Из механика в правозащитники. История человека, который помог раскрыть крупнейшее дело о пытках в Азербайджане Автор, Магеррам Зейналов
Должность, Би-би-си, Баку
18 июня 2023
“Тертерское дело” - беспрецедентные по масштабам пытки азербайджанских военнослужащих для фабрикации дел о шпионаже в пользу Армении - годами было почти никому не известным. Большинство азербайджанских правозащитников и журналистов сторонились его - слишком невероятными выглядели обвинения. Заставить страну поверить в это дело, а власти - признать его - в итоге удалось во многом благодаря упорству одного отца, который потерял сына.“Папа, я вообще не понимаю, зачем я здесь”.
Эти слова бывший деревенский механик Насир Алиев вспомнил, когда пришел в себя после ареста своего сына. Четыре дня, по словам Насира, он провел как в беспамятстве, не мог ни есть, ни говорить - стоял на коленях и думал, что делать дальше.
Утром 15 января 2018 года, вместо того чтобы отмечать день рождения дочери, Насир с сыном поехали из родной деревни в столицу - за несколько дней до этого Эмилю позвонили из генпрокуратуры и вызвали давать показания по поводу обстоятельств своей службы в армии в 2011 году.
В час дня 15 января он уже был под арестом, наручники на него надели прямо при отце.
“Я не знал, как людям в лицо смотреть, - говорит Насир. - Его обвинили, считай, как врага народа”.
Эмилю предъявили обвинения в шпионаже в пользу Армении, с которой Азербайджан находится в состоянии войны уже больше 30 лет. Для страны, где выросло уже целое поколение, не знавшее мира, - это тяжелое обвинение и позор на всю семью.
Вспоминая последние сказанные ему слова Эмиля и его растерянный взгляд, Насир поверил сыну и решил бороться: “Я сказал себе, что не отстану, пока дело не расследую”.
Теперь это дело известно всем в Азербайджане как “Тертерское”.
Черно-белый рисунок. Люди со страданием на лице на фоне силуэтов солдат
Беспрецедентное делоЗа девять месяцев до ареста Эмиля, в мае 2017 года, прокуратура объявила о раскрытии в азербайджанской армии сети армянских шпионов. Спустя годы выяснилось, что за лаконичным заявлением скрываются сотни человеческих драм - в течение мая и июня 2017-го солдаты массово подвергались арестам и пыткам. Их свозили в старое административное здание в Тертерском районе на западе Азербайджана и истязали, заставляя признаться в шпионаже в пользу врага.
Пострадавшие от пыток и их родственники рассказывали потом Би-би-си и другим СМИ, как людей раздевали, выбрасывали из окон, били палками, выдергивали ногти, а в раны вставляли электрические контакты.
Сейчас массовые пытки в азербайджанской армии расследует сама же азербайджанская прокуратура, но в 2017-2018 годах о них мало кто слышал, а те, кто слышал, не знали общей картины.
Пытки и жестокое обращение с заключенными - не новость для Азербайджана, но это дело стало беспрецедентным по масштабу. На сегодня больше 400 человек официально признаны пострадавшими от массовых истязаний - как позже выяснилось, не только в Тертере, но и в других регионах страны. По данным правозащитников, от пыток погибли по меньшей мере 11 человек (в прокуратуре ранее говорили, что только один, на вопросы Би-би-си ведомство не ответило).
О “Тертерском деле” не знал и Насир, когда решил остаться в Баку и бороться за своего сына. Он продал землю в родной деревне Бостанчи Хачмазского района, забросил сад, оставил ферму и переехал с женой и дочерью в столицу. Они сняли квартиру в хрущевке в пригороде, стали искать работу, носили в тюрьму передачи.
Долгие месяцы, пока шло следствие, Насир искал доказательства невиновности Эмиля - но не мог получить от следствия даже материалы дела, потому что суд был закрытый.
В июне 2018 года Эмиль Алиев получил 12 лет за государственную измену, четыре года он должен был отсидеть в закрытой тюрьме строго режима. Тогда Насир наконец получил решение суда - и обнаружил в деле странности. В материалах указывалось, что в мае 2011 года на линии соприкосновения азербайджанской и армянской армий его сын перешел на сторону врага - но Насир знал, что Эмиль уволился со службы еще в апреле. После приговора Насиру удалось увидеть сына - впервые с момента ареста - и тот рассказал, что его били, заставляя оговорить себя.
“Я хотел найти еще доказательства и стал искать других родителей, чьих детей обвинили в измене”, - рассказывает Насир. Осенью 2018 года у здания администрации президента, куда многие азербайджанцы приходят требовать справедливости, он познакомился с несколькими людьми в похожей ситуации, они обменялись телефонами и стали держать связь.
По словам Насира, многие из них не были знакомы с материалами дел своих детей - знали только, что их посадили по 274-й статье (“государственная измена”). Все истории были похожи друг на друга - люди рассказывали, что их сыновей пытали и под пытками они брали на себя вину.
У Насира появилась надежда, что раз его сын такой не один, его можно будет спасти.
“Мы столько всего наговорили”В начале 2019 года на Насира вышел правозащитник Октай Гюлалыев. Вместе они создали Комитет против репрессий и пыток и взялись за расследование “Тертерского дела”, постепенно понимая его масштаб. “Эти первые месяцы были самые трудные, - вспоминает Насир. - Мы буквально ходили по домам, искали пострадавших, убеждая их, что они должны выйти с нами на акции, искали документы”.
Но одним рассказам людей - без документов - почти никто не верил. Большинство правозащитников и журналистов - за исключением независимых телеканалов “Туран” и “МейданТВ” - старались держаться от этого дела подальше. Одни боялись рисковать, другие просто не верили, что в армии - гордости страны - сотни людей могли пройти через “пыточный конвейер”.
Весной 2019 года Насира и Октая Гюлалыева вызвали в генпрокуратуру из-за телевизионных эфиров, в которых они рассказывали о пытках. “Мы очень беспокоились, потому что мы уже столько всего наговорили - что людей пытали, но на руках у нас не было документов, которые бы это подтвердили”, - рассказывает Насир. Обоим было чего бояться: к тому моменту репрессии в Азербайджане усилились. Разбиравшаяся до того с оппозицией и прессой власть с 2014 года пошла против правозащитников, многие из них прошли тюрьмы, уехали, перестали работать или боялись притрагиваться к опасным делам.
Насир признается, что в тот момент порой находился в отчаянии: “Когда слушали, что рассказывали люди, мы даже сами сомневались немного первое время в том, могла ли быть такая жестокость - до такой степени, что там творился такой кошмар”.
В прокуратуре Гюлалыеву, по словам Насира, прямо сказали, чтобы он бросил это дело. Но тем же утром у них появились первые вещественные доказательства.
Первые документы“Когда тем утром появилась Валида-ханум и принесла решение суда, можно сказать, что наша жизнь изменилась”, - вспоминает Насир.
Сын Валиды Ахмедовой Эльчин Гулиев погиб в тюрьме под пытками в 2017 году. Она передала Насиру и Октаю документы - и решение суда по делу о смерти Эльчина, и показания свидетелей, и заключения судмедэкспертизы. В материалах перечислялись имена 101 пострадавшего, 16 человек были признаны виновными в истязаниях и превышении полномочий. В результатах экспертиз детально расписывались жестокие способы пыток, однако сама статья о пытках, предусматривающая более жесткое наказание, применена не была.
Валиду хорошо знают родственники других пострадавших от пыток - они собирались у нее дома, где обсуждали планы борьбы. Валида писала письма в прокуратуру и на имя президента - с требованием найти и наказать виновных в смерти сына. Она говорит, что не уверена, ее ли письма помогли начать то первое уголовное дело 2017 года, но дело о пытках возбудили, и она проходила по нему пострадавшей стороной. “Я ходила на все суды, ни одного не пропустила, собирала все документы, какие только могла получить”, - рассказывает она.
“Валида была очень активна. Можно сказать, мы боролись плечом к плечу, когда у нее дома собирали пострадавших”, - говорит Насир. Благодаря ее материалам дела, у него появилось больше уверенности: “Я стал говорить более жестко, потому что у меня на руках уже были доказательства. Я понял, что все это правда, все по-настоящему”.
Через эфиры он стал призывать родственников потерпевших связаться с ним - и постепенно к родителям заключенных стали присоединяться родители погибших. “Сложнее было находить обвинительные заключения следствия, - говорит Насир. - Не все родители знали, что эти документы тоже следует взять, брали только сами решения суда”.
Чем больше он находил людей, готовых говорить, тем больше становилось СМИ, готовых рассказывать о “Тертерском деле”. В 2019 году о нем вышел первый материал на Би-би-си - после этого о деле на заседании в парламенте вскользь упомянул депутат. Это был первый раз, когда о массовых пытках в армии заговорили на официальном уровне.
Начинать с началаНасир говорит, что в расследовании “Тертерского дела” были два ключевых человека - Валида Ахмедова, которая принесла первые доказательства, и Октай Гюлалыев, сам вышедший на Насира и взявшийся за дело, за которое больше никто не брался. Но в конце октября 2019 года на пешеходном переходе Гюлалыева сбил таксист. Правозащитник получил травмы головы, которые привели к необратимым последствиям для мозга, и оказался прикованным к постели.
“Мы были друзьями, он общался с нашей семьей, и, конечно, то, что случилось, было большим ударом, - говорит Насир. - После этого комитет прекратил работу, потому что все дела вел Октай - он знал законы и адреса иностранных организаций, а я приводил людей и находил документы - мы так распределяли работу”.
После произошедшего с Октаем Насир снова начал искать правозащитные организации, рассылать письма. “Фактически пришлось начинать с начала”, - говорит он.
Насиру пришлось работать одному почти год. За этот период он нашел похожие дела в Агджебеди и Казахе, ездил в регионы встречаться с жертвами и их родственниками. Ему помогали родители других осужденных, но денег у безработного Насира на частые поездки все равно не было.
“Есть каналы, которые сейчас об этом деле говорят, а раньше молчали. Кроме Октая, никого не было - все убегали, к кому ни обратись”, - вспоминает Насир. Найти других правозащитников оказалось сложно, и “Тертерское дело” фактически застопорилось на год.
Все это время его сын находился в тюрьме.
“Я знал, что Эмиль не виновен, и поэтому не имел права сдаваться”, - говорит Насир.
Первые результатыВ конце 2020 года Насир познакомился с правозащитником Фикретом Джафарли, и дело сдвинулось с мертвой точки - к нему стали подключаться другие правозащитники, в том числе известный в Азербайджане юрист Расул Джафаров. Он стал составлять списки пострадавших от пыток военнослужащих в период с 2016 по 2018 год и активно общаться со СМИ. Лед тронулся - все больше журналистов брались рассказывать про это дело.
По словам Насира, благодаря прессе именно тогда стало меняться общественное мнение - люди стали верить, что вместо шпионов государство поймало невиновных.
“Пострадавшие начали выходить в эфиры разных СМИ, показывать там свои раны от пыток. Есть те, кто до сих пор страдает”, - рассказывает Насир.
В ноябре 2021 тему “Тертерского дела” обсуждали в Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Замглавы генпрокуратуры Ханлар Велиев затем заявил, что все виновные в пытках давно наказаны, а дело раздувают в прессе враги Азербайджана, люди “с армянской сущностью”.
А спустя месяц, в январе 2022 года, силовые структуры - генпрокуратура, МВД и Служба госбезопасности - неожиданно выпустили совместное заявление о начале предварительного расследования массовых пыток - впервые индивидуальные дела объединили в одно. Пострадавшие и их родственники добивались этого пять лет.
“Сегодня я вижу, что они [следствие] заинтересованы в расследовании. Прихожу на следствия, вижу, что допросы жертв продолжаются иногда до полуночи, - рассказывает Насир. - Я сам встречаю этих людей, приезжающих из регионов, кто-то остается, живет у меня, вместе с ними иду в прокуратуру и обратно. Держу с ними связь, чтобы дело это двигалось, стараюсь помогать следствию”.
В течение 2022 года дело обрастало новыми подробностями - число официальных потерпевших стало расти, стали возвращаться в суды дела ранее осужденных за пытки (многие тогда отделались небольшими сроками) и самое главное - начали пересматриваться дела тех, кто, как утверждали правозащитники, под пытками признался в шпионаже. На свободу стали выходить первые фигуранты “Тертерского дела”.
ВстречаВ сентябре 2022 года генпрокуратура инициировала пересмотр дел 19 человек, осужденных за госизмену. Среди них был и Эмиль Алиев.
6 декабря в 10 утра Насир пошел в прокуратуру узнать, как продвигается следствие.
“Я там был на встрече с главой следствия и спросил его, когда ребят наших отпустят, а тот смеется, говорит, мол, ну что ты торопишься - и улыбается, - вспоминает Насир. - А потом он говорит, что сын с минуты на минуту как раз из ворот тюрьмы выйдет”.
6 декабря решением Верховного суда 10 из 19 человек были оправданы, дела в отношении оставшихся девяти были прекращены. Они были отпущены на свободу в тот же день.
“Я же был весь в этом деле и как-то не подумал даже, что сына вообще-то со дня на день должны выпустить… совсем забыл”, - со смущением вспоминает Насир.
Его брат оказался быстрее и забрал Эмиля из колонии сам. В итоге добравшийся через час домой Насир стал последним в семье, кто увидел сына: “ Я обнял его, сказал - все пройдет, все забудется, все закончилось, будет трудно, но все закончилось”.
Гюлалыев (на центральном фото с сыном Эмиля) был единственным правозащитником который на первых порах занимался “Тертерским делом”. На фото слева - Эмиль, на фото справа - Эмиль с сыном
В мае этого года указом президента были помилованы еще четыре приговоренных за госизмену. В тюрьме остаются 11 человек, которых, как считают правозащитники, пытали в 2016-2018 годах в Шамкире, Газахе, Товузе и Агджабеди.
Но и их освобождение не станет точкой в “Тертерском деле”. Правозащитники пытаются добиться компенсаций для несправедливо осужденных, денег на лечение и помощи в реабилитации. Кроме того, предстоит выяснить, кто именно отдавал приказы пытать военнослужащих.
В сентябре 2022 года по этому делу арестовали генерала Бекира Оруджева и еще четверых офицеров, в апреле над ними начался суд. Они обвиняются в организации пыток, им грозит до 11 лет лишения свободы. Как отмечают правозащитники, эта статья редко используется в Азербайджане: вместо нее обычно судят по дублирующей и более мягкой статье “истязания”. Именно за “истязания” и “злоупотребление властью” ранее осудили 16 военных, максимальный срок составил всего 10 лет.
***
До 2018 года, когда арестовали его сына, Насир, по его словам, даже не умел пользоваться интернетом - только слышал о нем. Спустя пять лет он - замглавы Центра расследования пыток.
По словам правозащитника Расула Джафарова, Насир сыграл одну из ключевых ролей в расследовании “Тертерского дела”. “Во-первых, он собрал общую информацию о деле, так как до того были только интервью бывших военнослужащих, но что произошло, как эти дела связаны между собой - он разобрался в этих моментах, помог собрать доказательства, - говорит Джафаров. - Во-вторых, он поднял вопрос не только своего сына, а был одним из родителей, которые были за общую солидарность”.
Насир говорит, что не собирается возвращаться в родную деревню - до тех пор, пока “Тертерское дело” не будет раскрыто окончательно, пока все виновные не понесут наказание.
Почему тогда он бросил все и стал бороться за сына? Насир не сразу отвечает - кажется, будто не понимает вопроса. “Все должны требовать своих прав. Я потратил на это пять лет, там в деревне остался мой дом, сады мои сгнили, землю продал, - говорит он. - Я не спрашивал себя, начнутся ли у меня проблемы, и думал, что мой сын не виновен и должен выйти на свободу. Это мой долг как отца”.
https://www.bbc.com/russian/articles/c72x9n89x18o
