"Арабская весна" обошлась экономике в $55 млрд Питер Байлз
Би-би-си
14 октября 2011
Массовые народные протесты, охватившие в этому году Северную Африку и Ближний Восток и получившие название "Арабской весны", обошлись региону в 55 миллиардов долларов, говорится в докладе, подготовленном консалтинговой компанией Geopolicity.
Согласно выводам экспертов, наивысшую цену за революции в своих странах заплатили в денежном выражении Египет, Сирия и Ливия.
Авторы отчета предупреждают, что если региону не оказать продуманную поддержку, демократические достижения "Арабской весны" могут быть обращены вспять.
В то же время, нефтедобывающие страны, которым удалось избежать мятежей или подавить их, оказались в большом выигрыше, говорится в докладе.
Основываясь на данных Международного валютного фонда, компания приходит к заключению, что страны, пережившие мощные общественные потрясения или военные конфликты в ходе "Арабской весны", по-видимому, в краткосрочной перспективе понесут наибольшие потери.
Составители доклада подчеркивают, что стоимость арабских протестов 2011 года невозможно подсчитать точно: "Многие критически важные экономические показатели недоступны, и ситуация весьма подвижна".
В целом заработалиЛивия, Сирия, Египет, Тунис, Бахрейн и Йемен - все эти страны испытали тяжелый удар по экономике. Суммарные потери их ВВП достигают 20,56 млрд долларов, а потери госбюджета - 35,28 млрд долларов.
В Йемене и Ливии бюджетные расходы падали вместе с доходами во время распада правительств этих стран. Поступления в бюджет в Йемене упали на 77%, а в Ливии - на 84%.
Эти показатели не учитывают человеческих потерь, повреждений инфраструктуры, а также убытков, нанесенных коммерческим предприятиям, и потерянных прямых иностранных инвестиций.
Однако регион в целом от "Арабской весны" экономически только выиграл, считают эксперты. Наибольшую выгоду получили богатые нефтью страны, сумевшие избежать восстаний или их остановить.
В докладе Geopolicity отмечается, что такие страны, как ОАЭ, Кувейт и Саудовская Аравия, заметно нарастили свой государственный доход. Так, поступления в бюджет Саудовской Аравии выросли на 25%. Рост доходов в ОАЭ составил 31%.
Нынешнее состояние неопределенности в Ливии требует особого внимания, полагают эксперты. Судьба Ливии, по их выражению, балансирует на грани.
На политическом фронте, говорится в отчете, независимо от исхода битвы за Сирт, Национальному переходному совету предстоит долгий и тяжелый процесс по убеждению вождей ливийских племен и сепаратистски настроенных диаспор в своем праве руководить страной.
Оценивая урон, нанесенный стране этой на данный момент, составители доклада заключают: "Конфликт в Ливии парализовал экономическую активность, в результате чего потери ВВП составили 7,67 млрд долларов. Более 740 тыс. человек были вынуждены бежать из страны за время конфликта, а тяжелые разрушения в нефтегазовой отрасли стали сокрушительным ударом по экономике".
Требуется поддержкаКак пишут составители доклада, по результатам случившихся в арабских странах событий будут выигравшие и проигравшие, как внутри этих стран, так и за их пределами: "За исключением Ливии, в выигрыше останутся экспортеры нефти, а проиграют те, кто ее импортирует".
Управляющий директор консалтинговой компании Питер Мидлбрук говорит, что исследование заняло несколько месяцев. По его словам, доклад окажет огромную помощь при выработке дальнейшей стратегии странами "Большой двадцатки", ООН, а также региональными организациями вроде Лиги арабских государств и самими странами, затронутыми "Арабской весной".
Последние несколько месяцев в отчете охарактеризованы как период наибольших потрясений, переживаемых арабским миром начиная с 1950-х годов. В нем содержатся рекомендации для Лиги арабских государств и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива стимулировать внутренний процесс реформ при скоординированной поддержке извне.
В то же время, в документе указывается, что международная помощь арабским странам не оправдала возлагавшихся на нее надежд.
"Обещания поддержки, данные "Большой восьмеркой" в Довиле в мае 2011г. в значительной мере так и не материализовались. А эффект от 100 млрд долларов, выделенных "Большой двадцаткой" окажется в лучшем случае лишь "тонкой струйкой" с угрозой того, что люди, выходившие на улицы, не увидят в этом почти никакой пользы для себя лично ни в ближайшей, ни в среднесрочной перспективе", - резюмируют эксперты.
https://www.bbc.com/russian/international/2011/10/111014_arab_spring_costs==================================
Молодежь Туниса: революцию не доделали Ахмед Махер,
Арабская служба Би-би-си
4 августа 2013
Чтобы оценить всю степень разочарования молодых образованных тунисцев два с половиной года спустя после революции, сходите на рынок в городе Сиди-Бузид на юге страны.
Тунис был первой ласточкой арабской весны. А тунисская революция началась здесь.
17 декабря 2010 года Мохаммед Буазизи, дипломированный специалист, вынужденный зарабатывать на жизнь торговлей овощами на рынке в Сиди-Бузиде, совершил публичное самосожжение после того, как полицейские конфисковали его тележку за отказ дать взятку.
Акт отчаяния и гнева всколыхнул народ. После тунисской революции Европарламент посмертно наградил Буазизи премией имени Андрея Сахарова. На здании городского почтамта висит его огромный портрет, а неподалеку ему установлен памятник в виде тележки зеленщика.
Два с половиной года спустя выпускники университетов продолжают продавать на рынке овощи, только вчетверо дороже.
"Эта тележка - моя единственная кормилица", - говорит 28-летний Салех, окончивший университет в Сусе с дипломом юриста. Его многочисленные попытки найти работу по специальности окончились ничем.
"Когда пламя, в котором сгорел Мохаммед Буазизи, разожгло революцию, мы надеялись на экономическое процветание и конец коррупции, верили, что на хорошую работу можно будет поступить без блата. Ничего не изменилось", - говорит он.
"Впрочем, нет, - уточняет Салех, обслужив очередного покупателя. - До революции я продавал килограмм картошки за динар [0,4 доллара], а теперь продаю за четыре".
В Сиди-Бузиде только и разговоров, что о новой революции.
26 июля демонстранты вступили в драку с полицией. После этого манифестанты заблокировали ворота резиденции губернатора и около недели не пускали его на рабочее место.
Поводом для волнений стало убийство депутата от города в Конституционной ассамблее Мохаммеда Брахми.
Популярный левый политик, пользовавшийся поддержкой профсоюзов, был застрелен возле своего дома в столице 25 июля. Власти назвали главным подозреваемым Исламского экстремиста Бубакара Хакими.
Брахми стал вторым известным оппозиционером, убитым в этом году. В феврале был застрелен депутат Шокри Белаид, причем, по имеющимся данным, из того же пистолета.
Оппозиция обвиняет ведущую партию правящей коалиции "Ан-Нахду" в неспособности поднять экономику и соглашательстве с Исламскими радикалами.
"Правительство много обещало, но ничего не сделало. Нынешний кризис для него - последняя тростинка, ломающая спину верблюда. У нас в Сиди-Бузиде больше нет правительства. Мы, народ, и есть правительство", - говорит участник акции протеста Башир Брахими.
Представитель "Ан-Нахды" в городе Мохаммед Тахир объясняет, что переход к демократии не бывает легким, и жизнь не улучшается мгновенно.
"Любому правительству после революции требуются годы, чтобы добиться видимых перемен, а нам досталось очень тяжелое наследство после десятилетий диктатуры", - говорит он.
Но многие его сограждане не желают ждать.
На стене здания за памятником Мохаммеду Буазизи кто-то написал большими буквами: "Революция продолжается".
https://www.bbc.com/russian/international/2013/08/130803_tunisia_dissatisfaction======================================
Откуда берутся революции, и где рамки суверенитета?Артем Кречетников
Би-би-си, Москва
12 ноября 2015
Каким будет новый мировой порядок?
В современном мире насильственный экстремизм стал все чаще применяться как инструмент геополитики и передела сфер влияния, вмешательства во внутренние дела государств, смещения неугодных правительств, заявил на слушаниях в Совете Федерации начальник отдела департамента новых вызовов и угроз МИД России Валерий Поспелов.
"Ими [США и их союзниками] на одну доску ставятся государственные и негосударственные структуры в рамках противодействия экстремизму, закладываются возможности действовать через голову суверенных правительств, путем осуществления неких партнерских проектов напрямую с гражданским обществом", - добавил он.
Тезис о том, что революции и вообще любые социальные потрясения - результат, прежде всего, внешнего враждебного воздействия, для современной России не нов.
Однако классики исторической науки, а также основоположники марксизма утверждали иное: революции происходят только там и тогда, когда сложились объективные предпосылки. Ни внутри, ни вовне никто не может вызвать революцию по своему хотению. Внешние силы способны лишь воспользоваться к собственной выгоде ситуацией, которую не они создали.
По вопросу о суверенитете позиция Запада на первый взгляд выглядит гуманнее. Их волнуют люди. Неважно, кто людей убивает и насилует: правительственные структуры или негосударственные. Российская же мораль восходит к Ивану Грозному: "Жаловать своих холопей мы вольны, а и казнить вольны же есьмя".
С другой стороны, США, порой не безосновательно, обвиняют в применении двойных стандартов и использовании гуманитарной проблематики для продвижения собственных интересов.
Русская служба Би-би-си обратилась за комментарием к экспертам.
Борис Шмелев, руководитель центра политических исследований Института экономики РАН:
Ставшие последнее время очень популярными попытки сводить все внутренние пертурбации в любой стране к вмешательству извне, в первую очередь, со стороны Соединенных Штатов Америки - мифология, которая, кроме вреда, ничего не несет.
Процесс социальных и политических изменений вечен, неизбежен и неостановим. Чтобы его остановить, надо заморозить историю. Как правильно отмечали классики, взрывы являются результатом противоречий развития общества, которые в силу разных причин не разрешались, и разрешились насильственным путем.
Революции - своеобразное наказание для элит, которые не смогли или не захотели решить накопившиеся проблемы путем диалога с силами, выступавшими за реформы. Рассуждения о том, что все цветные революции на постсоветском пространстве, в Ливии, Сирии принесены извне, надуманны и не выдерживают мало-мальского исторического анализа. Так же как конспирологические теории, будто СССР распался под влиянием "Моссада" и ЦРУ, и Югославия распалась исключительно потому, что Запад этого хотел.
Подоплека данной концепции очевидна. Она адресована не столько зарубежным партнерам, сколько внутренней аудитории, направлена на оправдание действий властей по пресечению социальных волнений и протестных движений. Речь идет о том, чтобы представить оппозицию не уважаемыми гражданами, которые с полным на то правом имеют собственное мнение о благе отечества, а чуждой стране силой. Создать атмосферу, в которой любое заявление о несогласии с властью рассматривается как подрыв национальной безопасности. Это очень скверно, поскольку пар из-под крышки котла не выпускается.
Вопрос о принципе невмешательства во внутренние дела и пределах суверенитета рассматривается давно. В последние несколько десятилетий наметилась тенденция, в соответствии с которой внутренние проблемы государства не являются только его делом, а так или иначе затрагивают интересы мирового сообщества. Гуманитарные катастрофы исторгают в благополучные страны потоки беженцев. Агрессивный непредсказуемый диктатор опасен самим фактом своего существования. Это является следствием глобализации, и от этого никуда не уйти.
Одной из характерных черт современности является умаление роли национального государства. Борьба между национальным государством и силами, пытающимися его размыть, во многом определяет мировую политику. Возникло огромное количество неправительственных организаций, которые стали важным фактором международных отношений. С их мнением приходится считаться. Формируется, или уже сформировалось глобальное гражданское общество, которое требует вмешательства во внутренние дела тех или иных стран по гуманитарным мотивам. Требует, в первую очередь, от правительств Запада, наиболее восприимчивых к таким идеям и обладающих соответствующими ресурсами.
Другое дело, что Запад под маркой прав человека, защиты личности, прекращения террора и геноцида проводит свои интересы. Политика России тоже не свободна от двойных стандартов. В современном мире, пожалуй, никто так яростно не осуждает революции, при том, что и Советский Союз, и Российская Федерация возникли в результате революций. Мы вмешались во внутренние дела Украины с целью защитить часть ее граждан от своего правительства, то есть сделали ровно то, за что Валерий Поспелов критикует США.
Но политика - вещь достаточно циничная. Национальный эгоизм неустраним из международных отношений. Нередко высокие принципы диктуют одно, а государственные интересы требуют иных действий. Другой вопрос, правильно ли их понимает элита данного государства. Всякий раз, когда внешняя политика базируется, хоть на идеализме, хоть на неверно интерпретированных интересах, она терпит поражение. На наших глазах формируется новая система международного права, которая была бы адекватна современным условиям.
Если посмотреть на историю, новые принципы обычно утверждались после крупных войн. Тридцатилетняя война и Вестфальский мир, наполеоновские войны и Венский конгресс, Версальский мир, ялтинско-потсдамская система. Сумеют ли Россия и Запад и мир в целом сравнительно быстро договориться о каких-то новых правилах, основанных, пусть не на высокой морали, но на прагматичном стремлении к стабильности или для этого потребуется длительное противостояние? Вот главный вопрос, который определит будущее человечества.
Павел Салин, директор центра политологических исследований московского Финансового университета:
Для революции нужны базис и надстройка, которые друг без друга не сработают. Базис всегда формируется действиями или бездействием власти, не может кто-то явиться извне и его создать. Но что касается надстройки, то есть инфраструктуры революции, она часто возникает при внешнем содействии. И неизвестно, когда без такого содействия случилась бы революция, и случилась ли бы она вообще.
Если взять Украину, пример которой рассматривается в России как наиболее релевантный и близкий, базисные предпосылки были заложены режимом Януковича, коррупцией, "приятельским капитализмом" и другими моментами, настроившими против него общество.
А если говорить о надстройке, то еще со времен Ющенко велась подготовка организованных групп, которые в январе-феврале 2014 года режим и опрокинули. В России считают одной из ошибок Януковича то, что он не прекратил действие соответствующих лагерей на западе Украины. Хотя попытки были, но тогда они перемещались на территорию сопредельных государств.
Вообще, в теории революции есть две аксиомы, которые не противоречат, а дополняют друг друга: революция всегда бывает вызвана реальными проблемами и язвами общества; последствия революции хуже, чем обстоятельства, которые ее спровоцировали.
Естественно, тезис, озвученный Валерием Поспеловым, а до него многими другими, в большой мере направлен внутрь страны. В социальной психологии есть понятие: "спираль молчания". Если человек имеет точку зрения, отличную от официальной или считающейся общепринятой, он не решается ее высказывать, если уверен, что находится в меньшинстве. Если человеку внушить, что его взгляды антипатриотичны, "спираль молчания" не будет разрушена.
К вопросу о государственном суверенитете имеются два разных фундаментальных подхода. Согласно одному, если власть контролирует определенную территорию, то все вопросы надо решать исключительно с ней. В этой парадигме население рассматривается как "подданные" и самостоятельного голоса не имеет. Согласно второму, государство лишь один из легитимных игроков.
Здесь та же ситуация, что с нерушимостью границ и правом наций на самоопределение. Что главнее, никто не скажет. Ставя во главу угла то один, то другой принцип, можно решать свои проблемы. Наверное, следует судить по результатам в каждом конкретном случае. Скажем, все попытки Запада и особенно англосаксонского мира построить гражданское общество на Ближнем Востоке приводят к противоположному результату.
Двойные стандарты присущи всем. В политике вообще нет объективной истины, а есть позиция, которую ты либо принимаешь, либо нет. Сенатор Джон Маккейн назвал Крым первым прецедентом пересмотра государственных границ после окончания холодной войны. Позвольте напомнить про Косово и поправить: первый прецедент пересмотра границ без санкции США. Мне кажется, остроумно заметил один коллега-политолог: Россия нарушила монополию Америки на нарушение правил.
Неплохо было бы выработать единые стандарты и механизмы их применения. Но, боюсь, как минимум еще 10-15 лет это исключено. Происходит перестройка всей системы международных отношений. Игроки ищут какие-то новые ходы, кто раньше чего-то не мог себе позволить, как Россия в 1990-е годы, начал позволять. Пока все это не устаканится, никакой новый мировой порядок невозможен, как, кстати, и возврат к тому, что было раньше. А устаканиваться будет долго, и дай бог, чтобы не закончилось войной.
http://www.bbc.com/russian/international/2015/11/151112_qd_revolutions_sovereignty_opinions========================================
Центр Карнеги предупреждает о будущей арабской революции
аль-Джазира, от 15 января 2019
По словам главного редактора «Diwan», блога о Ближнем Востоке Центра Карнеги Майкла Янга, арабские контрреволюционные силы объединяются вокруг идеи устранения оставшегося импульса оппозиции в регионе.
تلوح في الأفق أجواء قمعية أكثر في عدد كبير من البلدان العربية؛ حيث لم تحلَّ حتى الآن أي من المشكلات التي أدت إلى اندلاع انتفاضات العام 2011م، لا بل إن الدرس الذي تبنته الأنظمة العربية هو أنها لم تمارس ما يكفي من العنف لخنق مجتمعاتها بالكامل، وهكذا قد يتحول لجوء بشار الأسد إلى المجازر الجماعية نموذجًا يقتدي به في المستقبل القادة المتمسكون بمناصبهم مهما كان الثمن
«Во многих арабских странах царит атмосфера тирании, поскольку не решаются никакие проблемы, которые привели к восстаниям в 2011 году. Единственный урок, который усвоили арабские режимы, заключается в том, что они не применяли достаточно насилия, чтобы задушить революции. И, таким образом, массовые убийства, учинённые Башаром Асадом, могут стать примером для тех, кто будет защищать свою власть любой ценой», — пишет эксперт по Ближнему Востоку.
في الوقت الراهن يرص الفرقاء في هذه المنظومة صفوفهم للإبقاء على الحكم السلطوي، لكن آلياته تعاني من الانحلال، لذا ترقبوا انتفاضات جديدة، فتوازن الطغاة يعني في معظم الأحيان فقدانا تاما للتوازن
«В регионе, который уже не в состоянии удовлетворить потребности своих граждан, трудно представить какой-либо иной сценарий, кроме дальнейшего опустошения. Деспотизм в сочетании с повсеместным экономическим спадом и воспоминаниями о протестах 2011 года не принесёт мира и спокойствия», — написал Майкл Янг.
======================================
Washington Post: ещё не новая «арабская весна», но искры уже полетелиJackson Diehl
17 марта 2019
Перевод:russian.rt
Хотя массовые протесты в арабских странах против авторитаризма, коррупции и экономических проблем ещё не позволяют говорить о начале новой «арабской весны», в регионе определённо складывается взрывоопасная атмосфера, пишет The Washington Post. Как отмечает издание, пытаясь сдержать Иран, администрация Трампа сделала ставку на «авторитарные региональные режимы», закрыв глаза на репрессии, однако в случае начала второй «арабской весны» именно она окажется среди проигравших.
Кадры массовых протестов в столицах арабских государств, в которых митингующие требуют отставки своих коррумпированных и стареющих правителей, могут показаться анахронизмом. «Разве «арабская весна» не произошла несколько лет назад? И разве она не закончилась переворотами и гражданскими войнами, в результате которых старый авторитарный порядок был восстановлен?» — задаётся вопросом The Washington Post.
И да, и нет, отвечает газета. Абдель Фаттах ас-Сиси находится в процессе провозглашения себя «пожизненным диктатором» Египта, Башар Асад «правит руинами Сирии», а монархии Персидского залива во главе с Саудовской Аравией ведут жестокую, репрессивную политику.
Тем не менее в Алжире в результате народных демонстраций президент Абдель Азиз Бутефлика отказался от переизбрания ещё на один срок. В то же время в Судане, несмотря на уступки и жестокие репрессии «режима» Омара Башира, протесты не прекращаются. В Иордании проводятся народные марши против коррупции, а в Марокко митинг учителей завершился кличем «покончить с диктатурой».
Это пока что не вторая «арабская весна». Ни один режим не пал. Многие из тех, кто присоединился к революциям 2011 года, либо мертвы, либо находятся в тюрьме, либо деморализованы, отмечает The Washington Post. «Многие, включая египтян, осознают, что цена ещё одного восстания будет высока», — считает исследовательница Мишель Данн, предвидевшая революцию в Каире.
В то же время, продолжает издание, новая волна беспорядков позволяет сделать несколько выводов, противоречащих общепринятому в Вашингтоне и особенно в администрации Трампа мнению. Во-первых, по выражению Данн, «хворост в регионе вновь высох, и искры уже полетели». Во-вторых, «авторитарная реставрация», которая должна была вернуть политическую стабильность на Ближний Восток и открыть путь к экономической модернизации, провалилась.
Ас-Сиси и наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман считают, что они могут идти путём «капиталистической автократии» по примеру Китая и России. Однако в отличие от Си Цзиньпина, им не удалось добиться экономических успехов: коррупция, «тяжёлая рука госкапитализма» и обычная некомпетентность мешает притоку иностранных инвестиций, пишет The Washington Post.
В Алжире сложилась похожая ситуация: «косному режиму» не удалось скомпенсировать потерю доходов от экспорта нефти и газа. С 2013 года алжирские золотовалютные резервы сократились в два раза, а уровень безработицы поднялся до 11%.
Большая часть региона страдает от ядовитой смеси из халатности и коррупции. Не достигнув процветания по китайским или даже российским лекалам, общество арабских стран вновь погрузилось в депрессию. «Злость, вызванная высокомерием и безнаказанностью политических, военных и экономических элит, постоянными провалами правительства, а также усугублённая разгулом коррупции и расточительством государства, напоминает об атмосфере воинственности 2010-го и начала 2011 года», — отметил по этому поводу сотрудник Национального демократического института Лесли Кемпбелл.
Разумеется, протестные акции проходят и в странах с более либеральной политической системой. Тунис, который единственный из всех стран стал демократическим государством после «арабской весны», страдает от забастовок и демонстраций. Ирак же прошлым летом пострадал из-за беспорядков, вызванных нехваткой электричества и воды.
Тем не менее, по мнению Кемпбелла, в этих странах есть возможности для ведения диалога, относительная свобода слова, а также политические институты, которые в какой-то мере могут реагировать на требования перемен. Беспорядки в Ираке, например, завершились демократической сменой правительства, а президент и новый премьер, по мнению The Washington Post, — это умеренные политики, стремящиеся побороть коррупцию.
Ситуацию в Ираке нельзя назвать стабильной, однако положение там выглядит неплохо по сравнению с Египтом и Саудовской Аравией, единственной реакцией которых на беспорядки или даже мирные протесты остаются «жестокие репрессии», считает издание.
«Администрация Трампа построила свою ближневосточную стратегию на автократиях. Она сделала ставку на то, что ас-Сиси в Египте и Мухаммед бен Салман в Саудовской Аравии станут опорой региональной стратегии по сдерживанию Ирана. Подобная тактика опирается на допущение, что их режимы обеспечат стабильность. По этой причине администрация не предприняла никаких усилий для того, чтобы обуздать репрессии. Из этого следует, что если начнётся новая «арабская весна», президент Трамп окажется среди проигравших», — подводит итог The Washington Post.
https://www.washingtonpost.com/opinions/global-opinions/this-is-not-yet-a-second-arab-spring--but-sparks-are-beginning-to-fly/2019/03/17/396bf3b8-466e-11e9-90f0-0ccfeec87a61_story.html?utm_term=.d8d8798f8ef4This is not yet a second Arab Spring — but sparks are beginning to fly
Algerian protesters shout slogans during a protest in Algiers on March 15. (Mohamed Messara/EPA-EFE/Shutterstock)
By Jackson Diehl
Deputy Editorial Page Editor
March 17
The images of mass protests in Arab capitals, where demonstrators are demanding that corrupt and aging rulers step down, may look anachronistic. Wasn’t the Arab Spring a few years ago? And didn’t it end with coups and civil wars that restored the old autocratic status quo?
Well, yes and no. Yes, Abdel Fatah al-Sissi is in the process of installing himself as dictator-for-life in Egypt; Bashar al-Assad reigns over the ruins of Syria; and the monarchies of the Persian Gulf, led by Saudi Arabia, are more brutally repressive than they have ever been. But in Algeria, popular demonstrations have just forced President Abdelaziz Bouteflika to withdraw his bid for yet another term. And in Sudan, daily protests are persisting despite both concessions and violent repression by the regime of Omar Hassan al-Bashir. In Jordan, people marched across the country last month to protest corruption. In Morocco, a big rally for teachers a few weeks ago ended with chants to “end the dictatorship.”
This is not, at least yet, a second Arab Spring. No regime has fallen. In Algeria, the clique of generals, bureaucrats and business executives that propped up Bouteflika is still in control. Many who joined the revolutions of 2011 are dead, imprisoned or demoralized. “Many, including Egyptians, realize that the costs of another uprising would be high,” says Michele Dunne, a scholar who foresaw the revolution in Cairo. “They are also less optimistic than they were in 2011 about what the ultimate results might be.”
Still, the new wave of unrest points to a couple of conclusions that run counter to the conventional wisdom in Washington — especially inside the Trump administration. First, as Dunne puts it, “The tinder again is quite dry in the region, and sparks are beginning to fly.” And, second, the authoritarian restoration that was supposed to return political stability to the Arab Middle East and open the way to economic modernization has failed.
Sissi and Saudi Arabia’s Mohammed bin Salman imagine they can pursue the model of capitalist autocracy modeled and promoted by China and Russia. But unlike Xi Jinping, they’ve been unable to deliver the economic goods. Corruption, heavy-handed state capitalism and sheer incompetence are driving away desperately needed foreign investment. The two regimes are wasting tens of billions of dollars on megaprojects such as new cities. Sissi’s latest development initiative consisted of ordering that all brick buildings in Cairo be painted in a uniform color scheme.
In Algeria, similarly, an ossified regime has been at a loss to make up for declining oil and gas revenue. Foreign reserves have fallen by half since 2013, and unemployment has risen to 11 percent. It’s twice that for young people, which is not surprising since two-thirds of Algeria’s 42 million people are under the age of 30.
Much of the region is suffering from the same toxic mix of mismanagement and corruption. Far from flourishing along Chinese or even Russian lines, Arab societies are once again depressed and frustrated. Leslie Campbell, a veteran program officer for the National Democratic Institute, summed up the regional climate in a recent essay: “Anger over the arrogance and impunity of political, military and economic elites and over persistent governance failures, exacerbated by audacious corruption and extravagant state spending, are reminiscent of the restive mood in 2010 and early 2011.”
To be sure, the unrest extends to countries with more liberal political systems. Tunisia, the only country to emerge from the Arab Spring as a democracy, is plagued with strikes and demonstrations. Iraq suffered from riots last summer over shortages of electricity and water. Violent protests in the West Bank forced the resignation of the Palestinian Authority’s prime minister in January.
Yet, as Campbell pointed out, these countries have “room for debate, some freedom of speech, and political institutions that — while far from perfect — can absorb and react to some of the demands for change.” The unrest in Iraq was followed by a peaceful and democratic change of government, and the new prime minister and president are moderates committed to rooting out corruption and improving services. Iraq remains a far-from-stable country; it is still threatened by the Sunni extremists of the Islamic State and Shiite militias loyal to Iran. But it looks good compared with Egypt and Saudi Arabia, where the only response to unrest, or even peaceful dissent, is brutal repression.
The Trump administration founded its Middle Eastern strategy on the autocracies. It bet that Sissi’s Egypt and Mohammed bin Salman’s Saudi Arabia would anchor a regional strategy aimed at countering Iran. The assumption is that their regimes offer stability. For that reason, the administration has made no attempt to restrain their repression. It follows that, if there is another Arab Spring, President Trump will be one of the losers.
