Имам Табари (225-310 по хиджре/ 839-923 г. по милле) в своей книге "ИСТОРИЯ ПРОРОКОВ И ЦАРЕЙ/ТА'РИХ АР-РУСУЛ ВА-Л-МУЛУК" писал:
22 год
ЗАВОЕВАНИЕ ДЖУРДЖАНА
Рассказывают (*имеются в виду Сайф б. Омар и его информаторы): Сувайд б. Мукарран расположился лагерем |I,2657| у Бистама и вступил в переписку с царем Джурджана Рузбан Сулом, а затем пошел на Джурджан. Рузбан Сул написал ему и первым предложил ему заключить мир на тех условиях, что он будет уплачивать подать (джизйа), избавит его от войны в Джурджане и окажет ему помощь, если тот будет побежден. И Сувайд согласился на его условия. Рузбан Сул встретил Сувайда прежде, чем он вошел в Джурджан, и тот вступил вместе с ним и расположился там лагерем, пока ему не был собран харадж и названы наиболее опасные места, и он поставил на их оборону тюрков Дихистана. Он избавил от уплаты джизйи тех, кто был занят их охраною, с остальных же жителей Джурджана взял харадж. И написал договор, заключенный между ними: “Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Это — грамота, данная Сувайдом б. Мукарраном Рузбан Сулу, сыну Рузбана, и жителям Дихистана и прочим жителям Джурджана. Вам дается покровительство, а на нас лежит ваша защита при том условии, что на вас возлагается ежегодная уплата подати (джизйа), по мере вашей возможности, с каждого достигшего зрелости. Если мы призовем кого-либо из вас для военной подмоги, то его подать — в его службе по подмоге, взамен лежащей на нем джизйи. Им даруется неприкосновенность их самих, их имуществ, их веры и их законов. Ничто из этого не будет изменено. Это даруется им, пока они уплачивают подать, указывают дорогу путникам, проявляют дружбу и оказывают приют мусульманам. И да не будет с их стороны ненависти и измены. Тем, кто находится среди них временно, даруется то же, что и им, а тот, кто вышел, находится под защитой, пока не достигнет безопасного места. И при условии, что если кто-либо будет поносить мусульманина, будет взыскано с него строго, а если кто-нибудь мусульманина ударит — дозволено пролитие его крови. Засвидетельствовали Савад б. Кутба, Хинд б. Амр, Симак б. Махрама и ‘Утайба |2659| б. ан-Наххас. Написано в 18-м году (639)”. [18]
Что же касается ал-Мада’ини, то он говорил, как это приводит, ссылаясь на него, Абу Зайд: Джурджан был завоеван во времена ‘Османа в 30-м году (* Дата договора с Джурджаном явно неверна, так как в 18/639 году, до битвы при Нихавендё, арабы не могли проникнуть так далеко вглубь Ирана. Слишком ранняя датировка событий первых лет арабских завоеваний вообще характерна для Сайфа б. 'Омара.)
И когда Абан Джазавейх поступил так с Йездеджирдом (*Абан Джазавейх, правитель Реййа, отказал Йездеджирду в повиновении), тот |2681| |2682| бежал из Реййа в Исфахан. Он отнесся с неодобрением к Абану Джазавейху, бежав от него и не доверяя ему. Затем он решил отправиться в Керман. Он прибыл туда, неся с собою священный огонь, который хотел поместить в Кермане. Потом он решил отправиться в Хорасан, прибыл в Мерв и поселился в нем. Он перенес туда и огонь, построил для него храм, устроил сад и в двух фарсахах от Мерва, по дороге к этому саду, возвел здание со сводом. Оно находилось в самом начале двух фарсахов. И успокоился за себя Йездеджирд и почувствовал себя в безопасности от того, что его могут настичь. Из Мерва он вступил в переговоры с персами, оставшимися в тех местах, которые не завоевали мусульмане; они изъявили ему покорность и он стал возбуждать жителей Фарса во главе с Хурмузаном, и они расторгли мирный договор. Восстали также и жители Джибала с Фейрузаном и расторгли договор. Это дало ‘Омару повод разрешить мусульманам поход. Жители Басры и Куфы разлились по стране, совершая избиения.
Ал-Ахнаф выступил в поход на Хорасан и взял путь на Михриджан Казак, затем выступил к Исфахану, в то время как жители Куфы осадили Джей. Он вступил в Хорасан со стороны ат-Табасайна, взял Герат с боя и оставил начальником над ним некоего Сухара ал-’Абди (*В тексте: «Сухара ал-’Абди, неизвестно чьего сына»). Затем он направился в сторону Мерв-аш-Шахиджана, отрядив к Нишапуру, до которого не было сражения, Мутаррифа б. ‘АбдАллаха б. аш-Шиххира, а к Серахсу — ал-Хариса б. Хассана. Но когда ал-Ахнаф приблизился к Мерв-аш-Шахиджану, Йездеджирд вышел из него в сторону Мерверруда и расположился в нем. Ал-Ахнаф же расположился в Мерв-аш-|2683| Шахиджане. Йездеджирд, находясь в Мерверруде, написал хакану, прося его о помощи; написал он, прося поддержки, и царю Согда, и оба его посла отправились к хакану и царю Согда. Написал он также и царю ас-Сина, прося его о помощи.
Ал-Ахнаф выступил из Мерв-аш-Шахиджана и оставил над ним начальником Харису б. Ну’мана ал-Бахили, после того, как к нему присоединились подкрепления из жителей Куфы под начальством четырех эмиров: ‘Алкамы б. ан-Надра ан-Надри, Риб’и б. ‘Амира ат-Тамими, ‘АбдАллаха б. Абу ‘Укайла ас-Сакафи и Ибн Умм Газал ал-Хамдани. Он выступил, идя в направлении Мерверруда. Когда это дошло до Иездеджирда, он выступил по направлению к Балху, а ал-Ахнаф расположился в Мерверруде и выслал вперед жителей Куфы. Они отправились к Балху, а ал-Ахнаф шел следом за ними. Куфийцы встретились с Иездеджирдом у Балха, и Аллах обратил Иездеджирда в [19] бегство, и он направился с жителями Фарса к реке и переправился через нее. Ал-Ахнаф же присоединился к куфийцам уже тогда, когда Аллах даровал им победу. Таким образом, Балх — одно из завоеваний куфийцев.
Теперь одни за другими заключили мирные договоры те части населения Хорасана, находившиеся в областях между Нишапуром и Тохаристаном, входившие раньше в состав государства Хосроя, которые уклонились от этого или воздержались. Ал-Ахнаф вернулся в Мерверруд и расположился в нем, над Тохаристаном же оставил правителем Риб’и б. ‘Амира (* Описываемые события относятся не к 22/642 — 43 г., а к более позднему времени. Перед нами сводный рассказ о завоевании Хорасана, в который включены события разных лет.), того самого, о котором говорит ан-Наджаши, возводя его к роду своей матери, принадлежавшей к благороднейшим из арабов:
Как часто бывает, что тот, кто слывет молодцом, совсем не таков, а вот Риб’и ибн Ka’c, тот поистине молодец!
Люди подолгу сидят в его жилище, и когда они наедятся, он поит [вином] из своей чаши.
Ал-Ахнаф написал ‘Омару о покорении Хорасана, и тот сказал: “Поистине, я желал бы, чтобы не было мною послано туда войско, и чтобы между нами и этой областью было огненное море”. Тогда спросил ‘Али: “А почему, о, повелитель правоверных?” Он ответил: “Потому, что жители его выступят из него трижды и на третий раз будут преданы гибели. И то, что это случится с его населением, более любезно мне, чем если бы это произошло с мусульманами”.
Написал мне ас-Сари со слов Шу’айба, которому передал Сайф со слов ‘Исы б. ал-Мугиры и некоего человека из племени |2685| бакр б. ва’ил, называемого ал-Вази’ б. Зайд б. Хулайда, говоря так: Когда достигло ‘Омара известие о том, что ал-Ахнаф овладел обоими Мервами и Балхом, он сказал: “Вот это ал-Ахнаф! Вот это князь жителей Востока! Его достаточно назвать так, а не по имени!” И ‘Омар написал ал-Ахнафу: “...А затем, ни в коем случае не переходи реку и ограничься тем, что лежит по сю сторону реки. Вы знаете, зачем вы пришли в Хорасан, и стойте на том, для чего вы пришли в Хорасан, да пребудет с вами победа. Но берегитесь переходить через реку, чтобы вам не рассеяться”. [10]
Когда послы Йездеджирда добрались до хакана и Гурека (*Упоминание Гурека, согдийского царя (ихшида), правившего в 710 — 737 гг.—явный анахронизм, свидетельствующий о недостоверности всего рассказа Сайфа. Поход ал-Ахнафа на Мерверруд, по более надежным источникам, относится к 32/651—52 г.), им обоим не удалось оказать ему помощь, пока он сам в бегстве не переправился к ним через реку: тогда хакан нашел удобный случай и оказал ему поддержку, — ведь цари соглашаются на помощь царям ради самих же себя. Он пришел с тюрками и собрал жителей Ферганы и Согда. Затем он выступил с ними. Выступил также и Йездеджирд, возвратясь в Хорасан, и переправился к Балху. С ним переправился и хакан. Куфийцы отступили к Мерверруду, к ал-Ахнафу, а многобожники выступили из Балха и остановились против ал-Ахнафа у Мерверруда.
|2686| Когда до ал-Ахнафа дошли сведения о том, что хакан и согдийцы переправились через реку Балха, идя против него, вышел он раз ночью походить по своему лагерю, прислушиваясь, не услышит ли какого-нибудь мнения, которым бы он мог воспользоваться. Проходил он мимо двух человек, очищавших фураж, отделяя ячмень от соломы, и вот один говорит другому: “Вот, если бы эмир сделал эту гору нам опорой, тогда река находилась бы между нами и нашим врагом, как ров, а гора была бы у нас в тылу, чтобы нас не обошли сзади, и нам приходилось бы вести сражение только с фронта; тогда я имел бы надежду, что Аллах даст нам победу”. Эмир вернулся, удовольствовавшись слышанным. Это было темной ночью, а когда рассвело, он собрал людей, затем сказал: “Вас мало, а враг наш многочислен, но да не устрашит он нас! Ведь сколько раз бывало, что малый отряд одолевал отряд многочисленный с соизволения Аллаха. Аллах с теми, кто стоек! Перейдите с вашего места, сделайте эту гору своей опорой, оставив ее у себя в тылу, а реку — между собою и врагами, и сражайтесь только с фронта”.
Так и сделали, и приготовили все, что им было нужно; он был во главе десяти тысяч басрийцев, и куфийцев было около того.
Подошли тюрки с теми, кого они собрали, и расположились около них. И сражались они с тюрками по утрам и вечерам, а ночью отходили от них, и так было некоторое время. Ал-Ахнаф производил разведку их расположения ночью. Раз ночью вышел он после того, как получил сведения о них, как разведчик своих |2687| воинов, и, приблизившись к лагерю хакана, остановился. Когда рассвело, выехал один тюркский всадник с тугом и ударил в свой барабан. Затем он встал на таком расстоянии от лагеря, на каком ему полагается. Ал-Ахнаф напал на него и они обменялись ударами копий. И ударил его ал-Ахнаф копьем и убил и сказал раджазом 9... Затем он стал там, где стоял тюрок, и взял его туг. Вышел второй тюрок и сделал то же, что и его первый товарищ. Затем он стал перед ним. Ал-Ахнаф напал на него и они обменялись ударами копий. Ал-Ахнаф ударил его копьем и убил и сказал раджазом... Затем он стал там, где стоял второй тюрок, и взял его туг. Потом из тюрков вышел третий и сделал то же, что те два мужа. Он стал перед вторым из них. Ал-Ахнаф напал на него и они обменялись ударами копий. Ударил его ал-Ахнаф копьем и убил и сказал раджазом...
|2688| Затем ал-Ахнаф вернулся в свой лагерь, и о случившемся никто из них не узнал, и он вошел в лагерь и снарядился.
А было в обычае у тюрков, что они не выступали, пока не выедут трое из их наездников, как это было с теми, причем каждый бьет в барабан. Затем, уже после выезда третьего, выступали и все. Так и в ту ночь тюрки выступили после третьего и набрели на своих убитых наездников. Хакан увидел в этом дурное предзнаменование и почуял недоброе. Он сказал: “Слишком [21] затянулось наше пребывание здесь, и эти люди были сражены в таком месте, где никогда это не случалось. Не будет нам добра в сражении с этим народом. Возвращайтесь же с нами”. И повернулись их лица к возвращению. Взошел над мусульманами день, и видят они, что ничего нет, и пришло к ним известие о возвращении хакана в Балх.
Йездеджирд сын Шахрийара сына Кисры покинул хакана у Мерверруда и выступил к Мерв-аш-Шахиджану. Хариса б. Ну’ман в те, кто были с ним, укрепились против него, а Йездеджирд осадил их. Он вывез казну из того места, где она находилась, в то время как хакан находился в Балхе, поджидая его. Мусульмане спросили ал-Ахнафа: “Что ты думаешь об их преследовании?” Но он ответил: “Оставайтесь на своем месте, а их оставьте”.
Когда Йездеджирд собрал все, что было в его руках из помещенного в Мерве. а его стали теснить, он захотел, воспользовавшись этими сокровищами, действовать независимо, вдруг возникло осложнение из-за сокровищ жителей Фарса. Йездеджирд хотел соединиться с хаканом, а жители Фарса спросили его: “Что ты хочешь сделать?” Он ответил: “Хочу соединиться с хаканом, чтобы быть с ним или в ас-Сине”. Но они возразили ему: “Постой! Ведь это — плохое намерение. Ты идешь к какому-то |2689| народу в их государство, а свою страну и свой народ оставляешь! Нет, ты вернись с нами к тому народу, чтобы заключить договор с ними: ведь они — люди, верные своим обязательствам и приверженцы какой-то религии. Они владеют нашей страной, а для нас предпочтительнее власть врага, который правит нами в нашей же стране, чем врага, который правит нами, находясь в своей стране. К тому же у них нет религии, не знаем мы также, какова их верность обязательствам.” Но он не соглашался с ними, и они ж: соглашались с ним, говоря: “Оставь тогда наши сокровища, чтобы мы могли их возвратить в нашу страну и тем, кто ею владеет. Не вывози их из нашей страны в другую”. Но он отверг и это. Тогда они сказали: “Тогда и мы не дозволим тебе”. И откололись от него и покинули его с его приверженцами. Они вступили с ним в бой, обратили его в бегство и захватили сокровища и овладели ими, изгнали его и написали ал-Ахнафу, сообщая о происшедшем. Мусульмане подступили к ним, когда многобожники находились в Мерве и в переговорах с Йездеджирдом, вступили с ним в сражение и нанесли ему с остатками его людей поражение и помешали ему захватить обоз. Он бежал и, в поисках убежища, перешел через реку в Фергану к тюркам. Там он оставался все время правления ‘Омара, — да будет Аллах им доволен! — переписываясь с ними (подданными). Также и они писали ему, но крайней мере, некоторые из них — по соизволению Аллаха. А жители Хорасана снова впали в неверие в правление ‘Османа.
Жители Фарса пришли к ал-Ахнафу и заключили с ним мир, скрепив его договором, передали ему эти сокровища и деньги и возвратились по своим городам, к своим имуществам, для жизни [22] еще лучшей, чем во времена хосроев. И жили они как и в их царстве, но мусульмане были для них надежнее и справедливее, и оки пребывали в довольствии и благоденствии. В день Йездеджирда каждому всаднику досталась такая же доля, как доля |2690| всадника в день Кадисийи 10.
10 «День Кадисийи» — сражение при Кадисии около Хиры (декабрь 636 г.), в котором была разгромлена сасанидская армия, прикрывавшая столицу, и арабам досталась огромная добыча.
