Мухаммад ибн аль-Ханафийя (сын ‘Али ибн Абу Талиба)
Я не знаю человека, который перенял от ‘Али и передал от него больше, чем Мухаммад ибн аль-Ханафийя.
Ибн аль-Джунайд
Как-то раз Мухаммад ибн аль-Ханафийя и его брат аль-Хасан ибн ‘Али перестали общаться, и Мухаммад ибн аль-Ханафийя послал сказать ему:
— Поистине, Аллах превознёс тебя надо мной. Твоя мать — Фатыма, дочь Мухаммада ибн ‘АбдАллаха ﷺ, а моя мать — женщина из бану Ханифа. Твой дед со стороны матери — Посланник Аллаха и лучший из Его творений, а мой дед со стороны матери — Джа‘фар ибн Кайс… Когда получишь это моё письмо, то приди ко мне и помирись со мной, дабы ты превосходил меня во всём.
Как только аль-Хасан получил это письмо, он поспешил к дому Мухаммада и помирился с ним.
Кто же этот благовоспитанный, проницательный и благоразумный человек — Мухаммад ибн аль-Ханафийя?
* * *
Эта история началась в конце жизни Посланника Аллаха ﷺ.
Однажды ‘Али сидел с Пророком ﷺ и спросил его:
— О Посланник Аллаха, если у меня родится сын уже после твоей кончины, могу я назвать его твоим именем и дать ему твою кунью?
Он ответил:
— Да.
Прошли дни. Посланник Аллаха ﷺ покинул этот бренный мир. Через несколько месяцев к нему присоединилась его любимая дочь Фатыма, мать аль-Хасана и аль-Хусейна. И ‘Али породнился с бану Ханифа.
Он женился на Хауле бинт Джа‘фар ибн Кайс аль-Ханафийе, и она родила ему сына. Он назвал его Мухаммадом и дал ему кунью Посланника Аллаха ﷺ — Абу аль-Касим — поскольку тот разрешил ему.
Однако люди продолжали называть его Мухаммад ибн аль-Ханафийя, дабы отличать его от его братьев аль-Хасана и аль-Хусейна, сыновей Фатымы, дочери Посланника Аллаха ﷺ. Под этим именем он и остался в истории.
* * *
Мухаммад ибн аль-Ханафийя родился в конце правления ас-Сыддика (ؓ). Его вырастил и воспитал отец — ‘Али ибн Абу Талиб. Он же обучал его. И Мухаммад ибн аль-Ханафийя перенял от него его поклонение и равнодушие к мирским благам и унаследовал от него его силу и смелость и научился у него красноречию. На полях сражений он показал себя бесстрашным воином. А на собраниях мужей он был прекрасным оратором. А когда на землю опускался ночной мрак и другие люди засыпали, он усердно поклонялся Господу.
* * *
Отец привлёк его к участию в своих войнах, которые ему довелось вести, и возложил на него при этом ещё более тяжкое бремя, чем на двух его братьев аль-Хасана и аль-Хусейна. Однако Мухаммад ибн аль-Ханафийя ни разу не проявил слабости или нерешительности.
Однажды ему сказали:
— Почему твой отец посылает тебя туда, где опасно, и возлагает на тебя непосильное, но не поступает так с твоими братьями аль-Хасаном и аль-Хусейном?
Он ответил:
— Это потому, что для отца два моих брата — словно глаза, а я — словно руки. И он защищает глаза руками…
* * *
В битве при Сыффине, которая произошла между войсками ‘Али ибн Абу Талиба и войсками Му‘авии ибн Абу Суфьяна, Мухаммад ибн аль-Ханафийя нёс знамя своего отца.
Пока воины разили друг друга в этом сражении, произошла следующая история. Её рассказывает сам Мухаммад ибн аль-Ханафийя: «Во время битвы при Сыффине, когда мы встретились с войском Му‘авии, мы сражались так, что мне начало казаться, что никто из нас и никто из них не останется в живых. Я понял, что положение очень серьёзное. И вдруг я услышал, как позади меня кто-то кричит: “О мусульмане! Ради Аллаха! Ради Аллаха! О мусульмане! Кто останется женщинам и детям?! Кто останется оберегать религию и честь?! Кто останется для византийцев и дейлемитов?! Ради Аллаха! Ради Аллаха! Сберегите мусульман!” И я дал себе зарок никогда не поднимать меч в лицо мусульманина после этого дня…
* * *
Потом ‘Али (ؓ) принял мученическую смерть от грешной и несправедливой руки. Власть перешла к Му‘авии ибн Абу Суфьяну, и Мухаммад ибн аль-Ханафийя присягнул ему, поклявшись в покорности в приятном и неприятном, стремясь объединить мусульман и предотвратить раскол. Он хотел, чтобы они восстановили своё единство, и желал силы и величия Исламу и мусульманам.
Му‘авия почувствовал искренность и чистоту этой присяги. Он почувствовал доверие и расположение к Мухаммаду и потому стал приглашать его к себе. И Мухаммад ибн аль-Ханафийя действительно несколько раз приезжал к нему в Дамаск по разным причинам.
* * *
Правитель византийцев написал Му‘авии: «Поистине, у нас принято, чтобы правители вели переписку друг с другом, рассказывая друг другу об интересных событиях, которые произошли в их владениях. При этом они стараются превзойти друг друга диковинками, которые есть в их владениях… Разрешишь ли ты мне вести с тобой такую переписку?»
Му‘авия ответил утвердительно, дав ему своё разрешение.
После этого византийский правитель послал к нему двух удивительных мужчин. Один был гигантского роста и невероятно мощного телосложения. А второй был очень крепким и обладал силой дикого зверя.
Вместе с ними правитель послал Му‘авии письмо, в котором спрашивал: «Есть ли в твоих владениях люди, которые могут сравниться с этими двумя ростом и силой?» Му‘авия сказал ‘Амру ибн аль-‘Асу:
— Если говорить о высокорослом, то я уже нашёл того, кто подобен ему и даже превосходит его. Это Кайс ибн Са‘д ибн ‘Убада. А вот насчёт сильного я хотел бы услышать твоё мнение.
‘Амр сказал:
— Есть два человека, которые могут подойти. Но оба они живут далеко от тебя. Это Мухаммад ибн аль-Ханафийя и ‘АбдАллах ибн аз-Зубайр.
Му‘авия возразил:
— Мухаммад ибн аль-Ханафийя не так уж далеко от меня.
‘Амр сказал:
— Но ты думаешь, что он, несмотря на своё высокое положение и достойное место, согласится меряться силами с этим византийцем на глазах у людей?
Му‘авия сказал:
— Он сделает это и сделает больше этого, если сочтёт, что это укрепляет и возвеличивает Ислам.
* * *
Му‘авия вызвал к себе обоих — Кайса ибн Са‘да и Мухаммада ибн аль-Ханафийю.
Когда все собрались, Кайс ибн Са‘д поднялся и бросил свои шаровары высокорослому византийцу, чтобы он надел их. Он надел и когда он натянул их, они оказались ему выше сосков, так что людей рассмешил его вид.
Что же до Мухаммада ибн аль-Ханафийи, то он сказал толмачу:
— Скажи византийцу: если он желает, пусть сядет, а я останусь стоять, и потом он даст мне руку. И либо мне удастся заставить его встать, либо ему удастся усадить меня. А если он желает, то я сяду, а он останется стоять.
Византиец предпочёл сидеть.
Мухаммад аль-Ханафийя взял его за руку и заставил его встать, тогда как византийцу не удалось усадить его.
Византиец разгневался и предложил поменяться местами. На этот раз он стоял, а Мухаммад сидел. Мухаммад взял его за руку и потянул его так, что чуть не вырвал ему руку, и заставил его сесть на землю. После этого византийцы удалились, побеждённые и униженные.
* * *
Шли дни. И вот уже покинул этот мир Му‘авия, за ним — его сын Язид. А за ними и Мерван ибн аль-Хакам. К власти пришёл другой представитель бану Умайя — ‘Абд-аль-Малик ибн Мерван. Он объявил себя халифом мусульман, и жители Шама присягнули ему.
А жители Хиджаза и Ирака присягнули ‘АбдАллаху ибн аз-Зубайру. И каждый из них стал призывать тех, кто не присягнул ему, сделать это и говорил людям, что он имеет больше прав стать халифом, нежели его товарищ. Среди мусульман снова начался раскол.
‘АбдАллах ибн аз-Зубайр потребовал от Мухаммада ибн аль-Ханафийи, чтобы он присягнул ему так же, как это сделали жители Хиджаза. Но Мухаммад ибн аль-Ханафийя понимал, что присяга слишком ко многому обязывает его — в том числе и к тому, чтобы обнажить меч и сражаться с противниками халифа, которому он присягнёт. Но его противниками были мусульмане, которые просто поступили согласно своему иджтихаду и присягнули не тому, кому его призывали присягнуть. А этот разумный и достойный человек не забыл день битвы при Сыффине. Много времени прошло с того дня. Но долгие годы не заставили его забыть этот чистый, звучный и печальный голос, взывавший из-за его спины: «О мусульмане! Ради Аллаха! Ради Аллаха! О мусульмане! Кто останется женщинам и детям?! Кто останется оберегать религию и честь?! Кто останется для византийцев и дейлемитов?!»
Мухаммад ничего не забыл. И он сказал ‘АбдАллаху ибн аз-Зубайру:
— Поистине, ты точно знаешь, что я не желаю этого и мне это не нужно. Я просто один из мусульман. Если все они единогласно изберут тебя или ‘Абд-аль-Малика, то я присягну тому, кого они изберут. А сейчас я не стану присягать ни тебе, ни ему.
И ‘АбдАллах то смягчался по отношению к нему, то отворачивался от него, то проявлял чёрствость по отношению к нему.
* * *
Но к Мухаммаду очень скоро примкнуло множество единомышленников, которые избрали его своим предводителем. Их численность достигла семи тысяч человек. Все они предпочли остаться в стороне от этой смуты.
Чем больше сторонников становилось у Мухаммада, тем больше гневался на него ‘АбдАллах ибн аз-Зубайр и тем настойчивее требовал он от Мухаммада присягнуть ему.
Отчаявшись склонить его к присяге, ‘АбдАллах велел Мухаммаду и его единомышленникам из числа хашимитов оставаться в своём ущелье и поставил там наблюдателей, а потом сказал им:
— Либо вы присягнёте мне, либо я сожгу вас!
И он велел обложить дома, в которых они находились, дровами до самых крыш так, что если бы он поджёг хотя бы одно полено, загорелись бы и все остальные.
Тогда к Мухаммаду подошли несколько человек из числа его сторонников и сказали:
— Позволь нам убить Ибн аз-Зубайра и избавить от него людей!
Он сказал им:
— Неужели мы своими руками разожжём пламя смуты, от участия в которой мы отстранились, и убьём человека из числа сподвижников Посланника Аллаха ﷺ и сыновей его сподвижников?! Нет, клянусь Аллахом, мы не станем делать то, что навлечёт на нас гнев Аллаха и Его Посланника!
* * *
Узнав о трудном положении, в котором оказался Мухаммад ибн аль-Ханафийя со своими сторонниками из-за ‘АбдАллаха ибн аз-Зубайра, ‘Абд-аль-Малик решил не упускать возможность и попытаться склонить его на свою сторону.
Он послал ему с гонцом письмо — такое, что даже если бы он писал его собственному сыну, то тон его не был бы мягче и ласковее. Среди прочего он написал: «Мне стало известно, что Ибн аз-Зубайр притесняет тебя и твоих сторонников, и окружил вас, и порвал родственные связи, и пренебрёг твоим правом… Вот земли Шама — они открыты для тебя и твоих сторонников, место найдётся для всех. Поселись же здесь — где пожелаешь сам — и найдёшь здесь родственников и любящих соседей и обнаружишь, что они будут знать твоё право, ценить тебя по достоинству и поддерживать родственные связи с тобой с позволения Аллаха…»
* * *
Мухаммад ибн аль-Ханафийя вместе со своими сторонниками направился в Шам. Добравшись до Убли, они остановились там. Местные жители оказали им достойный приём и стали для них прекрасными соседями. Они любили Мухаммада ибн аль-Ханафийю и возвеличивали его, видя его усердное поклонение Аллаху и искреннее равнодушие к мирским благам. А он побуждал их к одобряемому и удерживал их от порицаемого, совершал предписанные Исламом действия вместе с ними и разбирал их конфликты, не позволяя никому из них притеснять другого.
Когда ‘Абд-аль-Малик узнал об этом, ему стало тяжко от этого и он посоветовался со своими приближёнными. Они сказали ему:
— Мы считаем, что ты не должен позволять ему жить в твоих владениях, если всё обстоит так. Пусть он либо присягнёт тебе, либо возвращается туда, откуда пришёл.
Тогда ‘Абд-аль-Малик написал ему: «Поистине, ты прибыл в мои земли и поселился здесь. А между мной и ‘АбдАллахом ибн аз-Зубайром по-прежнему идёт война. А ты человек, которого часто поминают и которому отводят достойное место. Поэтому я считаю, что ты не должен оставаться на моей земле, если только ты не присягнёшь мне. Если же ты присягнёшь мне, то я отдам тебе сотню кораблей, прибывших ко мне вчера из Кальзама — возьми их со всем, что на них, и всеми, кто на них. И вдобавок к ним я дам тебе тысячу тысяч дирхемов, а также такое содержание для тебя самого, твоих детей, близких, невольников и сторонников, какое ты пожелаешь. Если же ты отказываешься, то переезжай в другое место, которое находится за пределами моих владений».
Мухаммад ибн аль-Ханафийя написал ему в ответ: «От Мухаммада ибн ‘Али ‘Абд-аль-Малику ибн Мервану. Мир тебе! Поистине, я восхваляю Аллаха, кроме Которого нет иного бога, и далее… Вероятно, ты испугался меня. А я-то думал, что ты знаешь моё истинное отношение к этому делу. Клянусь Аллахом, если бы вокруг меня собралась вся эта община, за исключением единственного селения, я не принял бы их присягу и не стал бы сражаться с жителями этого селения и принуждать их к присяге… Я жил в Мекке, и ‘АбдАллах ибн аз-Зубайр захотел, чтобы я присягнул ему, а когда я отказался, он стал недобрым соседом для меня. Потом ты написал мне, приглашая меня поселиться в Шаме, и я поселился в области на краю твоих владений, потому что там низкие цены и оно находится далеко от центра твоей власти. И вот ты написал мне то, что написал, и мы покидаем твои земли с позволения Аллаха».
* * *
Мухаммад ибн аль-Ханафийя покинул Шам вместе со своими сторонниками и членами своей семьи. Но где бы он ни остановился, его везде тревожили и требовали уехать в другое место.
Но вдобавок ко всем этим испытаниям Всевышний Аллах пожелал послать ему ещё большие заботы и тревоги. Группа людей из числа его сторонников — люди, сердца которых были поражены недугом, либо просто недалёкие, стали говорить:
— Поистине, Посланник Аллаха ﷺ оставил в груди ‘Али множество тайн, основ религии и сокровищ Шариата, и он оставил членам своей семьи знание, которое не передал никому, кроме них.
Этот благоразумный, обладавший знаниями и деятельный человек сразу понял, о каком серьёзном отклонении от истинного пути свидетельствуют эти слова и какую опасность представляют эти утверждения для Ислама и мусульман и какой вред они могут нанести им.
Он собрал людей и обратился к ним с речью. Он восхвалил Аллаха и призвал благословение на Его Пророка Мухаммада, после чего сказал:
— Некоторые люди утверждают, что у нас, членов семьи Пророка ﷺ, есть знание, которое Посланник Аллаха ﷺ передал только нам и не открыл никому, кроме нас. Я клянусь Аллахом, что мы не унаследовали от него ничего, кроме того, что меж двух обложек.
С этими словами он указал на Коран и продолжил:
— И кто утверждает, что у нас есть что-то, что мы читаем помимо Книги Аллаха, тот лжёт.
* * *
Некоторые из его сторонников, приветствуя его, говорили:
— Мир тебе, о Махди (то есть «ведомый прямым путём»).
Он отвечал:
— Да, я ведом к благому, и вы ведомы к нему, с позволения Аллаха. Однако когда кто-то из вас приветствует меня, пусть называет меня по имени и говорит: «Мир тебе, о Мухаммад».
* * *
Но Мухаммаду ибн аль-Ханафийи недолго пришлось думать о том, где поселиться вместе со своими сторонниками. По воле Всевышнего Аллаха, аль-Хаджжадж ибн Юсуф ас-Сакафи покончил с ‘АбдАллахом ибн аз-Зубайром, после чего все люди присягнули ‘Абд-аль-Малику ибн Мервану. Сразу после этого события Мухаммад ибн аль-Ханафийя написал ‘Абд-аль-Малику письмо следующего содержания: «‘Абд-аль-Малику ибн Мервану, повелителю верующих, от Мухаммада ибн ‘Али. И далее… Поистине, я увидел, что власть перешла к тебе и люди присягнули тебе. Я — один из них и присягнул тебе через твоего наместника в Хиджазе и посылаю тебе свою присягу в письменном виде. Мир тебе».
Когда ‘Абд-аль-Малик прочитал это письмо своим товарищам, они сказали:
— Если бы он захотел выйти из повиновения и устроить раскол, он сумел бы сделать это и ты ничего не смог бы поделать с ним. Напиши же ему завет и гарантии безопасности. Напиши, что он под покровительством Аллаха и Его Посланника, чтобы никто не тревожил его и не мешал спокойно жить ему или кому-то из его сторонников.
И ‘Абд-аль-Малик написал ему письмо. Он также написал аль-Хаджжаджу, велев ему возвеличивать Мухаммада, оберегать его и почитать его как только можно.
Но Мухаммад ибн аль-Ханафийя прожил после этого совсем недолго. Всевышний Аллах избрал его для соседства с Собой, довольного и снискавшего довольство.
* * *
Да озарит Аллах могилу Мухаммада ибн аль-Ханафийи и да дарует Он душе его блаженство в Раю! Он был одним из тех, кто не желал творить нечестие на земле и превозноситься среди людей.
