Автор Тема: Ияс ибн Му‘авия аль-Музани  (Прочитано 1427 раз)

Оффлайн Абд-ур-Рахман

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 4761
Ияс ибн Му‘авия аль-Музани
« : 09 Июня 2016, 05:07:01 »
Ияс ибн Му‘авия аль-Музани

Смелость ‘Амра в щедрости Хатима, в кротости Ахнафа, в проницательности Ияса.
Абу Таммам

Повелитель верующих ‘Умар ибн ‘Абд-аль-‘Азиз провёл ту ночь без сна. Глаза никак не желали закрываться, и он не мог найти себе места. Этой холодной ночью в Дамаске халиф был занят выбором судьи Басры, который обеспечил бы торжество справедливости в этом городе и судил в соответствии с тем, что ниспослал Аллах. Судья требовался такой, чтобы, когда дело касается истины, он ничего не боялся и никакое прельщение не оказывало на него влияния.

Он уже выбрал двоих, которые не уступали друг другу ни в понимании религии, ни в готовности отстаивать истину, ни в проницательности. И стоило халифу обнаружить в одном из них какое-нибудь достоинство, побуждающее предпочесть его кандидатуру, как он обнаруживал равноценное достоинство в другом…

Утром он вызвал к себе своего наместника в Ираке ‘Ади ибн Арта, который в те дни находился в Дамаске. И сказал ему:

— ‘Ади, пригласи к себе Ияса ибн Му‘авию аль-Музани и Аль-Касима ибн Раби‘а аль-Хариси, поговори с ними о судопроизводстве в Басре и назначь одного из них судьёй.

Наместник ответил:

— Слушаюсь и повинуюсь, о повелитель верующих…

‘Ади ибн Арта пригласил к себе Ияса и аль-Касима и сказал:

— Поистине, повелитель верующих, да сделает Аллах его жизнь долгой, велел мне назначить одного из вас судьёй Басры. Что вы об этом думаете?

Каждый из них сказал о другом:

— Он больше подходит для этой должности.

И каждый из них перечислил при этом достоинства другого и упомянул о его понимании религии.

‘Ади сказал:

— Вы не выйдете отсюда, пока не примете решение по этому делу.

Ияс сказал:

— О предводитель, спроси обо мне и об аль-Касиме двух факихов Ирака — аль-Хасана аль-Басри и Мухаммада ибн Сирина, потому что они способны выбрать одного из нас лучше, чем кто бы то ни было из людей.

Аль-Касим навещал названных факихов и они приходили к нему, тогда как Ияс не имел никакой связи с ними.

Аль-Касим понял, что Ияс желает возложить обязанности судьи на него и что, если наместник посоветуется с этими факихами, они укажут на него, аль-Касима, а не на Ияса.

Он посмотрел на наместника и сказал:

— Не спрашивай никого ни обо мне, ни о нём. Я клянусь Аллахом, кроме Которого нет иного божества, поистине, Ияс лучше меня понимает религию Аллаха и лучше разбирается в судопроизводстве. И если я лгу в этой моей клятве, то мне не дозволено занимать пост судьи, потому что это означает, что я способен на ложь. А если я говорю правду, то ты не имеешь права назначать менее достойного вместо более достойного.

Ияс посмотрел на наместника и сказал:

— О предводитель, поистине, ты привёл человека и призвал его стать судьёй, поставив его тем самым на край Огненной пропасти. А он спасся от неё посредством ложной клятвы, после которой он, конечно же, сразу попросит прощения и таким образом спасёт душу свою от того, чего следует опасаться…

‘Ади сказал ему:

— Человек с такой проницательностью и пониманием достоин стать судьёй.

И ‘Ади назначил Ияса судьёй Басры.

Что же это за человек, которого равнодушный к мирским благам халиф ‘Умар ибн ‘Абд-аль-‘Азиз назначил судьёй Басры?

Что же это за человек, проницательность, сообразительность и смышлёность которого стала притчей во языцех, наравне с щедростью Хатима ат-Таи, кротостью Ахнафа ибн Кайса и смелостью ‘Амра ибн Ма‘дий-Кариба?

Абу Таммам даже сказал, хваля Ахмада ибн аль-Му‘тасыма: «Смелость ‘Амра в щедрости Хатима, в кротости Ахнафа, в проницательности Ияса».

Давайте же расскажем историю жизни этого человека с самого начала.

Жизненный путь этого человека очень интересен и уникален по-своему, и его жизнеописание относится к числу самых прекрасных жизнеописаний.

* * *
Ияс ибн Му‘авия ибн Курра аль-Музани родился в 46 году хиджры в области Ямама в Неджде. Позже переехал вместе с семьёй в Басру и там вырос и выучился.

В ранней юности он приезжал в Дамаск и перенял знания от благородных сподвижников и их старейших последователей, которых застал.

С ранних лет этот мальчик отличался сообразительностью. У него были благородные черты. Люди заговорили о нём ещё тогда, когда он был ребёнком.

* * *
Рассказывают, что в своё время Ияс учился считать в куттабе одного иудея-зиммия. Однажды у учителя собрались его товарищи-иудеи, и они стали обсуждать религиозные вопросы. Ияс внимательно слушал их, впрочем, не подавая виду.

Учитель сказал:

— Разве вас не удивляют мусульмане? Они утверждают, что в Раю они будут есть, а вот справлять нужду не будут!

Ияс посмотрел на него и сказал:

— Разрешишь ли ты мне, о учитель, высказаться по тому вопросу, который вы сейчас обсуждаете?

Учитель сказал:

— Да.

Юноша спросил:

— Разве всё, что мы едим в этом мире, выходит из наших тел в виде испражнений?

Учитель сказал:

— Нет.

Юноша сказал:

— А куда девается то, что не выходит?

Учитель ответил:

— Становится питанием для тела.

Юноша спросил:

— Тогда что же вас удивляет? Если часть того, что мы съедаем в этом мире, становится питанием для тела, то что мешает всему, что мы будет съедать в Раю, становиться питанием?

Учитель взволнованно взмахнул рукой и воскликнул:

— Вот ведь, ей-богу, какой юноша!

* * *
Шли годы, мальчик взрослел. И его сообразительность приносила ему всё большую известность.

Рассказывают, что однажды, ещё будучи мальчиком, он прибыл в Дамаск и разошёлся с одним пожилым человеком относительно какого-то права. Поняв, что убедить его с помощью доводов не получится, он предложил ему отправиться в суд.

Когда оба они предстали перед судьёй, разгневанный Ияс повысил голос на своего оппонента, и судья сказал ему:

— Понизь голос, мальчик, ибо твой оппонент — человек пожилой и достойный.

Ияс сказал:

— Однако правда превыше!

Судья разгневался и сказал:

— Замолчи!

Ияс сказал:

— Кто же изречёт мои доводы, если я буду молчать?

Судья разгневался ещё больше и сказал:

— С тех пор как ты зашёл в здание суда, я не видел, чтобы ты говорил что-то, кроме ложного!

Ияс сказал:

— Нет божества, кроме одного лишь Аллаха, у Которого нет сотоварищей… Это истина или ложь?

Судья успокоился и сказал:

— Истина… Клянусь Господом Каабы, истина…

* * *
Юноша-музайнит жадно приобретал знание и достиг таких высот, что даже пожилые люди стали покоряться ему, брать с него пример и учиться у него, несмотря на его юный возраст.

Однажды ‘Абд-аль-Малик ибн Мерван посетил Басру. Это было до того, как он стал халифом. Он увидел Ияса, который в то время был мальчиком — у него ещё не было растительности на лице.

Он увидел позади него четырёх чтецов с бородами в зелёных плащах.

‘Абд-аль-Малик сказал:

— Уфф обладателям этих бород! Неужели не нашлось среди вас человека в годах, чтобы он стал вашим предводителем, что вы сделали своим предводителем этого мальчика?!

Потом он повернулся к Иясу и спросил:

— Сколько тебе лет, юноша?

Ияс ответил:

— Возраст мой, да сделает Аллах долгой жизнь предводителя, — такой же, каким был возраст Усамы, когда Посланник Аллаха ﷺ назначил его командующим войска, в котором были Абу Бакр и ‘Умар.

‘Абд-аль-Малик сказал ему:

— Выходи вперёд, юноша… Выходи вперёд… Да благословит тебя Аллах.

* * *
В один год люди во главе с благородным сподвижником Анасом ибн Маликом аль-Ансари вышли посмотреть, не народился ли уже месяц рамадана. Анас в то время был уже очень старым человеком, ему было почти сто лет.

Люди посмотрели на небо, но ничего не увидели.

Но Анас, всматриваясь в небо, повторял:

— Я видел народившийся месяц. Вот же он, здесь…

Он показывал на небо, но никто ничего не видел.

Ияс внимательно посмотрел на Анаса и заметил длинный волос, который свешивался с его брови прямо на глаз.

Вежливо попросив разрешения, он протянул руку и убрал этот волос с глаза Анаса, пригладив его бровь, после чего спросил:

— А сейчас ты тоже видишь народившийся месяц, о сподвижник Посланника Аллаха ﷺ?

Анас посмотрел и сказал:

— Нет, я не вижу его… Нет, я не вижу его…

* * *
Слухи о сообразительности и неординарном уме Ияса распространялись всё дальше, и люди стали приходить, чтобы встретиться с ним и поговорить о знании и религии.

Некоторые хотели узнать… Другие просто хотели поспорить и своими ложными доводами попытаться загнать его в угол.

Рассказывают, что однажды к нему пришёл правитель области и сказал:

— О Абу Ваиля, что ты скажешь об опьяняющем?

Он ответил:

— Оно запретно.

Он спросил:

— А почему оно запретно? Ведь это всего лишь плоды и вода, которые кипятят на огне. А ведь всё это дозволено — ничего запретного в этом нет.

Ияс спросил:

— Ты сказал всё, или у тебя ещё есть что сказать?

Он ответил:

— Я сказал всё.

Ияс сказал:

— Если я наберу в руку воды и ударю тебя ею, тебе будет больно?

Он ответил:

— Нет.

Ияс спросил:

— А если я возьму соломы и ударю тебя ею, тебе будет больно?

Он ответил:

— Нет.

Ияс спросил:

— А если я возьму землю, смешаю с соломой, полью водой, смешаю всё это и высушу этот ком на солнце, а потом ударю тебя им, тебе будет больно?

Он ответил:

— Да. Возможно, ты даже убьёшь меня им.

Ияс сказал:

— Так же и вино. Если ты соберёшь вместе его составляющие и они превратятся в вино, то получится запретное.

* * *
Когда Ияс стал судьёй, то его сообразительность, проницательность, смекалка и уникальная способность выяснять истину проявились в полной мере.

Однажды к нему пришли два человека, один из которых оставил другому на хранение своё имущество, а потом потребовал вернуть его, а второй всё отрицал.

Ияс спросил обвиняемого об этом имуществе, и он всё отрицал и сказал:

— Если у моего товарища есть доказательства, пусть представит их. А если нет, то мне достаточно поклясться в своей невиновности…

Ияс, опасаясь, что этот человек присвоит имущество второго, посмотрел на истца и спросил:

— В каком месте ты передал ему на хранение своё имущество?

Он ответил:

— Это было большое дерево. Мы сидели под ним и ели, а когда мы уже собрались уходить, я передал ему имущество.

Ияс сказал ему:

— Иди к тому месту, где находится это дерево. Возможно, придя туда, ты вспомнишь, куда положил своё имущество, и это место напомнит тебе о том, что ты сделал с ним. А потом вернись ко мне и расскажи, что ты видел.

Тот человек отправился к тому месту. А Ияс сказал ответчику:

— А ты посиди, пока не вернётся твой товарищ.

Он остался сидеть. Ияс обратил своё внимание на других людей, которые пришли к нему со своими тяжбами. А сам исподтишка наблюдал за тем ответчиком.

Увидев, что тот успокоился и расслабился, он повернулся к нему и неожиданно спросил:

— Как думаешь, твой товарищ уже добрался до того места, где он передал тебе своё имущество?

Ответчик сказал, не подумав:

— Да нет ещё… Это далеко отсюда.

Ияс воскликнул:

— Ах ты, враг Аллаха! Говоришь, что не брал имущество, и при этом знаешь место, в котором ты его взял?! Клянусь Аллахом, ты вероломен!

Ответчик смешался и признался во всём. Ияс задержал его до возвращения истца, а потом велел ему вернуть истцу его имущество.

* * *
Также рассказывают, что однажды два человека обратились к нему по делу о двух кусках ткани — из тех, которыми покрывают голову и набрасывают на плечи. Одна накидка была зелёного цвета и новая, а вторая — красного цвета и старая.

Истец сказал:

— Я спустился к источнику, чтобы искупаться и положил свою зелёную накидку вместе с одеждой у самого источника. А он пришёл и положил свою красную накидку рядом с моей и тоже спустился к источнику, но ушёл раньше меня. Он надел свою одежду и забрал мою накидку — набросил её на голову и плечи и ушёл с ней.

Ияс обратился к ответчику:

— А ты что скажешь?

Ответчик сказал:

— Это моя накидка и она у меня.

Ияс спросил истца:

— У тебя есть доказательства?

Тот ответил:

— Нет.

Тогда Ияс велел своему привратнику:

— Принеси мне расчёску.

Ему принесли расчёску. Ияс провёл расчёской по голове каждого, и на голове одного из них обнаружились красные волоски шерсти, из которой была изготовлена красная накидка. А на голове второго обнаружились волоски зелёной шерсти.

И Ияс велел отдать красную накидку тому, на чьей голове обнаружились красные шерстинки, а зелёную — тому, на чьей голове были зелёные шерстинки.

* * *
О сообразительности и проницательности Ияса свидетельствует и следующая история. В Куфе был человек, который демонстрировал праведность, благочестие и богобоязненность так, что в конце концов многие стали хвалить его, и люди, доверяя ему, стали, отправляясь в путешествие, оставлять ему на хранение своё имущество и назначать его опекуном своих детей, когда чувствовали приближение смерти.

И вот один человек оставил ему на хранение своё имущество, а потом, когда ему понадобилось его имущество, он попросил праведника вернуть ему его имущество. Но тот сказал, что никакого имущества он ему не оставлял. Владелец имущества отправился к Иясу и пожаловался ему. Он спросил истца:

— Твой товарищ знает, что ты собирался идти ко мне?

Истец ответил:

— Нет.

Ияс сказал:

— Уходи сейчас и вернись ко мне завтра.

Затем Ияс послал человека к тому праведнику, чтобы сказать ему:

— У меня много сирот, у которых нет кормильца, и я решил оставить тебе на хранение своё имущество и сделать тебя опекуном сирот. Надёжен ли твой дом и достаточно ли у тебя времени?

Праведник ответил:

— Да, о судья.

Ияс сказал:

— Что ж, приходи ко мне завтра и приготовь место для имущества. И приведи с собой двух носильщиков.

На следующий день пришёл истец, и Ияс сказал ему:

— Иди к своему товарищу и потребуй у него своё имущество. А если он откажется возвращать его, то скажи ему: «Я пожалуюсь на тебя судье».

Он отправился к праведнику за своим имуществом, но тот ничего не отдал ему и снова сказал, что ничего ему не должен.

Тогда владелец имущества сказал:

— Тогда я пожалуюсь на тебя судье.

Услышав это, праведник тут же вернул ему имущество и постарался задобрить его.

Владелец имущества вернулся к Иясу и сказал:

— Этот человек отдал мне всё, что мне причиталось… Да воздаст тебе Аллах благом!

Потом праведник пришёл к Иясу в назначенный час вместе с носильщиками, и судья сделал ему строгий выговор и опозорил его перед всеми, сказав:

— Скверный ты человек, о враг Аллаха! Ты сделал религию силком для мирских благ!

* * *
Но даже Ияс с его сообразительностью, умом и проницательностью порой сталкивался с такими доводами, что он ничего не мог противопоставить им и замолкал.

Он сам рассказывал о себе такую историю.

— Никто и никогда не побеждал меня, за исключением одного человека. Как-то раз, когда я был судьёй в Басре, ко мне зашёл один человек и засвидетельствовал, что такой-то сад является собственностью такого-то. Я решил проверить то, о чём он засвидетельствовал. Я спросил: «А сколько деревьев в саду?» Тот опустил голову, потом поднял её и сказал: «Как давно ты, господин судья, занимаешься здесь судопроизводством?» Я ответил: «С такого-то года». Он спросил: «И сколько досок в потолке этой комнаты?» Я не знал… И я сказал ему: «Правда на твоей стороне». И я разрешил ему выступить в качестве свидетеля.

* * *
Когда Иясу исполнилось семьдесят шесть лет, ему приснилось, что они с отцом скачут верхом на двух лошадях. И при этом ни он не опередил отца, ни отец не опередил его. А его отец скончался в возрасте семидесяти шести лет.

И однажды ночью Ияс, ложась спать, сказал своим родным:

— Знаете ли вы, что это за ночь?

Они ответили:

— Нет.

Он сказал:

— Это ночь, в которую заканчивается мой жизненный срок.

И когда настало утро, они обнаружили, что он умер.

* * *
Да помилует Аллах судью Ияса. Он был уникальным представителем своей эпохи и вообще удивительным человеком благодаря своей проницательности и сообразительности, стремлению найти истину и поразительному умению обнаруживать и раскрывать её…