Нажмуддин Гоцинский

[abu_umar_as-sahabi]

Доного Х. М. Нажмуддин Гоцинский



В истории Дагестана, пожалуй, нет такой исторической личности, как Нажмуддин Гоцинский, жизнь и деятельность которого за последние 80 лет описывали бы столь воинствующе негативно. Он считался и до сих пор считается "главным врагом Советской власти и трудящихся" в Дагестане, "лжеимамом", "главарем банд", "барановодом", "злодеем, погубившим массу народа", и т.п.

Дата его рождения официально не установлена, в разных исторических источниках указываются 1859, 1862 и 1865 годы. Такое расхождение в датах объясняется тем, что горцы по мусульманским обычаям мало внимания уделяют дню своего рождения.

Нажмуддин Гоцинский родился в небольшом высокогорном аварском селении Гоцо Аварского округа. Он был представителем одного из знатных родов Аварии, имевшего родственные отношения с Аварским ханским домом. Его отец, Доного Мухаммад, влиятельный в Дагестане человек, являлся наибом имама Шамиля, а после окончания Кавказской войны состоял на службе в царской администрации на Кавказе, имел российские награды и дослужился до ротмистра. В 1889 г. во время посещения Кавказа Александром III бывшему шамилевскому наибу был пожалован перстень с рубином и бриллиантом "за отлично усердную службу и преданность правительству"1.

Доного Мухаммад, являясь высокообразованным и культурным по тем временам человеком, знатоком Ислама, придавал огромное значение воспитанию и образованию двух своих сыновей. Старший - Абдулатип, обучаясь у известных учителей, овладел многими науками и шариатскими 2 знаниями, которые в то время были доступны в Дагестане. В последующем он открыл медресе3 в селении Нижний Дженгутай, на родине своей матери, и полностью посвятил свою жизнь науке, литературной и педагогической деятельности. Медресе пользовалось популярностью, являясь по тем временам одним из лучших в Дагестане; слава о молодом ученом облетела всю Страну гор. В 1889 г. Абдулатип без разрешения царских властей совершил поездку (паломничество) в Мекку, а по возвращении в Дагестан был за самовольный выезд за границу арестован и отправлен в ссылку в сел. Обоянь Курской губернии, где вскоре скончался.

%D0%93%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9.jpg

Так же как и старший брат, Нажмуддин прошел все ступени серьезного религиозного обучения. Окончив медресе и получив высшее духовное образование, 19 декабря 1880 г. он поступил на службу нукером (всадником) к начальнику Дагестанской области князю Н. З. Чавчавадзе4. Через три года за хорошую службу Гоцинский был награжден серебряной медалью "для ношения в петлице"5. 9 августа 1891 г. Нажмуддина избрали депутатом Дагестанского народного суда, состоявшего, как правило, из "именитых и сведущих туземцев", где судебные дела решались на основе адатов и шариата.

В ноябре 1895 г. Гоцинский был назначен Койсубулинским6 наибом в Аварском округе (его отец прослужил на этой должности 24 года). В одном из его биографических очерков говорится: "С одной стороны, богатство, с другой стороны, высокое положение; будучи администратором и ученым, алимом по-арабски, Нажмуддин пользовался почетом среди народа, и сам он имел большое желание увеличить свой почет, сильно стремился к этому. Даже темному народу он доказывал, что весь Дагестан в его руках, и народ относился к нему с большим почетом, в особенности в бытность его наибом"7.

После смерти отца и старшего брата Нажмуддин стал единственным продолжателем рода Гоцинских, получив в наследство большое состояние, недвижимость, скот, пастбища. Когда Нажмуддин сопровождал свои отары, местная ребятня радостно передавала эту весть друг другу, так как дети, сироты, встречая у дороги отары имама, получали, как правило, от него в виде садака (благотворительного подношения) ягнят или овец. По этому поводу он разъяснял: "Люди говорят о моих землях и кутанах (летнее пастбище. - Д. Х. М.). Верно, у меня есть земли, согласно шариату перешедшие ко мне от отца. Отец мой ни у кого не взял эти земли силой, он купил их у мусульман, имевших на руках законные документы. Если есть человек, желающий оспаривать у меня эти земли, пусть придет, согласно шариату, с нужными документами, и я ему их отдам"8. Между тем наличие огромного количества баранов служило у части населения веским аргументом в подтверждение того, что целью всей борьбы Гоцинского являлось сохранение своего имущества.

В 1903 г. с разрешения военного губернатора Нажмуддин отправился в длительную поездку по Турции. Это был первый и единственный выезд Гоцинского за пределы Российской империи. Турция давно манила горца своими святынями, учеными. Еще свежи были в памяти рассказы покойного брата об этой удивительной стране. Направляясь в столицу Оттоманской империи, Нажмуддин питал себя надеждой встретиться с "падишахом всех мусульман" - султаном Абдул Хамидом.

Главный духовный воспитатель при султанском дворе шейх Мухаммад Запир с радостью встретил Нажмуддина. В свое время он с большим почетом принял в Стамбуле Абдулатипа, который своими познаниями удивил тогда многих местных ученых. Шейх организовал младшему брату Абдулатипа прием у султана Турции Абдул Хамида II, что было тогда очень трудно. После короткой беседы о жизни мусульман в России, и в частности на Кавказе, Гоцинский "просил султана, чтобы он разрешил ему стать имамом Дагестана. Султан одобрил желание Нажмуддина, но заметил, что такое разрешение, к сожалению, дать не может, так как Дагестан находится в составе России. Султан сказал: "А вы старайтесь, если удастся, будет очень хорошо""9. Разговор проходил на турецком языке, которым хорошо владел Нажмуддин. Под впечатлением от встречи с султаном Гоцинский сочинил ему оду, которая была опубликована в одной из стамбульских газет.

По возвращении в Дагестан Гоцинский преподавал в духовных школах (мектебах) Аварского округа. Сохранились его высказывания по этому поводу: "Я обучался, насколько хватало моих сил, светским и духовным наукам и обучал этому многих алимов. В этом была моя цель - принести пользу мусульманской нации и предохранить шариат от унижения. Я не брал денег, сделавшись кадием, или учителем. Мое стремление было направлено к Аллаху и Его религии, но никак не к богатству в жизни"10.

Пребывание Нажмуддина в Турции вызвало недовольство царских властей, и с этих пор Гоцинского, которого горцы якобы предназначали в правители Дагестана, подозревали "в объединении всех магометанских племен Дагестанской области". Распоряжением министра внутренних дел "было предложено установить тщательное наблюдение за лицами, прибывающими из Турции в целях распространения в России панИсламской и пантюркской идеи"11. В справке Департамента полиции по Кавказскому краю говорилось: "По имеющимся секретным сведениям, Натчбутин (Нажмуддин. - Д. Х. М.) на средства, которыми располагал для агитации, купил в Турции 1500 ружей, которые и были доставлены контрабандным путем на Кавказ и розданы дагестанцам. Помимо этого, он имел постоянные письменные отношения с проживающим в Константинополе членом совета турецкого Министерства народного просвещения, который через своих агентов вел усиленную агитацию среди кавказских мусульман в сторону объединения с турками, обещая турецкому правительству поднять мусульман всего Кавказа в случае войны России с Турцией или осложнений на азиатской границе"12. Но опасения царской администрации оказались напрасными. Хотя Гоцинский, как и многие представители дагестанского духовенства, надеялся на помощь Турции в создании своего независимого государства, этого не произошло.

8 марта 1906 г. наместник Кавказа граф И. И. Воронцов-Дашков обнародовал циркуляр "По выборам в Государственную думу гг. военным губернаторам, губернаторам, начальникам областей и отдельных округов Кавказского края"13. Гоцинский, как землевладелец Темирханшуринского14 округа, являлся одним из кандидатов от Дагестанской области в депутаты на выборах в I Государственную думу. Однако в Дагестане количество избирателей, решивших не голосовать (под влиянием агитации Темирханшуринской организации РСДРП во главе с Д. Коркмасовым, требовавшей демократических свобод, конфискации помещичьих земель и др.), было так велико, что "областное избирательное бюро отказалось от проведения выборов, и в Дагестане выборы в Думу не состоялись"15.

Нажмуддин Гоцинский пользовался авторитетом среди духовенства и жителей Нагорного Дагестана и Чечни. Нередко как большой знаток шариатского права он занимался миротворческой деятельностью, в частности налаживал взаимоотношения между жителями Аварского и Андийского округов и Чечни. (Когда в начале 1917 г. обострились их отношения из-за земли, передвижения населения Нагорного Дагестана по территории Чечни с целью приобретения хлеба и т.д., Гоцинский участвовал в урегулировании конфликта.)

За всеми действиями бывшего царского наиба следили власти. Из справки и.о. директора Департамента полиции С. П. Белецкого видно, что полиция установила тщательную слежку за деятельностью мусульманского духовенства, религиозных школ, отдельных деятелей. "Как далеко зашли мечты мусульман в области стремления к объединению всего мусульманского мира, - говорится в справке, - можно судить по следующему случаю, имевшему, по словам нештатного вице-консула в г. Брюсселе, место среди кавказских магометан во времена последнего брожения в Персии и Турции: мусульмане-дагестанцы в 1907 - 1908 гг. выбрали себе на случай возникновения волнений среди кавказских магометан вождя в лице Натчбутина Магомеда-оглы, которого предназначали, в случае удачного окончания этого движения, в правители Дагестана"16.

В ряде районов края развертывалось сопротивление русификаторской политике царизма. В Дагестане оно приняло форму "антиписарского" движения, направленного против попыток русифицировать делопроизводство в сельских обществах, в частности, введением русского письмоводства.

Горцы встретили эту реформу враждебно. "Власть шейхов и мулл настолько сильна, - писал в своем отчете военный губернатор Дагестанской области С. В. Вольский, - что парализует вообще всякую попытку приобщить население к общему порядку государственной жизни, просветить его и сблизить с русскими интересами"17. Отрицательная реакция духовенства отчасти объяснялась его экономическими интересами. Введение русского делопроизводства сокращало доходы мусульманского духовенства, поскольку делопроизводство в сельских обществах вели кадии18. Примириться добровольно с этим нововведением муллы и кадии не пожелали и со своей стороны приняли все меры к тому, чтобы воспрепятствовать проведению реформы.

Они сумели убедить население, что вслед за введением русского письмоводства последуют и другие реформы: введение воинской повинности, упразднение горских судов и адатов, всеобщая перепись для увеличения налогов и т.п., а также предупреждали об опасности, которая грозит мусульманской религии, что находило себе подтверждение в гонениях на арабский язык, на котором совершалась служба в мечетях.

Во многих округах Дагестана прошла волна выступлений. 13 марта 1914 г. толпа восставших (до 6 тысяч) подошла к Темир-Хан-Шуре, где была остановлена войсками во главе с губернатором. К вечеру горцы были оттеснены, а к утру 14 марта - рассеяны. Но и власти, встретив упорное сопротивление горцев, вынуждены были отказаться от принудительного проведения реформы.

Кто же проводил агитацию среди горцев о неподчинении властям? Работу в селах вели местные представители духовенства, а общее руководство принадлежало Нажмуддину Гоцинскому, имевшему большой авторитет среди горцев благодаря своей учености и попавшему в немилость у начальства области. "Богатство и влияние обеспечивали ему независимое положение. Он сам всюду любил похвастать своими столкновениями с губернатором"19, - вспоминал полковник Джафаров. Не случайно "военный губернатор Вольский, подозревая в этом движении организатором Нажмуддина, хотел его выслать из Дагестана, и только заступничество Халилова спасло его от этой кары"20.

Царская администрация бдительно наблюдала за настроениями и действиями горцев. Получив телеграфное распоряжение министра внутренних дел, начальник Бакинского губернского жандармского управления по розыску полковник С. Ф. Северитовский 27 октября 1916 г. предписал своему помощнику по Дагестанской области детально осветить настроение горцев "во всех сферах общественной жизни, озаботившись немедленным приобретением для сего солидных осведомителей и сотрудников", и докладывать регулярно. В секретном письме помощника кавказского наместника князя В. Н. Орлова Северитовскому (ноябрь 1916 г.) говорилось о том, что "среди кавказских мусульман происходит в настоящее время весьма серьезное брожение". В связи с этим он просил следить за настроениями мусульман, "направив в этом отношении соответственным образом агентуру и наблюдение", и "командировать в Дагестанскую область одного из опытных офицеров вверенного вам управления, для самого всестороннего изучения настроения и чаяний мусульман в настоящее время. Командировка эта должна быть секретной, и для нее должен быть избран благовидный предлог и соответственная обстановка"21.

Определенная работа по сбору сведений о настроениях мусульман была проведена. В январе 1917 г. наместник получил две агентурные записки. Агент "Омар" сообщал: "По поводу настроения в настоящее время мусульман Кавказа необходимо отметить, что внимание их главным образом сосредоточено на вопросе о проведении в жизнь распоряжения о призыве мусульман на военные работы. В этом направлении особенно остро реагируют мусульмане Северного Кавказа, в частности мусульмане Дагестанской и Терской областей... Между последними состоялось соглашение, по которому они обязались ни в коем случае людей на работы не давать и в случае насилия со стороны властей оказать вооруженное сопротивление, взаимно поддержав друг друга... Самыми влиятельными и популярными деятелями мусульманского движения в Дагестане считаются Нажмеддин Эфенди (известный также под фамилией Гоцинский), Таджаддин Эфенди - житель селения Карабудахкент22 и некий Мулла Али Лау в Акушах23. К голосу их прислушивается весь Дагестан, и от решения их главным образом зависит то или иное направление политических воззрений местных мусульман". В другой записке агент "Мурад" также доносил, что Нажмуддин Гоцинский является "одним из самых популярных на Северном Кавказе лиц"24.

28 февраля 1917 г. чиновник по особым поручениям при кавказском наместнике Г. Баммат, оказавшийся в то время в столице по делам, телеграфировал военному губернатору Дагестанской области в Темир-Хан-Шуру о начале революции в России. С этого момента в Дагестане развернулась политическая борьба между чиновниками теперь уже бывшей областной администрации и представителями дагестанской интеллигенции. "В борьбе за власть на сцену выступают две группы шуринской "общественности": русское чиновничество, по старой привычке пожелавшее стать у руля хотя бы и нового корабля и тем не упустить бразды правления над "туземцами", во-первых, из своих, а во-вторых, из русских рук, и туземная торгово-промышленная и помещичья клика в блоке с туземным же чиновничеством"25.

В один из мартовских дней на многолюдном собрании горожан в Темир-Хан-Шуре после многочисленных речей и выступлений было решено вместо свергнутой царской власти, которую представлял генерал-губернатор области, создать выборный комитет. Выборы прошли в острой борьбе. 9 марта в Темир-Хан-Шуре был создан Временный Дагестанский областной исполнительный комитет, действовавший в поддержку Временного правительства. В его состав вошли представители различных слоев и течений. В числе представителей мусульманского духовенства от Аварского округа был и Нажмуддин Гоцинский.

Создание исполкома, то есть появление гражданской власти, было для Дагестана большим событием. Для Гоцинского же деятельность в исполкоме стала дебютом в политической жизни.

В апреле 1917 г. в Темир-Хан-Шуре было создано общество "Джамият уль-Исламие" ("Исламское общество"). В него вошли крупные землевладельцы, предприниматели, лидеры мусульманского духовенства. Нажмуддин Гоцинский, не имевший большого влияния в областном центре, решил оказать этой организации свою поддержку. Она была настолько значительной, что организация получила возможность создать свои милицейские отряды, издавать газету "Джаридату Дагестан" (на арабском языке), а в итоге создать шариатский блок. Основным соперником шариатского блока в борьбе за власть была Социалистическая группа, состоявшая преимущественно из представителей местной интеллигенции (Д. Коркмасов, М. Дахадаев, А. Тахо-Годи, М. Хизроев, А. Зульпукаров, С. Габиев и др.) и объединявшая местные революционно настроенные национальные силы. Целью Дагестанской Социалистической группы была "борьба за интересы трудящихся против горской контрреволюции".

После того как в новый состав выборного исполкома прошли в большинстве социалисты (они объединились с рабочими и солдатскими депутатами, а также привлекли на свою сторону путем умелой агитации некоторую часть делегатов съезда), перед шарблоком встала задача распространить свое влияние на весь Дагестан.

В сентябре 1917 г. в противовес исполкому на основе общества "Джамият уль-Исламие" был создан Мусульманский национальный комитет (под председательством Д. Апашева), или, как он стал в дальнейшем называться, "Милликомитет". Вскоре возникло двоевластие: с одной стороны, власть "социалистического" исполкома, с другой - шариатского "Милликомитета".

Влияние каждой группировки Гоцинский учитывал. С недоверием относился к князьям, офицерам, чиновникам, полагая, что за ними нет реальной силы, и что им больше нужен он, чем они ему. С большой осторожностью относился Нажмуддин к социалистам, чувствуя в них непримиримых политических противников, обладающих реальной потенциальной силой. В политической борьбе свои главные надежды Гоцинский возлагал на Нагорный Дагестан, особенно на аварские районы, и, как показали дальнейшие события, оказался прав.

Было бы неверным утверждать, что, кроме Гоцинского, в Дагестане того времени не было известных религиозных деятелей. Их было немало: шейх Хасан Кахибский, шейх Сайпула Кади Башларов, Дарбиш Мухаммад Хаджи, шейх Али Хаджи Акушинский, Тажуддин Кади, Джамалуддин из Карабудахкента, Али Каяев и многие другие, благо Дагестан всегда славился обилием алимов - образованных, ученых в религиозном плане людей. "Но такой славы, как у Нажмуддина, в особенности в горах, ни у кого не было, - свидетельствовал участник событий полковник М. Джафаров. - Самое же главное, ни у кого из них не было такого богатства, как у него, никто из них не был способен подкупом или другими средствами подчинить себе других, заставить себя слушаться"26.

Уже тогда, на раннем этапе своей общественно-политической деятельности, Нажмуддин понял, что одними лозунгами власть ему не получить, за нее предстоит бороться и одним из решающих факторов победы будет военная сила. В связи с этим Гоцинский со вниманием относился к офицерам, полагая, что в нужный момент, они смогут оказать ему ценную помощь.

"Стремительный развал царского самодержавия в феврале 1917 г., вызвавший к историческому творчеству все народы, классы и слои населения, определил особенности общественного развития, внес свои коррективы в обычный ход исторического процесса. Не являлся в этом плане исключением и многонациональный Северный Кавказ"27. Собравшиеся в марте 1917 г. во Владикавказе представители горской интеллигенции предприняли попытку создать независимое государственное образование на Северном Кавказе и с этой целью созвать съезд северокавказских народов.

1 - 10 мая во Владикавказе проходил I съезд представителей горских народов Кавказа. В работе съезда приняло участие 300 (по другим данным 340) делегатов, представители почти всех народностей Северного Кавказа и Дагестана. В результате был образован Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, а также избран исполнительный орган - Центральный комитет Союза, в который вошли нефтепромышленник, бывший всадник конвоя ЕИВ, офицер А. Чермоев (чеченец), коннозаводчик П. Коцев (кабардинец), кумыкский князь Р. Капланов, князь шамхал Н. Тарковский (кумык), инженер З. Темирханов (кумык), выпускник Сорбоннского университета юрист Г. Баммат (кумык) и др. По единогласному избранию Гоцинский стал муфтием, то есть духовным главой мусульман, председателем правления Горского духовного управления.

Некоторые лидеры духовенства Дагестана победу Февральской революции и предоставление народам России, в том числе и Кавказа, демократических свобод решили использовать для образования на Северном Кавказе имамата - теократического государства.

В августе 1917 г. в дагестанском селении Анди намечался созыв II съезда горских народов Кавказа. "Причина созыва съезда в отдаленном ауле в дагестанских горах была в том, чтобы народы Дагестана, находясь вдали от расположения войск, могли высказываться свободно о своих нуждах и обсуждать проблемы без давления силы, чуждой их духу и быту"28.

Чем была вызвана необходимость через три с лишним месяца после предыдущего проводить еще один съезд? По мнению членов Центрального комитета созданного Союза, первый съезд не дал тех результатов, которых можно было от него ожидать: "Заваленный текущей работой, Временный центральный комитет не имел возможности достаточно разработать предполагавшиеся к обсуждению вопросы. Доклады составлялись уже на самом съезде, в атмосфере, не дававшей серьезных гарантий в продуманности их содержания... Ряд вопросов первостепенной важности, как аграрный, продовольственный, народного просвещения, духовного управления, не получил окончательного разрешения на первом съезде"29.

17 августа, то есть до официального открытия съезда, на берегу Андийского озера, в нескольких километрах от селения Анди, не дожидаясь, пока соберутся члены Центрального комитета и другие участники съезда, инициативу в свои руки взял Узун Хаджи. Шейх Узун Хаджи из аварского аула Салта, сыгравший особую роль в избрании имамом Гоцинского, являлся горячим сторонником создания имамата. Понимая, что взять на себя руководство в этом деле ему не под силу, как дальновидный человек, он примкнул к Гоцинскому - ученому, богатому и популярному среди горцев деятелю, видя в нем будущего имама. По словам Джафарова, "на этом новом фронте Узун Хаджи проявил удивительную энергию, решимость и настойчивость. Нажмуддин Гоцинский, хотя и очень умный человек, был тяжел на подъем... Он никогда бы не решился на такой смелый шаг, если бы не Узун Хаджи. Это Узун Хаджи вывел его на свет и постоянно толкал его к действию"30. Он со своими многочисленными сторонниками, невзирая на не собравшийся съезд, провел там обряд избрания Нажмуддина Гоцинского имамом - духовным и светским главой мусульман Дагестана и Северного Кавказа. В этом событии принимали участие представители народов Северного Кавказа, Азербайджана, Грузии, Украины, казачьих войск.

Свидетель происходившего, известный в будущем дагестанский художник Халил Бек Мусаясул вспоминал: "Ранним утром следующего дня гул барабанов и пронзительные звуки зурны возвестили о появлении имама из Гоцо и его соратника Узун-Хаджи. В окружении своих мюридов, певших священные песни, и в сопровождении сотен всадников он производил впечатление сильной, внушающей уважение личности. Он был провозглашен имамом Дагестана и Северного Кавказа. Яркие, впечатляющие дни, проведенные у берегов сияющего зеленого Андийского озера - сверкание оружия, полыхание знамен, топот копыт, яркие одежды. Высокие тюрбаны знати и темные мрачные фигуры горцев в огромных папахах и величавых бурках, с резкими, обветренными лицами, казавшимися такими же древними, как и их скалистые горы, - являются самыми незабываемыми картинами жизни, запечатленными в моем сердце"31.

Такие события предшествовали съезду; они более известны и значимы, нежели работа самого съезда. 20 августа в селении Анди, куда прибыли, наконец, опоздавшие члены Центрального комитета Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, должен был открыться съезд. Но провести заседание съезда с участием всех делегатов все-таки не удалось. Представители духовенства взяли инициативу в свои руки. При скоплении огромного количества народа пришлось ограничиться коротким совещанием, на котором часть делегатов выразила свое несогласие с выборами имама и требовала объявить Гоцинского, как ранее, муфтием. "Часть учившихся по-русски дагестанских делегатов, не враждебная Нажмуддину, и часть алимов, чувствуя, что избрание имама повлечет за собой тяжелые последствия, обсудили на совещании этот вопрос и постановили переименовать имама в "муфти" - духовного отца. К этому они склонили и Нажмуддина Гоцинского"32.

Сам Нажмуддин, большой знаток шариата, если в глубине души и мечтал стать именно имамом кавказских мусульман, все же должен был признать неправомерность такого избрания. Согласившись со званием муфтия, он открыто заявил об этом в своем обращении ко всем кавказским народам, напечатанном в местной газете "Мусават" 18 октября 1917 года.

И все-таки, происшедшее вошло в историю как съезд, на котором Гоцинский был избран имамом. Хотя представители властных структур ранее утвердили его муфтием, большая часть духовенства северокавказского региона, принявшая участие в работе съезда, все же признала за ним имамство33.

Поскольку съезд в Анди не состоялся в том виде, как его задумывали организаторы, представителями горских народностей тогда же было решено вместо несостоявшегося созвать новый съезд, на этот раз во Владикавказе. Съезд начал свою работу 20 сентября; в его программу входили те же самые вопросы, которые предполагалось рассмотреть на Андийском съезде. Первый пункт программы состоял в рассмотрении духовных дел мусульман. И на этот раз муфтием Северного Кавказа и Дагестана делегаты съезда единогласно избрали Гоцинского. Известие об этом избрании было передано во все северокавказские республики: "Муфтий Кавказа. Алим Нажмуддин Гоцинский, так же, как на Андийском съезде, был избран муфтием всех кавказских мусульман и на Владикавказском съезде горских народов Кавказа"34.

5 ноября по приглашению чеченцев Нажмуддин прибыл в Гудермес прочитать проповедь в осуждение грабежей и насилий, принявших в Чечне массовый характер. "Те мусульмане, которые посягают на имущество ближнего, - сказал в частности муфтий, - должны считаться вне религии, борьба с этими отщепенцами общества вменяется в священный долг каждому правоверному мусульманину. Шариат предписывает самые суровые меры борьбы с посягателями на чужую собственность; эти меры я буду проводить с суровой беспощадностью и неуклонностью. Пусть знают все, что каждый посягнувший на имущество русского или казака будет подвергнут смертной казни; каждому кто произведет кражу у мусульманина будет отсечена рука; убитых или казненных грабителей и разбойников не будут хоронить согласно обрядам нашей религии, а будут зарывать, как нечистую падаль, вне кладбища. С теми, кто чинит насилие над русскими нашими друзьями-казаками, я, повторяю, буду особенно неумолим, так как в переживаемое тревожное время мы должны сохранять самые лучшие отношения с соседями; те, кто нарушает наше мирное сожительство с соседями и грозит ввергнуть наш край в анархию, являются врагами Ислама"35. Слушатели восторженно принимали все предложения муфтия и дали торжественное обещание беспрекословно повиноваться всем его указаниям. Собрание затянулось до 6 часов вечера и закончилось общей молитвой.

23 ноября в Темир-Хан-Шуре состоялся II Всеобщий съезд дагестанских представителей, на котором избрали новый состав Исполнительного комитета, куда на этот раз не вошел ни один представитель социалистов. Гоцинского, как и ранее во Владикавказе, утвердили в сане муфтия.

Вновь избранный Исполком оказался неработоспособным. К концу осени военные гарнизоны в Дагестане начали эвакуацию крепостей. Серьезной проблемой стала сдача оружия уходившими гарнизонами. Каждая из политических группировок пыталась завладеть оружием в крепостях. В это время активную деятельность начал Узун Хаджи, разъезжая со своими приверженцами по селам и от имени имама изгоняя старых представителей власти; на их место он ставил новых лиц - из окружения Гоцинского.

Обстановка в Дагестане становилась неуправляемой. Часть горцев признавала лишь власть имама Гоцинского, другая примкнула к социалистам, третья подчинялась избранным комитетам и комиссарам. В народе распространялись предания о деяниях и поучениях имама, его строгом следовании заветам Ислама. По преданию, однажды в гости к муталимам (ученикам религиозного учебного заведения) села Кебачи явился Нажмуддин. В беседе с местным дибиром (сельским муллой) имам интересовался бытом местных жителей. Со слов дибира выяснилось, что заката (налог в пользу нуждающихся мусульман) собирается так много, что излишками (пшеницей) он иногда кормит свою лошадь. Поняв, что дибир без надобности собирает закат, Нажмуддин спросил его, пьет ли он водку. Дибир растерялся, ответив, что об этом даже спрашивать грешно. Тогда имам заявил ему, что, чем так без надобности собирать закат, он лучше бы пил водку, то есть еще более грешно собирать с людей закат, если он идет не по назначению.

Другое предание гласит: Однажды Гоцинский пригласил к себе дагестанского художника Халил Бека Мусаясула, о котором много был наслышан. "Ты разве не мусульманин?" - сурово спросил имам, со скрытым восхищением разглядывая портреты известных деятелей тех лет. "Мусульманин", - невозмутимо отвечал юноша. "Почему же усердствуешь в своем грехе? Или ты не слышал, что на том свете Аллах предложит тебе оживить все, что ты изображал, и до тех пор, пока ты этого не сделаешь, будешь мучиться в аду?" - "Слышал, - улыбнулся Халил Бек. - Но каждый раз я провожу ножом по горлу изображенного существа, как бы умерщвляя его: пусть Создатель знает, что я не стремлюсь соперничать с ним". - "Вот как! - усмехнулся имам. - Тогда нарисуй и меня".

В условиях нараставшей напряженности на 10 января 1918 г. в Темир-Хан-Шуре было намечено проведение III Всеобщего съезда дагестанских представителей, который принял бы меры по наведению порядка в крае. На съезд были приглашены Гоцинский и Узун Хаджи, и они решили воспользоваться этим событием, чтобы показать свою силу, и привели за собой большой отряд горцев с Нагорного Дагестана. "В 6 часов вечера улица наполнилась непрошеными гостями в количестве шести тысяч человек. Они группами шли через город вниз. Взрослые и молодые жители города испугались этой опасности. Воины прибывающей армии имели на голове зеленые, красные чалмы. У многих не было винтовок; те, кто не имели винтовок, держали в руках обнаженные кинжалы, револьверы, сабли. На красных, голубых знаменах, которые несли воины прибывающей армии, были написаны разные молитвы, во главе армии ехал на коне с обнаженной саблей борец Али Клыч36, с обеих сторон его шли несколько телохранителей. Таким строем армия остановилась перед зданием Комитета Дагестанской области. Каждая группа армии ушла в казармы для ночлега, оставленные ушедшими солдатами. Часов примерно в 8 вечера на улицах было видно очень мало людей, голоса затихли. Ночью не было слышно другого звука, кроме одного, двух холостых ружейных выстрелов. Народ провел ночь в ожидании, что же произойдет утром"37.

Шеститысячное войско Гоцинского выглядело в небольшом городе очень многочисленным, и горожане пребывали в некоторой панике, полагая, что будут беспорядки. Но горцы никому никакого ущерба не причинили, и все время своего пребывания в городе вели себя пристойно. Как только отряды вошли в город, Гоцинский сразу же поставил караул вокруг православной церкви, чтобы кто-нибудь из радикально настроенных горцев не нанес урон имуществу храма и прихожанам, а еврейское население, собрав 3 тыс. рублей, поднесло их Нажмуддину для нужд войска.

На следующий день, 12 января, представителями духовенства Гоцинский был вновь объявлен имамом, а в 6 часов вечера того же дня начал свою работу III съезд. "По вопросу об имамстве мнения алимов разделились... Властные структуры, как и прежде, утверждают его муфтием, а не имамом. В народе его по привычке продолжали называть имамом... Сам же Гоцинский названию своей должности особого значения не придавал. Он считал главным стоять на службе шариату и народу"38.

Объясняя переименование своей должности из имама в муфтия, Гоцинский говорил, что "это было сделано для того, чтобы мусульмане и русские, не бывшие в курсе этого дела, не подумали бы, что с избранием имама нарушатся мирные отношения между русскими и мусульманами. Дело обстоит не так, главнейшая цель этого следующая: установить еще теснее взаимоотношения между нашими и русским народами, устранить всякую возможность к беспорядкам и столкновениям между ними". С уважением относился Гоцинский ко всем религиозным конфессиям в Дагестане; он также считал неправильным плохое отношение мусульман к русским войскам, к русскому населению Дагестана. Подчеркивая многонациональность Кавказа, муфтий наставлял мусульман: "Не причиняйте вреда и ущерба иноверцам, грузинам, русским и евреям. Уважайте соседство"39.

В отличие от радикально настроенного Узун Хаджи, остававшегося ярым приверженцем имамата, Гоцинский не был сторонником вооруженных конфликтов и старался не проливать кровь. Несмотря на стремление стать лидером мусульман, он проявил мало решимости и не сумел воспользоваться благоприятной ситуацией, довести начатую операцию до победного конца и не смог удержаться у власти.

Социалистическая группа, находившаяся в замешательстве и бездействовавшая во время вступления в Темир-Хан-Шуру отрядов Гоцинского, вскоре развила лихорадочную деятельность, причем довольно успешную. После ухода из города основной массы вооруженных горцев социалисты созвали из близлежащих аулов Темирханшуринского округа местных жителей, настроенных против Гоцинского, и на митинге избрали главой дагестанского духовенства шейха Али Хаджи Акушинского, человека праведной жизни, глубоко религиозного, сочувствовавшего социалистам, популярного в долинах и предгорьях Дагестана. По мнению социалистов, "надо было сбить Нажмуддина с его пьедестала", нанеся ему тем самым чувствительный и болезненный удар, и это им удалось. "Отсюда начинается взаимная неприязнь Али Хаджи и Нажмуддина, которая, - как свидетельствовал Тахо-Годи, - в разные моменты развития революции приносила неоценимые услуги делу революционного движения не в одном только дагестанском масштабе"40.

В феврале-марте 1918 г. в Дагестане сложилась непростая обстановка. Социалистов обвиняли в том, что они приглашают большевиков, которые могут вмешаться в жизнь Дагестана. В Порт-Петровске (ныне Махачкала) из оставшихся русских солдат гарнизона были созданы организации (Красная гвардия и Интернациональный полк), которые захватили в свои руки власть и управляли городом по своему усмотрению, не подчиняясь законной власти Дагестанской области.

Дагестанский конный полк и отряды "Милли комитета", по приказу исполкома посланные в Порт-Петровск, после короткого боя относительно легко вступили в город, прогнав большевиков; те бежали частью в Баку, частью - в Прохладное; основные же их силы эвакуировались в Астрахань.

Хотя первоначальная победа досталась легко, исполком, предвидя неустойчивое будущее и стараясь закрепить успех, обратился за помощью к Гоцинскому. Тот со своим штабом прибыл в Порт-Петровск и обосновался там. Большинство местных жителей не были довольны прибытием отрядов Нажмуддина - в городе начались грабежи. Гоцинский, следуя нормам шариата, тщетно пытался навести порядок в Петровске. "Нажмуддин вводил шариатские меры пресечения подобных случаев: так, он всенародно бил палками попавшихся на грабеже и сажал их в тюрьму"41. Для водворения порядка и спокойствия в городе были развешаны объявления, в которых говорилось: "Я, имам Северного Кавказа и Дагестана Нажмуддин Гоцинский, призываю к спокойствию и зову за собой всех, кто жаждет мира и покоя".

В это время из Баку поступило несколько телеграмм от местных богатых предпринимателей (З. Тагиева, М. Нагиева, М. Асадулаева) с сообщением, что 31 марта большевики, во власти которых был город, и примкнувшая к ним часть армян истребили много мусульман и подожгли их дома. События в Баку получили большой резонанс. Нажмуддин отправил в Баку часть дагестанских войск совместно с добровольческими отрядами.

7 апреля на подступах к Баку части Красной гвардии и красной Интернациональной армии, вступив в бой с дагестанскими отрядами, остановили наступающих и затем обратили в бегство. Следом за возвращавшимися в Петровск поредевшими отрядами горцев продвигались части Красной гвардии, которые вместе с Туркестанским полком, прибывшим на пароходах, вскоре обложили город с двух сторон. После непродолжительной перестрелки, ввиду подоспевшей к противнику помощи из Астрахани Гоцинский отдал приказ к отступлению. Город был взят большевиками.

Собрав дополнительные силы, Гоцинский вновь приготовился к военным действиям. 27 апреля его войска пошли в наступление на город. "Сами большевики им не могли оказать сопротивление и, сев на пароходы, готовились отступать. Но в это время им оказали большую поддержку городские жители и рабочие. Последние начали обстреливать из домов и из разных прикрытий войска Нажмуддина. Его дагестанские отряды бились весьма стойко". Но губительную роль сыграли невооруженные "хуржунники", пришедшие с войском с целью грабежа (хуржунниками называли людей, принимавших участие в военных действиях с целью наживы; "хуржун" - походная сумка), они первыми бежали из города и этим внесли замешательство и панику; войско также обратилось в бегство. Из Петровска Нажмуддин поехал прямо к себе в селение, а его войска разбежались.

Таким образом, правление Гоцинского в городе продолжалось около трех недель, после чего здесь вновь была установлена советская власть.

В апреле 1918 г. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана обратился к ряду государств Европы с просьбой признать правительство Горской Республики. 11 мая 1918 г. на Батумской международной конференции было объявлено о создании Горской Республики и о ее признании Турцией и Германией. Через день правительство Горской Республики направило правительству РСФСР ноту о создании Горской Республики. В ответ на протест Советского правительства председатель правительства Горской Республики А. Чермоев обратился к Турции за помощью в борьбе с Советской властью, и в Дагестан прибыла партия военных специалистов во главе с полковником Исмаилом Хакки Беем, который сразу же приступил к организации войск для борьбы с большевиками.

В горах Нажмуддин продолжал поднимать народ на борьбу с большевиками. По преданию, послушать его проповедь собрались в мечети мужчины селения Буртунай. Выслушав призыв бороться против советской власти, мусульманин задал вопрос: "Что даст нам газават?" - "Рай!" - ответил имам. "Это для мертвых, а для живых?" - спросил тот же голос. Нажмуддин помолчал и потом сказал: "Ад!"

Вооруженные столкновения продолжались до августа 1918 г., когда в Дербент, а затем и в Петровск вступили части войскового старшины Л. Ф. Бичерахова42. Во время действий Бичерахова в Дагестане Гоцинский воздерживался от политических выступлений, оставаясь постоянно у себя в Гоцо. Вступивший в соглашение с Бичераховым Нух Бек Тарковский43 был официально объявлен диктатором Дагестана и властвовал до тех пор, пока 8 ноября 1918 г. под натиском турецкой дивизии Юсуфа Иззет Паши44 бичераховские отряды не покинули Петровск на 15 пароходах.

Гоцинский сдержанно принял известие о приходе турок, хотя раньше говорил об этом с воодушевлением. Сейчас он понимал, что его влияние на горцев упадет, что и произошло. Турецкое командование отнеслось к муфтию без особого почтения; он вновь удалился в Гоцо и оставался там в ожидании лучших времен.

Ждать пришлось не долго. Обстановка на западном фронте сложилась в пользу Антанты; англичане и их союзники предложили туркам эвакуироваться из Дагестана в течение 48 часов.

27 - 29 ноября 1918 г. в Баку делегация Горской Республики в составе А. Чермоева, И. Гайдарова, Г. Баммата попыталась договориться с представителями Союзных держав о признании независимости республики. Однако решение этого вопроса было отложено до рассмотрения на мирной конференции держав-победительниц. В то же время представитель Союзных держав, командующий английскими войсками в Баку генерал В. М. Томсон предложил делегации объединиться с казачеством Терека и образовать коалиционное правительство для оказания реальной помощи А. И. Деникину в борьбе против Советской власти45.

В результате 15 декабря парламент Горской Республики принял отставку кабинета Чермоева и 19 декабря сформировал новый состав коалиционного правительства, в которое вошли и представители Терского казачества. Главой правительства был утвержден Пшемахо Коцев. В новом правительстве Нажмуддин Гоцинский получил должность начальника шариатского управления.

В начале февраля 1919 г. на территорию Горской Республики вступила Добровольческая армия Деникина, ставившая целью очистить край от большевиков и восстановить "единую и неделимую Россию". 16 февраля генерал П. Н. Шатилов, командующий войсками генерала Деникина на Кавказе, уведомил Коцева, что все горские народы Северного Кавказа и Дагестана добровольно подчинились Добровольческой армии и что они вводят у себя систему самоуправления, разработанную генералом В. П. Ляховым, главнокомандующим войсками Терско-Дагестанского края. 17 февраля на заседании парламента Горской Республики нажим в такой форме был расценен как покушение на самоопределение горских народов Кавказа.

16 марта в Темир-Хан-Шуре состоялся съезд представителей всех округов Дагестана, на котором был заслушан доклад министра внутренних дел о действиях Добровольческой армии. Съезд постановил оказать сопротивление деникинцам, вступившим на территорию Республики. "На этом съезде известный муфтий Нажмуддин стал в оппозицию к делегатам и объявил, что он совсем не хочет противостоять вступлению казаков на территорию республики". Такое заявление вызвало недовольство у членов правительства и участников съезда, которые осудили "корыстолюбивую политику" Гоцинского.

Поступок Нажмуддина был вызван пониманием бессилия правительства Горской Республики, проявленным в управлении и проведении важных реформ. Он также видел надвигавшуюся опасность большевизма. Отдельные победы над большевиками ни о чем не говорили, Гоцинский почувствовал силу этого противника. Вождя Добровольческой армии Нажмуддин воспринимал прежде всего как генерала старой русской военной школы, который, по его мнению, был способен навести порядок. Вряд ли можно сказать, что Гоцинского радовало прибытие Деникина на Северный Кавказ, но в этот момент он рассчитывал на него как на силу, способную укротить большевиков. Из двух зол Нажмуддин выбрал меньшее - деникинцев, и в дальнейшем всегда отстаивал свое решение. Узун Хаджи был рассержен на него за это, назвал изменником, и отношения между ними были вконец испорчены.

Между тем Добровольческая армия успешно продвигалась по территории Горской Республики. 10 апреля 1919 г. решением парламента Горской Республики Гоцинский как глава ведомства шариатских дел был включен в состав делегации для ведения переговоров с Добровольческой армией в Грозном. Деникин, при котором находился начальник английской миссии в Дагестане Роуландсон, принял делегатов и заявил о том, что он не признает Горской Республики, так как все горцы Северного Кавказа уже подчинились ему и признали его власть.

К маю части Добровольческой армии заняли Петровск, затем Дербент. По требованию деникинского командования парламент Горской Республики был распущен, и 24 мая власть в Дагестане перешла к деникинской администрации, а ее ставленник генерал Микаэль Халилов был назначен правителем Дагестана.

На место Гоцинского в новый состав правительства Халилов рекомендовал Али Хаджи Акушинского, предлагая назвать его "шейх уль-Исламом" ("Нажмуддин не хотел переименовывать себя в "шейх уль-Ислам" под предлогом того, что это название якобы не обозначает централизацию управления в одних руках")46.

Оказавшись в отставке, Гоцинский продолжал интересоваться происходившими событиями. Он вел переписку, к нему стекались сведения о политической жизни в Дагестане.

Тем временем Али Хаджи Акушинский вместе с другими религиозными лидерами объявили мобилизацию в повстанческую армию и к концу мая 1919 г. провели ряд успешных сражений с деникинцами. Действия Али Хаджи были оценены генералом Халиловым как преступные, и он был лишен звания "шейх уль-Ислам". С самого начала, то есть с момента предложения кандидатуры Али Хаджи на эту должность, Халилов просчитался и теперь, увидев, что известный шейх из Акуша сотрудничает с большевиками, принимал запоздалые меры. В свою очередь большевики 19 октября 1919 г. поставили Али Хаджи председателем Совета обороны Северного Кавказа и Дагестана.

25 марта 1920 г. красные отряды, сломив сопротивление деникинцев, вошли в столицу Дагестана - Темир-Хан-Шуру, в тот же день пал Дербент. 30 марта части Добровольческой армии, в спешке погрузившись на суда, покинули Порт-Петровск: в город вступила XI Красная армия. В Дагестане установилась советская власть.

В июле Гоцинский и полковник К. Алиханов47 со своими сподвижниками действовали в Андийском округе, развернув усиленную антисоветскую агитацию и вербуя в свои отряды горцев, недовольных новой властью. Их призывы и действия имели определенный успех, но не везде. Советские органы, поставленные агентурой в известность о том, что Гоцинский находится на территории Дагестана, всячески старались его разыскать и в конце концов напали на его след. Гоцинский со своими сторонниками вынужден был укрыться в соседней меньшевистской Грузии.

Анцухо-Капучинский участок Гунибского округа и Дидоевский участок Андийского округа являлись пограничными пунктами Дагестана с Грузией и Азербайджаном, в связи с чем политическая обстановка на обоих участках была сложной, там шла напряженная политическая и вооруженная борьба. В августе небольшие отряды Гоцинского дважды пытались вторгнуться в пределы Дагестана из Грузии и закрепиться здесь, но неудачно. Таким образом, две вылазки повстанцев со стороны Грузии были еще не восстанием, а последними "приготовлениями" к нему, выяснялись настроения горцев по отношению к советской власти.

[abu_umar_as-sahabi]

Назревавшее восстание имело несколько причин. Пришельцы-большевики, незнакомые с местными условиями, не учитывали характерные для Дагестана черты: вековой уклад жизни с его обычаями и религиозностью. Большевики не считались и с особенностями хозяйства горцев, его слабостью и разорением. В ревкомах процветали взяточничество и интриги, вследствие чего они не пользовались авторитетом у населения. Военный комиссариат издавал приказы об организации воинских частей и мобилизации, но не предпринимал ничего для оборудования казарм, выдачи обмундирования и т.д.

Коммунистическая пропаганда зачастую была далека от интересов тех, для кого она предназначалась. Значительную роль в распространении восстания сыграла близость восставших округов к Грузии, где правило меньшевистское правительство. Влияла и обстановка, сложившаяся в связи с выступлением генерала Н. Н. Врангеля в Крыму.

В целях регулярного снабжения Грузии всем необходимым для подготовки антисоветских мятежей на Северном Кавказе, в Англии был организован специальный Комитет помощи Грузии48. На территории Грузии нашли приют деятели бывшего правительства Горской республики, они издавали свою газету "Вольный горец". Летом 1920 г. члены Горского правительства совместно с внуком Шамиля Саид Беем основали Комитет организации восстания на Северном Кавказе и в Дагестане, ставивший своей целью создание независимой горской республики под протекторатом Турции. В это же время в Тифлисе работала белоказачья Кубанская краевая рада, руководимая агентом Врангеля Тимошенко и готовившая силы к мятежу на Кубани. К подобным организациям можно отнести и "Комитет содействия горцам и терским казакам по их освобождению от большевиков", основаный сподвижниками Врангеля49. При Комитете содействия был создан отдел "по организации восстаний горских народов", в состав которого входили от терских казаков полковник Портянка и генерал Блажнов, от Осетии - полковник Багаев, от Дагестана - ротмистр Эльдаров и бывший член Горского правительства Р. Мавраев, от Ингушетии - Муса Базуртанов, от Чечни - ротмистр Сарокаев.

Осенью в Стамбуле была образована еще одна организация, ориентировавшаяся на Врангеля, под названием Кавказский комитет, куда вошли генерал М. Халилов, князь Ф. Бекович-Черкасский, Я. Хабаев и др. Организаторы этого комитета рассчитывали с его помощью привлечь в армию Врангеля всех кавказцев, находившихся в Турции.

Восстание против советской власти, возглавляемое Гоцинским и полковником Алихановым, "было вызвано не только влиянием обоих руководителей восстания, но также и рядом ошибок, допущенных руководителями некоторых советских учреждений". Распространявшиеся Гоцинским сведения о слабости большевиков не поддавались в то время оценке, но оказали должное влияние на настроение горской бедноты. К тому же от Гоцинского исходили слухи о проводимой Советами социализации женщин, об уничтожении стариков, об общем коммунистическом котле и т.п., что "способствовало подъему повстанческих настроений, охвативших Гунибский, Аварский и часть Андийского округов. Восстание приняло массовый характер"50.

В первых числах сентября мелкие партии повстанцев начали постепенно просачиваться со стороны Грузии в Дагестан по ущельям Андийского и Аварского Койсу. Отрядами руководили доверенные лица Гоцинского и Алиханова, а сами они пока находились в Грузии, продолжая организационную работу. Формирование повстанческих отрядов происходило в селении Лагодехи на территории Грузии. Повстанцы, главным образом пешие бойцы, были вооружены в основном трехлинейными винтовками, берданками, охотничьими ружьями, кинжалами, револьверами, имелись и пулеметы различных систем ("Максим", "Льюис", "Кольт"). Отряды Гоцинского отличались подвижностью, постоянной боевой готовностью, знанием местности, меткой стрельбой. В дальнейшем они пополнялись и укомплектовывались местными жителями.

По мере продвижения отрядов из Грузии в Дагестан восстание приобретало массовый характер. Малочисленность пограничной охраны позволяла повстанцам, доукомплектовав отряды, быстро перейти границу и успешно продвигаться внутрь Дагестана. По свидетельству начальника 32-й стрелковой дивизии А. И. Тодорского, "вторгнуться в Дагестан из Грузии и держать связь оттуда с западными его округами не представляло летом особого труда, тем более что граница охранялась нестрого"51.

Уже во второй половине сентября восстание охватило весь Анцухо-Капучинский участок. 2 октября отряд Дарбиш Мухаммада Хаджи занял села Тлох и Муну, 3 октября - Ботлих, уничтожив его гарнизон. В районе аула Карата повстанцы окружили и взяли в плен батальон красных, в ауле Харахи уничтожили роту красноармейцев.

5 октября повстанцы овладели Большим Гоцатле. 7 октября уничтожили роту 176-го полка, посланную из Гуниба на охрану моста через Аварское Койсу возле укрепления Карадах. 9 октября после неудачной попытки взять приступом укрепление Гуниб восставшие горцы заняли Салтинский мост, затем завладели аулом Аракани.

К началу октября повстанцы в нескольких стычках уничтожили так называемый Ботлихский отряд (батальон 1-го Дагестанского полка в 210 штыков с тремя пулеметами). Восставшие осадили гарнизоны Хунзаха и Гуниба, и с 9 октября связь их с Темир-Хан-Шурой прервалась.

3 октября Гоцинский со своим отрядом двинулся из с. Бежита по Аварскому Койсу вглубь Дагестана. По аулам им было разослано воззвание "всем от 15 до 50-летнего возраста" собраться в районе селения Хиндах (южнее Аварского Койсу) для получения оружия и патронов. 4 октября отряд Гоцинского у Гидатля насчитывал до 1000 человек, у селения Тлях сконцентрировалось около 400 бойцов.

К этому времени повстанцы действовали двумя группами: одна, состоявшая под общим командованием Дарбиша Мухаммада Хаджи, - в районе Ботлиха, другая, во главе с Гоцинским, - в направлении Хунзаха. По третьему направлению Кайтмаз Алиханов со своим отрядом продвигался через Ратлуб с целью соединения с повстанцами в районе Муну.

В секретно-оперативном приказе военного комиссара Дагестана Смирнова по войскам, подчиненным Дагестанскому военному комиссариату, от 9 октября 1920 г. сообщалось: "Восстание в горных округах Дагестана Андийского, Гунибского и Аварского округов приняло широкие размеры"52.

После успешного начала восстания Гоцинский созвал в селении Гидатль съезд, или, скорее, совещание, в котором приняли участие члены меньшевистского правительства Грузии Жордания и Рамишвили, для ознакомления с обстановкой. Меньшевики Грузии обещали всяческую помощь, и вскоре после съезда в Дагестан поступило 2400 винтовок, четыре пулемета и еще вагон с вооружением и мануфактурой.

Что же представляло собой руководство так называемой "повстанческой армии"? Во многих исследованиях говорится об "антисоветском восстании Н. Гоцинского". Однако помимо самого Гоцинского в восстании принимали участие довольно значимые фигуры того времени. Среди них видное место занимает 19-летний Саид бей53, внук имама Шамиля, прибывший из Турции для участия в событиях.

8 ходе восстания численность отрядов колебалась в зависимости от изменения ситуации. Свои отряды Гоцинский в прокламациях называл "шариатскими войсками горских народов", советское командование, разумеется, именовало их не иначе как "банды". Общее военное командование восставшими сосредоточилось в руках полковника Магомеда Джафарова54, подчинявшегося в свою очередь Совету четырех шейхов и Саид бею.

Совет четырех шейхов, в который входили шейх Мухаммад из Балахани55, Ибрагим Хаджи из Кучра56, Дарбиш Мухаммад Хаджи из Инхо, Мухаммад Амин из Ансалта57, был высшей духовной властью восставших.

9 октября Гоцинский повел наступление на Гуниб. Несмотря на численное превосходство и выгодное положение, повстанцам не удалось овладеть крепостью. Отсутствие определенного плана наступления, спешка и непродуманные действия не позволили им воспользоваться выгодным моментом. Не удалось повстанцам овладеть и крепостью Хунзах, где держали оборону красноармейцы и местные горцы. Но красный отряд, посланный для оказания помощи осажденным, попал в западню близ селения Аракани и был полностью уничтожен повстанцами. По приблизительному подсчету, в бою было уничтожено около 700 красноармейцев, захвачено 24 пулемета, 4 орудия, боеприпасы, а также весь транспорт с продовольствием и мануфактурой, предназначавшийся для осажденных. Место боя по обилию трупов красноармейцев получило название "долины смерти".

Разгром этого отряда являлся чрезвычайным событием. "Этот крупный неуспех наших войск, - писал Тодорский, - заставил командование XI армии обратить исключительно серьезное внимание на обстановку в Дагестане. Решено было усилить здесь наши части присылкой подкреплений и передать руководство ликвидацией восстания из рук военного комиссариата в руки полевого командования"58. Недооценка сил противника Дагревкомом и военным командованием, расхлябанность в отдельных частях красных, неподготовленность красноармейцев к ведению боя в горных условиях негативно отразились на всем ходе борьбы с повстанцами Гоцинского. Восстание в Дагестане и частично в Чечне захватывало все более широкие слои горцев.

12 декабря 1920 г. областное бюро РКП(б) с участием представителей военного командования обсудило вопрос о неотложных мерах по ликвидации прорыва и подавления восстания. Несмотря на "бодрые" приказы и "здравицы" по случаю нескольких побед, повстанцы продолжали представлять собой внушительную силу, их ряды пополнялись новыми бойцами. Признавая это, советское командование предпринимало попытки разобраться в сложившейся обстановке, лучше оценить роль вождей восстания, являвшихся влиятельными личностями в Нагорном Дагестане. Действительно, авторитет полковника Алиханова был еще высок, а Саид бей почитался как внук имама Шамиля, центральной же фигурой восстания оставался Нажмуддин Гоцинский, как имам и большой знаток религии.

"Нажмуддин вовсе не был фанатиком, - писал Тахо-Годи. - Его воззвания - чрезвычайно интересные исторические документы с известной политической платформой, тактикой и стратегией жизни и борьбы за жизнь. Нажмуддин очень хорошо знает психологию горских масс, которые живут более воображением и фантазией, чем положительным сознанием. Поэтому он широко применяет позу. Поза всюду: и в воззваниях, и в приемах, и в разговорах. Мощное воздействие на воображение детски наивного горца - вот основное орудие в руках Нажмуддина. Что мог он обещать голодному горцу, зовя за собой или гоня впереди себя на фронт? Ничего - на этом свете, разве только на том - мусульманский рай со всеми его прелестями. Правда, он обещал и часть добычи по шариату, полагающуюся бойцу. Для горца, идущего на зов Нажмуддина, поход представлялся отчасти выходом на привычный промысел отходников за лишней копейкой для прокормления семьи. Это одна сторона дела, а другая - Нажмуддин внушил массам через свой мощный агитпроп - мулл, шейхов, что каждый, кто откажется от участия в движении по созданию имамата, теряет свое "мусульманство". И люди шли. Одних привлекала перспектива подработки, других двигала боязнь оказаться вне "мусульманства". Язык воззваний Нажмуддина для горца был убедителен, понятен и сильно действующ на его воображение, ежедневно подготовляемое муллами в мечетях и учарах"59.

Не случайно на совещании областного бюро РКП(б) было решено, помимо военных действий, усиленно проводить агитационно-пропагандистскую работу, в связи с чем было принято воззвание "К беднякам, находящимся в бандах Гоцинского".

Для ликвидации восстания в Гунибском округе были сконцентрированы крупные красноармейские силы в составе четырех стрелковых полков и Гунибского партизанского отряда. Решающей силой послужила 32-я стрелковая дивизия XI армии под командованием Тодорского, переброшенная в Дагестан из Баку 3 ноября 1920 года. Дивизия состояла из конной бригады с конно-горной батареей, двух стрелковых полков. Эти силы были с ходу двинуты в горы на борьбу против Гоцинского60.

Несмотря на то, что партизанские отряды, состоявшие из горцев, активно участвовали в ликвидации восстания, основную роль сыграли части Красной армии, вооруженные артиллерией; в декабре 1920 г. войскам, действовавшим в Дагестане, был придан 18-й авиационный разведывательный отряд из пяти самолетов.

Чтобы отвлечь внимание Красной армии, главный штаб повстанцев предпринял действия в Чечне. Повстанцы в Дагестане, испытывавшие нужду в продовольствии, надеялись поднять восстание в нагорной, а затем и в равнинной Чечне. Это дало бы им возможность обеспечить себя хлебом. Развитие восстания в Нагорной Чечне побудило командование Кавказского фронта объединить управление войсками в Чечне и Дагестане, создав Терско-Дагестанскую группу войск во главе с командующим IX Кубанской армией М. К. Левандовским. Подавляющее преимущество в живой силе и другие причины позволили большевикам переломить ход восстания.

В связи с этим политический отдел XI армии анализировал сложившуюся обстановку: "За последнее время, после неудач повстанцев в конце февраля и в начале марта, большая часть их, видя бесцельность борьбы с Красной армией... стала расходиться по домам, и лишь непримиримые элементы с главными руководителями надеются к маю подготовить новое восстание при поддержке движения других областей. Продовольственный вопрос у восставших решался за счет местных жителей, но в последнее время и здесь начали возникать трудности. Кроме того, наблюдается уже отсутствие веры в своих руководителей, о чем ясно свидетельствуют воззвания последних, которые остаются безрезультатны... Среди последних нет прежнего единодушия, и даже Саид бей, выгораживая себя, всю вину за пролитую кровь взваливает на Нажмуддина Гоцинского, обвиняя его в стремлении покорить Кавказ без поддержки других народностей Кавказа. Наряду с этим для поднятия духа и удержания повстанцев от окончательного разложения, мы замечаем нервную агитацию главных руководителей среди них о прибытии скорой помощи из Турции"61.

Собирая свои последние силы, повстанцы неоднократно переходили в контрнаступление, но серьезного успеха не имели. 15 марта 1921 г. Революционный военный совет Терско-Дагестанской группы объявил: "Восстание в Нагорной Чечне и Дагестане успешно ликвидировано"62.

Ожесточенное противостояние 1920 - 1921 гг. явилось знаменательным этапом в истории Дагестана. Как писал непосредственный участник событий Н. Самурский63, "ни одной из восточных республик нашего великого Союза не пришлось выдержать борьбу со столь организованной реакцией, как это выпало на долю Дагестана". По его словам, главной фигурой контрреволюции являлся "муфтий, то есть глава духовенства Северного Кавказа - имам Нажмуддин Гоцинский"64. Антисоветское восстание 1920 - 1921 гг. серьезно затруднило укрепление советской власти в Дагестане, углубило разруху, подорвало экономическую жизнь горцев.

Повстанческие отряды, даже хорошо вооруженные (доставка оружия и боеприпасов для повстанцев была, однако, возможна только через Грузию - до установления там советской власти, после чего прекратилась), долго продержаться не могли. Тем не менее в ходе подавления восстания части Красной армии потеряли убитыми около пяти тысяч бойцов65.

К середине мая 1921 г. боевые действия закончились. Подавление восстания длилось почти девять месяцев. Советское правительство объявило амнистию рядовым членам вооруженных отрядов, добровольно сложившим оружие. Часть повстанцев явилась с повинной, но Гоцинский и другие наиболее активные участники и руководители группировок борьбу против советских органов не прекращали. Уже к осени 1921 г. они вновь активизировались в 8 округах Дагестана из 10. 30 января 1922 г. в Дагестане было образовано Республиканское военное совещание по борьбе с бандитизмом, в состав которого вошли представители ДК РКП(б), ДагЦИКа, чекистского органа и военного командования. Юго-Восточное бюро ЦК РКП(б) в марте 1922 г. докладывало ЦК РКП(б): "Политическое положение Горреспублики и Дагестана чрезвычайно тревожное, серьезное. Необходимы чрезвычайные меры. Бандитизм растет, усиливается антисоветская агитация муллами и турецкими эмиссарами, особенно в Чечне. Возможно, что восстание передастся в Дагестан"66. С августа 1922 г. Дагестан был объявлен на военном положении.

Скрываясь на алмакских хуторах Хасавюртовского округа, Гоцинский прилагал усилия, чтобы вновь организовать дальнейшую борьбу. Аулы Андийского и Аварского округов в Дагестане представляли собой базу, снабжавшую Гоцинского, когда тот скрывался в Чечне.

Для восстановления прерванной связи с эмигрантскими центрами за границу был направлен бывший офицер "Дикой дивизии" Ахмед Хан Аварский67, который в 1922 г. возбудил перед Советом Лиги наций ходатайство о признании Гоцинского главой "будущего независимого государства на Кавказе" и оказании помощи против Советской власти. Идею в Лиге наций поддержали и обещали помочь. В том же году в Стамбуле под видом коммерческого предприятия образовалась политическая организация "Анатолий Шеркет". "Фирма "Анатолий Шеркет" была организована Ханом Аварским (Ахмед хан Аварский. - Д. Х. М.) на 1 млн. рублей, которые дал я, - сообщал впоследствии на допросе Гоцинский. - Кроме того, Франция ежемесячно выплачивала фирме по 9 тыс. рублей. Доходы с этой фирмы должны были идти на дело освобождения Кавказа"68. В сентябре 1922 г. главная контора "Анатолий Шеркет" переместилась в Париж, а в Лондоне было открыто ее отделение. В организации состояли кавказские эмигранты с опытом контрреволюционной работы.

Органы советской власти со своей стороны старались предотвратить новые политические выступления, применяя административную высылку пособников, укрывателей, изъятие оружия у населения, суды, расстрелы. "Сочетание карательных мер с широкой агитационно-массовой работой стало сказываться"69. В январе 1923 г. был разгромлен отряд Кахтаева в Хасавюртовском округе, а августе того же года - группа Ибрагима Хаджи Кучринского в Гунибском округе. В конце ноября при содействии советских органов в с. Кахиб был проведен съезд мусульман Дагестана. Съезд призвал верующих к борьбе против Гоцинского и его банд70. Деятельность повстанцев не приносила ощутимых результатов, и в декабре 1923 г. Гоцинский через своего родственника, подполковника Зайнуддина Доногуева71, сообщил в Даготдел ОГПУ о своем желании прекратить сопротивление.

Однако в 20-х числах февраля 1924 г. в ставку Гоцинского прибыли два агента английской разведки под видом инженеров, производивших промышленные изыскания в горах. Агенты заверили Гоцинского в поддержке со стороны Англии и передали деньги для дальнейшей подготовки организации борьбы. Изменив свое решение выйти с повинной, Гоцинский сочинил "Ноту Советскому правительству", в которой обращался к большевикам:

"Вы должны покинуть все города Кавказа и Астрахань, то есть те, которые признавали вашу власть и которые принадлежали с морями нашим предкам. Вы должны оставить все, что на суше и море: военное имущество, пароходы, крепости, оружие, промыслы, доходы. Границей отхода определен Ростов. Вы должны возместить все с того дня, когда я был избран имамом Кавказа на собрании в местности, именуемой Анди, на собрании всех узденей, алимов, главарей, известных лиц Кавказа и других мусульман и христиан и наций, населяющих Кавказ. У нас определены крепкие условия, как и подобает имамствующему над своим народом, как это диктует шариат и адат. Вы должны возместить убытки тем, кто пострадал от вашего захватничества. Вы должны удовлетворить владельцев земли, промышленности, фабрик и заводов, кавказцев, русских и других иностранцев, имевших владения на Кавказе. Удовлетворить с таким расчетом, чтобы вышеупомянутые предприятия возвращались в таком виде, какой они имели до захвата их вами. Вы должны освободить Туркестан... Также вы должны убрать руки от Крыма, от его городов, от Черного моря, чтобы не имели в Черном море вашу морскую силу. Черным морем могут пользоваться только две стороны - Крым и Туркестан (в данном случае подразумевается, очевидно, Турция. - Ред.)... С долгами должны расплачиваться путем продажи необъятной русской земли и морских богатств, в которых нужды не терпит правительство. Вы должны освободить христианскую религию, оставив ее в руках высшего духовенства: попов, архиереев и т.д. Вы должны вернуться в отношении религии к положению, существовавшему до захвата вами власти, не вмешиваться в дела религии, а также возвратить все имущества, которые вы взяли у церкви, также монастырские земли, церковные ценности, которые вы сложили в ваши сундуки"72.

Свою "Ноту", клеймившую политику большевиков, Гоцинский через посредников разослал руководителям советской власти, а среди своих распространял послания, извещая о готовящихся событиях, отдал приказы, заранее намечая надежных людей на руководящие посты. В одном из таких посланий говорилось: "Старайтесь уничтожить большевистские дела с корнями. Это вы обязаны сделать, поскольку я вам приказываю... распространяйте ложные слухи по поводу большевиков, так как этим мы можем помочь нашему делу... Старайтесь тайно склонить народ в нашу сторону, чтобы и он был в союзе с нами. Не ведите никаких переговоров с теми, которые признали большевиков... Абдул Муслима Юсупова я назначаю наибом Гумбетовского участка. Халифом я назначаю Кундиляу Сиухского. Поручаю организовать там шариатский суд, в который я назначаю Пахру Шамхалова, Магомеда Керимова и Кемалуддина Сиухского"73. Копии писем Гоцинского распространялись по аулам, в некоторых созывались сходы, где обсуждались его предложения, частью населения одобряемые, частью - нет.

15 апреля 1924 г. на хуторе Нижелой Шатоевского округа Гоцинский созвал сход (около 100 человек), на котором было оглашено письмо Саид Бея Шамиля. В послании говорилось о скором приезде внука Шамиля, о получении партии оружия, о денежной помощи и т.д. Собравшиеся наметили мероприятия для дальнейшей борьбы против советского аппарата, который, по мнению уполномоченного Наркомфина, "в Дагестанской республике чрезвычайно слаб, ибо фактически республика вышла из гражданской войны и бандитизма полтора года назад и не могла окрепнуть как следует"74.

Во многих донесениях в Центр отмечалось, что власть на местах фактически принадлежала муллам и старейшинам, а не сельским советам. Поэтому, как только в начале мая 1924 г. в селении Дылым Хасавюртовского округа (здесь в районе 4-го участка округа находилась ставка Гоцинского. - Д. Х. М.) вспыхнуло небольшое волнение, к нему сразу же присоединилось несколько окрестных аулов. Первая попытка отряда 48-го дивизиона ГПУ изъять наиболее активных участников восстания потерпела неудачу, и ему пришлось отойти и ждать подкрепления. Вскоре для разоружения Дылыма и окрестных селений был сформирован отряд в составе подразделений 37-го и 38-го стрелковых полков Красной армии и дивизиона ОГПУ, которые к 12 мая завершили операцию и захватили заложников75.

Операция закончилась полной ликвидацией Зубутлинской (300 человек) и Дылымской (70 человек) группировок, "дылымской" базы Гоцинского с взятием в плен около 100 повстанцев, то есть "верхушка этих групп была изъята и привлечена к ответственности"76. В это же время Чеченский отдел ОГПУ арестовал Али Митаева, что лишило Гоцинского опоры в Чечне.

19 мая Гоцинский вновь через 3. Доногуева обратился в Даготдел ОГПУ с предложением о встрече, однако со стороны чекистов в переговорах было отказано. По их версии, "одной из главных причин, побудивших Гоцинского к такому трюку, являлось то, что он, как и в конце 1922 г., реальной помощи от империалистов не получил"77.

В сентябре от англичан через Батум поступили партия оружия и мануфактура. Захват Гоцинским крепостей Ботлих, Ведено, Шатой должен был послужить сигналом для начала нового антисоветского восстания. В апреле 1925 г. в селении Зумсой состоялась встреча Гоцинского с майором английской армии Г. Вильямсом и турком-переводчиком Халилом. Англичане вновь обещали поддержать восстание. Вильяме "заверил меня, - можно прочитать в показаниях Гоцинского, - что Англия твердо решила изгнать большевиков из Кавказа, а для этого готова организовать восстание, обеспечить оружием и всем необходимым, в том числе и высадкой десанта на черноморском побережье"78. Такой поворот дел поднял дух в повстанческом лагере.

Между тем Северокавказское ОГПУ в составе его Дагестанского, Чеченского, Владикавказского, Терского, Кабардино-Балкарского отделов совместно с частями Красной армии начали сжимать вокруг Гоцинского кольцо79. Командование Северо-Кавказского военного округа подготовило операцию по разоружению Чечни. В инструкции по разоружению говорилось: "Производство операции... в целом возлагается на военное командование всех степеней, выделяемых для названной операции войсковых соединений и органов ОГПУ, через своих представителей на местах... Намеченный к разоружению аул окружается войсковой частью с таким расчетом, чтобы жители были лишены возможности сноситься с прилегающими районами... После полного окружения аула представители Чеченского ЦИКа, ОГПУ и военного командования предъявляют на аульном сходе требование о сдаче всего имеющегося оружия. Для сдачи оружия устанавливается срок не более двух часов. Жители предупреждаются об ответственности за несдачу оружия. Если население аула не выполнит требование о сдаче оружия, то командование отряда в качестве угрозы открывает артиллерийский огонь в течение 10 минут на высокие разрывы и полу поражения, а затем после отбоя снова вместе с представителями ОГПУ и ЦИКа отдает приказание о сдаче оружия в более краткий срок. По истечении означенного срока оперативная группа ОГПУ начинает поголовный обыск и изъятие бандитского элемента... В случае выполнения условий сдачи оружия поголовный обыск не производится, а изымается только порочный и бандитский элемент. В зависимости от обстановки артиллерийский огонь может открываться несколько раз, но на поражение допускается лишь в случае сопротивления войскам. После применения всех перечисленных мер воздействия операция может считаться законченной даже в случае несдачи предъявленного (так в тексте. - Д. Х. М.) количества оружия и безрезультатных обысков. В исключительных случаях при наличии злостного активного или пассивного сопротивления разоружению допускается производство арестов влиятельных лиц аула, причем к этой мере прибегать как к крайней, соблюдая максимальный такт"80.

25 августа артиллерийским огнем был обстрелян чеченский аул Ачхой, после чего жители начали сдавать оружие. Аналогично шло разоружение и в следующие дни, разница была лишь в степени упорства жителей и количестве выпущенных по аулу снарядов. Например, 27 августа бомбардировке подвергся аул Зумсой. На следующий день обстрел этого селения, как артиллерийский, так и с самолетов, был повторен, далее такая же участь постигла аулы Келой, Химой, Хакмалой. Бомбардировка и обстрел Дая 29 августа стоили аулу четырех убитых, пятерых раненых и 20 разрушенных домов. Здесь скрывался сподвижник Гоцинского Мухаммад Амин Ансалтинский. На отказ жителей выдать его, 2 сентября по аулу был открыт артиллерийский огонь, и к вечеру того же дня Ансалтинскому пришлось сдаться.

30 августа 1925 г. под хутором Ведучи произошел бой, в результате которого повстанцы отступили в Дайское ущелье, а затем в течение четырех дней были разбиты.

5 сентября специальная оперативная группа в составе начальника Чеченского отдела ОГПУ С. Н. Миронова, его заместителя Г. Г. Крафта, бывшего заместителя начальника Даготдела ОГПУ Л. И. Когана и других арестовала Гоцинского, а также шейха Джаватхана, предводителя ингушских группировок А. Шамилева, бывшего председателя Ножаюртовского окрисполкома М. Гебертиева, военного советника турецкого полковника Хусейна Эфенди, телохранителей Гоцинского братьев Ш. и И. Мусаевых и др. С арестом "крупнейшего лидера контрреволюции на Северном Кавказе" начался спад повстанческой борьбы.

По воспоминаниям жителя селения Гаквари Абдурахманова Сажида, в годы его учебы в селении Гима "советские власти обещали большое вознаграждение тому, кто укажет место, где скрывался имам Нажмуддин. В конце концов, по наводке некоторых местных предателей на хутор Чай, где скрывался имам Нажмуддин, послали посредников с предложением сдаться... Имам ответил, что он готов принять условия, если "советы" освободят 16 чеченцев из заключения, арестованных из-за него. Большевики согласились и выпустили задержанных". Абдурахманов был свидетелем выхода Гоцинского к чекистам: "Здесь же на берегу реки он сделал омовение, совершил намаз в два ракаата, прочитал молитву (дуг1а), хорошенько подтянул обвисший из-за похудения живот, обвязав его полотенцем (кинжал, пояс и газыри с черкески у него отобрали чекисты. - Д. Х. М.). Бросив взгляд в сторону предателей, имам сказал по-аварски: "С вами я буду говорить в день Страшного суда""81.

Операция по разоружению Чечни была закончена. "Потери участвовавших в операции частей составили 5 убитых, 9 раненых и 10 лошадей. Репрессии выразились в воздушной бомбардировке 16 аулов, ружейно-пулеметном и артиллерийском обстреле 101 населенного пункта из общего количества 242 аулов. Среди населения во время обстрела было убито 6 человек и ранено 30, убито 12 бандитов, взорвано 119 домов. Изъято более 300 человек "бандэлемента", самыми видными из которого являются: Нажмуддин Гоцинский, Атаби Шамилев и Эмин Ансалтинский. За время операции изъято 25 299 винтовок, 4319 револьверов, 1 пулемет и около 80 тысяч патронов"82. Одновременно с этой операцией на севере, на юге Дагестана подверглась разгрому так называемая Ванашимахинская банда, действовавшая в Даргинском, Кайтаго-Табасаранском, Дербентском округах и Махачкалинском районе.

Органы ОГПУ оценивали запасы оружия в Дагестане к тому моменту в 100 тысяч стволов и отмечали производство в отдаленных селениях не только патронов, но и револьверов. В связи с этим руководство Северо-Кавказского края сделало вывод: "В случае внешних осложнений Советский Союз не может быть уверен за спокойствие в Дагестане, каковой будет находиться под угрозой крупных восстаний, могущих оттянуть на себя значительное количество сил"83.

В операции по разоружению дагестанского населения участвовали три стрелковые и кавалерийская дивизии, сводный национальный кавполк, автобронедивизион, окружная военно-политическая школа, две школы ГПУ, авиационные части - общей численностью около 16 тыс. человек, 350 пулеметов, более 30 орудий, 6 бронемашин, бронепоезд и 18 самолетов. В первую очередь войска должны были разоружить Даргинский, Кайтаго-Табасаранский и Кюринский округа, а затем приступить к остальным84.

К 1 сентября 1925 г. границы Дагестана были блокированы войсками Кавказской армии, Чеченского и Терского отделов ОГПУ. Для ликвидации сопротивления "был применен административный нажим, полное окружение аулов и рейдирование авиации, после чего в настроении населения произошел известный перелом. К 15 сентября поступление оружия вновь прекратилось, что свидетельствовало о том, что главная часть оружия действительно изъята"85.

15 октября 1925 г. в Ростове суд приговорил Гоцинского к высшей мере наказания - расстрелу. Были расстреляны также его 16-летний сын, две дочери и другие родственники.

Являясь крупным религиозным деятелем, образованным человеком, большим мастером поэтического слова, Нажмуддин в то же время был посредственным политиком и плохим военным руководителем. Медлительность и неуверенность в решении серьезных вопросов, опора лишь на узкий круг единомышленников и другие причины не позволили ему закрепиться на политической высоте и добиться намеченной цели.



Примечания

1. Российской государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 400, оп. 12, д. 17499, л. 16.

2. Шариат - свод мусульманских законов.

3. Медресе - мусульманское высшее учебное заведение.

4. Чавчавадзе Николай Зурабович - князь, генерал-лейтенант, начальник, затем военный губернатор Дагестанской области в 1880 - 1896 годах.

5. Очевидно, это была серебряная медаль "За полезное", с изображением императора. Подобными медалями награждались (от имени царя) люди только с чистой биографией, с незапятнанной репутацией, в том числе и иноверцы. Таким образом, Гоцинский получил первую (и единственную) царскую награду.

6. Койсубулинское общество - ныне территория Унцукульского района в Дагестане.

7. Рукописный фонд Дагестанского государственного объединенного историко-архитектурного музея (ДГОИАМ), оп. 1, д. 62, л. 1 - 3. Биография Нажмуддина.

8. ОМАРОВ М. О Нажмуддине. - Ахульго, 1999, N 3, с. 14; ТАХО-ГОДИ А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала. 1926, с. 13.

9. По воспоминаниям Таймасхана, зятя Нажмуддина. Цит. по: ГАДЖИЕВ А. -Г. С. Нажмуддин Гоцинский - имам Дагестана и Северного Кавказа. - Чираг, 1988, N 3, с. 5.

10. Джаридат Дагестан, 19.11.1918.

11. Центральный государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД), ф. 2, оп. 1, д. 21, л.1об.

12. МАГОМЕДОВ М. Нота Нажмуддина Гоцинского Советскому правительству. - Ахульго, 1999, N 3, с. 7.

13. Государственная дума: правила о выборах, общие и для Кавказа. Тифлис. 1906.

14. Темир-Хан-Шура - столица Дагестанской области, ныне г. Буйнакск.

15. История народов Северного Кавказа. М. 1988, с. 458.

16. МАГОМЕДОВ М. Ук. соч., с. 7.

17. ЦГА РД, ф. 2, оп. 1, д. 216, л. 5об.

18. Кадий - сельский судья.

19. Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра (ИИАЭ ДНЦ) РАН, ф. 2, оп. 1, л. 138. Мемуары полковника Джафарова.

20. ТАХО-ГОДИ А. Ук. соч., с. 27. Микаэль Халилов (1869 - 1936) - генерал. В марте 1918 г. -один из организаторов выступления против Порт-Петровского Военно-революционного комитета. Временный правитель Дагестана (1919 г.). До марта 1920 г. находился на лечении в Кисловодске и числился в резерве чинов Дагестанских национальных войск. Эмигрировал в Турцию.

21. ЦГА РД, ф. 66, оп. 2, д. 26, л. 1, 54, 54об.

22. Здесь, видимо, ошибка, следует читать: Джамалуддин (известный религиозный деятель в Дагестане, участник 1 съезда горцев во Владикавказе в 1917 году).

23. Акушинский Али Хаджи (1847 - 1930) - один из религиозных деятелей Дагестана периода гражданской войны. После Февральской революции на III съезде горских народов (январь 1918 г.) при поддержке представителей Социалистической группы был провозглашен в противовес Гоцинскому шейх-уль-Исламом Дагестана. В период борьбы с Добровольческой армией был избран почетным председателем Совета обороны Северного Кавказа и Дагестана. Сторонник политики соглашения с большевиками. После установления советской власти в Дагестане отказался от идеи сотрудничества с ней, был отстранен от всех дел; после его смерти вся семья шейха была выслана в Среднюю Азию.

24. ЦГА РД, ф. 66, оп. 2, д. 26, л. 69 - 71.

25. ТАХО-ГОДИ А. Ук. соч., с. 1.

26. ИИАЭ ДНЦ РАН, ф. 2, оп. 1, л. 37. Мемуары полковника Джафарова.

27. Союз Объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. 1917 - 1918 гг., Горская Республика. 1918 - 1920 гг. Док. и мат-лы. Махачкала. 1994, с. 4. (Предисловие Г. И. Какагасанова).

28. ДИБИРОВ М. -К. История Дагестана в годы революции и гражданской войны. Махачкала. 1997, с. 29.

29. ИИАЭ ДНЦ РАН, ф. 2, оп. 1, д. 151, л. 58 - 61. Письмо ЦК Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана окружным и народным комитетам.

30. ИИАЭ ДНЦ РАН, ф. 2, оп. 1, л. 56. Мемуары полковника Джафарова.

31. МУСАЯСУЛ Х. -Б. Страна последних рыцарей. Махачкала. 1999, с. 198.

32. ДИБИРОВ М. -К. Ук. соч., с. 30.

33. СУЛАЕВ И. Мусульманское духовенство Дагестана в революции и гражданской войне. Автореферат канд. дисс. Махачкала. 1997, с. 17.

34. Горская жизнь, 10. IX.1917; Джаридату Дагестан, 5.Х.1917.

35. Горская жизнь, 14.XI. 1917.

36. Али Клыч Хасаев (1880 - 1920) - легендарный дагестанский борец, обладатель многочисленных международных наград, чемпион мира. В годы революции, гражданской войны - член Милликомитета, вместе с Гоцинским боролся против советской власти. Расстрелян большевиками.

37. Танг Чолпан, 1917, N 9, с. 4.

38. СУЛАЕВ И. Ук. соч., с. 17.

39. ДИБИРОВ М. -К. Ук. соч., с. 31.

40. ТАХО-ГОДИ А. Ук. соч., с. 41.

41. ДИБИРОВ М. -К. Ук. соч., с. 57.

42. Бичерахов Лазарь Феодорович (1882 - 1952) происходил из Ново-Осетинской станицы Терского казачьего войска. Во главе партизанского отряда кубанских и терских казаков Бичерахов находился в Персии. Летом 1918 г. прибыл с отрядом в Баку, вошел в состав войск, оборонявших его от турецких войск. 30 июля, командуя важным участком обороны города, открыл фронт и ушел в Дагестан. После свержения Бакинской коммуны был назначен командующим войсками, произведен в генерал-майоры; с 1919 г. эмигрант.

43. Тарковский Нух Бек (1878 - 1951) - последний из шамхалов Тарковских, князь, командир 1-го Дагестанского конного полка (1917 г.), полковник. Окончил Симбирский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище. Являлся военным министром Горской Республики, военным диктатором Дагестана (1918 г.). Один из активных организаторов антисоветской борьбы в Дагестане. В 1920 г. эмигрировал в Персию, где был принят шахом и назначен начальником Персидской казачьей дивизии. Затем перебрался в Турцию; умер в Швейцарии.

44. Юсуф Иззет Паша (1876 - 1922), черкес, уроженец г. Иозгат (Турция). Окончил военный лицей, училище, академию; генерал-майор. В годы первой мировой войны - командующий X, XIV, I кавказскими корпусами турецкой армии. Со своим корпусом прибыл на Кавказ "для оказания помощи в построении демократического государства". Автор нескольких исторических трудов. Депутат Великого национального собрания Турции (1920 г.).

45. Союз Объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. Ук. соч., с.10.

46. ДИБИРОВ М. -К. Ук. соч., с. 78, 90.

47. Алиханов Кайтмаз (1858 - 1821) - офицер 1-го Дагестанского конного полка, начальник Аварского округа, георгиевский кавалер, полковник. В 1919 г. поддерживал Добровольческую армию. В 1920 - 1921 гг. - один из организаторов и руководителей восстания против Советской власти. После подавления восстания в 1921 г. со своими тремя сыновьями партизанил в горах Дагестана. Прижатые большевиками к непроходимому перевалу, отстреливались до конца и погибли все.

48. Известия ЦИК, 26.VI.1925.

49. Ростовский областной государственный архив, ф. 156, оп. 1, д. 43, л. 131 - 136.

50. САМУРСКИЙ Н. Гражданская война в Дагестане. Махачкала. 1925, с. 14; его же. Дагестан. М. -Л. 1925, с. 81.

51. ТОДОРСКИЙ А. Красная армия в горах. Действия в Дагестане. М. 1925, с. 46. Тодорский Александр Иванович (1894 - 1965). В 1918 г. добровольно вступил в Красную армию. Осенью 1920 г. командовал 32-й стрелковой дивизией, входившей в состав XI армии. Во время восстания под руководством Гоцинского командовал группой войск.

52. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Дагестане в 1917 - 1921 гг. Сб. док-тов и м-лов. М. 1958, с. 502.

53. Мухаммад Саид (1901 - 1981) - сын младшего сына имама Шамиля Мухаммада Камиля. Родился в Стамбуле. По приказу отца приехал в Дагестан для участия в борьбе против советской власти. Был ранен. После ликвидации восстания вернулся в Турцию. Один из руководителей "Кавказского национального комитета", основанного в Варшаве накануне второй мировой войны. Гитлеровское командование во время действий на подступах к Кавказу пыталось привлечь Саида на свою сторону и использовать. Однако его планы создания независимого Дагестана не совпали с идеей немцев о включении Дагестана в состав третьего рейха. В 1978 г. вместе с другими кавказцами основал северокавказский культурный центр Фонд образования и культуры имени Шамиля, который действует и по сей день.

54. Джафаров Магомед (1884 - 1937) всадником-добровольцем 2-го Дагестанского конного полка участвовал в русско-японской войне. Полковник. Георгиевский кавалер. В 1907 г. окончил Елисаветградское кавалерийское училище. По распоряжению Горского правительства (декабрь 1918 г.) - губернатор и командующий войсками Чечни. Командир 1-го Дагестанского конного полка (май 1919 г.), воевал на Царицынском фронте. Во время восстания 1920 - 1921 гг. командовал войсками Гоцинского. После подавления восстания явился с повинной, был представлен председателю Реввоенкома Н. И. Подвойскому, который, оценив военные качества полковника, вывез его в Москву и тем самым спас от расстрела. В 1932 г. арестован и отправлен в Дагестан, где постановлением Тройки при ОГПУ СКК ДАССР от 13 ноября 1933 г. осужден по ст. 58 - 2 УК РСФСР на 10 лет лишения свободы, в 1937 г. расстрелян.

55. Шейх Магома род. 1874 году. Вел уединенный, аскетический образ жизни. Гоцинский, Алиханов и другие долго уговаривали Магому Балаханского выступить на борьбу с большевиками. По свидетельству Тодорского, шейх "играл крупную роль в восстании, влияя на остальные массы горцев своим фанатизмом и искренностью" (ТОДОРСКИЙ А. Ук. соч., с. 54). Его отношение к трофеям, пленным и горцам строго соответствовало предписаниям Ислама. Не раз обращался к горцам с проповедью об этике и поведении в военное время, но, несмотря на это, нередко бывали случаи мародерства, издевательств над пленными и т.д. Поняв, что сопротивление бесполезно, прекратил свою деятельность и сдался. Умер в тюрьме.

56. Ибрагим Хаджи был "одним из духовных вождей в антиденикинском восстании". Гоцинским был назначен командующим войсками Гунибского округа. Еще до начала восстания ездил в Тифлис и просил вооружения для борьбы с советской властью. Здесь же встречался с прибывшим на Кавказ Саид беем и вел с ним переговоры. После подавления восстания 1920 - 1921 гг. скрывался в горах, но вскоре вновь активизировался. В августе 1923 г. его отряд численностью в 70 человек, действовавший в Анцухо-Капучинском участке Гунибского округа, был разгромлен.

57. Шейх Мухаммад Амин слыл среди местного населения богобоязненным человеком, обладателем некоей мистической силы. В 1925 г. принимал участие вместе с Гоцинским в переговорах с английским представителем Г. Вильямсом о дальнейшей борьбе повстанцев против советской власти. Верный сторонник Гоцинского.

58. ТОДОРСКИЙ А. Ук. соч., с. 83.

59. ТАХО-ГОДИ А. Ук. соч., с. 28.

60. КАШ КАЕВ Б. Красная армия в Дагестане. Махачкала. 1964, с. 158.

61. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Дагестане, с. 502.

62. ТОДОРСКИЙ А. Ук. соч., с. 150.

63. Самурский Н. П. (1892 - 1938) - участник революционных событий в Баку, Астрахани. В 1920 г. приехал в Дагестан в качестве уполномоченного XI армии, возглавив отдел внутренних дел Дагревкома; одновременно являлся заместителем председателя Дагревкома. Военный комиссар партизанских отрядов (1920 г.). В 1923 г. - заместитель председателя Совнаркома республики, председатель ЦИК ДАССР (до 1929 г.), до 1934 г. работал в Москве, затем был избран первым секретарем Дагобкома ВКП(б). В 1937 г. арестован и в 1938 г. расстрелян.

64. САМУРСКИЙ Н. Дагестан, с. 88, 130.

65. ТОДОРСКИЙ А. Ук. соч., с. 159.

66. ДАНИЯЛОВ А. Строительство социализма в Дагестане. Махачкала. 1975, с. 237.

67. Ахмед Хан Аварский - офицер, георгиевский кавалер, участник корниловского мятежа. В 1918 г. эмигрировал на Запад. Был женат на дочери шамхала Тарковского. Представитель имама Гоцинского в Лиге Наций (Париж).

68. Дело N 7695. Архивное уголовное дело на Н. Гоцинского. - Ахульго (Махачкала), 1999, N 3, с. 20. Хотя цифра 1 млн, вероятно, несколько завышена, но Гоцинский действительно был очень состоятельным человеком.

69. СУЛЕЙМАНОВ С. Из истории чекистских органов Дагестана. Махачкала. 2000, с. 61; его же. На страже завоеваний Октября. Махачкала. 1974, с. 68.

70. Красный Дагестан (Махачкала), 1923, N 262, с. 3.

71. Доногуев Зайнудин (1870 - 1925?) - подполковник, участник русско-японской войны, командир 6-й сотни Дагестанского конного полка, член Дагестанского областного исполкома (1917 г.), председатель Чрезвычайной следственной комиссии (1918 г.), зав. отделом по охранению общественного порядка и безопасности (1918 г.). Расстрелян большевиками.

72. МАГОМЕДОВ М. Ук. соч., с. 7.

73. Рукописный фонд ИИАЭ ДНЦ РАН, д. 2568, л. 8.

74. Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 25896, оп. 3, д. 27, л. 59 - 59об.

75. Там же, л. 63 - 64.

76. Архив УФСБ РД. Уголовное дело N 64764, л. 2.

77. СУЛЕЙМАНОВ С. Из истории чекистских органов Дагестана, с. 66.

78. Дело N 7695, с. 20.

79. СУЛЕЙМАНОВ С. На страже завоеваний Октября, с. 74.

80. Цит. по: АПТЕКАРЬ П. Война без края и конца. - Родина, 2000, N 1 - 2, с. 162.

81. МУХТАРОВ У. Предания о Нажмуддине Гоцинском в Чечне. - Ахульго, 1999, N 3, с. 18; Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. 1235, д. 11, оп. 42, л. 22. Данные ОГПУ подтверждают тот факт, что в захвате и аресте Гоцинского не обошлось без предательства: "В процессе проводимой операции по разоружению Чечни нам населением выдан известный имам Нажмуддин Гоцинский, арестован правая рука Гоцинского Атаби Шамилев-Умаев. Добровольно сдался шейх Ансалтинский и захвачены другие видные главари" ("Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922 - 1934). Т. 3. Ч. 1. М. 2002, с. 466).

82. Цит. по: АПТЕКАРЬ П. Ук. соч., с. 163.

83. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 316, л. 1.

84. Там же, л. 5.

85. Там же, л. 11.