Снова вечер прождала биташкаДо двенадцати сидела у дверей
Делала дуа Всевышнему Аллаху,
Чтобы внучка возвращалась поскорей.
В полночь, наконец, явилась внучка
Бросилась старушка причитать:
«Где же ты была эвлядым?
Собралась тебя уже искать!».
Ты опять ходила в клуб на танцы?
Ничего хорошего там нет!
Ты по крови предков мусульманка
Я тебе напоминаю много лет.
Не доволен будет наш Создатель
Тем как ты сейчас живешь
Всем твоим поступкам Он – свидетель
Как же до сих пор ты не поймешь.
Можешь скрыть ты отца от деда
Сможешь даже ото всех людей,
Не проходит ничего бесследно
Лучше ты, къызым одумайся скорей!
Не гневи, прошу тебя, Аллаха!
В будущем жена ты чья-то, мать. . .
Если ты сама забыла кто ты
Кем [|детей] своих ты хочешь воспитать?
Рассердилась не на шутку внучка:
«Хватит мне уже мораль читать!
Надоело сказки твои слушать
Нам с тобой друг друга не понять!»
Двадцать первый век сейчас ты в курсе?
Посмотри по «телеку» как мир живет:
Демократия, любовь, свобода!
Про Аллаха мне она «поёт».
Не нужны теперь ни честь, ни скромность
Быть «туртушкой» не хочу
В девах старых не отстанусь, не волнуйся,
Есть уже один – а хочешь фотку «засвечу»?
Не переживай, [|детей] я воспитаю
Знаю я, что нужно детям дать:
Колледжи, компьютеры, образование
Языков побольше должен разных знать.
Вобщем, планы у меня такие,
О другом мне даже думать лень.
Сказки это всё – я ни во что не верю
Кто сказал, что будет Судный День?
Застонала от бессилия старушка
Внучка лучше бы вонзила в сердце нож
Чем сказать слова греховные и злые.
От которых бросило биташку в дрожь.
Поплелась к себе, глотая слезы
Больше внучке было нечего сказать
Только уходя тихонько прошептала:
«Там, бурма на кухне, ты покушай, перед тем как спать».
До утра горел свет в комнате биташки
Не могла она сегодня спать
К сердцу своему Къуран прижав, рыдала
В чем её ошибка не могла понять.
«Я сама Къуран читаю но не понимаю
Помню, делаю лишь то, чему учила мать
Есть Аллах Всевышний, без сомнений
Как же это детям доказать?
Почему в Создателя не верит внучка?
В будущем к чему народ придет?
Разве знали мы что здесь, на землях предков
Унижение, забвение нас ждет».
Я Раббим прошу, не оставляй нас,
Не гневайся, прошу, и нас прости
Не позволяй забыть религию твою, законы
По ровному прямому нас веди пути. . .
А утром в доме стало шумно
Мать будила дочь: «вставай къызым, плохи дела. . .
Она в ответ: «Рано еще. . . Что случилось?»
- Бита. . . биташка наша . . . . . .умерла . . . . .
Как стрела влетела в комнату биташки
И не верила своим глазам,
«Ай, бита, пожалуйста проснитесь
что-нибудь, хоть что-нибудь скажите нам!»
Только тело было бездыханным,
Некому теперь «мораль читать»
Пусто стало в комнате старушки
Поздно плакать, поздно звать. . . .
Возле головы её лежал Къуран старинный
Рядом с ним листок бумаги небольшой
В нем биташка написала внучке
Несколько последних слов дрожащею рукой.
«Я не знаю почему так вышло
Воспитать богобоязненной тебя я не смогла
Об одном прошу, эвлядым, умоляю
Научи детей своих хоть «ЛЯ ИЛЯХА ИЛЛЯЛЛА».
