Справка Генпрокуратуры РФ об обстоятельствах возникновения осетино-ингушского вооруженного конфликта, его развития и роли в нем федеральных органов власти и управленияПричины возникновения вооруженного осетино-ингушского конфликта осенью 1992 г. будут более полны и понятны при рассмотрении некоторых исторических моментов в отношениях между этими двумя народами. Их предыстория такова.
Постановлением ВЦИК РСФСР от 20 января 1921 г. на Северном Кавказе была образована Автономная Горская Социалистическая Советская Республика, в состав которой вошло 6 национальных округов, в т.ч. Осетинский и Ингушский. Город Грозный и Владикавказ имели в ней самостоятельный статус.
С упразднением этой республики 7 июля 1924 г. на базе оставшихся в ее составе Северо-Осетинского и Ингушского округов были образованы Северо-Осетинская и Ингушская автономные области и самостоятельный Сунженский Округ. Тогда же Особой смешанной комиссией ВЦИК РСФСР было произведено национально-территориальное разграничение этих образований. Единой столицей стал г. Владикавказ, где располагались органы власти и управления этих образований. Однако через некоторое время в связи с Постановлением ВЦИК от 20 июня 1933 г. г.Владикавказ теряет свой статус и переходит под юрисдикцию Северней Осетии. Ликвидируется и Сунженский Округ.
19 декабря 1934 г. ВЦИК РСФСР принимает решение о создании Чечено-Ингушской автономной области с центром в г. Грозном, которая в 1936 г. преобразовывается в ЧИАССР.
В феврале 1944 г. в связи с депортацией ингушей и чеченцев в числе других народов в Казахстан и Среднюю Азию указом ПВС СССР от 7 марта 1944 г. территория, на которой проживали ингуши и чеченцы, была разделена между Ставропольским краем, Дагестаном, Грузией и Северной Осетией. При этом к Северной Осетии отошла та территория, где до депортации проживало и ингушское население. Тогда же указом ПВС СССР Северной Осетии был передан и Моздокский район Ставропольского края, расположенный за территорией бывшей Ингушетии.
Спустя 12 лет Указом ПВС СССР от 16 июля 1956 г. с депортированных народов были сняты ограничения для спецпереселенцев, но без права возвращения в места их прежнего проживания и возврата их имущества. Указом ПВС СССР от 9 июня 1957 г. бывшая ЧИ АССР была восстановлена. ПВС РСФСР было поручено определить границы вновь образованной республики. При этом без должного законодательного оформления бывшая территория Пригородного и часть Малгобекского районов были оставлены под юрисдикцией СО АССР. Вместе с тем, эти территории согласно Конституции ЧИАССР (ст. 14), действовавшей до 1978 г., относились к ЧИАССР и в соответствии со ст. 15 этой Конституции не могли быть изменены без ее согласия.
Возвращаясь из мест ссылки, ингушское население, начиная с 1957 г., расселялось и в населенных пунктах Пригородного района, однако, руководством СО АССР принимались меры противодействия этому. В частности, на протяжении ряда лет руководством СССР и Северной Осетии было принято три постановления (1956, 1982 и 1990 гг.), ограничивающих выделение земельных участков ингушам и их прописку. Несмотря на это, ингуши продолжали возвращаться в Пригородный район и Владикавказ, где обустраивались. Значительная часть их проживала здесь без официальной прописки.
Эти обстоятельства приводили к постоянному обострению осетино-ингушских отношений. На этой почве в 1973 г. в г. Грозном, а в 1981г. во Владикавказе имели место массовые беспорядки, повлекшие человеческие жертвы.
С развитием демократических процессов в стране 14 ноября 1989г. ВС СССР была принята декларация "О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав". В ее развитие Съезд народных депутатов РСФСР 11 декабря 1990 г. принял Постановление "О жертвах политических репрессий в СССР", в котором, в частности, указывалось "разработать и принять законодательные акты о реабилитации и полном восстановлении прав репрессированных народов и граждан РСФСР". Тогда же в СССР была создана специальная комиссия (под председательством А.Белякова) для рассмотрения обращений ингушского населения (в том числе проживающего и в СО АССР). Ею была признана обоснованность требований ингушского населения о возврате ЧИ АССР Пригородного района в его границах до 1944 г. К аналогичным выводам пришли и две другие комиссии под председательством В. Алакоза и В.Соболева.
26 апреля 1991 г. ВС РСФСР был принят Закон "О реабилитации репрессированных народов", статьи которого 3 и 6 предусматривали и территориальную реабилитацию.
На основании вышеприведенных актов оказавшееся в тяжелом положении за пределами самопровозглашенной Чеченской Республики ингушское население стало настаивать на возвращении отторгнутых территорий и образовании своей государственности. В связи с этим активизировалась деятельность противодействующих между собой в борьбе за власть национальных и общественных объединений Ингушетии. Их лидеры, в том числе и народные депутаты различных уровней, избрали провоцирующую политическую стратегию - поменять административную принадлежность части территории проживания ингушей как первоусловие процесса реабилитации.
Этому способствовала и политика, проводимая руководством Чеченской Республики, которое однозначно заявило, что Малгобекский и Сунженский районы Ингушетии не отдаст, считая эти районы исторически чеченскими. Было объявлено, что для расширения своих границ ингуши должны решать вопросы с Северной Осетией.
Следует отметить, что при подписании Федеративного договора без каких-либо оговорок было принято противоречащее Закону "О реабилитации репрессированных народов " положение о неизменности территориальной целостности республик (ст.80 Конституции РСФСР).
4 июня 1992, г. ВС РСФСР был принят Закон "Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации ", Согласно которому также были назначены выборы в ВС Ингушской Республики и устанавливался для решения всех вопросов, связанных с образованием этой республики, переходный период до марта 1994 г.
Это же положение соответствовало Закону РФ "Об установлении переходного периода по государственно-территориальному ограничению в Российской Федерации" от 3 июля 1992 г., устанавливающему мораторий по этому вопросу до 1 июля 1995 г., где указывалось, что "территориальная реабилитация репрессированных народов осуществляется на основании отдельных законодательных актов Верховного Совета Российской Федерации, принимаемых по отношению к каждому репрессированному народу с соблюдением прав и интересов других народов, проживающих на соответствующих территориях". Следует полагать, что таким актом для ингушского народа является Закон "Об образовании Ингушской Республики", поскольку последующие постановления ПВС РФ от 21 сентября и 26 ноября 1992 г. обязывали созданную 5 февраля 1992 г. Распоряжением Правительства России государственную комиссию по Чечено-Ингушской Республике и Северо-Осетинской ССР под Председательством Баранникова В.П., а затем Тишкова В.А., незамедлительно приступить к подготовке правовых актов, определяющих границы Ингушской Республики.
Каких-либо конструктивных политических переговоров с заинтересованными сторонами по определению согласованных границ Ингушской Республики эта комиссия не провела. Попытки ПВС РФ активизировать ее работу (последний раз этот вопрос рассматривался 26 октября 1992 г.) положительного результата не дали.
Допрошенный по этим обстоятельствам свидетель Тишков показал, что данная комиссия и не могла действовать эффективно, т.к. стороны представляли люди, занимающие непримиримые позиции (Галазов А.Х., Хетагуров С.В., Богатырев Б.Б., Костоев И.Ю.). Осетинская сторона, ссылаясь на Конституцию РСФСР неизменности территориальной целостности республики, фактически бойкотировала ее работу. Таким образом, созданная высшим законодательным органом неразрешимая коллизия парализовала деятельность исполнительных органов власти, сам Верховный Совет, его Президиум и даже Съезд народных депутатов не смогли во всех последующих решениях определиться, на какой территориальной первооснове создавать Ингушскую Республику.
Вместе с тем, отсутствие каких-либо властных и управленческих структур, дезорганизация работы промышленных предприятий замыкающихся на Грозном, растущая безработица, невмешательство в этот процесс федеральных органов привело к обострению социально-экономической ситуации в Ингушетии. До начала конфликта не был решен вопрос и с назначением главы Временной администрации в Ингушетии. Криминогенная обстановка значительно ухудшилась. Имело место массовое проникновение в Ингушетию оружия из Чечни и других регионов страны. Кроме того, 20 октября 1992 г. в пос.Карабулак со склада вооружения и боеприпасов УВД Ингушетии было похищено 13 автоматов, 18 пистолетов, несколько карабинов и значительное количество боеприпасов к нам.
Отрицательно сказалось и отсутствие в республике национального телевидения и радиовещания.
Вопросы улучшения условий жизни народа, в том числе обеспечения политических прав и культурных запросов ингушей Пригородного района можно было решать повседневной хозяйственной деятельностью, мирной политической борьбой и диалогом. Вместо этого национальным лидерам представлялось более важным создать во чтобы это ни стоило "свое" государство на "своей" территории со "своим" единокровным руководством. Более наглядно продемонстрировало это руководство Северной Осетии. Вместо того, чтобы признать проблему взаимоотношений с Ингушетией, попытаться нейтрализовать ее позитивными мерами, в отношении североосетинских граждан ингушской национальности (расширение их представительства в органах власти республики, поддержка языка, религии, средств массовой информации для ингушей и т. п.) был избран путь превосходства силы и непримиримости (нетерпимости), насаждения негативных стереотипов о "ленивых" и "коварных" ингушах, оскорбляющих действий в отношении жителей Пригородного района.
Постановлением ВС СО АССР от 14 сентября 1990 г. был наложен мораторий на прописку граждан, куплю-продажу домов и другой собственности на праве личной собственности на территории республики. Письмо прокурора СО АССР в ВС СО АССР о приведении данного постановления в соответствие с Законом было оставлено без реагирования, а представление Генерального прокурора России - без удовлетворения.
19 апреля 1991 г. в связи с имевшей место в с. Куртат Пригородного района дракой между ингушами и осетинами, вызвавшей массовые групповые нарушения общественного порядка ВС СО ССР в Пригородном районе и г.Владикавказе было введено чрезвычайное положение, продлявшееся до начала вооруженного конфликта.
Как следует из материалов, переданных следствию из МВД СО ССР, в данный период на территории района было совершено несколько массовых потрав урожая, ряд угонов автомобильной и сельскохозяйственной техники, несколько краж скота, увеличилось количество разбойных нападений. Лица, их совершившие, в ряде случаев достоверно установлены не были, но утверждалось, что все это было совершено ингушами. Данных о количестве осужденных ингушей за совершение подобных преступлений не имеется.
Введенный руководством СО ССР режим ЧП на территории Пригородного района и характер его осуществления в течение 1,5 лет только усугубили ситуацию, нагнетали межнациональную рознь.
Осложнение межнациональных отношений привело к полному прекращению взаимодействия между правоохранительными органами Ингушетии и Северной Осетии.
Другим фактором, осложняющим общественно-политическую ситуацию в регионе явилось наличие на территории СО ССР большого числа беженцев из Южной Осетии и Грузии. Их социальная неустроенность способствовала резкому усложнению криминогенной обстановки, их стремлению решить свои проблемы, в том числе и за счет ингушского населения Пригородного района.
При их (боевиков из Южной Осетии) непосредственном участии 9 июня 1992 г. во время погрузки для отправки в г. Волгоград были захвачены 12 заштатных 122 мм САУ 2 С-1, а на следующий день захвачена 1442 центральная артбаза ГРАУ МО РФ, с которой было похищено 14 КАМАЗов с боеприпасами и свыше 400 единиц стрелкового оружия.
Руководивший этими нападениями председатель Совета Министров Южной Осетии Тезиев О.Д. был задержан с частью похищенного оружия, но под воздействием собравшейся вооруженной толпы и прежде всего южных осетин отпущен. 7 апреля 1993г. при досмотре на КПП-10 у пос. Донгарон Пригородного района у него вновь был изъят пистолет Макарова с забитым номером. По неизвестной причине никаких мер к нему не было принято.
По данным военной контрразведки только в течение года (на 4 ноября 1992 г.) на территории СО ССР было похищено 12 артиллерийских самоходных установок, 1 БРДМ, 185 мм. пушка, 2 пушки БМП, 307 автоматов, 788 пистолетов, 15 пулеметов, 93 карабина СКС, большое количество боеприпасов.
В середине 1991 г. в Северной Осетии начался процесс создания вооруженных формирований: республиканской гвардии и народного ополчения. В ноябре этого же года прокуратурой и МВД республики перед ВС СО ССР был поставлен вопрос о роспуске этих вооруженных формирований как неконституционных органов. Однако, на очередной сессии ВС СО ССР 15 ноября 1991г. в Конституцию Северной Осетии было внесено дополнение в ст. 92 п.24 о создании республиканских сил самообороны, в т.ч. республиканской гвардии как составной части национальной гвардии РСФСР.
Постановлением ВС СО ССР от 27 октября 1992 г. были утверждены Положение о республиканской гвардии СО ССР и Положение о народном ополчении СО ССР, и им был придан статус законных органов на территории республики. К этому времени было завершено их вооружение.
По данным, требующим проверки, вооружение этих формирований шло за счет оружия, переданного МВД РФ из наличия СКВО, для формирования батальонов миротворческих сил Южной Осетии и патрульно-постовых полков МВД СО ССР. Из показаний Министра внутренних дел СО ССР Кантемирова Г.М. следует: "вся гвардия и часть ополчения влились в миротворческие силы".
В распоряжении следствия имеются материалы, свидетельствующие о приобретении осенью 1991 г. управлением сельского хозяйства Пригородного района у ПО "Воронежэкс" 21 БРДМ-2 с приборами ночного видения, радиостанциями, фильтровентиляционными установками, но без вооружения под видом необходимости использования в народном хозяйстве. В процессе осмотров на них обнаружены следы, свидетельствующие об использовании в боевых условиях.
Проверяются материалы о прибытии во Владикавказ в распоряжение МВД СО ССР накануне вооруженного конфликта эшелона из Арзамаса с 24 единицами БТР-80 с полным вооружением.
По представленным осетинской стороной данным на начало вооруженного конфликта численность республиканской гвардии СО ССР составляла 440 человек, на ее вооружении имелось автоматов АК-74 - 243, пулеметов разных марок - 14, БТР-80 - 44, БМП-2, 4. Численность народного ополчения составляла 724 человека, на вооружении имелось 583 автомата, 9 единиц БТР-80, охотничье и другое оружие.
МВД СО ССР в октябре 1992 г. располагало 1085 автоматами, 304 автоматическими пистолетами Стечкина, 113 ручными противотанковыми гранатами РПГ-7, 14 станковыми гранатометами СПГ-9, 11 зенитными установками ЗУ-23, 68 крупнокалиберными пулеметами, 34 бронетранспортерами, 1016 гранатами различного типа.
В то же время ингушская сторона по имеющимся в распоряжении следствия материалами на начало конфликта располагала 176 автоматами, 7 пулеметами, 5 гранатометами, около 90 шт. противотанковыми гранатами, до 500 "лимонками", не считая оружия и техники, захваченной во время этого конфликта.
30 октября 1992 г. на заседании созданного накануне Координационного штаба Ингушетии было принято решение о создании республиканской гвардии и народного ополчения, однако реализовать его не удалось в связи с начавшимися событиями.
В ряде официальных документов МВД СО ССР, заявлениях должностных лиц Северной Осетии утверждалось о наличии у Ингушетии хорошо организованных формирований, имеющих численность до 10 тыс. человек, обладающих помимо стрелкового значительным количеством бронетанковой техники (4 танка, 15 БТР-80, 6 БМП), 7 орудий разного калибра, несколькими зенитными и реактивными установками "Град". Соответствие этих данных вызывает сомнение, поскольку использование этого вооружения нанесло бы осетинской стороне гораздо большие потери, чем ею это признается. Допрошенный свидетель Шойгу С.К. рассказал о том, что его пытались убедить в наличии у ингушей 15 танков и 2 самолетов СУ-25.
Самочинные действия республиканской гвардии и народного ополчения СО ССР, а иногда и ОМОНа МВД СО ССР по досмотру автотранспорта и граждан, находящихся в нем, факты незаконного изъятия грузов и личных вещей, применение огнестрельного оружия вызывало крайнее недовольство у лиц ингушской и других национальностей.
Начиная с 20 октября 1992 г., обстановка в Пригородном районе стала еще более обостряться и к концу месяца достигла своей критической точки. В этот день в с.Октябрьском Пригородного района БТРом ОМОН МВД СО ССР во время движения на полигон была сбита тринадцатилетняя Гадаборшева Мадина, скончавшаяся на месте. И хотя в последующем следствием было доказано отсутствие у водителя возможности предотвратить этот наезд, эти действия были расценены ингушской стороной как умышленные.
22 октября в г.Владикавказе, пос.Южном, с огнестрельным ранением головы был обнаружен труп ингуша Хаутиева И.М. Спустя некоторое время в районе ст.Архонской также с признаками насильственной смерти был обнаружен труп ехавшего с ним Пугиева У.И. Собравшиеся по этому поводу граждане в резкой форме стали высказывать свое недовольство случившимся, обвинять работников МВД СО ССР в совершении этих убийств. Впоследствии это нашло свое подтверждение, был арестован работник ГАИ МВД Северной Осетии Сюсин, совершивший это преступление. Однако под давлением собравшейся вооруженной толпы осетин прокурором Северной Осетии Лукиным В.И. он был освобожден из под стражи и сразу же скрылся.
Вечером 22 октября между собравшимися ингушами и прибывшими работниками МВД СО ССР (достоверные данные о том, что это была следственная группа, отсутствуют) завязалась перестрелка, в которой с ингушской стороны было убито еще три человека, а со стороны МВД -два человека убиты и несколько ранено.
Сообщение об этом всколыхнуло всех ингушей: повсюду стали проходить митинги, на которых выдвигались требования положить конец произволу, чинимому МВД и вооруженными формированиями Северной Осетии в отношении ингушского населения, въезды в населенные пункты Пригородного района, где компактно проживало ингушское население, блокированы и охранялись вооруженными людьми.
Возникло открытое противостояние между двумя народами республики.
24 октября в Назрани состоялась объединенная сессия Назрановского, Малгобекского, Сунженского райсоветов, депутатов Ингушетии, депутатской группы Пригородного района СО ССР на которой было принято решение:
Осудить произвол властей СО, осуществляемый ими в отношении граждан ингушской национальности, бездействие руководителей России по пресечению этого произвола. Объединить добровольцев в отряды самообороны и организовать их дежурство во всех населенных пунктах Пригородного района СО ССР, где проживают ингуши.
Для обеспечения безопасности добровольцев и ингушей, проживающих в Пригородном районе, разрешить им использование личного огнестрельного и другого оружия, государственных транспортных средств.
Для руководства работой по защите конституционных прав ингушей, проживающих в СО ССР, утвердить штаб в составе руководителей районов, райисполкомов, ОВД, представителей общественности районов.
Привлечь к уголовной ответственности руководство СО, осуществляющее геноцид граждан ингушской национальности, пресечь клевету на ингушский народ в российских средствах массовой информации. Просить Верховный Совет РФ вывести Пригородный район из состава СО до официальной передачи его под юрисдикцию Ингушской Республики.
В соответствии с этим решением на территории Пригородного района в местах компактного проживания ингушского населения стали создаваться параллельные структуры власти, что явилось прямым нарушением Конституции СО ССР. 27 октября 1992 г. на закрытом заседании ВС СО ССР был рассмотрен вопрос "Об обострившейся криминогенной обстановке в Пригородном районе СО ССР". На заседании Совета Безопасности республики предложено руководителям предприятий и общественных организаций Пригородного района убрать баррикады, разблокировать автодороги.
В этих условиях с одобрения ВС СО ССР МВД республики разработало операцию по деблокированию дорог и поставило об этом в известность командование внутренних войск МВД РФ. В связи с тем, что это могло привести к кровопролитию, план МВД руководством ВВ одобрен не был. Об этом же в своем письме на имя прокурора СО ССР и МВД СО ССР 29 октября предупреждал прокурор Ингушской Республики Галаев У.Б.
Следует отметить, что в разные инстанции федеральной власти с обеих сторон на разных уровнях заблаговременно шла информация о том, что нарастающая напряженность в межнациональных отношениях, обострение ситуации в регионе приведет к вооруженному столкновению между ингушами и осетинами. Однако федеральные структуры власти на симптомы разгорающегося конфликта не прореагировали и превентивных мер не приняли.
Официально признано, что вооруженный конфликт начался утром 31 октября 1992 года, когда группа вооруженных лиц Ингушской национальности напала на КПП-25 в с. Чермен СО ССР. Вместе с тем у следствия имеются материалы, свидетельствующие о том, что в ночь на 31 октября обстрелу были подвергнуты ингушские кварталы сел Камбилеевка и Октябрьское Пригородного района.
В связи с возникновением вооруженного конфликта во второй половине 31 октября во Владикавказ прибыли вице-премьер РФ Хижа Г.С., председатель ГКЧС РФ Шойгу С.К., его заместитель генерал-полковник Филатов Г.В., командующий ВВ МВД РФ генерал-полковник Саввин В.Н., которым было доложено, что ингушская сторона совершила заранее спланированную агрессию против СО ССР с целью отторжения Пригородного района. Стихийно собравшееся осетинское население Владикавказа и близлежащих районов блокировало подразделения российской армии, здание Верховного Совета республики, требуя выдачи населению оружия и боеприпасов для отражения агрессии ингушей. Того же мнения придерживалось руководство Северной Осетии в лице Галазова А.Х. и Хетагурова С.В. Последний потребовал у прибывших представителей правительства России выдачи не менее 15 тысяч автоматов и соответствующее количество боеприпасов. В противном случае он не гарантировал от захвата всего вооружения подразделений российской армии, дислоцируемых во Владикавказе. С целью оказать воздействие на армию в этом вопросе осетинами были захвачены в заложники жена и дочь начальника штаба армейского корпуса генерал-майора Скобелева.
Согласовав этот вопрос с первым вице-премьером Гайдаром Е.Т. и министром обороны России Грачевым П.С, вице-премьер Хижа Г.С. в тот же день вынес письменное распоряжение о выдаче 642 единиц стрелкового оружия (автоматов АК-74, РПК-2, ПКИ-ПГ-7 4,20 гранат РГД), 2 боекомплектов и боеприпасов к нему, а также бронетанковую технику БМП-2 - 18 шт. Распоряжением от 1 ноября 1992 г. Шойгу С.К. для обеспечения задач по наведению общественного порядка, стабилизации политической обстановки и охраны важных объектов разрешил выделить 57 ед. танков Т-72.
В последующем Хижой и Шойгу были даны письменные указания на выдачу МВД СО ССР и ВВ МВД РФ значительного количества боеприпасов. Однако избежать нападений осетинского населения на воинские подразделения с целью захвата оружия и боеприпасов не удалось.
В это же время по телевидению Северной Осетии в довольно резком тоне выступили Хижа Г. С. и Филатов Г.В., которые назвали ингушей агрессорами, осудили их действия. Это обстоятельство дало основание ингушской стороне обвинить их в проосетинской ориентации. Аналогичную оценку их выступлениям дал свидетель Кантемиров Г.М. Допрошенный по этим обстоятельствам свидетель Филатов Г.В. сообщил, что выступить по телевидению его попросил Галазов А.Х., который и дал ему подготовленный им текст выступления. Не подозревая подвоха, он согласился.
Оценивая эти шаги федерального руководства, свидетель Тишков В.А., бывший председатель Госкомнаца РФ, заявил: "Это была подлинная индульгенция на проведение "этнической чистки" против таких же граждан, но другой (ингушской) национальности". Почувствовав возросшую активность осетинской стороны, сосредоточение ВВ МВД РФ, подразделений ВДВ МО РФ, ингушская сторона начала добиваться встречи и проведения переговоров в целом позитивно отнеслась к условиям сдачи оружия и захваченной бронетехники. 1 ноября она безоговорочно приняла все пункты соглашения, достигнутого при переговорах в штабе 19 мотострелковой дивизии во Владикавказе. Однако по неясным причинам Хижа потребовал новых переговоров, которые так и не состоялись. 2 ноября Президентом России на территории Северной Осетии и Ингушетии было введено чрезвычайное положение. На период ЧП в качестве особой формы управления была введена временная администрация, которой подчинялись все органы власти управления этих республик. Однако впоследствии по настоянию осетинской стороны Указом Президента России от 4 ноября 1992 было определено, что Временной администрации на территории СО ССР на этот период подчиняются только органы исполнительной власти.
Главой Временной администрации назначался Хижа Г.С., его заместителем Шойгу С.К. Был создан штаб руководства силами по поддержанию режима ЧП, который возглавил генерал-полковник Саввин В.Н.
2 ноября в 15 час.30 мин. подразделения ВДВ выдвинулись к исходному рубежу на 3 км. западнее с. Дачного, откуда по плану должен был начаться ввод разъединительных войск. Однако на первом этапе операции внутренние войска МВД РФ бездействовали, чем воспользовались вооруженные формирования Северной Осетии и прибывшие для оказания помощи подразделения добровольцев из Южной Осетии, которые активизировали свои действия по разблокированию с.с.Карца, Чернореченское, Терек. Особая активность, бескомпромиссность и жестокость проявилась с их стороны при ведении боевых действий за пос. Карца.
Заявления ингушской стороны о прекращении сопротивления и добровольной сдаче оружия осетинской стороной не принимались, население подверглось уничтожению, поселок разрушению. Акты поджогов ингушских домов, грабежа и мародерства со стороны осетинских вооруженных формирований имели место и в других населенных пунктах. Вечером 2 ноября в Назрани был создан Чрезвычайный комитет Ингушской Республики под председательством Богатырева Б.Б., который прекратил свое существование буквально на следующий день, не внеся какого-либо позитивного вклада в стабилизацию обстановки. 4 ноября Хижой был назначен уполномоченный по Ингушетии.
Лишь только 5 ноября подразделения внутренних войск были введены в п. Карца, с.с. Октябрьское, Дачное, Куртат, Чермен, п. Майский, Южный. В тот же день в зону конфликта прибыли Министр обороны РФ Грачев П.С, министр внутренних дел РФ Ерин В.Ф. и министр безопасности РФ Баранников В.П. Распоряжением Хижи по согласованию с министром обороны Грачевым командующим объединенными силами МО РФ и МВД РФ в зоне введения ЧП был назначен командующий СКВО генерал-полковник Шустко Л.С. Для недопущения массовых беспорядков в Ингушетии и изъятия незаконно хранящегося оружия и боеприпасов у населения 10 ноября туда были введены войска.
Следует отметить, что характер и способы осуществления режима ЧП в начальный период вооруженного конфликта не отвечали целям и задачам, для достижения которых он предназначался. В зоне ЧП продолжали действовать самостоятельные вооруженные формирования, в т.ч. прибывшие из другого государства - Грузии. Задействованные объединенные силы МО РФ И МВД РФ не разделили противоборствующие стороны, не обеспечили ликвидацию или локализацию вооруженных формирований, не разоружили их, не была решена задача по обеспечению жизнедеятельности и безопасности населения района, освобождения заложников.
Несвоевременный ввод войск способствовал увеличению жертв среди гражданского населения. В ряде случаев при прямом попустительстве объединенных вооруженных сил, МВД РФ и СО ССР вооруженными формированиями осуществлялось насилие над гражданами, грабежи, мародерство, поджоги и взрывы домов, незаконное заселение в оставленные беженцами дома и квартиры. Расследование по делу продолжается.
Старший следователь по особо важным делам при Генеральной прокуратуре
Российской Федерации, старший советник юстиции
В.Е. Костарев
г. Москва.
14 июня 1993 г.
==================================
УКАЗ
ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
О НАГРАЖДЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ НАГРАДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ РАБОТНИКОВ ОРГАНОВ ПРОКУРАТУРЫ
За большой вклад в укрепление законности и многолетнюю добросовестную работу в органах прокуратуры наградить:
ОРДЕНОМ ПОЧЕТА
...
ЧУГЛАЗОВА Георгия Тимофеевича - заместителя начальника управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации
...
Президент
Российской Федерации
Б.ЕЛЬЦИН
Москва, Кремль
9 января 1997 года
N 4
http://www.alppp.ru/law/prokuratura--organy-yusticii--advokatura--notariat/16/ukaz-prezidenta-rf-ot-09-01-1997--4.pdf=============================================
Постановление Генеральной прокуратуры РФ о прекращении уголовного дела в отношении государственных и общественных деятелей Северной Осетии и Ингушетии, а также в отношении должностных лиц РФ по событиям октября-ноября 1992 года
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
о прекращении уголовного дела
8 февраля 1995 года г. Москва
Помощник Генерального прокурора Российской Федерации государственный советник юстиции 3 класса Чуглазов Г.Т., рассмотрев материалы уголовного дела № 18/92642-92,
УСТАНОВИЛ:
В период с 30 октября по 6 ноября 1992 года в Северной Осетии на территории Пригородного района и части города Владикавказа в результате обострения межнациональных отношений между осетинами и ингушами, как проживающими в СО ССР, так и жителями Ингушетии произошел вооруженный конфликт, переросший в массовые беспорядки, сопровождавшиеся погромами, разрушениями, поджогами, вооруженным сопротивлением власти, убийствами, захватом заложников и другими насильственными действиями.
По этим фактам прокуроры СО ССР и Ингушетии 4 ноября возбудили 2 уголовных дела. В последующем по совершенным в указанные дни преступлениям в ноябре-декабре 1992 года было возбуждено около 100 уголовных дел.
30 декабря 1992 года во исполнение п.4 Постановления VII Съезда народных депутатов Российской Федерации «О мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территориях Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики» создана объединенная следственно-оперативная группа Генеральной прокуратуры, МВД и МБ. Российской Федерации. Все уголовные дела, о сопряженных с межнациональным конфликтом преступлениях, соединены в одно уголовное дело № 18/92642-92, которое было принято к своему производству руководителем объединенной следственно-оперативной группы.
/т. 1 л.д.27-31/
Расследованием указанных событий установлено, что в период с 30 октября по 6 ноября 1992 года совершено около 6000 преступлений. В связи с боевыми действиями и массовыми беспорядками пострадало более 8000 человек, в том числе, без учета военнослужащих, погибли 414 человек, из них осетин 95 человек, ингушей 309 человек. Захвачено в заложники и убито в неустановленных следствием местах 204 человека, из них 23 осетина и 181 ингуш. Всего, таким образом, погибли 618 человек. Ранено 939 человек, из них 457 ингушей и 379 осетин
Не менее 1200 человек подверглись незаконному лишению свободы. Уничтожено или повреждено около 3000 жилых домов, похищено свыше 1500 единиц автотранспортных средств. Причиненный ущерб составляет свыше 50 млрд. рублей, в том числе ингушскому населению около 38 млрд. рублей.
В декабре 1994 года все дела о перечисленных выше преступлениях и в отношении лиц, которым предъявлено обвинение, были выделены в отдельные производства.
/т.3 л.д.61-374, т.4л.д.1-314, т.5 л.д.1-218, т.6 л.д.1-280, т.7л.д.1-95/
В рамках настоящего дела расследовались причины и условия, способствующие вооруженному конфликту и массовым беспорядкам, а также действия должностных лиц федеральных органов, должностных лиц и неформальных лидеров Ингушетии и Северной Осетии, способствовавшие наступлению трагических событий или усилению тяжести их последствий.
Собранные в ходе следствия доказательства, которые будут приведены ниже, позволяют сделать вывод, что в основе возникновения вооруженного конфликта и массовых беспорядков лежал территориальный спор между Северной Осетией и Ингушетией (Чечено-Ингушской АССР) о принадлежности Пригородного района и части города Владикавказа, резко обострившийся в октябре 1992 года в результате накопления ошибок в урегулировании этого вопроса со стороны центральных органов власти и стремления отдельных должностных лиц Ингушетии, Северной Осетии. Формальных и неформальных лидеров ингушского и осетинского народов любым путем, в том числе и незаконным, решить территориальную проблему в свою пользу.
Как известно, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 года «О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории» территория Чечено-Ингушской АССР была распределена между Ставропольским краем, Дагестанской АССР, Северо-Осетинской АССР и Грузинской ССР. В состав Северо-Осетинской АССР были включены г. Малгобек, Ачалукский, Назрановский и Пседахский районы, Пригородный район, за исключением его южной части, западная часть Сунженского района.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области» Северная Осетия вернула Чечено-Ингушской республике Малгобекский, Ачалукский, Назрановский и Пседахский районы.
В связи с тем, что с 1944 по 1957 годы Пригородный район СО АССР территориально и экономически слился со столицей Северной Осетией и оказался густо заселенным осетино-русским населением, он был оставлен в составе СО АССР, а в состав Чечено-Ингушской АССР включены ранее ей не принадлежавшие Каргалинский, Щелковской и Наурский районы. В целом, территория Чечено-Ингушской АССР увеличилась с 15,7 тысяч кв. км в 1944 году до 19,3 тыс. кв. км.
Однако территориальная компенсация не устроила ингушскую сторону, и, практически, с 1957 года с нарастающей силой лидеры ингушского национального движения стали выдвигать требования о возврате Пригородного района и части г. Владикавказа. При этом, отдельные представители ингушского населения пытались привлечь к своей проблеме международную общественность, путем направления писем с изложением своих требований послам Исламских стран.
/т. 10 л.д.2-105; т.29 л.д.7-35/
В конце 80-х начале 90-х годов в выступлениях в прессе, обращениях в различные центральные органы власти некоторые лидеры общественных движений ингушского народа стали говорить о возможном силовом решении территориального вопроса. Так, в своем депутатском запросе на имя Председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР от 13.10.90 г. народный депутат РСФСР Богатырев Б.Б. после резких, некорректных доводов об «оккупации» земли ингушей осетинами задает вопрос: «Кто возьмет на себя ответственность за войну между Осетией и Ингушетией, которая неизбежна в случае отказа Осетии, оставаясь жить с ингушами, признать их суверенитет над собственной территорией».
/т. 10 л.д. 102/
С утверждением Богатырева Б.Б. о неизбежности войны перекликается выступление Костоева X. в органе демократической партии «Нийсхо» газете «Даймохк» № 7 за октябрь 1990 года. В своей статье «Парламенту Северной Осетии» Костоев X. делает, следующее умозаключение: «… Пусть клеймом позора покроется тот сын и тот род, который в справедливой борьбе не пойдет за свой народ».
/т.8л.д.51/
Подобные заявления о возможности неправового решения территориального спора допускали и другие представители общественных движений Ингушетии.
Требования к СО АССР о возврате спорных территорий выдвигались и на государственном уровне. В частности, в Декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики, принятую на внеочередной четвертой сессии Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики 27 ноября 1990 года, был включен пункт о поддержке требований ингушского народа о возврате Пригородного района, части Малгобекского района и правобережной части г. Владикавказа.
/т. 37 л.д. 45/
В конечном итоге, все это привело к ухудшению межнациональных отношений между осетинами и ингушами, проживающими не только в населенных пунктах Пригородного района СО АССР, но и в Чечено-Ингушской АССР.
В ноябре 1990 года Комиссия Совета Национальностей Верховного Совета СССР, рассмотрев обращение ингушского населения, пришла к выводу, что требования ингушского населения о возвращении Чечено-Ингушской АССР Пригородного района в его границах до 1944 года имеют основания и подлежат рассмотрению Верховным Советом РСФСР. В то же время эта Комиссия указала, что требования об установлении столицы ингушской автономии в правобережной части Владикавказа не могут быть реализованы.
/т. 10 л.д. 106-113/
Заключение Комиссии не подписал Председатель Верховного Совета СО АССР А.Х. Галазов, объяснив это тем, что требования о включении территорий СО АССР в состав Ингушетии противоречат Конституциям РСФСР, СО АССР и ЧИ АССР. Такой же позиции придерживалось руководство СО АССР и лидеры общественных организаций Северной Осетии, что вызвало негативную реакцию лидеров ингушского народа, которые продолжали внедрять в сознание ингушей правоту своих требований о включении в состав Ингушетии спорных территорий.
7 марта 1991 года Верховный Совет СССР своим постановлением № 2013-1 «Об отмене законодательных актов в связи с декларацией Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 года «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав» отменил акты высших органов государственной власти СССР, послужившие основой для насильственного перемещения отдельных народов из мест проживания.
/т. 10 Л.Д. 95-98/
И хотя в Постановлении записано, что отмена нормативных актов не означает автоматического решения вопросов административно-территориального деления, отдельными представителями ингушского народа это Постановление было воспринято как руководство реализации ранее нарушенных прав ингушей.
26 апреля 1991 года Верховный Совет РСФСР принял Закон «О реабилитации репрессированных народов РСФСР», статьи 3 и 6 которого предусматривают территориальную реабилитацию репрессированных народов. В то же время механизм реализации территориальной реабилитации законодателями разработан не был, что дало основание самой нетерпеливой части ингушского населения требовать незамедлительной реализации пунктов о территориальной реабилитации и привело к тому, что в целом прогрессивный и нужный Закон стал как бы катализатором, ускорившем наступление трагических событий осени 1992 года.
Последующий мораторий на применение статей Закона, устанавливающих право на территориальную реабилитацию, практически ничего не изменил. В сознании ингушского населения все более внедрялась основанная на Законе «О реабилитации репрессированных народов РСФСР» убежденность в правоте намерений на отторжение и безоговорочное включение в состав Ингушской Республики Пригородного района и части г.Владикавказа. Эти устремления наиболее активно пропагандировались лидерами общественных движений, народными депутатами разных уровней и иными политическими деятелями: Богатыревым Б.Б., Кодзоевым И.А., Сейнароевым Б.М., Куштовым Я.Ю., Костоевым И.Ю., Костоевым Х.А., Даскиевым А.Х., Сампиевым Б.Х., Костоевым Б.У., Зурабовым М.А., Могушковым Ш.Х., Алмазовым А.П., Татиевым Р.М., Бековым Б.Ю., которые построили свою политическую карьеру только на решении территориальной проблемы.
В 1988 году в Ингушетии было создано движение «Нийсхо», превратившееся позже в демократическую партию ««Нийсхо», возглавляемую учителем истории и писателем Кодзоевым И.А. Весной 1989 года эта организация завершила сбор свыше 50 тыс. подписей в различных районах Ингушетии под обращением: «за Ингушскую АССР с центром в правобережной части г. Владикавказа». На митингах, проводимых партией «Нийсхо», высказывались намерения организовать конный мирный поход на территорию Северной Осетии в составе 1200 всадников, что вызвало негативную реакцию у жителей и руководства Северной Осетии.
/т. 18 л.д.136, 175-179, т.44 л.д.163/
В Декларации об образовании «Нийсхо» прямо указывалось, что 45% территории, на которой до 1944 года проживали ингуши, отторгнута в пользу Северной Осетии и перед партией ставилась цель восстановление мирным путем Ингушской автономии в ее исторических границах.
/т. 29 л.д.103, 111/
Допрошенный в качестве свидетеля председатель партии «Нийсхо» Кодзоев И. подтвердил, что партия требовала возмещения земель, основываясь при этом на Законе о реабилитации репрессированных народов, но никаких вооруженных формирований партия не имела. Заявления о походе 1200 всадников, по его словам, делали безответственные лица.
/т. 45 л.д.195-198/
В ноябре 1991 года партия «Нийсхо» самораспустилась и Кодзоев И.А. отошел от борьбы за возвращение спорных территорий. Предыдущую политическую деятельность Кодзоева И.А. нельзя рассматривать как организацию или подготовку к последующему незаконному отторжению территории Северной Осетии, и в этих его действиях нет состава преступления.
В сентябре 1989 года в г. Грозном состоялся II съезд ингушского народа. С докладом выступил Костоев Б.У., заявивший, что территория, на которой расположен г. Владикавказ, исторически принадлежит ингушам и правобережная часть Владикавказа должна стать политическим, культурным и экономическим центром Ингушетии. Такой же позиции придерживались и другие участники съезда, но никто из выступивших об отторжении территории Северной Осетии силовыми методами не говорил.
/т. 44 л.д.173-187/
На третьем Съезде ингушского народа, состоявшемся в г. Грозном в октябре 1991 года, для решения в общенациональном масштабе вопроса о спорных территориях мирным парламентским путем был образован Народный Совет Ингушетии (НСИ), возглавляемый Президиумом. Территориальные организации НСИ имелись и в Пригородном районе Северной Осетии. Председателем стал Сейнароев Б.
/т. 13 л.д.2, 73, 137, 171-175, т.39 л.д.82-33/
По мере усиления требований ингушской стороны о возврате спорных территорий, в Северной Осетии государственными и общественными структурами, различными неформальными организациями делалось все возможное, в некоторых случаях и с нарушением законодательства Российской Федерации, для того, чтобы Пригородный район остался в составе СО ССР.
О накале страстей в Северной Осетии свидетельствует резолюция митинга, состоявшегося 7 апреля 1990 года в г. Орджоникидзе на площади у Северо-Осетинского драмтеатра, в которой указано: «Сознавая всю опасность создавшегося положения…, вызванного территориальными претензиями неформальных объединений Ингушетии на Пригородный район и правобережную часть г. Орджоникидзе…участники интернационального митинга трудящихся Северной Осетии считают необходимым заявить:
1. В соответствии с положениями Конституций СССР и СО АССР… и с учетом волеизъявления абсолютного большинства граждан СО АССР территория последней является неприкосновенной и не может быть изменена ни под каким предлогом…»
/т. 8 л.д.32-33/
Аналогичной позиции по данному вопросу придерживались все государственные структуры Северной Осетии и руководство Республики.
14 сентября 1990 года Верховном Советом АССР было принято постановление «Об общественно-политической ситуации в республике». Пунктом 3 этого постановления объявлен мораторий на прописку и продажу домов приезжающим в Северную Осетию гражданам.
23.09.90 года Президиумом Верховного Совета СО АССР был издан Указ «О временном ограничении механического прироста населения на территории СО АССР». Указанные законодательные акты противоречат действующему законодательству и являлись препятствием для возвращения граждан в места прежнего проживания. И хотя допрошенный по делу в качестве свидетеля Президент РСО, бывший Председатель Верховного Совета СО АССР Галазов А.Х. утверждает, что Указ и Постановление были направлены не против ингушей, а против беженцев из Южной Осетии, ингушское население обоснованно восприняло эти законодательные акты как ущемление своих прав.
/т. 9 л.д.1-4, т.34 л.д.149-164/
Письмо прокурора СО АССР, в котором поставлен вопрос о приведении названных нормативных актов в соответствие с Конституцией СО АССР, было оставлено Верховным Советом без реагирования, как, в последующем, оставлено без удовлетворения и представление Генерального прокурора России по данному вопросу.
/т. 9 л.д.4, 80-85/
В 1990 году криминогенная обстановка в Пригородном районе ухудшилась. Лица ингушской национальности практически не признавали правоохранительные органы СО АССР. Допрошенный по этим вопросам в качестве свидетеля Медведицков В.К., работавший до марта 1992 года заместителем министра внутренних дел СО АССР, показал:
«Уже в 1990 году лица ингушской национальности, совершившие преступления, были практически неуязвимы. В местах компактного проживания ингушей обстановка контролировалась плохо, выполнение оперативно-розыскных и следственных действий было практически невозможно. Достаточно сказать, что даже для проведения обыска в местах компактного проживания лиц ингушской национальности требовалось проводить войсковые операции с привлечением бронетехники. В ингушских населенных пунктах существовал «закон толпы»…».
/т. 41 л.д. 17/
В этот же период в различных селах Пригородного района появились первые отряды осетинской самообороны, вооруженные охотничьими ружьями.
/т. 41 л.д. 17-18/
О том, что отряды народного ополчения возникли задолго до их легитимизации, подтвердил в прессе и следствию бывший командир народного ополчения Северной Осетии Дзуцев Б.Х. В частности, корреспонденту газеты «Отчизна» он заявил следующее:
«Теперь можно сказать, что ополчение возникло на легальных условиях, когда возникла реальная опасность дестабилизации обстановки. Наши формирования были легализированы и стали новой формой республиканского народного ополчения».
/т. 18 л.д.182, т.19 л.д.4-5/
Бойцы отрядов народного ополчения с момента образования отрядов стали заниматься незаконными досмотрами автомашин и пассажиров. Все это, в свою очередь, вызвало волну недовольства ингушской части населения Пригородного района. Криминогенная обстановка продолжала ухудшаться. После опубликования в средствах массовой информации Постановления Верховного Совета СССР от 07.03.91 года об отмене ст.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16.07.56 года. «О снятии ограничений по спецпоселению с чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны», участились конфликты между лицами, занимавшими принадлежавшие ингушам до 1944 года дома и бывшими владельцам и этих домовладений. Отдельные конфликты перерастали в драки с применением огнестрельного оружия, как это случилось 19.04.91 года в с. Куртаг Пригородного района в ходе выяснения отношений между бывшим владельцем дома ингушом Котиковым СМ. и его новым собственником осетином Дзотовым В.В.. Драка этих лиц переросла в групповые стычки между осетинами и ингушами с применением оружия. В связи с этими событиями в с. Куртат, 20 апреля 1991 года Верховный Совет СО ССР ввел режим чрезвычайного положения на территории г. Владикавказа и Пригородного района с 20 часов 19 апреля 1991 года.
/т. 3 л.д.203-204, т.9 л.д.1, 3, 12-13, 18-21, 24-27/
Вскоре после введения чрезвычайного положения, к охране общественного порядка стали привлекаться внутренние войска МВД СССР, которые организовали контрольно-пропускные пункты /КПП/ и несли службу на этих КПП.
Как показало время, режим чрезвычайного положения и комендантский час в Пригородном районе ничего не дали для стабилизации обстановки, межнациональные отношения между ингушами и осетинами стали еще хуже.
Оценивая сложившуюся обстановку, комендант зоны чрезвычайного положения в Пригородном районе свидетель Медведицков З.К. сообщил следствию следующее:
«После введения чрезвычайного положения обстановка продолжала оставаться тревожной и напряженной. Каждую ночь были слышны звуки стрельбы, взрывов. … Повсеместно возникали осетинские и ингушские баррикады. В с. Майское вообще практически невозможно было проехать и решить какой-либо вопрос: при появлении там представителей Северо-Осетинских органов внутренних дел машины их забрасывались камнями, собирались толпы, с которыми невозможно было разговаривать».
/т.41 л.д. 20/
«Число преступлений и иных правонарушений в это время резко возросло … раскрываемость в дни ЧП была близка к нулю процентов. Объясняется это тем, что оперативно-розыскные, и тем более, следственные действия проводить было невозможно, как среди осетин, так и среди ингушей».
/т.41 л.д.21/
В этот очень сложный для Северной Осетии период стали усиливаться позиции руководителей государственных структур и неформальных лидеров, которые заявляли о своей решимости любым путем, в том числе и силовым, сохранить территориальную целостность республики и вели диалог с ингушской частью населения СО ССР только с позиции силы. В масштабах республики очень популярны стали неформал Дзуцев Б.Х. и начальник военного училища, ныне заместитель Председателя Верховного Совета РСО Суанов С.Н..
В Пригородном районе руководители района Джусоев П.П.. Березиков В.И. перехватили инициативу у рвущихся к власти неформальных лидеров и сами возглавили народное ополчение района задолго до его легитимизации. К организации народного ополчения они привлекли кадрового военного, полковника запаса Козаева М.С. В руководстве республики стала заметно усиливаться роль военных из числа лиц осетинской национальности, которых приглашали в СО АССР из разных регионов России и бывшего СССР.
С начала 1991 года в Пригородном районе и г. Владикавказе с граждан, кроме лиц ингушской национальности, по инициативе неформальных организаций стал производиться сбор денег для приобретения оружия незаконным военизированным формированиям.
/т.33 л.д.73, т.34 л.д.93-110, т.40 л.д.19-21, т.41 л.д.35 и др./
Более того, руководители народного ополчения Пригородного района председатель районного Совета народных депутатов Джусоев П.П. и председатель Пригородного райисполкома Березиков В.И. организовали сбор средств с предприятий района для приобретения в Воронежской области конверсионных боевых разведывательных машин без вооружения на базе ГАЗ 41-08. Покупка производилась под видом приобретения сельхозтехники.
/т.16 л.д.9-12, 127/
Еще до приобретения БРДМ народным ополчением, в июле 1991 года на Воронежском производственном объединении имени Коминтерна «Тяжэкс» две аналогичные боевые разведывательные машины для нужд ОМОНа по письму министра ВД СО ССР Кантемирова Г.М. приобрело МЗД республики.
/т.15 л.д.43/
Всего для отрядов народного ополчения через управление сельского хозяйства Пригородного района была закуплена 21 БРДМ. Все БРДМ были оборудованы радиостанциями, вентиляционными устройствами, приборами ночного видения. Первая партия боевых машин получена руководителями народного ополчения Пригородного района 19 октября, вторая — 5 декабря 1991 года. С целью сокрытия незаконного приобретения конверсионной военной техники, боевые машины не были зарегистрированы ни в ГАИ, ни в военкоматах.
/т. 16 л.д. 35-58, 69-76, 83, 84-85, 92-98/
Так как на момент организации закупки боевых машин народное ополчение было вне закона, то по указанию руководителей района Джусоева и Березикова оплата за БРДМ производилась хозяйствами района, а также Советом ветеранов ВОВ правоохранительных органов и труда Пригородного района и его Фондом милосердия. Эти общественные организации пользовались в то время расчетным счетам Пригородного РК профсоюзов АПК СО АССР.
/т.16 л.д.108-114, 115-118, 130-131, 133-139, 166-167, 180-186, 187-189, 192-212/
Как указано выше, Джусоеву и Березикову подчинялись все отряды народного ополчения Пригородного района, имевшие между собой налаженную радиосвязь. Кроме того, лично Джусоеву П.П. подчинялся элитный отряд, состоящий из спортсменов-каратистов, которых возглавлял бывший работник милиции Томаев О.В.
/т.16 л.д. 199-200/
Томаев О.В., выполняя указания руководителей народного ополчения, с членами своего отряда обходил руководителей различных предприятий и предлагал им перечислять деньги для покупки оружия народному ополчению. Эти визиты Томаева к руководителям организаций прекратились лишь после вмешательства начальника Пригородного РОВД, который предупредил Томаева о незаконности его действий.
/т.31 л.д.90/
О том, что руководители Пригородного района и народного ополчения Джусоев и Березиков занимались организацией сбора денег для комитета самообороны района документально свидетельствует имеющийся в деле протокол заседания комитета самообороны Пригородного района от 15 октября 1992 года. В части, касающейся финансовой деятельности комитета, в протоколе указано:
«Поступление со всех предприятий и организаций денег с 1991 года по март 1992 года составило 6 737 100 рублей. Из них перечислили для приобретения техники — 2 532 000 рублей, … для самообороны 450000 руб.».
Далее перечисляются 15 человек, получившие в подотчет деньги в сумме от 5 тысяч рублей до 596 тысяч рублей и констатируется:
«Все эти деньги розданы для приобретения техники и вооружения. Комиссия должна проверить и удостовериться, что за эти деньги приобрели оружие… С марта 1992 года на расчетный счет комитета самообороны поступило 14 440 000 рублей…».
/т.33 л.д. 10-11/
Деятельность Томаева и его отряда не ограничивалась только принуждением руководителей предприятий и организаций перечислять деньги на оружие. 29.09.92 года Томаев с частью своего отряда совершил разбойное нападение на военнослужащих, перевозивших на двух автомашинах оружие, и захватил эти машины. Об уровне работы в тот период органов МВД СО ССР свидетельствует следующее. Когда работники Пригородного РОВД настигли захваченные отрядом Томаева два грузовика с оружием, последний, не считая нужным скрыться, отказался возвратить похищенное оружие и даже осмелился для разбирательства поехать в МВД вместе с заместителем министра внутренних дел СО ССР Сикоевым. И хотя Томаев, так и не согласился вернуть 47 автоматов, он не был задержан за совершение тяжкого преступления в установленном законом порядке. 30.09.92 года по факту хищения оружия следственный отдел МВД возбудил уголовное дело, которое через два месяца было незаконно приостановлено.
/т.31 л.д.91-92, 202-205/
Причастность руководителей народного ополчения Пригородного района Джусоева, Березикова, Козаева к хищению 47 автоматов не установлена.
Этот эпизод объективно свидетельствует о том, что органы внутренних дел МВД СО ССР в 91-92 годах были полностью зависимы от неформальных организаций и их лидеров и если преступление совершалось с целью приобретения оружия для защиты территориальной целостности Северной Осетии, то виновные, как правило, уходили от ответственности. Такая избирательность в действиях органов внутренних дел не способствовала выполнению ими в полном объеме своих функций и в дни трагических событий октября-ноября 1992 года.
15 ноября 1991 года Верховный Совет СО ССР, стремясь перехватить инициативу у неформальных лидеров в вопросе организации не предусмотренных Законом вооруженных формирований, под влиянием царящих в Ингушетии и Северной Осетии митинговых страстей принял Закон «О дополнении в Конституцию СО ССР». Указанным Законом ст.92 Конституции была дополнена п.24, предусматривающем «создание республиканских сил самообороны, в том числе республиканской гвардии», якобы, как составной части несуществующей национально и гвардии РСФСР.
В тот же день Верховный Совет СО ССР, «…учитывая многочисленные просьбы местных Советов народных депутатов, общественных организаций и отдельных граждан об обеспечении безопасности жизни и здоровья людей, государственного суверенитета и территориальной целостности РСФСР…», принял Постановление «О создании республиканской гвардии и Комитета самообороны СО ССР». Председателем республиканского комитета самообороны стал Председатель Верховного Совета СО ССР Галазов А.Х. В состав комитета, в числе других, вошли министр внутренних дел Кантемиров Г.М.,. начальник ОВОКУ Суанов С.Н. и командир незаконных вооруженных формирований Дзуцев Б.Х.
/т.8 л.д.258-259/
Оба названных выше документа явно противоречили Конституции РСФСР и другим российским Законам, что признает и допрошенный в качестве свидетеля Президент РСО Галазов А.Х., который на вопрос следствия о законности создания гвардии и ополчения ответил: «Вопросы безусловно были. Но я хотел бы знать, как бы поступили на месте руководства Северной Осетии, если бы люди вооружились сами и сами бы стали действовать …»
/т.34 л.д. 157/
В руководстве республики в этот период целесообразность взяла верх над законностью, что подтвердил допрошенный в качестве свидетеля член республиканского комитета самообороны, ставший вскоре заместителем Председателя Верховного Совета СО ССР, генерал-майор в отставке Суанов С.Н., заявивший следствию следующее:
«Не является следствию секретом тот факт, что в октябре 1991 года … Верховный Совет Северо-Осетинской ССР был вынужден решить вопрос о создании гвардии, народного ополчения. Если бы не сделали этого, трудно прогнозировать, как бы развивалась в дальнейшем ситуация в республике. Вместе с тем мы понимаем, что этот шаг противоречил федеральному законодательству, но в этой ситуации мы по-другому поступить не могли. Остерегались, что в случае наступления каких-либо непредвиденных обстоятельств, своевременная помощь федеральных органов не поступит…»
/т.20 л.д. 145/
Противоречащие Конституции РСФСР законодательные акты Верховного Совета СО ССР о создании непредусмотренных федеральными законами вооруженных формирований остались без должного реагирования органов государственной власти России и лишь 10 декабря 1992 года 7 съезд народных депутатов Российской Федерации предложил Верховному Совету Российской Федерации принять постановление о роспуске существующих незаконных вооруженных структур.
/т.8 л.д.161-152/
Необходимо отметить, что и после 15 ноября 1991 года республиканская гвардия и силы самообороны даже согласно законодательству СО ССР являлись незаконными вооруженными формированиями, так как Верховным Советом не было принято четкого Положения об этих структурах. Пытаясь устранить это нарушение, прокурор Северной Осетии 1Э.12.91 года внес представление на имя Председателя Верховного Совета СО ССР Галазова А.Х., но оно до 27.10.92 года осталось без должного реагирования.
/т.9 л.д.57, 59-60/
После первой попытки Верховного Совета СО ССР 15.11.91 года легитимизировать народное ополчение (силы самообороны) члены народного ополчения стали еще более чаще привлекаться к несению боевых дежурств, патрулированию улиц г.Владикавказа и населенных пунктов Пригородного района, к проводимым без всякой правовой регламентации досмотрам транспорта, что повлекло за собой поток жалоб лиц ингушской национальности.
В состав отрядов народного ополчения вошло много лиц с сомнительной репутацией, о чем было известно руководителям республики, МБ и МВД СО ССР. Так, в представленной следствию МБ СО ССР справке начальника службы безопасности Республиканского комитета самообороны отмечается: «…недостаточное прогнозирование процессов бесконтрольного вооружения лиц сомнительного поведения и образа жизни, в том числе и в составе отрядов народного ополчения …».
/т.9 л.д.264, 259/
О незаконных действиях отрядов самообороны указывается и в справке начальника Пригородного РОВД Джигкаева В.М., в которой, в частности, изложено следующее: «В Пригородном районе …были созданы отряды самообороны, подчиненные председателю Совета народных депутатов Джусоеву П.П. Эти формирования создавались бесконтрольно и стихийно, ополченцами присваивались себе функции правоохранительных органов, организовывались патрулирования, пикетирования, досмотр проходящего транспорта и граждан. В ополчение без предварительной проверки проникали ранее судимые лица, которые занимались вымогательством и разбоем. На неоднократные предложения руководства РОВД о представлении для проверки списков ополченцев и по организации совместной работы по обеспечению охраны общественного порядка райсовет не реагировал (исх. №№2/61255 от 13.12.92 г. и 3/4823 от 14.10.92 г.)… В период агрессии Совет и РИК проявили инертность в вопросе руководства подчиненными силами и средствами, материальное обеспечение не осуществлялось. Было утеряно руководство отрядами самообороны, которые действовали бесконтрольно и самостоятельно».
/т.17 л.д.312/
Этот взгляд на народное ополчение, сделанный как бы изнутри, дополнительно подтверждает вывод следствия о дестабилизирующей роли и отрядов народного ополчения.
О том, что ополченцы своими противоправными действиями ухудшали и без того сложную обстановку в населенных пунктах Пригородного района видно даже из внутренних документов ополчения, например, в протоколе заседания комитета самообороны Пригородного района от 15.10.92 года записано: «… В Октябрьском и Тарском народ проявляет недовольство. Ополченцы демонстративно катаются на БРДМе. Открывают стрельбу. Оружие, которое находится у ополченцев, используется в корыстных целях, особенно в Комгароне и в Тарском. В Комгароне расстреливали поросят и жарили в лесу».
/т. 33 л. д. 11/
Действия членов отрядов самообороны, участвовавших в пикетировании улиц г.Владикавказа и населенных пунктов Пригородного района, совершенно не контролировались работниками МВД и ополченцы чувствовали себя на постах и пикетах полными хозяевами. Останавливали и незаконно досматривали проезжавший транспорт. В случае отказа остановиться, обстреливали машины. Иногда эти самоуправные действия приводили к самым трагическим результатам. Так, 21.12.91 года ополченец Гугкаев А.А. примерно в первом часу на ул. Хетагурова в г. Владикавказе произвел выстрел из ружья 15 калибра в проезжавший автомобиль «Москвич», который не остановился по требованию ополченцев. В результате был убит несовершеннолетний пассажир Борисов А.В.
Однако даже убийство Борисова и другие случаи незаконного применения оружия лицами, входившими в состав незаконных вооруженных формирований, не приостановили процесс вооружения народного ополчения и республиканской гвардии Северной Осетии. Более того, этот процесс ускорился после трагических событий 20.05.92 года в Южной Осетии, когда было убито 36 человек. В связи с этими событиями чрезвычайная сессия Верховного Совета СО ССР 21.05.92 года приняла постановление, в котором было указано о доукомплектовании республиканской гвардии, в том числе за счет казачьих подразделений, и содержалось требование к руководству Российской Федерации обеспечить гвардию необходимым количеством, оружия, а в случае отказа предлагалось национализировать военную технику и оружие.
/т.8 л.д. 141-142/
Пункт 8 этого Постановления предписывал: «Республиканскому комитету самообороны форсировать производство боевого оружия на предприятиях города Владикавказа».
/т.8 л.д.142/
Прокурор Северо-Осетинской ССР уже 23.05.92 года проинформировал Генерального прокурора о незаконности п.п. 5, 6, 7, 8 указанного постановления чрезвычайной сессии Верховного Совета от 21.05.92 года, подписанного Председателем Верховного Совета СО ССР Галазовым А.Х., но противоречащие федеральному законодательству пункты Постановления так и не были своевременно отменены.
/т.8 л.д.150-151/
Только 11 августа 1992 года ВС СО ССР, поняв свою ошибку, принял постановление «Об изменении пункта 7 и отмене пункта 8 постановления чрезвычайной сессии ВС СО ССР от 21.05.1992г», однако к этому времени некоторые предприятия г. Владикавказа уже наладили выпуск оружия.
Говоря о том, как были приняты решения о форсировании производства оружия и создании вооруженных формирований, допрошенный в качестве свидетеля Галазов А.Х. пояснил:
«Эти решения принимались в очень сложное время. Иногда проходили такие формулировки, которые сегодня работают против нас. На предприятиях Владикавказа, насколько мне известно, никто ничего не произвел. Как все происходило? … Как правило, даже принятие незначительных решений депутаты предлагали ставить на поименное голосование. А такая форма голосования сопряжена как бы с определенным давлением» большинства. Попробуй, проголосуй не так. Сразу же найдутся люди, которые упрекнут в неоправдании доверия избирателей. … Могу сказать, что национальная гвардия, народное ополчение создавались под напором общественности республики. На создание этих структур мы пошли в стремлении взять под контроль ситуацию и избежать стихийной вооруженности народа».
/т.34 л.д. 161-162/
Это объяснение высшего должностного лица Республики дает ключ пониманию механизма принятия в 90-92 годах Постановлении Верховного Совета СОССР.
Хотя свидетель Галазов А.Х. и высказал предположение, что на предприятиях г. Владикавказа оружия не производилось, это не соответствует действительности. Следствием установлено, что в 1991-92 годах некоторые детали снарядов, мин, гранат, минометов, гранатометов и стрелкового оружия производились на предприятиях г. Владикавказа и других районов Северной Осетии.
/т.41 л.д.21; т.14 л.д.230-231, 232-233, 235-236, 237-238, 240, 246, 247; т.27 л.д.1-4, 10-24, 34-52, 63-71, 77-79, 93-96, 122-123/
Уголовное дело по фактам производства деталей к оружию и боеприпасам прекращено.
/т.47 л.д. 188-190/
Необходимо отметить, что если в Северной Осетии органы государственной власти республики еще как-то пытались взять под контроль процесс незаконного вооружения сил самообороны (народного ополчения) и республиканской гвардии, то в ингушских районах Чечено-Ингушской Республики в 1991-92 годах вопрос о каком-нибудь контроле на территории всей Ингушетии над незаконным вооружением населения, различных формирований и группировок вообще не мог быть поставлен, из-за отсутствия общенациональных органов власти и управления. Такая ситуация сложилась в связи с тем, что лидеры ингушских общественных движений и руководители районов не приняли режим генерала Дудаева. При этом они стремились в кратчайшие сроки добиться выполнения Закона «О реабилитации репрессированных народов» в части возвращения территорий Пригородного района СО ССР. Органы исполнительной и представительной власти, органы внутренних дел ингушских районов ЧИР фактически бездействовали. Преступления не учитывались и не раскрывались. Вооруженные преступные группировки открыто противостояли друг другу и местным правоохранительным органам, контролировали населенные пункты.
Стрелковое и другое оружие свободно поступало из Чечни, где были разграблены воинские склады бывшей Советской Армии. Население Ингушетии
интенсивно вооружалось. В г. Назрани, вплоть до вооруженного конфликта, открыто существовал рынок оружия, которое стало предметом купли-продажи. Федеральная власть в этот период, в основном, занимала позицию стороннего наблюдателя.
Первая попытка создать вооруженное формирование под предлогом защиты мирных ингушей в селе Куртат Пригородного района СО ССР была сделана Экажевским сельским советом Назрановского района 22 апреля 1991 года, сразу после введения чрезвычайного положения в Пригородном районе. В решении чрезвычайной сессии сельского совета, подписанном председателем исполкома Костоевым Х.А. и секретарем исполкома Муталиевым А.А., было указано, что «в связи с обострявшейся обстановкой, вооруженными действиями осетинских боевиков под руководством властей СО АССР против лиц ингушской национальности, в целях самообороны организовать дружину… На период патрулирования разрешить дружинникам иметь при себе гладкоствольное оружие».
/т.8 л.д.94/
Конечно, никакие осетинские «боевики» в инциденте в с. Куртат не участвовали, так Костоев Х.А. и Муталиев А.А. именуют сотрудников милиции СО АССР. В целом, постановление Экажевского сельского Совета носило декларативно-пропагандистский характер: должностные лица фактически инициировали ингушское население Ингушетии и Северной Осетии на создание незаконных вооруженных формирований и организацию дежурств и патрулирования.
В конце 1991 года вооруженные, в основном гладкоствольном оружием, дружины были образованы практически во всех населенных пунктах Ингушетии.
/т.18 л.д.282-284; т.39 л.д.188/
Во второй половине сентября 1991 года руководство Назрановского района предложило жителю г. Владикавказа подполковнику в отставке Бекову Б.Ю. подготовить необходимые документы для создания на правовой основе гвардии. Мотивом такого решения Беков назвал то, что в Осетии гвардия уже была создана. Через месяц Беков подготовил положение о народно-республиканской гвардии и в ноябре 1991 года возглавил временный комитет по образованию гвардии. Ему удалось создать только взвод гвардейцев, который охранял здание Назрановского райсовета. Однако 28.11.91 года, не желая, чтобы гвардия принимала участие в борьбе за власть в Ингушетии между различными группировками, Беков издал приказ о ее роспуске.
/т.45 л.д.143-153, 161-165/
Проведенная Бековым Б.Ю. работа по организации осенью 1991 года народно-республиканской гвардии Ингушетии и командование им взводом гвардейцев не могут рассматриваться как подготовка к захвату силовым способом части территории СО АССР. Кроме того, в дни вооруженного конфликта Беков участие в боевых действиях и в их организации не принимал. Таким образом, действия Бекова Б.Ю. по созданию гвардии не содержат состава преступления.
Попытки создать в Ингушетии гвардию предпринимались и в 1992 году. Так, 13 января 1992 года в станице Орджоникидзевской состоялась объединенная сессия Сунженского, Назрановского районных Советов и Малгобекского городского Совета, которая «…в связи со сложной общественно-политической ситуацией и угрозой сохранности общественной собственности…» приняла постановление о создании народно-республиканской гвардии в составе 500-600 человек. Приведение первых гвардейцев к присяге было назначено на 10.03.92 года. Гвардия должна была дислоцироваться в ст. Орджоникидзевской, на территории аэродрома.
/т.45 л.д.89-92/
