Черноморские проливы: как Россия пыталась ими завладетьАртем Кречетников
Би-би-си, Москва
10 декабря 2015
Кризис в отношениях между Россией и Турцией заставляет вспомнить долгую и драматичную историю черноморских проливов. Ныне этот вопрос достаточно надежно урегулирован конвенцией Монтрё, а в XIX веке был едва ли не главным во всей мировой политике.
Причина очевидна: Россия стремилась получить свободный доступ в Средиземное море, с античных времен являвшееся эпицентром цивилизации. В эпоху Великих географических открытий выросло значение океанских путей и атлантических портов, но контроль над бассейном Средиземного моря по сей день дает в геополитическом плане многое.
Другим ключевым игрокам, естественно, хотелось видеть российский флот по ту сторону проливов.
Получив по условиям Утрехтского мира 1714 года Гибралтар, Британия 200 лет старательно выстраивала военную инфраструктуру в средиземноморском бассейне. Затем ее сменили США, на постоянной основе содержащие там 6-й флот.
Россия, пытаясь добиться своего силой, воевала с Турцией 12 раз, в общей сложности, 241 год. А решила, в конце концов, полюбовным соглашением. И эта схема действует, несмотря на конфликт между Москвой и Анкарой.
Щит на вратах ЦареградаНа берегах Босфора состоялось первое знакомство остального мира с предками современных россиян. В 866 (по другим данным, 860) году военачальник Рюрика Аскольд, самовольно покинувший своего господина, воспользовавшись войной Византии с арабами, ударил по Константинополю с тыла.
Ни о каких проливах он, разумеется, не думал, а стремился пограбить, в чем и преуспел.
В 907 году Вещий Олег предпринял новый поход на Византию.
В соответствии с прозвищем, он мыслил шире, и хотел, в первую очередь, обеспечить беспрепятственный сбыт зерна, воска, кож и других товаров, которые собирал в виде дани с покоренного населения. Заключенное спустя четыре года соглашение, считающееся первым международным договором Русского государства, предусматривало большие привилегии для киевских купцов.
Знаменитый щит, прибитый Олегом к городским воротам византийской столицы, вопреки распространенному мнению, являлся не вызовом, а символом дружбы.
Князья Игорь и Святослав и торговали, и воевали с византийцами. Владимир Святой взял курс на прочный альянс и крестил Русь по греческому обряду.
По мнению некоторых историков, это было фундаментальной ошибкой. Византия, во времена Владимира единственная сверхдержава тогдашнего мира, вскоре ослабела и обнищала. Ее упадок автоматически снизил роль Киева, на Руси появились новые центры силы.
"Азовское сидение"Московское царство первое время боролось не с Турцией, а с Крымским ханством, и задачу ставило сугубо оборонительную: защититься от набегов и работорговли.
Первое прямое столкновение с Оттоманской Портой, а заодно выход россиян к теплому морю случились в 1637 году, когда донские казаки без санкции Москвы захватили и пять лет удерживали крепость Азов в устье Дона. Царь Михаил Федорович, посоветовавшись с Земским Собором, принял непопулярное, но, вероятно, правильное при тогдашнем соотношении сил решение: не связываться, и Азов туркам вернуть.
В 1676 году князь Григорий Ромодановский впервые разбил турок под Чигирином, положив конец попыткам Стамбула установить контроль над Украиной. Эта выдающаяся победа мало известна в российской истории - возможно, потому, что вскоре ее начали писать Петр I и его сторонники, а Ромодановский был близок к царевне Софье.
Вынужденная паузаПетр, большую часть жизни отвоевывавший у шведов Балтику, сначала шел по стопам предшественников и двигался на юг.
В 1695-1696 годах он предпринял два азовских похода и ценой больших потерь взял крепость, устроив в Москве парад на манер римских триумфаторов.
Правда, немедленно выяснилось, что построенный в Воронеже флот не мог пройти в Черное море через Керченский пролив, насквозь простреливавшийся мощной артиллерией турецкой крепости, о чем Петр, вероятно, просто вовремя не подумал.
В 1712 году, находясь в эйфории от Полтавской победы, недооценив турецкую армию и понадеявшись на фантастические обещания поддержки со стороны румын, болгар и сербов, он предпринял Прутский поход в Молдавию, где избежал плена только благодаря взятке, переданной ловким дипломатом Петром Шафировым великому визирю.
Боевые корабли на Черном море пришлось уничтожить, крепости Азов и Таганрог срыть.
То был последний случай, когда русские потерпели поражение от турок, но в южной политике на полвека наступила вынужденная пауза.
"Южный прожект"Екатерина мечтала упразднить ослабевшую Османскую империю и восстановить древнюю Византию, для престола которой предназначала своего второго внука, нареченного распространенным среди базилевсов именем Константин.
"Прожект" осуществился наполовину: Россия отвоевала Северное Причерноморье и Крым.
Эскадра Алексея Орлова, в 1770 году разгромившая турецкий флот при Чесме, пришла в Средиземное море из Балтики.
Корабли Федора Ушакова, в 1797-1799 годах действовавшие против французов на Ионических островах, проследовали через проливы: Петербург и Стамбул заключили союз против республиканской Франции. "Григорий Александрович [Потемкин] перевернется в гробу!" - сказал Ушаков, получив депешу из столицы.
Табачок врозьВдохновленный этим успехом, Павел I попытался закрепиться в Средиземном море, приняв сан великого магистра Мальтийского ордена. То, что орден католический, его не смутило. Рыцари, изгнанные с острова французами, рады были прислониться к кому угодно.
Когда спустя два года адмирал Нельсон выбил французов с Мальты, Павел потребовал ее себе, но Лондон проигнорировал не подкрепленные реальной силой притязания.
Наполеон в Тильзите и Эрфурте предлагал Александру I за невмешательство в европейские дела большую часть Турции, Персию и половину Индии, но Константинополь с проливами оставлял за собой, чтобы не допускать русских к Лазурному берегу, Италии и Египту.
Броски на югВ XIX столетии Турция превратилась в "больного человека Европы". По мнению исследователей, разделу "османского наследства" помешала одна причина: каждая из великих держав надеялась получить все.
В 1821 году Александр I отказался поддержать антитурецкое восстание греков, заявив: "Бунтовщики, подданные одного монарха, не должны находить покровительства у другого". В 1833 году Николай I по просьбе султана направил экспедиционный корпус для борьбы с поднявшим сепаратистский мятеж египетским пашой. Но в целом своих планов в отношении Турции и, особенно, проливов Россия не скрывала. "Крест над святой Софией" сделался национальной идеей, объединявшей славянофилов и западников, ретроградов и либералов.
"Турция должна прекратить существование; Россия имеет право занять Константинополь", - чеканил писатель Иван Аксаков.
Геополитик Ростислав Фадеев называл русского царя "единственным законным наследником Константина Великого".
Поэт и камергер Федор Тютчев взывал: "Уж не пора ль, перекрестясь, ударить в колокол в Царьграде?".
Начальник генштаба Николай Обручев представил доклад о слабости российского флота, и тут же заявил, что к Константинополю надо плыть "хоть на ладьях".
Однако Петербургу пришлось столкнуться не только и не столько с Турцией, сколько со всей Европой, не желавшей допускать столь радикального изменения мирового баланса.
В январе 1853 года Николай I тайно предложил британскому кабинету разделить Турцию, как его бабушка разделила с Австрией и Пруссией Польшу, и обиделся, что здравая и взаимовыгодная, по его мнению, инициатива не встретила поддержки.
Через пять месяцев царь, воспользовавшись конфликтом между православными и католиками в Иерусалиме и Вифлееме, вошедшем в историю дипломатии как "спор из-за ключей", начал боевые действия против Турции, поначалу ознаменовавшиеся морской победой под Синопом (то было последнее в истории сражение парусных флотов).
Из всех европейских держав более или менее благожелательно отнеслась к его действиям только Пруссия. Британия и Франция объявили России войну, Австрия придерживалась недружественного "вооруженного нейтралитета".
Крымская война закончилась для России падением Севастополя и временной потерей права держать военный флот на Черном море.
Российскую делегацию на мирных переговорах в Париже возглавлял Алексей Орлов, младший брат генерала Михайлы Орлова, в 1814 году принимавшего капитуляцию французской столицы.
"Надеюсь, вы на нас не в обиде?" - не без ехидства спросил посол Британии лорд Рэдклиф после подписания документа.
"Чего там, мы снова друзья!" - ответствовал похожий на медведя Орлов, и так сдавил англичанина в объятиях, что у того затрещали кости.
После поражения Франции в войне с Пруссией в 1871 году канцлер Горчаков добился денонсации Парижского договора. Новая война с Турцией началась через шесть лет.
Тогда Россия приблизилась к заветной цели на расстояние протянутой руки. От ставки "белого генерала" Михаила Скобелева в Сан-Стефано до Константинополя и Босфора оставалось меньше 15 километров, но Британия ввела в Мраморное море свои броненосцы.
Художник-баталист Василий Верещагин кричал Скобелеву: "Оборвите телеграфные проволоки, я их сам порву, немыслимо заключать мир иначе, как в Константинополе!".
Игра продолжаетсяВ 1908 году из-за проливов разразился "боснийский кризис". Министры иностранных дел России и Австро-Венгрии Извольский и Эренталь заключили тайное соглашение: Петербург закрывает глаза на аннексию австрийцами Боснии и Герцеговины, на которые претендовала союзная России Сербия, а Вена надавит на Турцию, чтобы русский флот получил возможность проходить через Босфор и Дарданеллы.
После аннексии Россия заявила официальный протест. Австрия в ответ не смолчала: в чем дело, мы, кажется, договаривались?
Во время полузабытой Балканской войны 1912 года болгарские офицеры рассматривали Стамбул в свои бинокли. Петербург заставил отвести войска: воздвигнуть крест над Святой Софией, когда придет время, должна великая Россия, а не какая-то Болгария!
Болгары обиделись, и в Первую мировую войну, словно в насмешку над теорией панславизма, вступили на стороне Германии.
Август 14-го застал в Средиземном море германские крейсера "Гебен" и "Бреслау". Столкновение с многократно превосходящим британским флотом грозило им неминуемым уничтожением.
Когда командующий адмирал Сушон приказал прорываться в порты дружественной Турции, офицеры эскадры составили завещания.
Широко известная, хотя не подтвержденная версия гласит, что морской министр Уинстон Черчилль якобы приказал адмиралу Милну упустить немецкие крейсера, дабы те своим присутствием укрепили оборону проливов, помешали России быстро захватить их и, достигнув своей главной цели, заключить сепаратный мир с Германией.
Конвенция МонтрёЛозаннский мирный договор с Турцией, подписанный 24 июля 1923 года, предусматривал свободный проход через проливы военных судов всех стран в мирное, а также в военное время в случае нейтралитета Турции; при участии Турции в войне, предусматривался свободный проход через проливы военных судов нейтральных стран.
СССР не ратифицировал договор, заявив, что он подрывает его безопасность. Позиция Москвы заключалась в том, что ей должен быть обеспечен свободный доступ в Средиземное море, а Черное должно быть внутренним озером прибрежных государств.
На конференции о режиме черноморских проливов 22 июня - 21 июля 1936 года в Монтрё (Швейцария) был выработан компромиссный вариант, действующий поныне.
Конвенция Монтрё сохраняет за торговыми судами всех стран свободу прохода через проливы как в мирное, так и в военное время. Режим прохода боевых кораблей различен в отношении черноморских и нечерноморских государств.
Черноморские державы при условии предварительного уведомления властей Турции (разрешения, однако, не требуется) могут проводить их в мирное время без всяких ограничений.
Суммарный тоннаж военных кораблей остальных государств в Чёрном море не должен превышать 30 тысяч тонн, и пребывание там каждого корабля не должно длиться дольше 21 суток.
Закрыть проливы Турция вправе только в случае собственного участия в войне, или явной и несомненной военной угрозы.
Конвенция также восстановила полный суверенитет Турции над зоной проливов и ликвидировала созданную в Лозанне международную контрольную комиссию.
По стопам царейПрактически сразу выяснилось, что Сталина эти условия не устраивают.
В речи на сессии Верховного Совета 31 августа 1939 года Вячеслав Молотов сообщил, что Москва предлагала Анкаре соглашение о военно-морской базе в Дарданеллах, но получила отказ. "Не пожалеет ли об этом Турция - гадать не будем", - заявил он.
Во время визита в Берлин в ноябре 1940 года Молотов настойчиво ставил данный вопрос перед Гитлером и Риббентропом.
25 ноября 1940 года Сталин сказал главе Коминтерна Георгию Димитрову: "Мы турок выгоним в Азию. Какая это Турция? Там два миллиона грузин, полтора миллиона армян, один миллион курдов. Турок только 6–7 миллионов".
По данным российского историка Александра Горянина, в конце войны Сталин планировал вторгнуться в Турцию с Кавказа и из Болгарии, но карты спутало присоединение Анкары к антигитлеровской коалиции в феврале 1945 года.
На Потсдамской конференции Сталин выразил желание получить военно-морскую базу в Дарданеллах и восточные турецкие провинции Карс и Лазистан. Партнеры ответили, что Турция на стороне Гитлера не воевала, и наказывать ее не за что.
Как писал в воспоминаниях Черчилль, на следующий день, на приеме, устроенном британской делегацией, Сталин подошел к нему со стаканом коньяка, чокнулся и доверительным тоном спросил: "Так как насчет базы в Дедеагаче?".
От территориальных претензий к Турции СССР отказался только после смерти Сталина, причем, как следовало из официального заявления, предъявлял их, оказывается, не Кремль, а "правительства Армении и Грузии".
Создание НАТО в 1949 году изначально мотивировалось именно необходимостью защиты Турции.
По воде и посухуПосле Второй мировой войны у Москвы впервые в истории появился шанс достичь Средиземноморья посуху, оставив проливы в тылу.
В 1958-1961 годах во Влерском заливе в Албании действовала советская военно-морская база, которую пришлось закрыть из-за испортившихся отношений с режимом Энвера Ходжи.
Обсуждалось и создание базы в Югославии, причем более мощной. Именно этой теме был посвящен визит в СФРЮ маршала Георгия Жукова в октябре 1957 года (последний перед снятием с поста министра обороны).
В порт Задар Жуков приплыл на крейсере "Куйбышев" в сопровождении двух эсминцев. Идею подал секретарь ЦК КПСС Фрол Козлов. "Надо не самолетом полететь, а с намеком прибыть: мол, товарищ Тито, куда бы нам причалить?" - заявил он на заседании президиума ЦК.
В 1967-1992 годах в Средиземном море на основании конвенции Монтрё постоянно присутствовала 5-я эскадра Черноморского флота, о которой был снят пафосный кинофильм "Нейтральные воды".
Советская пропаганда, с одной стороны, преподносила это как проявление растущей глобальной мощи СССР, с другой стороны, сетовала, что у американского 6-го флота есть базы в Неаполе, Пирее и Картахене, а нашим морякам приходится как-то обходиться.
С 1 июня 2013 года Россия официально возобновила постоянное военно-морское присутствие в Средиземном море.
С 1971 года существует база в сирийском Тартусе, более 20 лет находившаяся на консервации. Правда, до полноценной базы по своим возможностям она не дотягивает и справедливо именуется в документах "пунктом материально-технического обеспечения кораблей".
Аналитики считают конвенцию Монтрё одним из самых эффективных международно-правовых документов, длительное время и в разных условиях обеспечивающим взаимную сдержанность.
Турция не закрывает проливы, Россия не прибегает к прямым угрозам силой, чтобы не дать для этого повода, ограничившись демонстрацией ПЗРК "Игла" с борта десантного корабля "Цезарь Куников" во время прохождения через Босфор. Практического смысла мало, но, видимо, очень хотелось.
http://www.bbc.com/russian/international/2015/12/151210_turkey_straits_history
