Бомбардировки Югославии двадцать лет спустя: последний рейс в БелградДеян Анастасиевич
Сербская служба Би-би-си, Белград
25 марта 2019
Большинство в Сербии не верили, что НАТО начнет военную операцию, пока не начали падать бомбы.
В начале февраля 1999 года американский журнал Time, для которого я тогда работал, совмещая работу в белградском "Времени", отправил меня в Англию на двухнедельный курс для журналистов, работающих в горячих точках.
Курс был обязательным, но после него я рассчитывал на неделю отпуска в Лондоне за счет журнала в качестве награды.
Мне казалось, что после двух лет интенсивных репортажей из Косово, где конфликты между сербскими силами безопасности и Армией освобождения Косово с каждым днем становились все жестче, в Англии меня мало чему можно научить о работе в горячих точках. Но мне действительно был нужен отдых.
Курс проходил в Херефорде на севере Англии и оказался интересней, чем я думал. У меня не хватало сил внимательно следить за новостями, и так я упустил момент, когда во всей ситуации в Косово произошел перелом.
Когда после окончания курса я прибыл в Лондон в блаженном полуинформированном состоянии, на ресепшене отеля меня ждало сообщение с просьбой срочно связаться с редакцией. "У меня хорошие и плохие новости, - сказал редактор. - Какую хочешь услышать первой?"
Я выбрал, конечно, плохую. "Отпуск отменяется, завтра ты возвращаешься в Белград, - сказал он, - Ты нам нужен".
А хорошие новости? "Полетишь бизнес-классом, потому что в экономе нет мест".
Я немного заволновался и в номере попробовал изучить последние новости более тщательно.
Но все же я чувствовал, что ничего особенного не происходило: НАТО угрожало вмешаться в косовский конфликт, но это было ровно то же самое, что я слышал перед тем, как отправиться на курс.
НАТО грозило вмешательством на протяжении всей войны в Боснии, но вмешалось только в самом конце и довольно ограниченным образом. От этого знания мне было немного спокойнее.
Старый знакомыйКогда я прибыл в лондонский аэропорт Хитроу, выяснилось, что мой рейс Austrian Airlines в Белград был последним: все остальные компании прекратили полеты в Сербию.
Я снова разволновался. Еще сильней я забеспокоился, когда увидел, что в совершенно пустом бизнес-классе кроме меня летят еще двое. Я знал обоих пассажиров: это была Кристиан Аманпур с Си-эн-эн и Филип Райкер, один из помощников американского дипломата Ричарда Холбрука.
Они были так же удивлены, как и я. "Откуда ты, Деян?" - спросила Кристиан, с которой я часто встречался в Боснии.
"Был в отпуске в Лондоне, но мне стало скучно, поэтому решил вернуться в Белград. Там всегда весело, - сказал я в жалкой попытке пошутить. - А вы?"
"И нам стало скучно", - ответили они.
Райкер, который часто посещал Косово в сопровождении Холбрука и других официальных лиц США, был краток: на этот раз НАТО угрожает всерьез.
Сам Холбрук тоже летел в Белград спецрейсом, на котором Райкеру почему-то не нашлось места, в последней попытке убедить Слободана Милошевича вывести армию и полицию из Косово.
"Если вы увидите, что Холбрук уезжает из Белграда, не обратившись к журналистам, это означает, что у него не вышло", - сказал Райкер, добавив, что в этом случае до бомбардировок Сербии останется менее 24 часов.
Теща и телевизорЯ ехал из аэропорта домой, и во мне бурлил адреналин. Но внешне все казалось нормальным: на улицах Белграда если и были приняты какие-то меры безопасности, то они были незаметны.
В ежедневных газетах не было ничего, что указывало бы на надвигающуюся катастрофу.
Когда через пару часов было объявлено, что Холбрук после разговора с Милошевичем отправился прямо в аэропорт, не сказав ни слова, часы в моей голове начали вести обратный отчет до бомбардировки.
Небо над Белградом, апрель 1999
Сравняют ли завтра Белград с землей как в 1941-м? Будет ли электричество и вода? Будет ли работать телефон и интернет?
У меня не было ответов ни на один из этих вопросов, но я знал, что самое главное - это обеспечить безопасность моей жены и семилетней дочери.
К счастью, у нас было решение: в маленькой деревне в Шумадии, вдали от любого военного объекта, у моей тещи был дом. Сама она жила в квартире в белградском районе Браче Йеркович с прямым видом на казармы "4 Июля", которые с высокой степенью вероятности могли оказаться одной из первых целей атаки.
Мы быстро собрались, но теща вдруг заявила, что никуда не поедет и квартиру не оставит. Никакие доводы о том, что на город скоро начнут падать бомбы, ее не убеждали. В ответ на все наши увещевания она говорила, что в деревне холодно, вода отключена, а дом надо долго прогревать…
В итоге она выложила свой главный козырь: в доме нет телевизора, и она не сможет обойтись без своего любимого сериала. Я вынул провод из розетки, вытащил телевизор из квартиры и погрузил в машину. Каким-то образом он уместился в багажник. А теща послушно отправилась за любимым устройством.
Без паники!Так моя семья покинула город, а вечером того же дня я вернулся в Белград. Утром я приехал в редакцию журнала Vreme.
Была среда, день, когда сдавался в печать очередной номер, - газета, как и сейчас, выходила по четвергам.
Когда я рассказал своим коллегам, что узнал в самолете, они посмотрели на меня в замешательстве.
Главный редактор сказал, что я, как обычно, развожу панику. Его помощник спросил меня в шутку, не установили ли мне на курсах в Англии какой-нибудь чип в мозг.
Никто не воспринимал меня всерьез. Было принято решение продолжить работу, согласно намеченному плану.
Мне поручили заняться какой-то незначительной темой, которую я уже даже не помню. Я сел за компьютер, и буквы прыгали перед моими глазами. Я как будто чувствовал запах этого текста.
Сербия чтит память жертв авиарейдов НАТОНомер был отправлен в типографию, а через несколько часов на Белград упали первые бомбы и ракеты.
Тот номер Vreme оказался единственным в истории журнала, который отозвали из печати, чтобы заменить первую полосу.
Через всю новую обложку было написано короткое слово: "ВОЙНА!"
За этим последовала совершенно другая история…
https://www.bbc.com/russian/features-47688353
