Картографические источники по истории северокавказского региона в Военно-ученом архиве РГВИА (вторая половина xviii - 60-е гг. Xix века)
Картоев Магомет Мусаевич - ведущий специалист Государственной архивной службы Республики Ингушетия, соискатель кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Российского государственного гуманитарного университета.
Картографическое источниковедение как особое направление в историческом источниковедении способствует успешному сближению (синтезу) гуманитарного и естественно-научного знания. Картографические источники являются основой для междисциплинарных исследований. Этим обусловливается актуальность изучения картографических источников в контексте тенденции развития исторической науки и гуманитарных наук в целом.
Картографические источники России XVIII-XIX вв. исследовались в работах О.М. Медушевской и Л.А. Гольденбер-га, в которых освещены основные этапы картографирования российской территории, представлена классификационная модель источников и методы их изучения, дано теоретическое обоснование научного значения данного вида изобразительно-графических источников*.
* Медушевская О.М. Картографические источники XVП-XVIП вв.: Учеб. пособие по источниковедению истории СССР / Отв. ред. B.К. Яцунский. М., 1957; Она же. Картографические источники XIX века: Учеб. пособие по источниковедению истории СССР / Отв. ред. В.К. Яцунский. М., 1959; Она же. Картографические источники по истории русских географических открытий на Тихом океане во второй половине XVIII века // Труды / Моск. гос. ист.-арх. ин-т. М., 1954. Т. 7. C. 95-127; Гольденберг Л.А. Русские картографические материалы как исторический источник и их классификация (по фондам центральных исторических архивов СССР): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1958; Он же. О принципах классификации картографических материалов в государственных архивах / / Исторический архив. 1958. № 1. С. 202-211; Он же. К вопросу о картографическом источниковедении // Историческая география России, XII - начало XX в.: Сб. к 70-летию проф. Л.Г. Бескровного. М., 1975. С. 217-233
Вопросам использования картографических источников и применению картографического метода в исторических исследованиях также уделяется значительное внимание в отечественной историографии*.
* Галкович Б.Г. К вопросу о применении картографического метода в исторических исследованиях // История СССР. 1974. № 3. С. 132-141; Использование старых карт в географических и исторических исследованиях: доклады, семинары / Отв. ред. Л.А. Гольденберг. М., 1980; Постников А.В. Методы изучения и использования старых карт // Взаимодействие общества и природы в процессе общественной эволюции. М., 1981; Он же. Развитие картографии и вопросы использования старых карт. М., 1985; Сотникова С.И. Картографические документы как массовый источник / / Массовые документы и проблемы архивоведения: Сб. науч. тр. М., 1986. С. 93-109; Она же. Источниковедение русских карт XVII - начала XX вв.: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 1990; Пиотух Н.В. Картографический метод в исторических исследованиях: прошлое и настоящее / / История. Карта. Компьютер: Сб. науч. ст. Барнаул, 1998. С. 71-88.
Изучалась история развития отечественной картографической науки и ее составляющих - геодезии и топографии, а также история географического изучения Российского государства*.
* Шуберт Ф.Ф. История военно-топографического депо и геодезических работ Генерального штаба // Записки Военно-топографического депо. СПб., 1837. Ч. 1. С. 1-188; Исторический очерк деятельности военных топографов 1822-1872. СПб., 1872; Фель С.Е. Картография России XVIII века. М., 1960; Иванов Б.П. К истории русской картографии в России XVIII в. // Известия Харьковского отдела Географического общества. Харьков, 1963. Вып. 1; Шабанов Ф.А. Очерки по истории отечественной картографии. Л., 1971; Тетерин Г.Н. История геодезии в России (до 1917 г.). Новосибирск, 1976; Папковский П.П. Из истории геодезии, топографии и картографии в России. М., 1983; Постников А.В. Развитие крупномасштабной картографии в России. М., 1989; Он же. Основные направления развития отечественной картографии в процессе изучения и освоения территории Российской империи // География на пороге третьего тысячелетия: Сб. науч. ст. СПб., 1996. С. 116-118; Он же. Карты земель Российских: очерк истории географического изучения и картографирования нашего отечества. М., 1996; Кусов В.С. Картографическое искусство Русского государства. М., 1989; Он же. Картография в России // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года: Энцикл.: в 5 т. / Гл. ред. В.Л. Янин. М., 1996. Т. 2. С. 514-515.
Архивная практика работы с картографическими источниками также нашла отражение в научной и научно-методической литературе*.
* Смоктунович Л.Л. Из опыта научно-технической обработки картографических материалов / / Исторический архив. 1955. № 5. С. 180-188; Бескровный Л.Г., Гольденберг Л.А. Систематизация картографических материалов (на примере ЦГВИА СССР) // Советские архивы. 1971. № 2. С. 35-50; Картографические документы государственных архивов: Науч.-справ. пособие / Сост. С.И. Сотникова; Под ред. О.М. Медушевской. М., 1989; Сотникова С.И. О совершенствовании НСА к картографическим документам // Советские архивы. 1986. № 3. С. 22-23.
Особенное значение картографические источники приобретают в связи с проблемами, которые ставит историческая география*.
* Яцунский В.К. Историческая география. Постановка проблемы и задачи исследования // Яцунский В.К. Историческая география. М., 1995. С. 3-20; Муравьев В.А. Пространство, время, история человека и общества: историческая география в системе исторических наук / / Исторический источник: Человек и пространство: Тез. докл. и сообщений науч. конф. М., 1997. С. 24-35; Медушевская О.М. Историческая география как вспомогательная историческая дисциплина. М., 1959; Медушевская О.М. Исторический источник: Человек и пространство // Исторический источник: Человек и пространство. С. 35-61; Беленький И.Л. Историческая география / / Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года: Энцикл.: в 5 т. / Гл. ред. В.Л. Янин. М., 1996. Т. 2. С. 397-399.
Изучение «пространственных аспектов исторического процесса» тесно связано с изучением информации, фиксируемой в картографических источниках.
В исследованиях по картографированию России и картографическим источникам изучались центральная часть России, Сибирь, Дальний Восток, но есть территории, по которым данная тема практически не разрабатывалась. К ним относится территория Кавказа и в частности Северного Кавказа. Объяснением этому является ограниченный доступ исследователей к картографическим источникам в советский период. Как указывает А.В. Постников: «На старинные русские карты, созданные в 18-19 вв., распространялись практически те же режимные правила, которые регламентировали использование современных топографических и географических карт масштаба крупнее 1: 2 500 000. А это означало, что эти материалы считались либо секретными (при масштабе 1: 1 000 000 и крупнее), либо предназначенными для служебного использования (масштаб между 1: 1 000 000 и 1: 2 500 000) документами, содержавшимися в отделах специального хранения архивов и библиотек. Таким образом, эти карты изучались лишь «счастливчиками», обладавшими допуском к секретным работам, а возможность их публикации полностью исключалась» (Карты земель российских: очерк истории географического изучения и картографирования нашего отечества / Сост. А.В. Постников. М., 1996. С. 7).
Картографические источники по истории северокавказского региона используются современными исследователями, однако специальных исследований по ним практически нет. нам известна лишь одна работа, посвященная картографическим источникам по данной теме. В ней автор дает обзор графических материалов Военно-ученого архива РГВИА по «кавказской войне» с определением основных разновидностей источников и краткой характеристикой их информативных возможностей (Цвижба Л.Я. Кавказская война в графических материалах Военно-ученого архива // Труды РГВИА. М., 1998. Вып. 2. С. 194-201).
Картографические источники по Северному Кавказу сосредоточены в хранилищах центральных и региональных архивов и библиотек, как в составе коллекций картографических документов, так и в виде приложений к письменным источникам в делах фондов учреждений и личных фондах. Выявление источников, находящихся среди письменных документов, намного сложнее и требует длительного времени. Источники, сохранившиеся в коллекциях (несмотря на то что их отделили от родственных им документов учреждений и лиц), находятся, с одной стороны, куда в более выгодном положении - они внесены в описи и каталоги, более или менее подробно описаны, но с другой стороны, оторванность от родственных им письменных документов значительно усложняет их источниковедческое изучение.
В настоящей работе предпринят обзор одного из крупнейших отечественных собраний картографических источников по северокавказскому региону, имеющегося в коллекции Военно-ученого архива Российского государственного военно-исторического архива. Определенная нами хронология охватывает большую часть документов ВУА по Северному Кавказу, что соответствует тематической направленности коллекции, собиравшей документы по «кавказским войнам» и включению региона в состав России. Процесс этот, активно начавшийся со второй половины XVIII в., завершился в 1864 г. с покорением Западного Кавказа.
Военно-ученый архив, созданный в 1797 г. как Депо карт, является одним из крупнейших отечественных собраний картографических материалов. Карты и другие графические источники составляют главную ценность ВУА, именно к ним чаще всего обращаются исследователи, тем более что здесь хранится много эксклюзивных, редких документов, представляющих «замечательную источниковую базу для исследований процесса географического изучения и картографирования отдельных регионов Российской империи и зарубежных государств» (Постников А.В. Значение материалов фонда Военно-ученого архива РГВИА для исследований по истории картографии / / Труды РГВИА. М., 1998. Вып. 2. С. 61).
Несомненную ценность для исследователей представляют картографические источники ВУА и текстовые документы к ним, касающиеся территории Северного Кавказа*.
* В исследуемый период еще не употреблялось наименование - Северный Кавказ, которое появляется лишь в 1860 г. при проведении крупных территориально-административных реформ в регионе, с упразднением Кавказской военной линии и включением «горских земель» в территориально-административное устройство России. В документах исследуемого периода Северный Кавказ именуется Кавказом, населяющие его народы - горцами Кавказа, в отличие от Закавказья, куда частично относилась и территория современного Дагестана.
Связано это с тем обстоятельством, что развитие военно-топографической службы в России совпало с периодом Кавказской войны, что сопровождалось интенсивными топографо-геодезическими съемками и последующим картографированием отдельных областей Кавказа и всего региона в целом. откладывалось большинство подлинных и копийных материалов картографирования Северного Кавказа в указанный период именно в ВУА, в то время -депо карт и архив Военно-топографического депо.
Всего в шести рассмотренных нами фондах коллекции выявлено 130 ед. хр. изобразительно-графических источников по Северному Кавказу*, их хронологические рамки - 17441860-е гг.**
* Автор не претендует на полный охват всех изобразительно-графических источников указанных фондов (№ 846, 414, 416, 418, 422, 482), не включены материалы, находящиеся среди письменных источников, не рассмотрена часть фонда № 846
** Самые ранние картографические документы относятся к 1744 г. Это крупномасштабная (топографическая) «Карта Большой и Малой Кабарды» геодезиста С. Чичагова (1: 126000) и мелкомасштабная (генеральная), составленная им же совместно с С. Счелковым «Карта Большой и Малой Кабарды, Кумыцких степей, Кизляра и Астраханской степи» (1: 817000) (РГВИА. Ф. 416. Оп. 1. Карты бывшей Российской империи второй половины XVI - 1917 г. Д. 300, 301)
Кроме них, в ВУА имеются картографические источники по Северному Кавказу, не входящие в хронологические рамки данной работы.
При охвате крупных корпусов картографических источников принято классифицировать их по различным признакам. Попробуем воспользоваться схемой классификации, предложенной С.И. Сотниковой для русских карт XVII - начала XX вв. (Сотникова С.И. Источниковедение русских карт XVII - начала XX в)
Автор указанной классификации основывается на фундаментальном положении источниковедения и рассматривает карту «как продукт своего времени».
Большинство выявленных нами источников в терминологии исследуемого периода озаглавлены как «карта» и «план».
Они представлены двумя основными видами карт: общегеографическими и специальными. Общегеографические карты в терминологии своего времени определялись как военно-топографические. Еще раз подчеркнем, что отложившиеся в ВУА картографические источники по северокавказскому региону в основном вышли из военного ведомства. Северный Кавказ представлял собой территорию малоизученную, еще не включенную де-факто в государственное, территориально-административное и экономическое пространство Российской империи. Шла Кавказская война, что накладывало свой отпечаток на характер картографирования, способствуя развитию в основном военно-политических разновидностей карт. Так, например, в экономических картах и атласах России 1840-1850-х гг. Кавказ либо совсем не рассматривался, либо включался по линии Кубань-Терек (т. е. в границах Ставропольской губернии)*.
* «Карта промышленности Европейской России» 1842 г.; «Хозяйственно-экономический атлас Европейской России» 1851 г. О них см.: Картографические источники по истории северокавказского региона.. Медушевская О.М. Картографические источники первой половины XIX века: Учеб. пособие по источниковедению СССР / Отв. ред. B.К. Яцунский. М., 1959. С. 12-22.
В то же время определение - «военно-топографическая карта» в отношении «карт» и «планов» Северного Кавказа, можно несколько детализировать, выделив часть источников, учитывая их основное содержание и цели создания (т. е. назначение). Например, довольно значительное количество карт вполне можно классифицировать как политико-административные, что отражает их основное содержание и назначение.
К специальным (тематическим) картам относятся дорожные карты Кавказа. Дорожные карты представлены как генеральными, так и картами отдельных районов Кавказа. Сюда входят дорожные и почтовые карты Кавказской губернии, края и области; маршрутные карты, планы и описания главных дорог региона и его отдельных областей. Приведем несколько их разновидностей: дорожные карты Кавказской губернии первой четверти XIX в. (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 645, 647, 648, 649); маршрутные и дорожные карты Кавказского края 50-х гг. XIX в. (там же); карты и планы маршрута Военно-Грузинской дороги и ее отдельных участков последней четверти XVIII-30-х гг. XIX в. (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 1189, 1190-1192, 1194-1198, 1199-1202, 1217, 1219, 1230, 1231, 1246, 1582; Ф. 482. Оп. 1. Д. 188); «Карта почтовой дороги Екатериноград - Владикавказ. 1826 г.» (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 1237); «Карта военных дорог Кавказа, построенных ранее и строившихся в 1838 г.» (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 1584).
Дорожные и маршрутные карты и планы дополняют официальную переписку по строительству дорог (в том числе шоссейных и грунтовых), топографические описания и дорожники: «Описание почтовых дорог Кавказской области. 1830 г.» (3 л.), «Дорожник Кавказский. 1849 г.» (156 л.), «Рапорт ген.-лейт. Цицианова Александру I о постройке Военно-Грузинской дороги и топографическое описание местности на линии проектирования дороги. 1803 г.» (8 л.) (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 651, 655, 1578) и другие письменные источники. При этом необходимо отметить, что как маршрутные, так и дорожные карты в условиях Северного Кавказа по своему назначению в большинстве относились к специальным военным картам.
По масштабу и охватываемой территории карты Северного Кавказа можно разделить на две основные разновидности.
Генеральные (обзорные, мелкомасштабные карты) всего либо значительных областей Кавказа (наместничества, губернии, линии, здесь же карты границ империи). К ним относятся: «Карта Кавказской губернии. С показанием при оной жилищ горских народов, от Каспийского до Черного моря, и военных действий с оными, в разные времена бывших. 1806 г.»; «Карта Кавказской губернии и Астраханской области, с обозначением селений, подгорных народов и кавказских гор. 1788 г.»; «Карта, представляющая Астраханскую губернию, Кавказскую линию и прикосновенных к ней всех горских народов и пр. 1799 г.»; «Карта земель, лежащих между Черным и Каспийским морями. 1785 г.»; «Генеральная карта Кавказских гор, с границами обитающих в них народов. 1786 г.»; «Генеральная карта земель, между Черным и Каспийским морями лежащих, с означением новой границы россии и Персии. С новейших карт сочинена Свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части генерал-майором Хотовым. 1819 г.»; «Карта Кавказского края, составленная при Генеральном штабе Отдельного Кавказского корпуса. 1842 г.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6715, 20148, 20156, 20478, 20479, 20565, 20529) и другие. Всего более 50 единиц хранения.
Карты и планы отдельных территорий (земель) Северного Кавказа: «Карта Большой и Малой Кабарды. 1744 г.» (РГВИА. Ф. 416. Оп. 1. Д. 301); «Карта Осетии и части Горских народов по Военно-Грузинской дороге до Владикавказа. 1832 г.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20539); «Местное положение части Чечни по рекам: Сунже, Оссе, Аргуне, Хомыне, до Черных гор. 1-я пол. XIX в.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20539); «Карта Кистии. 1836 г.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20602 (западная часть горной Чечни); «План землям от Кайшаура до города Моздока состоящим в ведении Владикавказского коменданта. 1-я пол. XIX в.» (РГВИА. Ф. 416. Оп. 1. Д. 310 (часть Осетии, Ингушетия и Малая Кабарда) и др. Они имеют крупный масштаб и, как правило, составлялись с военными целями.
В качестве особой разновидности специальных военных карт можно выделить отчетные карты военно-оперативного характера, составленные во время экспедиций против горцев: «Карта земле чеченской с показанием по оной военных действий русских войск под начальством ген. от инфантерии Булгакова. 1807 г.» с приложением «Плана военных действий в Чечне и чеченских укреплений», карты экспедиции в Чечню ген.-м. Фезе, 1837 г. (четыре карты), «Отчетная карта Генерального штаба штабс-капитана Ковалевского, изображающая места, снятые во время экспедиции против горских осетин, в июле месяце 1830 г.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 19046, 19049, 19048).
Графические материалы широко представлены также планами (схемами, профилями, разрезами) населенных пунктов: городов, крепостей, селений, русского фортификационного строительства на Кавказе и горских укреплений. Среди документов, свидетельствующих об уровне развития русского военного фортификационного искусства XVIII - середины XIX вв., немалую часть составляют материалы по Северному Кавказу: планы и фасады Кизлярской крепости (с 1745 по 1749 гг.), «План, фасад и разрез редута г. Моздока. 1806 г.»., «План и профиль креп. Преградный стан на р. Сунже», «План укреп. Воздвиженского сер. XIX в.» (РГВИА. Ф. 418. Оп. 1. 754-758, 785, 797, 806). Здесь же графические материалы, представляющие историю завоевания Кавказа посредством строительства укрепленных линий - крепостей, редутов, фельдшанцев, постов и других видов оборонительных сооружений: «Атлас планов полевых укреплений (фельдшанцев) и крепостей по р. Кубани кон. XVIII в.» (РГВИА. Ф. 418. Оп. 1. Д. 754-758, 785, 797, 806); «Карта укрепленных линий, крепостей и укреплений Кавказского края» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20543) и др. Для изучения истории старейших российских городов на Кавказе представляют интерес графические материалы: планы городов Ставрополь, Кизляр, Моздок 1816 года, приложенные к статистическим описаниям уездов Кавказской губернии (Ставропольского, Кизлярского, Моздокского) подполковника О.А. Торри (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 19046, 19049, 19048); «План г. Владикавказа с окрестностями сер. XIX в.», «Карта г. Майкопа с окрестностями сер. XIX в.» (РГВИА. Ф. 418. Оп. 1. Д. 805, 807). Горское фортификационное строительство нашло также отражение в планах и схемах работы русских военных топографов. Среди них «План урочища Ахульго, близ деревни Ашильты. 1837 г.», «План укрепленного лагеря Шамиля при Буртунае с окрестностями. 1844 г.», «План укрепленного аула Ведено и его окрестностей. 1859 г.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 19506, 19510, 6778) и др.
для исследователей, занимающихся вопросами Кавказской войны, несомненный интерес представляют планы и схемы военных операций русских войск, главных сражений с горцами: «План сражения при Аджиахуре. 1839 г.», «План блокады Ахульго. 1839 г.» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6742, 6743) и др. На последнем плане имеются: «подробные обозначения скал, пещер, заложенных завалами с бойницами, скрытых и открытых завалов, перекопов, тропинок, мостов» которые показывают «степень защищенности укрепления Ахульго, подготовки его к длительной обороне, сложность прохождения маршрута для действующего против Шамиля отряда». На плане так же отмечены: «позиции рот полков: Апшеронского, Кабардинского, Куринского, посты казачьих рот (пеших, конных), милиции. План позволяет определить также степень подготовки наступающих к штурму и защищенности обороняющихся. Это проведенные осадные работы, проложенные дороги, замаскированные спуски, водопроводные канавы, башни и завалы, вырытые подземные ходы, рвы» (Цит. по: Цвижба Л.Я. Кавказская война в графических материалах Военно-ученого архива // Труды РГВИА. М., 1998. Вып. 2. С. 198).
В Военно-ученом архиве имеются карты Кавказа, составленные иностранцами, в том числе находившимися на русской службе. Среди них карта на немецком языке, изданная по материалам академика И.-А. Гюльденштедта «Neue Cart Des Caucasus gruftentheils aus Gildenstaeds nachgelassen hand schriflichen Entwurfen zusammengesezt» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20517).
Гюльденштедт по поручению Академии наук совершил в 1768-1775 гг. путешествие по юго-востоку европейской России и Кавказу. На Кавказе он пробыл с 1770 по 1773 гг. и побывал в Кизляре, Кабарде, Осетии, Ингушетии, откуда отправился в Грузию, Мингрелию и Имеретию*.
* Полиевктов М.А. Европейские путешественники XIII-XVIII вв. по Кавказу. Тифлис, 1935. С. 122-126; Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке. Ч. I // Кавказский этнографический сборник. М., 1955. Вып. 1. С. 285-286; Долгиева М.Б. Немецкие исследователи об ингушах и Ингушетии / / Вопросы истории Ингушетии / Ингуш. НИИ гуманитар. наук им. Ч. Ахриева. Магас, 2005. Вып. 3. С. 4-9.
Имеются две карты немецкого языковеда-ориенталиста Г-Ю. Клапрота, также по поручению Академии наук совершившего в 1807-1808 гг. путешествие по Северному Кавказу и Грузии. Его карты на французском языке: «Carte de la partie du Caucase, situee entre Wladikawkas et Tiflis. Par. Klaprot. 1821». («Карта части Кавказа, расположенной между Владикавказом и Тифлисом»), «Carte du pays des ossetes dans le Caucase. Par. Klaprot. 1824» («Карта Осетии, находящейся на Кавказе») (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20571, 20576).
Также сохранились еще несколько карт на немецком и французском языке, об авторах которых мы пока не смогли найти сведений. Эта тема интересна для дальнейшего исследования.
Среди картографических материалов ВУА представлены как рукописные, так и печатные карты (в том числе, гравированные и литографированные).
Большинство карт ориентировано на север. Изображение рельефа местности представлено перспективно, штрихами и отмывкой. Карты XVIII в. и начала XIX в. снабжены карту-шами (обычно в виде свитка), многие из них имеют легенды (в особенности на обзорных картах Кавказа), обозначения государственной границы, укрепленных линий. Карты имеют градусную сетку, масштаб, условные обозначения населенных пунктов, дорожной сети, расположения войск и т. д. С начала XIX в. карты все чаще снабжаются экспликациями, на которых дается объяснение условных обозначений, чаще всего на обзорных (генеральных) картах, гравированных или литографированных в самом Военно-топографическом депо. Все вышеперечисленные элементы структуры картографических документов более или менее подробно представлены на картах и планах Кавказа.
Масштаб карт (если он указан) в большинстве случаев имеет графическое выражение и обозначается в виде отношения русской версты к английскому дюйму (Англ. дюйм = 2,54 см. Верста путевая (500 саженей) = 1,0668 км. Например, трехверстка (Военно-топографическая карта России), масштаб 3 версты в 1 англ. дюйме (1: 126000)). Например, «масштаб в анг. дюйме»: 3, 5, 10, 15, 25, 60 верст и т. д. На некоторых картах имеются врезки, т.е. «дополнительные карты, рисунки, иногда текстовые пояснения, вызванные необходимостью изображения в более крупном масштабе, а также с большей детальностью важных по мнению составителя, показателей, не указанных, благодаря сравнительно мелкому масштабу, на основной карте» (Гольденберг Л.А. К вопросу о картографическом источниковедении).
В первой половине XIX в. карты Кавказа становятся намного подробнее, появляется много карт отдельных районов («земель»), в то же время в Военно-топографическом депо ведется работа по созданию обзорных карт всего Кавказа и приграничных территорий, на которых нанесены «сведения о местности, народах, населяющих эту территорию, обозначены границы, населенные пункты, пути сообщения, укрепления, крепости, реки, озера» (Цвижба Л.Я. Кавказская война в графических материалах Военно-ученого архива // Труды РГВИА. М., 1998. Вып. 2. С. 195).
В исследовании изобразительно-графических материалов ВУА автором, главным образом, ставилась эвристическая задача. В то же время предпринята попытка рассмотрения нескольких картографических материалов, с применением метода источниковедческого анализа с целью показать, как метод источниковедения позволяет раскрывать информативные возможности источников. Палеографический анализ отдельных документов применялся с целью показать значимость внешних особенностей исследуемых источников, а также отметить их картографические особенности.
Для исследования были выбраны несколько картографических источников в хронологических рамках 1775-1850 гг. При источниковедческом анализе автор руководствовался источниковедческим методом исследования картографических источников, успешное применение которого продемонстрировано в работах О.М.Медушевской (Картографические источники XVII-XVIII вв.) и Л.А. Гольденберга (К вопросу о картографическом источниковедении). Источниковедческое исследование данного вида источников включает выяснение обстоятельств возникновения, истории создания, определение его автора, времени создания, исследование подлинности, достоверности, изучение круга источников, использованных для составления анализируемых карт, планов и чертежей, восстановление во многих случаях утраченных источниковедческих взаимосвязей карты, ее описания и сопутствующей делопроизводственной документации, выяснение источниковедческого значения картографических материалов (Л.А. Гольденберга (К вопросу о картографическом источниковедении. стр. 222). Решение этих вопросов предполагает привлечение широкого спектра вспомогательных исторических дисциплин: палеографии, хронологии, метрологии и др., использование достижений исторической науки, в частности исторической географии, а также естественных наук и техники, в том числе компьютерных технологий. Картографическое источниковедение - одна из областей широкого взаимодействия гуманитарных наук и естествознания, что, в свою очередь, подтверждает «эффективность использования методов источниковедения в междисциплинарных исследованиях» (Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособие. М., 2004. С. 156-157).
Первый рассматриваемый нами источник - «Карта степи между Азовским и Каспийским морями, с показанием Кубани, Кавказских гор и к оным прикосновенных земель» (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 20179). Размер карты, 95х74,5 см. Масштаб - в анг. дюйме 25 верст (I: 1 050 000). Есть градусная сетка, имеются условные обозначения границ и укрепленных линий, населенных пунктов. Обозначены реки и дороги. На карте не указаны данные об авторстве и дата. однако, по имеющейся текстовой вставке на картуше в нижнем левом углу карты: «Экспликация на Кубанскую степь», в которой упоминается дата - «прошлый 1774 г.», карта относится, по всей вероятности, ко второй половине 70-х гг. XVIII в. Обстоятельства создания карты, по-видимому, связаны с изменениями, произошедшими в статусе части северокавказских земель и, соответственно, государственной границы Российской империи после Кючук-Кайнарджийского мирного договора, заключенного с Турцией в 1774 году. Овладение Азовом, закрепление на землях к юго-востоку от Кубани (Большая и Малая Кабарда, Осетия и др.) позволили начать строительство новых укрепленных линий вдоль государственной границы. на карте жирной зеленой чертой и параллельно ей пунктиром обозначена государственная граница Российской империи. Она простирается от Ейского лимана, крепости Ейский городок на Азове к юго-востоку до границы Астраханской губернии. Далее проходит в границах губернии к юго-востоку от Кубани до Главного Кавказского хребта и по границе гор выходит к Каспийскому морю в районе р. Сулак (севернее от нее). За пределами границы находятся местность, обозначенная на карте как «Кубань», заселенная на тот период ногайской ордой под протекторатом Крымского хана (позже, с 1792 г., здесь будет земля Войска Черноморского), независимые народы западноадыгского этноса: темиргойцы, бесленейцы, абазинцы и др., известные под именем черкесов. В пределах российских земель, присоединенных к Астраханской губернии, обозначены «Большая и Малая Кабарда, Асетинцы, Чеченцы, Горячевцы», т. е. территория Северного Кавказа в пределах современных: Кабардино-Балкарии, Осетии, Ингушетии, Чечни, части Дагестана (северо-запад). Находится эта область к югу от уже построенной Азовско-Моздокской укрепленной линии, состоящей из цепи крепостей и редутов, начиная от крепости Донской на р. Егор-лык, Ставрополя и до Моздока (до 10-ти крепостей и редутов), от Моздока до Кизляра также обозначены укрепления (до 10-ти крепостей и редутов). Так как основание крепости Ставрополь и Азовско-Моздокской линии относится к 1777 г., то данную карту надо датировать никак не ранее этого года. на карте нет цепи крепостей, построенных в 1784 г. от Моздока до Дарьяла, в том числе крепости Владикавказ. Следовательно, ее с большой долей вероятности можно датировать 1777-1784 гг. Данных для более точной датировки нам пока выявить не удалось. Эту карту по назначению можно отнести к разряду политико-административных, по охвату территории и масштабу - к обзорным генеральным картам. Целью ее создания, по-видимому, являлось обозначение в политико-государственном масштабе нового статуса приграничной территории и приобретений Российской империи на юге.
Следующий рассматриваемый нами источник - «Карта дороги от Моздока до Мцхета», датированная по описи началом XIX в. (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 1200) Она представляет собой план (со съемкой местности по маршруту дороги) размером 103 на 23 см, рельеф отмывкой. Масштаб по описи определен приблизительно 1: 240000. На самой карте нет обозначения масштаба, градусной сетки. Материал карты: склеена из трех листов тряпичной бумаги светло-серого с зеленым оттенком цвета, размером каждый 34 на 22,5 см. Карта по описи отнесена к разряду маршрутно-почтовых (дорожных карт), об этом свидетельствует надпись на обороте карты, выполненная черными чернилами: «Маршрутная карта дороги и почт. П-м 1-я № 78 А». Надпись, по всей вероятности, нанесена уже в архиве при постановке карты на учет. Представляет интерес определение как можно более точной даты создания карты, для этого рассмотрим ее в трех проекциях: исторические условия создания, содержание, материал карты, т. е. на основе тех данных, которые поддаются первичной идентификации.
Карта, по описи РГВИА, отнесена к началу XIX в. Согласимся априори с этой датировкой и попробуем ее обосновать. В пользу этого свидетельствуют следующие обстоятельства. Во-первых, материал карты: бумага тряпичная с водяными знаками. На одном из листов (склеек) карты литеры МБС (Мосальская бумажная фабрика), на двух других - один из вариантов «ярославского мишки» (Ярославская бумажная фабрика), датируются первым десятилетием XIX в. (Клепиков С.А. Филиграни и штемпели на бумаге русского и иностранного производства XVI-XX века. М., 1959. № 327-328) В то же время содержание карты позволяет уточнить эту датировку. на карте обозначена часть маршрута дороги, известной как Военно-Грузинская, начало освоения и строительства которой было положено еще в 1783 г., после заключения Георгиевского трактата. В следующем, 1784, году для «связи Кавказской линии с Грузиею построена отрядом войск крепость у Терека, при входе в ущелье кавказских гор, при ингушевской деревне Зауре и названа Владикавказом, а от нее, по пути к Моздоку, на расстоянии ... [так в тексте - М. К.] верст редуты Потемкинский, при реке Терек, близ Татартупа, Кумбе-лейский, при речке Кумбелее, и Григориополисский у Малой Кабарды» (Бутков П.Г. Материалы для истории Кавказа с 1722 по 1803 гг. СПб., 1869. Ч. II. С. 165). Однако уже через несколько лет (в 1786-1788 гг.) возведенная линия укреплений была ликвидирована в связи с обострением русско-турецких отношений.
Дата восстановления крепости Владикавказ в исторической литературе, как отмечал еще в 1947 г. Л.П. Семенов, противоречива (Семенов Л.П. Из истории города Дзауджикау. Дзауджикау, 1947. С. 7) и относится ко времени между 1793 и 1803 гг. (1793 г. - История Северо-Осетинской АССР с древнейших времен до наших дней: В 2 т. Орджоникидзе, 1987. Т. 3. С. 203; 1795, 1803 гг. - Материалы по истории Владикавказа / Сост. Б.Д. Газиков, Н.Д. Кодзоев, А.У. Тангиев. 3-е изд., испр. и доп. Назрань, 2002. С. 5-11)
Между тем в рапорте Главнокомандующего в Грузии, ген.-лейт. П.Д. Цицианова от 26 февраля 1803 г. на имя Александра I с приложением проекта «Александрова пути и дороги, ведущей с Кавказской линии в Грузию» предлагалось устройство новых укреплений вдоль Военно-Грузинской дороги, в том числе возобновление старых: укрепления на р. Кумбелей (Камбилеевка) и Владикавказской крепости (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 1578. Л. 2-4). На карте обозначена дорога, ведущая от крепости Моздок (Азовско-Моздокской линии), через территорию современных республик ингушетии и Северной осетии в Грузию, до населенного пункта Мцхета под Тифлисом (современный Тбилиси). В этот период участок дороги до дарьяльского ущелья проходил через земли Малой Кабарды и ингушские селения, расположенные по правобережью Терека. От Моздока дорога пересекает Терек и идет вверх (на юг) к Дарьялу. Она проходит территорию Малой Кабарды (здесь расположены малокабардинские деревни Кургокина и Ахловы кабаки, по обеим сторонам от дороги). Далее дорога пересекает р. Кумбелей и выше нее идет вдоль правого берега р. Терек до ингушского селения («деревни») Заурово. Далее идет вверх по правобережью Терека и, дойдя до дер. Темирсолтана - Балта (расположенной на левом берегу, у входа в Дарьяльское ущелье), переходит на левый берег. Затем через некоторое расстояние вновь переходит на правый берег р. Терека и через такое же расстояние снова на левый берег. Идет по нему до дер. Чми и далее до дер. Ларс (расположенных в Дарьяльском ущелье). Справа от дороги, на юго-востоке от дер. Чми, обозначены деревни Джариехи (ингушское горное общество Джейрах). Эта часть Военно-грузинской дороги (от Моздока до Дарьяла) была известна в русских источниках как «дорога через Ингуш» и получила у местного ингушского населения название «Эрси никъ» - «Русская дорога» (Дахкильгов Ш.Э. В защиту бесспорных истин // Дош (Слово). Назрань, 1990. С. 21).
Для датирования карты имеет существенное значение то обстоятельство, что на ней не обозначена российская укрепленная линия от Моздока к Дарьялу, в том числе нет и крепости Владикавказ. Но есть дер. Заурова, недалеко от которой и была построена крепость. Из вышеприведенного рапорта ген. Цицианова видно, что укрепления вдоль дороги были возобновлены не ранее 1803 г., следовательно, возможно датировать карту, относящуюся по описи к началу XIX в., временем между 1800 и 1803 гг.
на карте обозначены расстояния между населенными пунктами от Моздока до Мцхета: до Ахловых кабаков - 35 верст, от них до Кумбелея - 25, от Кумбелея до Зауровой - 28, от За-уровой до Чми - 12 и т. д. Есть условные обозначения деревень и кабаков. В фонде имеется несколько вариантов (возможно копии) данной карты, например, по описи «Карта дороги из Моздока в Грузию через Ингушетию» (РГВИА. Ф. 422. Оп. 1. Д. 1201, 1202). По масштабу она может быть отнесена к 5-верстным семитопографическим картам (Картографические документы государственных архивов: Науч.-справ. пособие. С. 24), по назначению - к специальным военным, по основному содержанию - к дорожным картам.
Большой интерес для этнологов и историков представляет многолистная «Этнографическая карта Кавказского края» 1850 г. (РГВИА. Ф. 414. Оп. 1. Д. 303. Л. 1-5) Само название карты, по-видимому, данное при составлении описи, вызывает любопытство исследователей, о чем свидетельствует лист использования документа, содержащий с 1974 по 2006 г. 35 записей. Карта состоит из 5 сборных листов, каждый размером 30 на 44 см, на четырех из них изображение карты. Имеется градусная сетка, масштаб карты - в англ. дюйме 30 верст (1: 1 260 000). Карта печатная (гравированная). Содержание листов (частей) карты следующее:
№ 1 (на карте части обозначены римскими цифрами): земли Войска Черноморского, Западный Кавказ с черноморским побережьем, почти вся Ставропольская губерния (не хватает небольшого участка восточной части), Абхазия, часть Кутаисской губернии Грузии;
№ 2: восточная часть Ставропольской губернии (Пятигорский уезд), Моздок, Кизлярский уезд; часть земли горских народов: Большая и Малая Кабарда, Осетия, Ингушетия (на карте обозначена отдельными обществами: назрановцы, кисты, галгай, цори, джейрах, галаши, карабулаки), Большая и Малая Чечня, кумыки и часть территории Сев. Дагестана;
№ 3: часть территории Грузии: Мингрелия, часть Кутаисской губернии, Ахалцыхский уезд; показана часть Турции, приграничная с Россией;
№ 4: Тифлисская губерния, Дербентская губерния, Шема-хинская губерния; часть Персии и Турции.
Территория расселения северокавказских этносов обозначена на первой и второй частях карты. На части № 2 имеется печатная надпись «Карта Кавказского края», ниже ее на месте свободном от изображения, вырезан кусок (8 на 18 см) и на белом фоне, заметно выделяющемся на сероватом фоне карты, надпись: «С означением пространств, занимаемых христианами, и магометанами покорными, полупокорными и непокорными составлена в 1849 году» (дата обозначена нечетко, цифра 9 нарисована не полностью). По-видимому, это первоначальное название карты. Эта надпись перевернута по отношению к первой на 180°, т. е. перевернута по отношению к изображению всей карты. Ниже ее обозначен графический масштаб со шкалой. и за рамкой карты, по нижнему краю, мелкими буквами надпись: «Гравировал чиновник Сковардин. Вырезал слова чиновник Егоров. Исправлено по 1 января 1850 года».
Значение условных обозначений карты выделено на экспликации, занимающей большее пространство части № 3 карты. Условными обозначениями (прямоугольниками и латинскими литерами) обозначены Управления Черноморской береговой и кордонной линий, Правого и Левого флангов, Центра Кавказской линии, Владикавказского коменданта, Нагорного Дагестана, Военно-Дербентского округа, лезгинской кордонной линии. Условными знаками (в том числе пунсонами) выделены: губернские и областные города; уездные и заштатные города; участковое место; селения, станицы; колонии и курени; монастыри; крепости; укрепления и форты; штаб-квартиры полков, батальонов; артиллерийские батареи; почтовые станции; посты; карантины; таможни; таможенные заставы; пристани. В обозначении дорог отдельно выделены: почтовые; постовые, заменяющие почтовые; повозочные, проселочные и постовые; вьючные; главные дороги в предел Турции и Персии. Здесь же в виде списка приводятся кордонные посты, расположенные по границе Черномории и Кавказской области с землею горских народов: условные обозначения и названия кордонных постов с обозначением расстояний между каждым по линии и отдельно между главными из них. Такой же список есть и по кордонным постам, расположенным по границе Закавказья с Турцией и Персией. В конце списков приводятся итоговые данные по общей длине границ: с горскими народами - 1170 верст; с Турцией -582 версты, с Персией - 805 верст; не занятого пространства -65 верст. Всего - 2622 версты (более 2700 км).
Наконец, пятую часть карты составляет таблица, которая, по всей вероятности, стала причиной обозначения данной карты при описании как этнографической, что верно лишь отчасти, так как время, в которое она создавалась, и само ее основное содержание не соответствуют современному термину - «этнографическая». Цель создания данной карты вполне очевидна -иметь графическое (обзорное) представление о политической конъюнктуре на Северном Кавказе в контексте этнорелигиозных особенностей его населения. То есть это разновидность политико-административной карты с нанесением на нее своего рода картограммы расселения северокавказских этносов, их отношения к России (покоренные или нет), численности обеих вышеназванных категорий.
Картограмма - «это статистическая карта, на которой в пределах административно-территориального деления, при различной степени окраски показана различная степень выраженности (интенсивности) того или иного признака в пределах каждой административно-территориальной единицы» (Медушевская О.М. Картографические источники первой половины XIX века... С. 19). В данном случае эту карту можно в той части, где идет выделение плотности населения с показанием цветом тех или иных особенностей, охарактеризовать как своеобразную картограмму по населению Северного Кавказа. На части № 5 карты имеется вышеназванная таблица, включающая графы: приблизительное исчисление народонаселения (наименование народов); обоего пола душ (с подразделением на христиан и магометан: покорных, полупокорных и непокорных). Ниже таблицы - объяснения значения выделенных цветом участков, представляющих собою иллюстрацию градации населения: желтым - христиане, красным - магометане покорные, светло-розовым - магометане полупокорные, управляемые своими владельцами или русскими приставами, темно-розовым - магометане полупокорные, не подчиненные никакому управлению, синим - магометане непокорные, коричневым - магометане, отпавшие после 1843 г. Что касается приводимых в таблице данных о численности населения, то нужно иметь в виду, что они весьма относительны. Точными данными о численности народов Кавказа, в особенности северной его части, как их общего числа, так и в отдельности каждого народа, российская кавказская администрация не располагала. Если даже в самой России до 60-х гг. XIX в. данные о численности населения носили оценочный характер, то в отношении Кавказа учет населения как таковой еще не велся, все данные были основаны на поверхностных наблюдениях, информации приставов, собиравших налоги, полученной, как правило, от старшин селений, а также сведениях от «разведки» и «лазутчиков» (в отношении непокорных горцев). Так, например, приводимые в таблице сведения о численности ингушей (христиан - 3600; магометан - 11800, из них покорных - 6100, непокорных - 5700; общая численность -15400 душ), по всей видимости, сильно занижены, так как по нескольким другим источникам их численность еще в середине 30-х гг. XIX в. (за 15 лет до составления таблицы) оценивалась в 30-35 тыс. человек (Картоев М.М. Статистико-этнографические и административно-территориальные сведения об Ингушетии 30-х гг. XIX века (Из рапорта Владикавказского коменданта полковника Широкова) / / Архивный вестник Государственной архивной службы Республики Ингушетия. Назрань, 2005. Вып. II. С. 93.).
«Этнографическая карта Кавказского края» представляет интерес в первую очередь как наглядная иллюстрация уровня картографической изученности Кавказа в указанный период (как по объему своего содержания, так и по особенности выделяемых сюжетов: политических, военных, отчасти этнологических). Внесение в нее «этнографических» черт и атрибутов, присущих картограмме, значительно расширяет для исследователей ее информативные возможности.
Картографические источники ВУА по истории Кавказа представляют интерес и для исследований по этнополитичес-кой истории региона, в основном в рамках XVIII-XIX вв. В этом плане интересны не только мелкомасштабные, обзорные карты Кавказа, но и карты его отдельных областей (расселения этносов, их территориальных групп - обществ, племен и т. д.). По картографическим источникам можно проследить процессы изменения и смещения этнотерриториальных границ, миграций населения (в частности, с гор на плоскостные земли и обратно), наконец, сюжеты интеграции этнических территорий («земель») Кавказа в Российское государство, особенности этого процесса в различных частях региона. Картографические источники наглядно демонстрируют, что процесс территориальной интеграции Кавказа, в частности Северного, в Российское государство, был очень сложным. Он зависел как от политической конъюнктуры в конкретный исторический период, так и от «грамотных» действий в соотношении военной и политической стратегии Российского правительства в долгосрочной перспективе. Карты показывают, как менялся статус самого Кавказа и его отдельных частей на протяжении второй половины XVIII - первой половины XIX в.
Картографические материалы рассмотренных фондов являются ценными источниками для изучения истории Северного Кавказа и населяющих его народов. они освещают процесс интеграции региона в Российское государство, изменения политических и административных границ. Значительную часть карт и планов составляют источники по истории Кавказской войны: карты и планы экспедиций против горцев, схемы-планы сражений, планы укреплений, военно-топографические и военно-оперативные съемки и другие материалы, существенно дополняющие данные текстовых документов и дающие возможность увидеть военно-исторические сюжеты в ином, графическом, измерении.
Картографические источники ВУА представляют интерес для самого широкого спектра исследований Северного Кавказа, в том числе и для изучения процесса картографирования региона, тесно связанного с развитием отечественной геодезии и картографии в XVШ-XIX вв.
