هل نداء الجمادات يعد من الشرك بالله ؟
237968
تاريخ النشر : 16-03-2016
المشاهدات : 55118
السؤال
أنا طالب جامعي مقبل على تحضير شهادة الدكتوراة في الأدب العربي تخصص تحليل الخطاب وعندي استفسار أرجو منكم تفصيلا في جوابه هل في قول الشاعر: يا دار عبلة بالجواء تكملي ، ونحوها يعد شركا. وهل كل نداء لغائب أو جماد أو بكاء على طلل يعد شركا. أرجو التوضيح من فضلكم.وجزاكم الله خيرا.
Считается ли обращение к неодушевлённым предметам многобожием (ширком)?Номер: 237968
Дата публикации: 16.03.2016
Просмотры: 55118
Вопрос:
Я — студент университета, готовящийся к написанию докторской диссертации по арабской литературе, специализируюсь на исследовании прямой речи. У меня есть вопрос, и я прошу вас подробно на него ответить: считается ли ширком (многобожием) выражение поэта «О, дом Аблы в Джуа, говори же...» и тому подобные? Является ли ширком любое обращение к отсутствующему, неодушевлённому предмету или плач по развалинам? С почтением к вам надеюсь получить объяснение от вас. Да воздаст вам Аллах благом.
الجواب
الحمد لله.
ليس كل نداء لغائب أو جمادٍ يعد شركاً ، بل يختلف الحكم باختلاف القصد من النداء ، وذلك أن النداء في لغة العرب ، وإن كان الأصل فيه طلب الإِجابة لأمْرٍ ما ، إلا أنه يستعمل لمعانٍ أخرى مختلفة ، تفهم من السِّياق والقرائن ، وشواهد ذلك في لغة العرب وأشعارهم كثيرة ومستفيضة .
Ответ:
Хвала Аллаху.
Не каждое обращение к отсутствующему или неодушевлённому считается ширком. Суждение зависит от намерения, стоящего за обращением. Дело в том, что обращение в арабском языке, хотя изначально используется для просьбы о чём-либо, также применяется в других значениях, которые понимаются по контексту и косвенным указаниям. Примеров этому в арабском языке и поэзии много, и они широко распространены.
فقد يكون النداء على سبيل "التحسر والتوجع" ، كقول الشاعر يرثي معن بن زائدة:
فَيَا قَبْرَ مَعْنٍ كَيْفَ وَارَيْتَ جُودَهُ ** وَقَدْ كَانَ مِنْهُ الْبَرُّ والْبَحْرُ مُتْرَعاً
Обращение может быть выражением сожаления и боли, как в стихе поэта, оплакивающего Ма‘на ибн Заиду:
«О, могила Ма‘на, как ты сокрыла его щедрость,
ведь и суша, и море были наполнены ею!»
وقد يكون للتعجب ، كقول طرفة:
يا لَكِ من قُبَّرَةٍ بمَعْمِرِ ** خَلاَ لَكِ الجَوُّ فَبِيضي واصْفِري
Оно может также выражать удивление, как у Тарфы:
«О, какова же ты, куропатка в Ма‘мире!
Ты полностью свободна - неси себе яйца да пой!»
وقد يكون المقصود به النُّدبة ، وهي النداء للتفجع على الشيء أو للتوجع منه ، كقول أبي العلاء:
فواعجباً كم يدَّعي الفضلَ ناقصٌ ** وَوَا أسفاً كم يظهر النقص فاضل
Иногда обращение может быть причитанием (нудба) — то есть воззванием, выражающим горе по поводу чего-либо или страдание от него, как у Абу аль-'Аля [аль-Маарри]:
«О удивление! Сколько недостойных притязают на достоинство,
и о сожаление! Как же заметны недостатки достойных!»
وقد يوجّه النداء إلى من لم يُقصد إسماعه ، كأن تقول لميّت تندبه: يا زيد ما أجلّ مصيبتنا بفقدك.
Иногда обращение может быть направлено к тому, насчет кого нет цели, чтобы он это обращение услышал, как, например, когда человек оплакивает умершего и говорит:
«О, Зейд, как велика наша беда после твоей утраты!»
ومن ذلك : نداء الأطلال والمنازل والمطايا، كقول أبي العلاء:
يا ناقُ جِدّي فقدْ أفنَتْ أناتُكِ بي ** صَبري وعُمري وأحلاسي وأنساعي
وقول النابغة :
يا دارَ مَيَّةَ بِالعَلياءِ فَالسَنَدِ ** أَقوَت وَطالَ عَلَيها سالِفُ الأَبَدِ
وقول امرئ القيس:
أَلا عِم صَباحاً أَيُّها الطَلَلُ البالي ** وَهَل يَعِمَن مَن كانَ في العُصُرِ الخالي
К этому также относится обращение к развалинам, домам и вьючным животным, как, например, у Абу аль-'Аля [аль-Маарри]:
«О верблюдица, поспеши, ведь твоя медлительность
истощила моё терпение, мою жизнь, сиденье и уздечку!»
И у поэта ан-Набиги:
«О, дом Майи, что на вершине и склоне,
ты опустел, и над тобой прошла вечность времён!»
И у Имру аль-Кайса:
«Доброе утро вам, полуразрушенные руины!
И может ли находиться в порядке и благоденствии тот, кто был в прежние века?»
وقد ينادون الأوقات، بمعنى الاشتكاء لطولها، أو المدح لها بما نالوا من السّرور فيها.
كما قال امرؤ القيس متضجّراً من طول ليله:
أَلاَ أَيُّها اللَّيْلُ الطَّوِيلُ أَلاَ انْجَلِي ** بِصُبْحٍ وَمَا الإِصْبَاحُ مِنْكَ بِأَمْثَلِ
Иногда поэты обращаются ко временам, выражая жалобу на их длительность или, наоборот, восхваляя их за радость, которую они получили в какое-то из времен.
Как, например, сказал Имру аль-Кайс, обнаруживая раздражение из-за продолжительности ночи:
«О, долгая ночь, неужели ты не закончишься
с наступлением утра — хотя и утро не лучше тебя!»
قال ابن الشجري ( المتوفى سنة 542 هـ): " فهذه وجوه شتّى قد احتملها النّداء، وإن كان في أصل وضعه لتنبيه المدعوّ " انتهى من "أمالي ابن الشجري" (1/417) .
Ибн аш-Шаджари (умер в 542 году от хиджры) сказал:
«Таковы различные формы, которые может принимать обращение,
хотя изначально оно введено для того, чтобы привлечь внимание того, к кому обращаются.»
(Конец цитаты из «Амали Ибн аш-Шаджари», том 1, стр. 417)
وجاء في كتاب "البلاغة العربية: أسسها ، وعلومها ، وفنونها" (1/241): " وقد يخرج النداء عن المعنى الأصليّ الموضوع له ، فيُسْتَعْمَلُ لدى البلغاء وغيرهم في أغراضٍ أخْرى غير النداء، وهذه الأغراضُ تُفْهَمُ من قرائن الحال أو قرائن المقال ، فكلُّ حَرَكَةٍ نفسيَّةٍ ذات مشاعِرَ ، تَدْفَعُ الإِنسان إلى التعبير عنها بنداء ما ، بطريقةٍ تلقائية ، ولو لم يشعر بأنّ هذا النداء يحقق له مرجوّاً أو مأمولاً ، أو يدفع عنه مكروها.
В книге «Арабская риторика: её основы, науки и искусства» (т. 1, стр. 241) сказано:
«Обращение может выходить за рамки своего первоначального значения и использоваться риторами и другими людьми в различных целях, отличных от буквального значения обращения.
Эти цели понимаются из контекста ситуации или особенностей речи.
Всякое душевное движение, сопровождаемое эмоциями, побуждает человека выразить его через форму форму какого-либо обращения — спонтанно, даже если он не ощущает, что это обращение принесёт ему желаемое или избавит его от зла.
كأن يستعمل النداء في : الزّجْر واللّوم ، أو التحسّر والتأسّف والتّفجع والندم أو النُّدْبة ، أو الإِغراء ، أو الاستغاثة ، أو اليأس وانقطاع الرجاء ، أو التمني ، أو التذكر وبث الأحزان ، أو التضجر ، أو الاختصاص ، أو التعجب ، إلى غير ذلك" انتهى .
Обращение может использоваться, например, для предостережения и упрёка, или для выражения сожаления, скорби, боли, раскаяния, а также для оплакивания, побуждения, вопля о помощи, отчаяния и утраты надежды, выражения надежд, воспоминания и выражения печали, раздражения, указания на принадлежность, удивления и других подобных целей».
وينظر: "جواهر البلاغة في المعاني والبيان والبديع" (ص: 90) ، "علوم البلاغة ، البيان، المعاني، البديع" (ص: 82) ، "البلاغة العربية" (1/250).
См. также: «Драгоценности риторики в науках о смыслах, выразительности и красноречии» (стр. 90), «Науки риторики: выразительность, смыслы, красноречие» (стр. 82), «Арабская риторика» (т. 1, стр. 250).
يتبين مما سبق : أن أسلوب النداء ليس ملازما للطلب والدعاء ، أو الاستغاثة ، في كل أحواله , وإنما قد يكون للطلب ، وقد لا يكون ، بحسب سياق الكلام ومقصوده .
Из вышесказанного становится ясно: форма обращения не всегда связана с просьбой, мольбой или воскликом о помощи — она может выражать просьбу, но также может и не выражать её, в зависимости от контекста речи и цели говорящего.
ولذلك لا يصح أن يجعل النداء (هكذا مطلقا في جميع أحواله) مناطا لبناء الشرك أو الكفر عليه ؛ لاحتماله وتردده بين معان مختلفة في الحقيقة والحكم .
Поэтому нельзя считать обращение (во всех случаях без разбора) основанием для обвинения в ширке или неверии, поскольку оно может содержать разные значения, которые отличаются по сути и по религиозной оценке.
بل مناط الحكم في هذا الباب هو تحقق الطلب من غير الله ، فيما لا يقدر عليه إلا الله ؛ فحيث وجد هذا النوع من الطلب في النداء أو غيره : كان شركا ، وإذا لم يوجد لم يكن شركا ، ولو كان بصيغة النداء والدعاء
А решение в этой теме связано именно с тем, установлено ли, что имело место обращение с просьбой к кому-либо, кроме Аллаха, в том, что подвластно только Аллаху. Если такой вид просьбы был обнаружен в обращении или в любом другом контексте, то это считается ширком. Однако если такового в обращении нет, то ширка не будет, даже если речь стоит в форме призыва (обращения) или мольбы.
فكل من نادى غير الله من الجمادات وغيرها , وظهر من حاله أو القرائن المحتفة بالكلام ، أو واقعه : بأنه لا يقصد الطلب ، وإنما له مقصد بلاغي ، أو أدبي ، أو وجداني آخر، سوى الطلب والرغبة ، على ما مر تفصيله , فهو في الحقيقة لم يقع في الاستغاثة بغير الله .
Итак, всякий, кто обращается к чему-либо, кроме Аллаха, будь то неодушевленные предметы или другие существа, и из его состояния, обстоятельств, сопровождающих речь, или реальной ситуации становится ясно, что он не имеет намерения просить, а преследует цель риторическую, литературную или эмоциональную, отличную от просьбы и стремления к заполучению желаемого, как это было подробно объяснено ранее, — он на самом деле не взывает о спасении к чему-либо, кроме Аллаха.
وبناء على هذا ، فقول القائل : " يا دار عبلة " أو قول بعضهم : " يا طيبة" : ليس داخلا في باب الشرك قطعا ؛ لأنه في الحقيقة لا ينادي الدار ، أو المدينة ، نداء طلب واستغاثة , وإنما يناديها نداء توجع وتألم , فهو لا يطلب من المدينة شيئا , وإنما يظهر ما جاش في مشاعره من الألم والتوجع والشوق والحنين
Исходя из этого, слова говорящего: «О, дом Аблы» или, как говорят некоторые, «О, Таййиба» — однозначно не относятся к многобожию (ширку); потому что на самом деле он не взывает к дому или Медине с просьбой или мольбой о спасении, а обращается к ним с возгласом боли и страдания. Он ничего не просит у Медины, а лишь выражает то, что переполняет его чувства — боль, страдание, тоска и ностальгия.
قال شيخ الإسلام ابن تيمية رحمه الله : " وقوله : ( يا محمد يا نبي الله ) هذا وأمثاله نداء يُطلب به استحضار المنادَى في القلب ، فيخاطب المشهود بالقلب ، كما يقول المصلي : (السلام عليك أيها النبي ورحمة الله وبركاته ) ، والإنسان يفعل مثل هذا كثيرا ، يخاطب من يتصوره في نفسه ، وإن لم يكن في الخارج من يسمع الخطاب" انتهى من "اقتضاء الصراط المستقيم" (2/319).
Шейх аль-Ислам
Ибн Таймия, да смилуется над ним Аллах, сказал:
«А его слова: «О Мухаммад, о Пророк Аллаха!» — это и подобные им обращения являются воззванием, с помощью которого человек стремится вызвать в своём сердце присутствие того, к кому обращается, и обращается к тому, кого он ощущает своим сердцем. Подобно тому, как молящийся говорит: «Мир тебе, о Пророк, и милость Аллаха, и Его благословение». И человек часто делает подобное — обращается к тому, кого представляет себе в воображении, даже если в действительности снаружи нет того, кто слышит это обращение».
(Конец цитаты из книги «Икътида ас-сирати аль-мустакым», том 2, стр. 319)
وقال الشيخ سليمان بن عبد الله بن محمد بن عبد الوهاب: " المستغاث به عندهم هو الذي يُدعى ويُسأل ويُطلب منه الغوث ، والمنادي هو داعي المنادَى
وقال الشيخ سليمان بن عبد الله بن محمد بن عبد الوهاب: " المستغاث به عندهم هو الذي يُدعى ويُسأل ويُطلب منه الغوث ، والمنادي هو داعي المنادَى .
لكن فرقوا بين دعاء المستغاث به وغيره ، كما فرقوا بين دعاء الندبة وغيره ، كقوله : يا حسرتا على ما فرطت ، وقولهم : يا أبتاه ، يا عمراه ، ونحو ذلك مما يلحقون في آخره ألفاً لأجل مد الصوت ، إذ النادب الحزين يمد صوته وهو يندب ما قد فات ، فيمد الصوت في آخر دعائه كقوله: يا أسداه ، يا ركناه ، يا أبتاه ، حتى قالوا يا أمير المؤمنيناه ، يا عبد الملكاه ، إذ نداء الندبة يقوله الإنسان عند حدوث أمر عظيم، ويقوله للتوجع، كقول سارة حين بشرت بإسحق: يا ويلتا.
بخلاف المستغيث فإنه يدعو المستغاث به كما يدعو غيره ، فيقول: يا لزيد ، كقوله يا زيد ، لكن دل بهذه الصيغة أنه يطلب منه الإعانة على ما يهمه من أموره مطلقاً ، بخلاف النداء المجرد فإنه لا يدل على ذلك .
فالمستغيث بالشيء : داعيه ، مع زيادة طلب الإغاثة" .
انتهى من "التوضيح عن توحيد الخلاق" (ص: 304) .
Шейх Сулейман ибн Абдулла ибн Мухаммад ибн Абдул-Ваххаб сказал:
«Тот, к кому обращаются за спасением (المستغاث به) у них — это тот, к кому взывают, у кого просят, у кого ищут спасения и избавления.
А взывающий (المنادي) — это тот, кто обращается с призывом к вызываемому.
Однако они (учёные) различили между взыванием (дуа) к тому, у кого просят помощи, и взываниями (дуа) не к нему, так же как различили между взыванием скорби (دعاء الندبة) и прочими.
Как в словах: «О, горе мне за то, что я упустил!», или в выражениях: «О, мой оте-е-ец!», «О, У-у-умар!» — и тому подобном, где к концу слова добавляется буква алиф (ألف), чтобы растянуть звук. Ведь скорбящий и опечаленный человек растягивает голос, когда оплакивает то, что упустил, и удлиняет звук в конце своего обращения, как в словах: «О, мой ле-е-ев!», «О, моя опо-о-ора!», «О, мой оте-е-ец!» Говорили даже: «О, повелитель правове-е-ерных!», «О, Абдуль-Ма-а-алик!». Ведь взывание (дуа) скорби — это то, что человек произносит при великом потрясении, и говорит, выражая боль, как, например, Сара, когда ей сообщили благую весть о рождении Исхака, сказала: «О, го-о-оре!» (يا ويلتا). В отличие от обращающегося за спасением (المستغيث), — он обращается к вызываемому за спасением так же, как и к другим. Он говорит: «О, Зейд (помоги)!» (يا لزيد), что подобно выражению «О, Зейд!» (يا زيد), но эта (первая) форма (с добавочной буквой «лям») «يا لزيد» указывает на то, что он просит у него помощь в чём-то, что его заботит, в общем смысле, в отличие от чистого обращения (без добавочного «лям»), которое не указывает на просьбу о помощи. Таким образом, тот, кто обращается за спасением (المستغيث), — это взывающий, с которым наличествует просьба об избавлении и спасении».
Конец цитаты из книги «Ат-таудих ‘ан таухид аль-Халляк» (стр. 304).
وقال الشيخ محمد بشير السهسواني (المتوفى: 1326هـ) : "المانعون لنداء الميت والجماد ، وكذا الغائب ، إنما يمنعونه بشرطين:
الأول : أن يكون النداء حقيقياً ، لا مجازياً.
والثاني : أن يقصد ويطلب به من المنادَى ما لا يقدر عليه إلا الله ، من جلب النفع وكشف الضر. مثلاً يقال: يا سيدي فلان ؛ اشف مريضي وارزقني ولداً، ولا مرية أن هذا النداء هو الدعاء، والدعاء هو العبادة، فكيف يشك مسلم في كونه كفراً وإشراكاً وعبادة لغير الله؟ ".
ثم قال : " وأما النداء المجازي : فلا يمنعه أحد".
انتهى من "صيانة الإنسان عن وسوسة الشيخ دحلان" (ص: 366).
Шейх Мухаммад Башир ас-Сахсавани (ум. 1326 г. х.) сказал:
«Те, кто запрещают взывать к мёртвым, неодушевлённым предметам, а также к отсутствующим, запрещают это
при наличии двух условий:
Первое — чтобы обращение было реальным, а не в переносном значении (не метафорическим).
Второе — чтобы этим обращением человек стремился и просил от взываемого то, на что способен только Аллах,
вроде дарования пользы и устранения вреда.
Например, если кто-то говорит: „О, господин такой-то, исцели моего больного, надели меня ребёнком“, — то нет
сомнения, что такое обращение является мольбой, а мольба — это поклонение.
Как может мусульманин сомневаться в том, что это — куфр, ширк и поклонение не Аллаху?»
Затем он сказал: «Что же касается метафорического обращения (в переносном значении) — то его не запрещает
никто».
Конец цитаты из книги «Охрана человека от наущений шейха Дахляна» (стр. 366).
وقال : " مراد المانعين للنداء ليس مطلق النداء ، بل النداء الحقيقي الذي يُقصد به من المنادَى ما لا يقدر عليه إلا الله ، من جلب النفع وكشف الضر، ولا مرية في أنه عبادة ، وكونه عبادة وممنوعاً لا يقتضي كون كل نداء ممنوعاً ، حتى يلزم منه عدم جواز نداء الأحياء فيما يقدرون عليه" انتهى من "صيانة الإنسان" (ص: 367).
Ас-Сахсавани также сказал:
«Под запретом на обращения (взывания) запрещающие подразумевают не всякое обращение вообще, а реальное,
буквальное обращение, посредством которого от взываемого просят то, на что способен только Аллах, из того, что
относится к дарованию пользы и устранению вреда.
И нет сомнений в том, что такое — это поклонение.
Однако тот факт, что это является поклонением и запрещено, не означает, что всякое обращение (взывание)
запрещено.
Ведь из этого бы следовало, что и обращение к живым людям с просьбой о том, что они в состоянии сделать,
также недопустимо».
Конец цитаты из «Сияна аль-Инсан» (стр. 367).
وقد سئل الشيخ عبد الرحمن البراك حفظه الله تعالى عن سؤال الجمادات والمحسوسات على سبيل المناجاة في القصائد ونحوها ، في أمور لا يقدر عليها إلا الله، نحو قول امرئ القيس:
ألا أيها الليل الطويل ألا انجلي
ونحو قولهم في الشعر النبطي:
يا قبر أعز إنسان غالي رقد فيك * خفف عليه من التراب الثقيلي
ونحوها، أتكون من دعاء غير الله ، أم تكون من المجازات أو الاستعارات فيتساهل فيها؟
Шейха
Абд ар-Рахмана аль-Баррака (да хранит его Всевышний Аллах) спросили:
Можно ли считать обращение с просьбами к неодушевлённым предметам и чувственно воспринимаемым объектам в виде прямой речи в стихах и подобных формах, в которых просят то, на что способен только Аллах, — мольбой к кому-то помимо Аллаха? Или же это считается метафорой, образным выражением, и потому допускается послабление?
Как, например, в словах поэта Имру аль-Кайса:
«О, долгая ночь, неужели ты не рассеешься?»
Или как в строках набатийского (народного) поэта:
«О, могила, в которой покоится самый дорогой человек — облегчи ему тяжесть земли».
И тому подобное.
فأجاب: " الحمد لله، وصلى الله وسلم على نبينا محمد، أما بعد؛ فإن ما في البيتين من النداء ليس من قبيل دعاء غير الله الذي هو شرك.
بل النداء والأمر في البيت الأول : غاية الشاعر فيه التمني بانجلاء الليل، ونداء الليل نوع من التخيل بأن الليل يسمع ويجيب، والشاعر يعلم أنه لا يسمع ولا يجيب، ولا ينجلي بإرادة منه.
وكذا خطاب القبر في البيت الثاني : فإنه محض تخيل وأمانٍ، أو تحسر على الدفين الذي لا يملك له الشاعر ولا غيره إنقاذه من مصيره، بل المالك لذلك الله وحده، الذي يحيي ويميت، وهو على كل شيء قدير.
وهكذا القول في كل ما يرد في الأشعار من خطاب الجمادات؛ كالأطلال والديار والدِّمن والقبور، فكل ذلك من قبيل التمني أو التحسر.
أما خطاب أصحاب القبور الأموات ، لقضاء الحاجات : فهو الشرك المحبط للحسنات .
فيجب الفرقان بين التمنيات ، والتحسرات ، ودعاء الأموات ، والله أعلم" .
أملاه: عبد الرحمن بن ناصر البراك 17/صفر/1434هـ
Ответ:
Хвала Аллаху, и мир и благословение нашему пророку Мухаммаду. А затем:
Обращения (взывания) в приведённых двух строках не относятся к мольбе кому-либо помимо Аллаха, которая является ширком.
Напротив, в первом стихе обращение и повеление (в адрес ночи) — это всего лишь выражение желания поэта окончания ночи, и обращение к ночи — это художественный приём, через который предлагается вообразить, будто ночь слышит и может ответить. Но поэт знает, что ночь не слышит, не отвечает, и не уходит по своей воле.
То же касается и обращения к могиле во втором стихе — это просто создание образа, мечтание или сожаление о похороненном, которого ни поэт, ни кто-либо другой не может спасти от его участи. Обладателем такой власти является только Аллах, Который оживляет и умерщвляет, и над всякой вещью мощен.
То же самое можно сказать о любом обращении в поэзии к неодушевлённым объектам — таким как развалины, жилища, следы, могилы — всё это относится к сфере мечтаний или сожалений.
А вот обращение к мёртвым в могилах с просьбами о выполнении нужд — это ширк, уничтожающий добрые дела.
Поэтому необходимо различать между:
мечтами и сожалениями,
и мольбой к мёртвым.
Аллах знает лучше.
Продиктовал это: Абд ар-Рахман ибн Насир аль-Баррак
17 сафара 1434 г.х. (по хиджре)
https://www.facebook.com/almunajjid/posts/10151469442365409
والحاصل :
أن النداء لا يكون شركا إلا إذا كان فيه استغاثة بغير الله ، وطلب حقيقي منه ، لشيء
لا يقدر على فعله غير الله .
والله أعلم .
И в итоге:
Призыв (обращение) не является ширком (многобожием), если в нем нет просьбы о спасении, обращенной к кому-либо, кроме Аллаха, и нет реальной просьбы в прямом смысле к такому объекту о том, что никто, кроме Аллаха, сделать не способен.
И Аллах лучше знает.
