швыряли.
Один раз мы оказали им сопротивление, просто не смогли смотреть, как они бьют старика. Один из нас возмутился, и мы все толпой поддержали его. После этого нас наказали карцером. В карцере были свои плюсы: там хотя бы не били.
Очень сильное впечатление на меня оказало, когда ночью в подвал швырнули мальчика и двух девочек со словами: "Мы вам шайтанов привели. Можете позабавиться". Они были еще дети, от силы не больше 15 лет. Девочки были в хиджабах, на них разорвали одежду и раздели до нижнего белья, а мальчика вообще догола раздели. После того как завели их к нам, зачем-то в камере включили свет. Думаю, специально. Девочки очень плакали – им было страшно и стыдно. Мы одели их как могли, отдали им, что у нас было, а было у нас из запасного немного. В ту же ночь перед утренним намазом мальчика забрали в соседнюю камеру, где пытали током. Он кричал так, что мы друг друга не слышали.
Избиение происходило так: ты стоишь, обычно у стены, раздвинув руки и ноги, силовики толпой накидываются и бьют чем придется: руками, ногами в ботинках, дубинками. Самое болезненное – это удары по почкам и печени. Это боль такой силы, что ты не можешь даже дышать. Иногда кадыровцы могли уже друг друга задевать ударами, когда ты падаешь. Мне кажется, они бывали так возбуждены, что готовы были дубасить друг друга. Порой моя психика не выдерживала, и я пытался сопротивляться, в такие моменты они забивали меня до отключки.
Один раз меня избили настолько сильно, что у меня поднялась температура, началась рвота и я просто не мог встать. Честно говоря, я думал, что умру. Но благодаря опять сотрудникам ГБР (группа быстрого реагирования. – Прим. ред.) остался жив. Они настояли на том, чтобы меня отвезли в больницу, потому что до меня в подвале от пыток уже погибли двое, третий труп им точно был не нужен. Вот так я попал в городскую больницу №9 в Грозном с кандалами на ногах и наручниками на руках, в сопровождении огромного количества силовиков и под другим именем.
Доктор, которая диагностировала у меня повреждение селезенки, спросила: "Что ты такого сделал, что тебя целое войско сопровождает?" – "Ничего особенного, док, – подумал я. – Просто оставил комментарий в инстаграме". Потом я еще раз попал в больницу после избиения, но уже из СИЗО, тогда я вообще был без сознания, и все решили, что я умер. Но в больнице откачали. Тогда я не знал, радоваться этому или нет.
Однажды приехала проверка из Москвы, нас всех вывели из подвала и собрали где-то во дворе. Мы тогда впервые за долгое время увидели солнце. Измученный, грязный с кандалами на ногах и наручниками на руках, я просто чувствовал себя пленником замка Иф из "Графа Монте-Кристо" – человеком, который радовался солнцу, как радуются нежные ростки зелени ранней весной. Когда комиссия уехала, "солнечные ванны" закончились, нас снова вернули в глухой и темный подвал.
Однажды меня вызвали в кабинет, и туда пришел человек, тот самый, который был моим клиентом на воле. Он начал меня бить. Сначала я не мог понять, что происходит, оказалось, это был сотрудник полиции, которого ко мне подослали. Позже на основе его показаний против меня было возбуждено дело о мошенничестве. Хотя никакого мошенничества не было.
Сотрудники пытались заставить меня оговорить себя и подписать признательные показания, поэтому забрали мой телефон, проверили переписки и обзванивали моих клиентов, чтобы те меня оговорили и дали показания. К чести моих клиентов, никто этого не сделал. Одна из таких клиенток, поняв, что к чему, разыскала мою мать и сообщила ей о звонке из полиции. Так моя семья узнала о том, что я за решеткой.
Как-то кадыровец вызвал меня, дал мне белую футболку и сказал, чтобы я ее надел, умылся, держал спину прямо и был "бодрым и веселым". Оказалось, пришла моя мать. Меня предупредили: "Попробуй сказать что-то не то, мы тебя и твою мать уничтожим в этом же кабинете".
Я не узнал свою мать – она постарела и почернела за дни моего отсутствия. Ей они сказали, что я помогал боевикам. И мне пришлось эту версию тогда в разговоре с мамой подтвердить, так как боялся за ее безопасность.
После разговора мама спросила у них, что можно сделать, чтобы меня вытащить. За освобождение они потребовали миллион рублей. Мама сказала, что у нее есть 250 тысяч, и спросила, может, можно было бы снизить ценник. Они рассмеялись ей в лицо и сказали, что они в ресторане тратят за один обед 300 тысяч. Тогда моя семья насобирала эти деньги, влезла в долги. Мама привезла оговоренную сумму, но они меня все же не выпустили – вызвали ее на следующий день и потребовали еще 500 тысяч рублей со словами, что на меня поступило еще одно новое заявление.
Я знал, что у родителей нет таких денег, и сказал матери не платить им больше. Честно говоря, я уже думал, что оттуда не выйду живым. На следующий день они заставили меня позвонить отцу, чтобы он пришел. Я специально грубо с ним говорил, чтобы он не приходил, хотя никогда не сделал бы этого в другой ситуации. Отец наорал на меня, сказал, что я ему больше не сын, и бросил трубку. Меня это тогда успокоило.
"У тебя есть один день, чтобы сознаться"В середине сентября меня из этого подвала перевели в изолятор временного содержания. В ИВС было свободнее, там не могли прийти сразу и побить. Условия, конечно, были лучше – мне поначалу казалось, что я попал в рай. Там кровать хотя бы была железная, белые стены. Можно было поспать, чай попить, в туалет сходить, была вода, можно помыться. А в подвале я за полтора месяца в зеркало ни разу не смотрел и воду не видел.
В один из дней меня вызвал Рамазан Джабраилов, начальник оперативного отдела СИЗО-1 Грозного, и потребовал признаться в "содеянном" в течение одного дня. Я сказал, что не возьму на себя больше никакую статью. После этого меня отправили в карантинную камеру и снова начали бить.
Тогда Хасбулат Алсултанов, начальник СИЗО-1, мне сказал: "Прекрати отрицать, иначе мы тебя до такого доведем, что ты в карцере повесишься".
Я много размышлял о том, почему они так жестоки к людям. Думаю, есть две причины: власть, которую они чувствуют по отношению к нижестоящим, и страх, который они также чувствуют, но перед вышестоящими. Два этих чувства находят выход в виде жестокости. И любой, кто попадал в эту среду, становится жестоким, даже если он зарекался не быть таким. Например, стажер по имени Абубакар, который там работал. Он казался неплохим парнем. И в самом начале его стажировки я сказал ему: "Ты тоже будешь меня бить, Абубакар". Он ответил: "Нет, брат, ты что? Я же молюсь Аллаху и я сотрудник правоохранительных органов".
Через 20 дней он крутил баранку аппарата для пыток током и приказывал мне: "Рассказывай".
Оюб ТитиевНаверное, одно из важных воспоминаний тех дней, – это то, что в СИЗО в одной из соседних камер сидел чеченский правозащитник Оюб Титиев. Его уважали простые заключенные и боялись силовики. Звучит странно, но это так. Кадыровцы к нему даже лишний раз не подходили. Они знали, что за ним наблюдает слишком много людей. И, например, если меня там забьют и об этом даже никто не вспомнит, то Титиева все знали, и если бы с ним что-то такое случилось, это было бы чревато последствиями и большой оглаской, которую кадыровцы очень не любят.
Никто не верил в провластную байку о том, что Оюб хранил наркотики, все знали Титиева и знали, что он за человек. И многие знали того человека, который указал на Титиева, что он якобы видел, как Оюб курит анашу. Указавший на него, к слову, был конченым наркоманом – с нами сидели ребята из Шали, которые знали этого человека (в чеченских селах все друг друга знают), и они подтверждали это.
Даже находясь за решеткой, Оюб консультировал многих и помогал. Он был надеждой и, пусть это прозвучит громко, легендой в этом СИЗО. Многие хотели хотя бы его голос услышать.
"Школа жизни"
За все время нахождения в СИЗО я написал кучу жалоб: прокурору, уполномоченному по правам человека Чечни и России, в Следственный комитет Бастрыкину, Чайке. Все они перенаправлялись по месту отсидки. Иногда приходила комиссия. Самое циничное было, когда перед комиссией нас заставляли благодарить Кадырова. Потом ко мне приходили силовики и говорили: "Мы тебя уничтожим". Никаких ответов на мои обращения я не получал.
Через пять месяцев в этом аду я вышел под подписку о невыезде и вскоре уехал из страны. Я никогда не думал, что уеду, и не собирался этого делать. Но мне было страшно проходить это испытание снова. Хотя сейчас иногда я снова хочу вернуться в то СИЗО. Нет, не из-за пыток, конечно, а потому что там было какое-то единство между нами, простыми людьми, которое я нигде больше не встречал. Там, в кадыровском подземелье, томились искренние, настоящие люди, которые поддерживали друг друга и желали друг другу только добра.
С некоторыми из тех, кто сидел тогда со мной, я поддерживаю отношения до сих пор. Но многих братьев подземелья уже нет в живых – им сначала дали сроки, а когда началась война – отправили в Украину под угрозой добавления новых сроков. Не отправили только тех, кто проходит по террористическим и экстремистским статьям, ведь кадыровцы понимают, что это не зэки из "ЧВК Вагнера". Наши могут развернуться и пойти воевать против России.
Этот опыт оказался для меня хоть и жестокой, но хорошей школой жизни. Я стал другим, и я лучше узнал людей. Когда меня посадили, все меня осуждали и ни один человек не предложил помощь моей семье. Мою жену вынудили уйти от меня, а детям запретили со мной общаться. Помню, когда я вышел, няня в детском саду удивленно воскликнула: "А разве ты не погиб в Сирии?", а мой маленький сын спросил:" Папа, а ты что, бандит?" Это было и смешно, и грустно.
Я раньше жил, кормил семью, смотрел футбол по вечерам и не интересовался политикой. Более того, когда натыкался на положительные публикации о Кадырове, мне казалось, что он хороший хозяйственник, и глубже этой мысли я не уходил, тем более я тогда не жил в Чечне и не знал всего, что там происходило. Потом я понял, что все эти публикации обусловлены пропагандой и страхом перед падишахом.
Ради того, чтобы понять жизнь, я бы, наверное, еще раз оставил этот комментарий и вернулся в то СИЗО. Даже если бы меня убили, я не хочу бояться и молчать. Я хочу жить так, чтобы потом, если когда-нибудь меня вспомнят, то скажут, вот бы такой человек и он был за правду.
***
После начала войны в Украине ситуация с пытками в Чечне не изменилась, сообщили редакции Кавказ.Реалии в чеченской правозащитной ассоциации "Вайфонд". По словам правозащитников, трое их сотрудников были в Чечне жертвами пыток, в том числе и током. Эти пытки проходят по похожим сценариям, обращающиеся в "Вайфонд" люди также сообщают о подобных случаях. То, как они описывают пыточные комнаты, совпадает с описанием, которое дал Муслим.
"Ток – это уже что-то обычное. Практически все через это прошли и проходят. Когда к нам кто-то обращается и рассказывает детали, мы примерно знаем, что он будет говорить. От мужчин требуют давать ложные показания против себя и других. Приводят иногда женщин (мать, жену, сестру, дочь), угрожают насилием", – говорят в "Вайфонде".
Порой жертвам пыток удается остаться в живых – убивают, если человек был противником власти или это как-то выявилось, отмечают правозащитники. При этом, по мнению сотрудников ассоциации, быть кадыровцем еще не означает иметь иммунитет – в застенках нередко оказываются и сами силовики, если их за что-то наказывают.
"Люди стали осторожнее. Кому-то уже тяжело проявлять ложную лояльность и скрывать свои убеждения даже от родных. Они ломаются, радикализируются, теряют смысл жизни и совершают отчаянные поступки, напав на какого-нибудь дэпээсника с отверткой или ножом. Но после этого кадыровцы забирают их родных и наказывают", – говорят представители ассоциации.
98% всех случаев пыток, с которыми работает "Вайфонд", не подлежат огласке, добавляют в организации: "Мы не можем озвучить детали даже на условиях анонимности, потому что пострадают родственники, и сами жертвы не всегда в безопасности, ведь и убежище сейчас так просто не получить".
Попав в зону внимания кадыровцев один раз, из нее уже не выйти никому, даже женщинам и детям, заключили в организации.
Редакция не раскрывает имя героя по соображениям безопасности. Его история подтверждается несколькими источниками, в т.ч. правозащитниками.https://www.kavkazr.com/a/my-vam-shaytanov-priveli-mozhete-pozabavitjsya-rasskaz-vyzhivshego-posle-pytok-v-kadyrovskoy-tyurjme/32235535.html
