Говорит Ахмед ибн Мохаммед аль-Маккари в своей книге "ИСТОРИЯ МУСУЛЬМАНСКИХ ДИНАСТИ":
КНИГА IV
Глава 1
Эта книга содержит описание завоевания Андалусии мусульманами под командой Мусы Ибн Носсейра и его вольноотпущенника Тарика Ибн Зейада
(...)
Причины завоевания
Ибну Хайан рассказывает: “Одной из основных причин завоевания Андалусии стало назначение Мусы Ибн Носсейра правителем Африки и дальних земель: это случилось в семьдесят восьмом году хиджры (начался в марте AD 697) по воле халифа Абду-ль-Малика Ибн Мервана. Муса, чей отец, Носсейр был освобожденным рабом Абду-ль-Азиза, брата халифа, оставил дамасский двор, сопровождаемый лишь несколькими добровольцами, и прибыл в Египет; будучи там, он собрал мусульманские войска, которые занимали эту провинцию, и отправился принимать власть.”
Это событие, однако, различно описывается другими историками. Они рассказывают, что Муса был назначен не лично Абду-ль-Маликом, а Абду-ль-Азизом Ибн Мерваном, который управлял Египтом и Африкой от имени своего брата Абду-ль-Малика Ибн Мервана. Получив указания халифа снарядить армию в Африку, Абду-ль-Азиз, знавший таланты и способности Мусы, поручил ему командование ею, и отправил воевать с берберами и другими еще не покоренными народами. Это, как утверждает аль-Хомайди, случилось в семьдесят девятом году (начался в марте AD 698), одним годом позже даты названной Ибн Хайаном.
(...)
Муса планирует завоевание Андалусии
Сделав эти распоряжения, Муса вернулся прямо в Африку, и когда, осмотревшись, он не увидел более противников, на которых можно напасть, народов, которые можно подчинить, ни среди берберов, ни среди ромеев – когда он обнаружил, что основные города побережья уже взяты – он написал своему вольноотпущеннику Тарику, который был наместником Танжера, и приказал ему и его войску приготовиться к вторжению в землю Андалусии. В соответствии с эти приказом хозяина, Тарик отплыл из порта Танжера с двенадцатью тысячами новообращенных, и высадился у подножия горы, которая в последствии приняла его имя, в понедельник, в пятый день реджеба, в девяносто второй год хиджры (28 апреля AD 711).
Осада Сеуты Тариком
Мы сказали, что Муса лично взял Танжер и Сеуту;- противоположное мнение содержится в сочинениях аль-Хозейни и и других историков, которые приписывают завоевание Тарику. Они говорят, что дав этому военачальнику командование армией, он направил его против тех народов, что обитают в северной части Африки. Тарик сначала выступил против Танжера, который взял; затем он направил свое оружие против ряда областей, признающих власть короля Андалуса, столицей которых была Сеута, сильно укрепленный город (Размер африканских владений державы вестготов неизвестен. Вероятно им были подконтрольны города Танжер и Сеута. Характер взаимоотношений правителей этих городов с королем Испании остается предметом дискуссий). Вождь варваров, именем Илиан, правил там как суверен: он был человеком большой решимости и смелости; будучи атакован Мусой, он не только смело отразил нападение, но сделал вылазку во главе своих лучших войск и принудил этого военачальника снять осаду. Муса отступил в Танжер, откуда стал делать частые набеги на земли Илиана, опустошая страну и разоряя поля, думая ослабить их голодом; однако это оказалось бесполезно, поскольку Хиттиша (Витица) (Это имя логичнее всего трактовать как Витица, но также возможен вариант, что имеется ввиду его отец король Эгик), который тогда правил Андалусией, послал им подкрепления и обеспечил с помощью своего флота всеми видами товаров и военных припасов. Как долго Витица занимал трон Андалусии, гарнизон Сеуты защищался с величайшими храбростью и упорством, и упорно сражался за свои семьи и свободу; но после смерти этого монарха состояние дел совершенно изменилось, и по причине гражданского неспокойствия, которое вскоре возникло среди готов, мусульмане оказались способны не только подчинить города, признавшие их власть в Африке, но и перенести завоевания в самое сердце Андалусии.
Смерть Витицы
Витица оставил сыновей, но готы, недовольные ими, подняли большую суматоху и возмущение, пока не решили короновать своего предводителя Родерика, который, хотя и не был королевских кровей, принадлежал к одной из знатнейших семей той земли, и был более всего известен как храбрый воин и один из наиболее сведущих людей королевства.
Узурпация Родерика
Ибну Хайан в его Муктабисе дает некоторые сведения об этом Родерике. Он согласен с тем, что тот не был потомком королей, которые занимали трон Андалусии перед ним, однако являлся могущественным и знатным господином, уважаемым за свои таланты и смелость, и что, сформировав значительную партию сторонников, он преуспел в изъятии скипетра у сыновей Витицы.
Другой автор говорит, что когда Витица умер, он оставил трех сыновей, которые будучи в юных летах, оказались не способны управлять страной, но их мать взяла королевскую власть, и, держа бразды правления, руководила королевством от их имени – Толедо оставался ее резиденцией, так же как местом пребывания имперского двора. Однако, Родерик, который в правление ее мужа Витицы командовал кавалерией, отказался признать главенство вдовствующей королеРодериквы и, подняв мятеж в Кордове, захватил империю.
Илиан, владыка Сеуты
Но давайте выслушаем рассказ Абу Зейда Ибн Халдуна, который после сообщения, что Андалусия находилась в руках готов, и что их короля в то время звали Родериком, выражается следующим образом:” Кроме королевства Андалусии, готы имели поселения за морем, так что когда Муса прибыл в Африку, они владели значительными участками земли вдоль северного побережья. Сначала они были способны защищать их, поскольку держали Танжер, который являлся ключом к проливу, и хозяйничали в том сужении моря, которое отделяет Андалусию от Африки, и которое позволяло им посылать подкрепления, когда требовалось, и таким образом удерживать эти земли и защищать их от арабов. Большое количество племен, обитавших на побережье, подчинялось им. В той части страны, которая теперь называется Джебаль Гомора (Гомерские горы), был король берберов именем Илиан, который признавал себя подданным готских монархов, подчиняясь их власти и исповедуя их религию. В то время Африкой управлял Муса Ибн Носсейр, наместник халифа аль-Валида Ибн Абди-л-Малика, находившийся в Кайруане, в последующем городе африканских наместников. Возглавляемые этим военачальником мусульманские армии подчинили большую часть Африки и перенесли войну к крайним западным пределам, после чего проникли в гористый район близ Танжера, и открыли проход до самого пролива, где король Илиан, неспособный противостоять их нападениям, сдался и подчинился власти Ислама. Муса Ибн Носсейр назначил своего вольноотпущенника Тарика Ибн Зейада аль-Лейси управлять новыми завоеваниями, также как командовать всеми войсками, расположенными в тех местах.” Так говорит Ибну Халдун, чьи сведения не сильно отличаются от данных предшествующих писателей.
Смута Илиана
Мы говорили, что одной из основных причин завоевания Андалусии было назначение Мусы Ибн Носсейра наместником Африки; вторая причина – вражда вспыхнувшая между Илианом и Родериком. Каждый историк, к которому мы обращались, более или менее полно повествует о ссоре между этими двумя личностями, что повлекла за собой вторжение Арабов. Ранее цитированный автор, Абу Зейд Ибн Халдун, производит её от желания Илиана отомстить за ряд обид, нанесенных его дочери, которая пребывала в королевском дворце; это, добавляет историк, был обычай готской знати посылать своих дочерей и обучать их в королевском дворце, вместе с дочерьми короля. Говорят, что когда Илиан услышал об оскорблении нанесенном его дочери, он немедленно явился ко двору, забрал ее и отвез обратно в Африку. Не удовлетворенный этим, он отправился к Тарику, сообщил ему о своем желании отомстить, призвал вторгнуться в Андалусию и предложил провести войско через вражескую территорию. Тарик, ничего не желавший так, как испытать воинское счастье против соседнего королевства, немедленно принял предложение Илиана, и, воспользовавшись отсутствием своего хозяина, приготовился к намеченной экспедиции. Поскольку взаимоотношения между Илианом и Родериком, а также предложение сделанное первым арабскому военачальнику, более подробно даны у других авторов, мы позаимствуем у них, то что сочтем нужным, чтобы сделать нашу историю одновременно достоверной и поучительной.
Дочь Илиана обесчещена Родериком
“Это был обычай готов” – говорит аль-Хозейни, “ принцам королевской крови, знатнейшим людям королевства и наместникам провинций посылать ко двору в Толедо тех из своих сыновей, которых они хотели возвысить и в то же время предоставить милости своего суверена, под чьим взором они обучались воинским делам, чтобы позднее получить командование войсками. Таким же образом их дочери отправлялись во дворец короля и учились вместе с его дочерьми, чтобы затем, когда они вырастут, король обручил их с юными придворными, согласно достоинству отцов, и снабдил приданым.
Случилось так, что в соответствии с этим обычаем, Илиан, владыка Сеуты, города под властью короля Родерика, обитатели которого также исповедывали христианскую религию, имея дочь, прекрасную и невинную, пересек пролив и привез ее в Толедо, где располагались двор и столица королевства. Когда Родерик увидел ее, он был так поражен ее красотой, что отчаянно влюбился в неё, и не колеблясь, когда словесные убеждения не помогли, силой овладел объектом своих желаний. Некоторое время спустя девушка нашла способ тайно уведомить отца о том несчастье, что претерпела от Родерика; и сообщают, что когда Илиан прочел послание дочери, он впал в ужасную ярость и поклялся отомстить за обиду, нанесенную Родериком, воскликнув: “Во имя Мессии! Я буду расшатывать его трон и возмущать подданных, пока все не переверну и не уничтожу.” Таким образом не может быть сомнений, что обида дочери Илиана была одной из причин завоевания Андалусии, следующей после той, что Всемогущий Аллах решил насчет него. Илиан немедленно отплыл в Андалусию, хотя ненастный сезон уже давно начался – это был месяц январь в самый разгар зимы – и поспешил в Толедо предстать перед королем, который не ожидая его в межсезонье, укорил его в оставлении своего поста, и обратился к нему со следующими словами: “Что привело тебя сюда? Ты отлично знаешь, что сейчас не время и не дело являться ко двору.” На это Илиан ответил, извиняясь, что его жена тяжело больна и очень хочет увидеть свою дочь еще раз прежде чем умрет, а потому просила и умоляла привезти её. Затем он попросил Родерика приказать, чтобы его дочь привели к нему, а весь её скарб был приготовлен к немедленному отъезду. Родерик удовлетворил его требование, не без предварительного обещания дочери держать их взаимоотношения в тайне от отца, но девушка предпочла королю отца, и сообщила последнему о поведении первого в отношении её. Говорят, опираясь на свидетельство самого Илиана, что непосредственно перед тем, как он покинул короля, последний обратился к нему так: “О Илиан! Я надеюсь, что вскоре услышу о тебе, и что ты постараешься добыть для меня несколько тех очень быстрых шадханках (соколов), которые являются источником удовольствия и развлечения, поскольку охотятся на птиц и приносят их мне.” На что Илиан ответил: ”Несомненно, о король! Я вскоре вернусь и во имя Мессии! Я не буду чувствовать себя удовлетворенным, пока не доставлю к тебе таких шадханках, каких ты никогда в жизни не видел”, имея ввиду тех арабов, которых он уже надумал вести против своей страны. Однако Родерик не понял значения его слов.”
Как только Илиан оказался в безопасности в Африке, он отправился в город Кайруан, где арабский наместник держал свой двор, и своими блестящими описаниями плодородия, богатства и обширности острова Андалуса, представляя своих соотечественников разделенными и ослабленными внутренними беспорядками, испорченными своими привычками к роскоши и длительным миром, уговорил Мусу, как мы теперь видим, послать с ним войска под командой одного из берберских вольноотпущенников, который со стремительностью сокола в его падении, подчинил всё королевство, и добавил новые и обширные владения к тем, что уже признавали власть Ислама.
Некоторые историки указывают и третью причину завоевания Андалусии; они говорят, что в Толедо был дворец, построенный в древние времена мудрым королем, который, предсказав что Андалусия будет иногда подвергаться вторжению людей из Африки, поместил в одной из его комнат магическое заклинание, которым защитил страну от иностранного вторжения. Столько сколько заклинание оставалось нетронутым, Андалусия находилась в безопасности, однако когда оно было сломано (и это сделал Родерик), разрушение страны стало неизбежным. Это событие так описывается различными историками.
Заклинание созданное греками для защиты страны
Хорошо известно, что греки (Греками здесь названы “юнаны” арабского источника или ионийцы, древние обитатели Греции) были нацией знаменитой знанием наук, также как талантом и способностью проникновения в тайны природы. До времен Александра они населяли Восток, однако когда персы захватили эти части света и подчинили все государства греков, они решили переселиться и перенести свои знания и науку в дальнюю землю. Они остановились на острове Андалусия, поскольку он расположен на краю обитаемого мира, и в то время был мало известен, и никогда не принадлежал мудрым монархам древнейших времен, и, наконец, был необитаем; хотя Андалус, сын Иафета, сын Ноя, поселился там вскоре после потопа, устроив на нем свою резиденцию, дав свое имя и оставив на нем следы своего пребывания, но его поколение миновало и страна осталась покинутой.
Сказано, что когда земля была впервые заселена после потопа, она имела вид птицы – восток был головой – север и юг правой и левой ногами – местность между ними животом – а запад хвостом – и когда греки сделали Андалусию своей страной, предпочтя его другим, так случилось из-за ее отношения к названной части тела (хвосту), согласно картине которой мы описали землю того времени; поскольку греки древних дней были более заинтересованы в учении, чем в войне, они при каждой возможности заменяли первым последнюю: таким образом они были трусливы, встречая своих врагов скорее хитростью, чем силой, и вместо того, чтобы стесняться этого, похвалялись этим при каждой возможности, очень хорошо зная, что причина упадка и разрушения могучих империй находится в войне. Чтобы, следовательно, им не мешали и не беспокоили в изучении и насаждении наук, что составляло основной смысл их жизни, они бежали от персов, своих врагов, и переселились в Андалус, где только прибыв они начали рыть каналы и делать отводы из рек для ирригации; воздвигать мосты и акведуки, создавать крепости и укрепления, взращивать сады и виноградники, строить города и села; пахать и сеять землю, возводить здания, какие только сочли нужными ради удовольствия и удобства народа. Вскоре страна стала так густо заселена и так насыщена городами и селами, что один из их мудрейших мужей, который хорошо знал что страна, где они жили, называлась “птичий хвост”, из-за предполагаемой формы земли в виде птицы с распростертыми крыльями, сказал, что этой птицей был павлин, известный красотой своего хвоста. Это напоминает нам ответ однажды сделанный западным арабом правителю верующих Харуну ар-Рашиду (да будет с ним милость Аллаха!). Однажды этому халифу случилось обратиться к уроженцу Африки следующим образом: “Мне говорили, что мир имеет форму птицы; и что запад является хвостом.”Тебе говорили верно, о повелитель верующих!”-ответил магрибец,-“Но тот, кто это сказал должен был добавить, что эта птица – павлин.”, услышав это, Ар-Рашид рассмеялся и сильно удивился способности человека быстро вступиться за свою родную страну. Однако продолжим рассказ о заклинании.
Греки продолжали владеть Андалусией, ведя безопасную и довольную жизнь. Они сделали столицей город Толедо из-за того, что он находится в сердце Андалусии, и их главная забота состояла в его усилении против врагов и укреплении своих владений, а также в сокрытии от других народов знания об удобствах, которыми они наслаждались. Чтобы лучшим образом достичь своей цели, они обратились к звёздам, и нашли, что только два народа могут нарушить их спокойствие, и возненавидеть их, те были представлены как люди, непривычные к роскошной жизни, закаленные лишениями и работой, короче – арабы и берберы. Когда греки услышали это предсказание, их охватил страх, и беспокойство за заселенный ими остров; они решили немедленно соорудить талисман, который должен отвести надвигающееся крушение, и своей силой удержать два упомянутых в пророчестве народа. Тем временем, когда некоторые племена берберов, обитавшие на северном побережье Африки, приблизились к берегу моря, таким образом оказавшись отделенными от Андалусии только узким каналом, страхи и опасения греков увеличились, они побежали во всех направлениях в страхе перед угрозой вторжения, и этот страх перед берберами распространился так глубоко, что он проник в их род, и стал через некоторое время чертой их характера. С другой стороны, берберы узнав о злых думах и ненависти народа Андалусии, возненавидели и ополчились против него еще больше, это стало основной причиной того, почему даже много позднее редко можно было найти бербера доброжелательного к андалусийцам, и наоборот, единственно берберы более нуждались в андалусийцах, чем те в них, из-за известных нужд Африки и импорта из Андалусии, таким образом, связь между народами обеих стран существовала. Однако вернемся.
На западе Андалусии жил греческий король, который правил островом, называемым Кадис (Кадиз). Этот король имел дочь несравненной красоты, которую другие короли Андалусии – поскольку та страна управлялась несколькими королями, каждый из которых имел владения не больше чем один-два города – надеялись взять замуж. Каждый из этих королей отправил гонцов в Кадис и попросил руки прекрасной дочери. Ее отец, не желая выбирать среди столь многих претендентов, чтобы предпочтя одного не обидеть других, был очень озадачен и послал за дочерью, чтобы сообщить ей о своих сомнениях. Случилось так, что дочь этого короля была столь же мудра, как и прекрасна, поскольку у греков и мужчины и женщины рождались с природными способностями к науке; это привело к устойчивому выражению, что “наука спустилась с небес и поместилась в трех различных частях человеческого тела; в мозгах у греков, в руках у китайцев и в языке у арабов.” Затем, эта дочь, полностью прояснив в чем дело, сказала своему отцу: “Только сделай то, что я скажу тебе и не мучай больше себя этим делом” – “Итак, каков твой совет?”-“Тем, кто просит моей руки, ты должен ответить, что я отдам предпочтение тому, кто покажет себя мудрым королем”; и её отец отправил гонцов в соседние королевства, чтобы сообщить заинтересованным королям решение своей дочери. Когда влюбленные прочли письма, содержащие измышления принцессы, многие, кто не мог претендовать на силу в науке, немедленно отказались от претензий; лишь два короля нашлось среди ее многочисленных поклонников, которые провозгласили себя мудрецами, и немедленно ответили письмами, говоря о себе: “Я мудрый король.” Когда отец получил эти письма, он послал за дочерью и сообщил ей их содержание. “Смотри”, сказал он, “Мы все еще в том же затруднении, что и раньше; ибо два короля называют себя мудрецами, и если я выберу одного, я сделаю врагом другого. Что бы ты предложила делать в такой ситуации?” Дочь ответила: “Я дам каждому из королей задание, и кто из них выполнит его лучше, тот станет моим мужем.” – “И что же ты задашь?” – “В этом городе нам нужно колесо чтобы поднимать воду; я попрошу одного из них сделать такое, что будет крутиться бегущей по земле водой; и я поручу другому создать талисман или заклинание, чтобы предохранить этот остров от вторжений берберов.”
Король был восхищен планом, предложенным дочерью, и ничего в нем не меняя, написал обоим принцам, извещая об окончательном решении дочери; и каждый из них, согласившись участвовать в назначенном испытании, начал работу как можно скорее. Король, кому выпал жребий строить гидравлическую машину, воздвиг гигантское сооружение из больших камней сложенных один на другой в той части солёного моря, которое отделяет остров Андалусию от континента, в месте известном под именем сеутский пролив. Эта арка, которая была полностью построена из камней, промежутки между которыми архитектор заполнил каким-то цементом собственного состава, соединило остров Кадис с большой землей. Следы этой работы до сих пор видны в той части моря, которая отделяет Сеуту от Альхесираса, однако большая часть населения Андалусии приписывает им другое происхождение; они предполагают, что это остатки моста, который Александр велел воздвигнуть между Сеутой и Альхесирасом: однако только Аллах знает какой из двух рассказов истинный, хотя я нахожу последний из них более достоверным. Итак, когда архитектор закончил работу с камнем, он направил свежую воду с вершины высокой горы континента к острову, и пустил ее в водоем, он предусмотрел ее подъем в Андалусии посредством колеса.
Что касается другого короля, чья задача была создать магическое заклинание, он в первую очередь обратился к небесам, чтобы определить правильное время, чтобы начать его изготовление; и когда он узнал его, он начал строить квадратный помост. Материалом был белый камень, а выбранным для строительства местом песчаная пустыня на берегу моря. Чтобы придать устойчивость зданию, архитектор погрузил фундамент в землю на такую же глубину, на какую высоту строение возвышалось над поверхностью; и когда он закончил его, он поместил на крышу статую из меди и железа, смешанных друг с другом силой его науки, которой был придан вид и внешность бербера с длинной бородой; его волосы, будучи значительной длины, торчали из головы, и кроме того он имел прядь свисающую на лоб. Его одежды состояли из туники, конец которой он держал левой рукой; он был обут в сандалии, но наиболее необычным в нём было то, что хотя размеры фигуры были значительными, и она возвышалась более чем на шестьдесят или семьдесят кубитов в высоту, никакой иной опоры, кроме той что под ногами, имевшей окружность в один кубит, не было. Его правая рука была простерта вперед и в ней были видны несколько ключей и замок; правой рукой он указывал на море, как бы говоря: “Никто не пройдет этим путем”; и такова была магия этой фигуры, что так долго как она будет оставаться на месте и держать в руке ключи, ни один корабль варваров не сможет войти в пролив из-за штормов и недружелюбных вод.
Итак, каждый из королей работал с необычной энергией на своей задачей, надеясь закончив её первым, заслужить сердце принцессы. Строитель акведука оказался первым, талисман еще не был закончен и победа досталась ему: случилось так, что он спланировал всё так хорошо, что в тот самый день, когда должна была быть закончена работа его соперника, вода потекла на остров и колесо закрутилось; когда эта новость достигла соперника, который находился на вершине своего монумента, шлифуя позолоченный лик фигуры, он принял известие так близко к сердцу, что бросился вниз и замертво рухнул к подножию башни; это означало, что другой принц, лишенный соперника, стал господином женщины, колеса и заклинания.
Автор у которого взято предыдущее повествование не сообщает нам ни каким образом заклинание действовало против африканцев, ни как его сущность была разрушена, но мы можем добавить версию той же истории другого автора.
В древние времена греческие короли, которые правили Андалусией, ужасно боялись вторжения со стороны берберов, на основании пророчества о котором мы упоминали. Дабы избежать его, они соорудили различные заклинания, и средь других одно, которое поместили в мраморную урну и поставили во дворце в Толедо: дабы обеспечить его сохранность они поставили на ворота дворца замок, оставив наказ последующим королям делать тоже самое. Этот наказ непрекословно выполнялся, так что когда прошло значительное число лет двадцать семь замков было добавлено на врата здания – именно это число королей правило Андалусией, каждый из которых ставил свой замок, как положено. За некоторое время до вторжения арабов, которое, как хорошо известно, стало причиной свержения династии готов и завоевания Андалусии, на трон вступил король готов, именем Родерик (Здесь Родерик назван именем Эрика или Эрико). Однажды этот король, будучи молодым и отчаянным, собрал своих визирей, высших чиновников государства и членов совета, и сказал им следующее: “Я долгое время думал об этом доме с двадцатью семью замками и я решил открыть его, чтобы посмотреть, что он содержит, ибо уверен, что это всего лишь шутка.” “Может быть и так, о король!”-ответил один из визирей – “но честность, благоразумие и политика требуют, чтобы ты не делал этого; и чтобы, следуя примеру, отца, деда и их предшественников – никто из которых не пожелал углубиться в тайну – ты добавил новый замок на врата.” Когда визирь закончил говорить, Родерик ответил: “Нет. Я ведом неостановимым порывом, и ничто не заставит меня изменить решение. Я горячо желаю проникнуть в эту тайну, и мое любопытство должно быть удовлетворено.” “О, король!” – ответили визири – “Если ты делаешь это веря в то, что там скрыты сокровища, позволь нам услышать во сколько ты их оцениваешь, и лучше мы соберем эту сумму сами и поместим в королевскую казну, чем обнаружим себя и тебя перед лицом бедствий и отчаяния.” Но Родерик, будучи человеком непреклонным духом, крепким сердцем и твердым в решениях, не поддался переубеждению. Он остался глух к предостережениям своих советников и немедленно накправился к дворцу, а когда прибыл к вратам, которые, как мы ранее описывали, были скреплены несколькими замками, каждый из которых имел вставленный в него ключ, врата были отворены, и внутри не было обнаружено ничего иного, чем престол из золота и серебра, украшенный драгоценными камнями, на котором была следующая надпись: “Это престол Сулеймана, сына Дауда (да, пребудет с ним мир!)” Другой предмет, кроме престола, был найден в другом помещении дворца, также защищенного очень крепким замком, удалив который, Родерик смог заглянуть внутрь. Однако каково было его удивление, когда войдя в помещение, он не увидел ничего кроме урны, а внутри неё пергамента и картинки, представляющей в ярких цветах несколько всадников, выглядевших как арабы, одетые в шкуры животных и имеющие, вместо тюрбанов, локоны грязных волос; они восседали на арабских скакунах, сверкающие сабли висели у их боков, а правые руки были вооружены копьями. Родерик приказал своим помощникам раскатать свиток пергамента, и когда они это сделали, он увидел следующую надпись, сделанную большими буквами: “Когда это убежище будет нарушено, и заклинание из урны разбито, нарисованные на урне люди вторгнутся в Андалусию, свергнут королей с трона и подчинят всю страну.” Говорят, что когда Родерик прочитал это фатальное предсказание он пожалел о том, что сделал, и поверил в свое скорое падение. Он не ошибся, поскольку вскоре его настигла армия арабов, которую император Востока послал против него.
Это те заколдованные дворец и картина, о которых Родерик размышлял позже, в день битвы при Гваделете, когда, наступая на мусульман, он впервые увидел тех самых людей, чьи изображения были на пергаменте. Подробнее об этом будет сказано дальше. Однако, в чем этот рассказ правдив, а в чем нет, ведает только Аллах, ибо мы обнаружили его в различном изложении у множества историков, которые мы далее рассмотрим, когда зайдет речь о престоле Сулеймана и других деталях, связанных с этим делом, и что мы сделаем беря нашу информацию из лучших и чистейших источников. Что касается другой истории, о мудром короле, сделавшем сооружение для подвода воды из Африки в Андалусию, в неё верится слабо, поскольку Андалусия является одной из стран наиболее обильных водами и реками; а следовательно мы не видим необходимости вести воду с противоположного побережья, за исключением, как предполагают некоторые, того случая, когда принцесса поставила такую задачу, дабы запутать своего поклонника и испытать его способности, поручив ему необычную и чрезвычайно сложную задачу. Однако повторюсь, только Аллах ведает; ибо он создатель и владыка всех наук!
Глава 2
Илиан отправляется к Мусе
Как только Илиан, владыка Сеуты, благополучно вернулся в свои владения, так сразу увиделся с амиром Мусой Ибн Носсейром и предложил ему завоевание Андалусии, который описал как блистательную и благословенную страну; он сказал ему, что это земля изобильная всеми видами товаров, богатая зерном всех сортов, обильная водами, известными своей сладостью и чистотой; далее он обрисовал её обитателей, которых считал ослабленными долгим миром и недостатком оружия. Этот рассказ возбудил амбиции амира, который после серьезных размышлений над сделанным предложением, пришел к следующему соглашению с Илианом – он должен был оставить сторону, которую до сих пор держал, и перейти к мусульманам, и чтобы доказать свою враждебность к соотечественникам, исповедовавшим ту же религию, что и он, он должен был прежде всего предпринять вторжение в их страну. Илиан немедленно приступил к исполнению договоренности, и собрав войска из местностей, подчиненных его власти, погрузил их на два судна и высадился на побережье Альхесираса, он опустошил страну и на следующий день, после убийств и захвата пленников, вместе со своими соратниками благополучно вернулся в Африку, нагруженный добычей.
Муса оповещает аль-Валида о победе.
Как только новости об этой первой экспедиции, которая произошла около девяностого года, стали известны в Африке, так сразу огромное число мусульман собралось под знаменами Илиана и доверилось ему. Что касается амира Мусы, то он незамедлительно написал халифу аль-Валиду, сообщая ему, что Илиан предложил предпринять против Андалусии, и прося позволить ему начать завоевание, ответ халифа содержал следующие выражения: “Пусть страна сначала будет разведана легкими войсками (В оригинале “сарайа”, что как правило означает отряд легкой кавалерии), надо исследовать её и добыть для тебя сведения о том, что в ней есть; будь благоразумен и не позволяй мусульманам потеряться в океане опасностей и кошмаров.” На это Муса ответил: “Это не океан, а всего лишь узкий канал, берега которого видны простым глазом.” “Тем не менее” – ответил аль-Валид. – “Даже если так, пусть страна сначала будет разведана.”
Посылает Тарифа Абу Зар’а
Поэтому Муса послал своего вольноотпущенника, бербера, именем Тарифа Абу Зар’а с четыремя сотнями пехотинцев и сотней всадников с наказом совершить набег на Андалусию. Тариф и его маленькая армия погрузились на четыре судна и высадились на острове, расположенном напротив другого острова вблизи Андалусии и известного под названием Джезира аль-Хадхара (зелёный остров) (полуостров Тарифа. Аль-Хадхра – современный Альхесирас), где нынешние арабы держат свои корабли и морские запасы, это их основной порт при сообщении с Африкой. На этом острове, который с тех пор носит имя Тарифа, в память о его высадке, предводитель берберов оставался целый день (В некоторых списках – “несколько дней”), пока все его люди не вернулись к нему; затем он двинулся дальше и совершил несколько набегов на большую землю, которые доставили ему богатую добычу и несколько пленников, которые оказались столь красивы, что Муса и его соратники никогда не видели подобных им. Это произошло в месяце рамадане девяносто первого года (авг.-сент. AD 710) (Этот год начался 8 ноября 709 г.н.э. Рамадан – последний месяц мусульманского календаря – был с 29 сентября по 27 октября 710 г.н.э. Так что в оригинале ошибка аль-Маккари), и когда это стало известно все захотели отправиться в Андалусию.
Высадка Тарифа
Количество войск, сопровождавших Тарифа в этой экспедиции, точно не известно. Некоторые авторы приводят число в тысячу человек; другие дают ему только половину этого числа, как ранее отмечено. Однако мы полагаем, что все эти сообщения очень ненадежны, поскольку есть историки, которые считают Тарифа другим человеком, чем Абу Зар’а, как показывают слова одного из них. “Тариф вернулся из этой экспедиции нагруженный добычей, и привел значительное число пленников; другой набег был предпринят шейхом берберов, чье имя было Абу Зар’а, который высадился с тысячей человек своей нации на острове Альхесирас, и обнаружив, что население покинуло остров, сжег их дома и поля, и также церковь, сильно почитаемую ими. Затем он предал мечу тех местных обитателей, которых встретил, и, взяв небольшой полон, благополучно вернулся в Африку.”
Однако мы верим, что первое сообщение более заслуживает доверия, поскольку оно подтверждается ар-Рази и другими историками, которые делают этих двух военачальников одной и той же персоной, и называют его Абу Зар’а Тариф Ибн Малик аль-Мугхафери (Полное имя Тарифа по-разному дается в различных арабских источниках), ибо таково были его личное имя и патронимия.
Однако продолжим. Илиан во второй раз отправился к Мусе Ибн Носсейру, и представил ему счастливые плоды набега на Андалусию, предпринятого им, так же как того, что совершил Тариф Абу Зар’а, и поведал как они оба были успешны. В тоже время он подстрекал его предпринять более обширное завоевание страны: он рассказал, что пленники принесли ему, хорошие вести о плодородии и богатстве той земли. Когда Муса услышал это, он возблагодарил Аллаха за победу дарованную его слугам, и уверился в своем желании вторгнуться в Андалусию; поэтому он призвал своего освобожденного раба, которому по разным поводам доверял важные посты в своей армии, и чье имя было Тарик Ибн Зейад Ибн Абдилла, уроженец Хамдана, в Персии, хотя некоторые предполагают, что он был вольноотпущенником Мусы Ибн Носсейра, но свободнорожденным членом племени Садф, а другие делают его мавлой (Слово “мавла” оставлено без перевода поскольку может считать специфическим термином, важным для понимания взаимоотношений между арабами. Мавлой называют человека отдавшегося под патронаж племени или частного лица) Лахма. Более того, отмечается, что его потомство, которое жило в Андалусии отвергало, что их родоначальник был освобожденным рабом Мусы Ибн Носсейра. Некоторые авторы, и их наибольшее число, говорят что он был бербером, однако, поскольку мы предполагаем написать отдельно о Тарике, сейчас прекратим дискуссию по этому и другим вопросам, обратившись к изложению исторических событий, в том виде как мы нашли их записанными андалусийскими авторами.
Муса посылает Тарика.
Этому Тарику, освобожденному ли рабу Мусы или свободному человеку из племени Садф, арабский наместник Африки доверил важную задачу завоевания Андалусского королевства, для чего отдал под его команду армию в семь тысяч человек, главным образом берберов и рабов, и очень малое число истинных арабов. Сопровождать и вести Тарика в этой экспедиции Муса послал Илиана, который привел из своих портов, где в те времена только и строились корабли, четыре судна. Все было готово, часть армии пересекла море там, где оно отделяет Андалусию от Африки, и высадилась вместе с Тариком у подножия горы, которая позднее приняла его имя, в субботу, в месяце шабан девяносто второго года (июль, 711), соответствующем месяцу агошту (августу) (Девяносто второй год хиджры начался 28 го октября 710 г.н.э. Месяц шабан был с 23 го мая по 20-е июня 711 г.н.э. Путаница у арабского автора возникла из-за того, что август был 8-м христианским месяцем, а шабан – мусульманским), и четыре корабля были посланы обратно, и пересекали море до тех пор пока остаток людей Тарика благополучно не высадился на берегу.
С другой стороны говорится, что Тарик высадился двадцать четвертого реджеба (19-го июня, 711) в том же году. Еще один источник делает число людей, погрузившихся на суда, равным двенадцати тысячам, среди которых было толь
